Carrot cake

      Исписанный с двух сторон листок опускается на стол преподавателя. Низкий старичок с густой седой бородой берет листок в руки, внимательно вчитывается в текст. Чонгук может поклясться, что не знает никого, кто смог бы сдать Теорию Архитектурного Конструирования идеально с первого раза.       — Молодец, Чон Чонгук. Я знал, что ты справишься. Ответишь мне на пару вопросов, и я поставлю тебе зачёт с освобождением от заданий на каникулы.       Студент кивает, напряженно поджимая губы. Он был уверен, что написал тестовую часть без единой ошибки.       — Расскажи мне всё, что ты знаешь о фронтальной композиции. — преподаватель трёт в руках кончик бороды, поднимая взгляд на парня.       Фронтальная композиция. Чонгук писал про неё реферат.       — Части композиции расположены по двум фронтальным координатам, вертикальной и горизонтальной. Построение в глубину имеет подчинённое значение…       — Достаточно, я понял, — учитель размашистым почерком пишет заметку в своём блокноте. — Назови мне элементы объёмно-пространственной композиции.       — Плоскость, объём и пространство. — уверенно отвечает Чонгук. Несмотря на то, что вопросы были на удивление лёгкими, его пальцы дрожали от волнения. Это был последний экзамен, который ему необходимо сдать перед самым Новым годом.       — Отлично, можешь быть свободным. — преподаватель лениво расписывается в зачётной книжке студента.       Телефон в кармане брюк Чонгука вибрирует. Кажется, четвертый раз за весь экзамен.       — До свидания, с Наступающим! — студент прощается, даже не смотря на преподавателя. Он забирает документ, быстрым шагом покидая аудиторию.       Чонгук-и свободен.       Юноша закрывает за собой дверь, доставая телефон и проверяя уведомления.

jm: Как экзамен, Чонгук-а?

[15:43] Я буду ждать тебя к семи, помнишь?

[15:43] Тэхён оставил тебе морковного пирога.

[15:44] Где потерялось моё солнышко?

[16:58]

      Около Чонгука проносится толпа шумных студентов с новогодними шапками на головах. Чон смеётся вместе с остальными, когда один высокий парень невпопад тянет писклявым голосом «Бейби ол ай вонт фор христмас и-ис ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю». Чонгук удобнее перехватывает чёрный шоппер в руках, направляясь в строну гардероба, и печатает ответ.

jjkookk: Я уже всё. У меня зачёт.

[17:02] И освобождение от дополнительных заданий, кстати.

[17:02] Бегу домой собираться к тебе.

[17:03]

      Несмотря на то, что знакомы они чуть больше месяца, им очень комфортно общаться друг с другом. Однажды Чонгук просидел до самого рассвета, всю ночь переписываясь с Чимином и рассказывая о себе и своей жизни. Тогда он узнал, что Пак действительно несколько лет назад закончил абьюзивные отношения со своим бывшим молодым человеком, и именно поэтому Тэхён так пристально следит за Чонгуком. С того времени у Чимина появился Тата — ему посоветовал завести щенка психолог. Проснуться к первой паре на следующий день стоило неимоверных усилий для Чона, но тепло после столь откровенной переписки с мужчиной грело его грудную клетку, заставляло чувствовать настоящее счастье. В ту ночь они заложили крепкую опору доверия в их отношениях.       Чонгук улыбался, пока надевал свой длинный дутый пуховик, вспоминая их первые встречи и переписки. Ему действительно очень сильно нравится Чимин. Он был заботливым и внимательным, умеющим поддержать парня в трудные моменты. Чон как губка впитывал в себя каждое слово мужчины, юноше было интересно проводить время с Паком. Чонгук уже влюблён в Чимина.       Предпоследний день уходящего года был тёплым и солнечным. На голых ветвях деревьев блестел иней, снег под ногами Чонгука громко хрустел, когда студент быстрым шагом пересекал парк, покидая территорию учебного заведения. Город сейчас напоминает огромный муравейник: люди носятся туда-сюда, боясь забыть купить что-то к праздничному столу; машины выстроились в длинные ряды, двигаясь чуть быстрее черепах. Чонгук залезает в забитый битком автобус, надеясь, что его не раздавят до того, как он доедет до дома. Протиснувшись к окну сквозь влюблённо обнимающуюся парочку, Чонгук облокачивается на покрытое тонким слоем льда стекло, выдыхая. В голове крутятся образы, в которых он бы мог пойти на встречу с Чимином.       — У Вас такие красивые колечки! — восклицает маленькая девочка с длинными косичками, — Вы сами их сплели, да?       Ах, да. Колечки. Чимин подарил одно из своих любимых украшений из бисера Чонгуку совсем недавно. «Я хочу, чтобы у нас были парные кольца. Это мило, правда?» — сказал в тот вечер смущённый Чимин, протягивая кольцо с узором морковок и мухоморов. Чонгук тогда практически визжал от счастья.       — Нет, мне подарили. — Чонгук улыбается, обнажая милые передние зубки, заставляя ребёнка рассмеяться.       — Красивые! — восклицает девочка, дотрагиваясь до украшения пальчиком. — С Наступающим Новым годом. — малышка машет Чону на прощанье своей маленькой ладошкой, когда её зовёт мама.       — С Наступающим! — поддерживает юноша, улыбаясь.       Дорогу до дома Чонгук не помнил — он был слишком счастливым, предвкушая вечер в компании Чимина.

***

      Рубашки и футболки самых разных цветов в беспорядке лежат на кровати, со спинки стула свисают десятки пар джинс, на столе разбросана различная косметика. Чонгук вертится перед зеркалом, выпрямляя свисающую чёлку утюжком, и напевает любимую «Сенькью, некст» Арианы Гранде, играющую из колонки. Юноша собирается тщательно: глаза подведены коричневыми тенями, на губах блестит бальзам с блёстками, на мочке правого уха закреплены две длинные серёжки-цепочки. На себя он надел свободное бежевое худи с глубоким вырезом, выгодно открывающим вид на ямочки ключиц, бедра обтягивали тёмно-серые джинсы. Ах, да, носочки тоже Чонгук выбрал особенные — светло-зеленые с рисунками маленьких морковочек.       Юноша уже завязывал шарф, когда его телефон начал звонить.       — Привет, солнышко, — Чонгук может поклясться, что Чимин улыбается сейчас. — Ты готов?       — Да, я уже выхожу. — парень ещё раз оглядывает себя в зеркало и, удостоверившись, что выглядит он хорошо, выходит, закрывая дверь ключом.       — Ты тепло оделся, Чонгук-и? На улице поднялся сильный ветер, будь аккуратнее, ладненько? — голос мужчины звучит чуть выше обычного — он волнуется за своего Гук-и.       — Конечно, Чимин, — улыбается юноша, ему приятна забота Пака, — Я заказал такси, поэтому сильно не замёрзну, — Чонгук слышит недовольное цоканье, — Я скоро буду!       — Конечно, детка, — динамик телефона передаёт тихий скрип стула — вероятно, мужчина облокотился на спинку. — Буду ждать тебя скорее.       — Хорошо, — Чонгук спускается по ступенькам, в конце перепрыгивая сразу через две. — М-м… До встречи?       — Давай. Не мёрзни и звони, если что. — юноша согласно угукает и слышит короткие гудки, когда Чимин завершает звонок.       В машине тепло и комфортно, и Чонгук, распластавшись на заднем сиденье, играет в «три в ряд» на телефоне, пытаясь не заснуть, пока едет в кафе. В маленьком рюкзачке, расположившимся на соседнем сидении, лежат угольные карандаши и бумага. Чимин недавно признался, что ему хотелось попробовать себя как натуру для чьих-либо рисунков. Чонгук тогда думал, что и мечтать о таком не мог.

***

      Парень толкает тяжёлую дверь, слыша уже привычное звучание колокольчиков, оповещающих о посетителях. В кафе царил приятный полумрак: только светильники над столами и лампочки гирлянд освещали помещение. Чонгук оглядывается и счастливо улыбается, когда его взгляд находит Чимина. Тот сидит за излюбленным столиком юноши, быстро печатая что-то в телефоне. На мужчине снова водолазка, в этот раз чёрная, в районе груди качается длинная цепочка с маленьким кулончиком, мягкие пушистые волосы волнами спадают на лоб. Чимин откладывает телефон и закусывает губу, задумываясь и отворачиваясь к окну. А Чонгук просто продолжает смотреть и смотреть.       Чон вздрагивает и оглядывается, надеясь, что никто не обратил внимания на него, стоящего прямо посередине зала и рассматривающего мужчину. И, чёрт возьми, огонь смущения накрывает младшего новой волной, когда он снова поднимает взгляд. Чимин смотрит на него. В глазах игривость алыми всплесками горит, на пухлых губах играет непринуждённая улыбка. Парень практически кричит своим видом: «Я всё видел, Чонгук-и», когда младший на негнущихся ногах подходит к нему.       — Привет, Чимин, — взгляд скользит по деревянному столу, по двум белым тарелочкам с кусочками морковного пирога и стоящими рядом стаканчиками с напитками, — долго ждёшь? Я чуть-чуть задержался, предновогодние пробки, знаешь? — взволнованно тараторит Чонгук.       Это неловко и волнительно. Стоять вот так, напротив человека, в которого влюблён безумно. Чьи сообщения дарят тепло и поддержку, чей чудный взгляд томит при каждой встрече.       — Всё в порядке, солнце. — Чимин научился читать младшего как открытую книгу: всегда видит и понимает, когда тот волнуется, когда смущается, когда грустит и когда почти плачет от счастья.       Старший чувствует к Чонгуку такие же трепет и волнение; он всё ещё помнит те сладкие чувства, когда младший, счастливо улыбаясь, впервые обнимает его. Им понадобилось очень мало времени, чтобы узнать и заинтересоваться друг другом. Чимин этим фактом не то чтобы очень расстроен.       — Держу пари, ты ещё даже не кушал, — мужчина нежно улыбается, слегка склоняя голову, — я взял нам какао и морковный пирог.       В глазах Чимина плещется теплота и обожание, стоит ему наткнуться на растерянный взгляд младшего. Взгляд скользит ниже: к прикусанной беленькими зубами нижней губе, спускается по шее к не скрытым вырезом кофты ключицам, замечает бисерные колечки на тонких длинных пальцах. Чимин снова ловит взгляд Чонгука, когда младший, скрипнув ножками кресла по кафелю, садится напротив него.       — Спасибо. — Чонгук смущённо улыбается, поддерживая зрительный контакт со старшим.       Блики гирлянд, висящих прямо над их столиком, золотыми звёздочками отображаются в глазах Чимина. Чонгук с упоением смотрит на такого доброго и теплого старшего, пока тот так увлечённо рассказывает о прошедшем рабочем дне, отпивая какао из своего стаканчика. Чимин заливисто смеётся, когда Чонгук, надув свои губы, жалуется на вредного историка, завалившего младшего суперсложными вопросами.       — Нет, Чимин! — качает головой Чонгук, когда старший продолжает смеяться, — вот кому нужны пять причин построения Эйфелевой башни, когда ты изучаешь историю восточной архитектуры?       — Конечно, солнышко, — Чонгук возмущённо выдыхает, когда мужчина щёлкает его по носу, — ты так мило дуешь губы, что я не смог устоять, извини.       — Д-да… — кивает Чонгук, задумчиво рассматривая старшего.       — Чонгук-и? — Чимин выпрямляется, облокачиваясь на стол, — Чонгук? — он осторожно касается рукой пальцев задумавшегося младшего.       — Хочу нарисовать тебя, Чимин, — вздрогнув, тихо бормочет младший, принимаясь царапать фактуру деревянного стола, — ты выглядишь очень красиво, и я бы очень хотел… эм… порисовать тебя?       — Я буду рад, если ты сделаешь это, Чонгук-а. — мужчина ободряюще сжимает холодные пальцы младшего, согревая их теплом своих рук.       — У меня есть с собой карандаши и бумага, и я… — Чимин прислушивается, чтобы разобрать бормотание мальчишки.       — Всё в порядке, солнце?       — Д-да… — Чонгук, смущённо улыбнувшись, тянется за своим рюкзаком, одиноко стоящим возле ножек его стула, — я просто впервые прошу о таком кого-либо, и мне… чуть-чуть неловко?       — Чонгук-а… — рука Чимина скользит вверх, сжимая запястье младшего, — запомни, что ты всегда можешь просить и спрашивать у меня всё, что тебе вздумается. Ну же, посмотри на меня… — он ловит растерянный взгляд младшего, тепло улыбаясь ему, — я буду рад, если ты нарисуешь меня.       — Спасибо, — шепчет Чонгук, и мужчина кивает ему, отпуская руку и продолжая улыбаться.       Младший аккуратно отодвигает стаканчик с какао подальше, складывая на освободившееся место угольные карандаши и скетчбук. Пальцы подрагивают, когда угольный грифель касается плотной бумаги. Чон бросает взгляд на Чимина, ощущая на себе его внимательный взгляд. Такие привычные черты от чего-то так волнуют парня. Вытерев об себя потные ладошки, Чонгук начинает рисовать. Чону так хочется передать все прекрасности старшего: мягкие пушистые волосы, добрый взгляд, тёплую улыбку на губах, чуть пухлые щёчки — старший наконец-то начал хорошо кушать!       — Я рад, что ты успокоился, Чонгук-и, — шепчет Чимин, замечая удивлённый взгляд младшего, — ты улыбался всё это время.       — Д-да? — тоже шепотом.       — Да, милый.       Чонгук, задумчиво прикусив нижнюю губу, смотрит на старшего большими блестящими глазами, наклонив голову к плечу.       — Я так хочу провести новый год с тобой, Гук-а… — в полголоса шепчет Чимин, отворачиваясь к окну.       — Новый год? Ты хочешь… Отпраздновать Новый год вместе?       — Я хочу, чтобы ты просто был рядом со мной в новом году, — вздохнув, отвечает Чимин.       Чонгуку кажется, что в этот момент остановилось не только время, но и его сердце. Оно оглушающе громко грохочет где-то в груди, посторонние звуки и голоса посетителей кафе исчезают. Остаются только они: Чонгук и Чимин. Младший, проглотив вмиг ставшую вязкой слюну, пытается сказать Чимину, что, да, он согласен, хочет этого не меньше, что давно мечтает быть рядом с любимым старшим утром и вечером, хочет вместе ходить за продуктами в магазины, хочет вместе гулять с его собакой, хочет обнимать его всегда и постоянно, хочет… много всего хочет. Но вместо этого, спрятав лицо за ладошками, часто-часто кивает головой.       — Ты мне так нравишься, мой маленький Чонгук-и, — осторожно касаясь рук младшего, Чимин убирает их покрасневшего лица, — солнышко, ты почему плачешь?       — Т-ты мне… — выдыхает Чонгук, смотря старшему в глаза, — ты мне тоже очень нравишься…       И только одному внимательному Тэхёну, наблюдающему за парой издалека, известно, что Чимин, крепко прижимая к себе младшего, готов сам заплакать от счастья.

Tae:

«Ты должен мне бутылку моего любимого шампанского, Юнги ;)»