Carrot cake

      Чонгук появляется в «Carrot Cake» только через два дня. Его голова полностью забита историей архитектуры Европы в девятнадцатом веке, которую преподаватель вбивал в головы бедных студентов на протяжении двух последних пар.       На улице снова идёт снег. Пушистые хлопья лениво опускаются на землю, создавая неприятную хлюпающую кашицу под ногами. Голые ветви деревьев покрыты легким слоем переливающегося в лучах солнца иния, создающего впечатление, что деревья блестят и светятся. Солнце практически спряталось за крышами высоких многоэтажных зданий, поэтому маленькая улица с теперь любимым кафе Чонгука, погруженная в вечернюю тьму, светится еще ярче.       Чонгук аккуратно толкает тяжелую стеклянную дверь с рождественским венком, на котором сидели всё те же морковки, слыша тихое звучание колокольчика над головой. Тепло и вкусный запах выпечки сразу окутывают его, как только он проходит внутрь. Всё те же столики со скатертями оранжевых и зеленых цветов; те же лампочки, форма стекла которых напоминает маленький огонёк рождественских свечей; та же витрина из темного дерева с различными сладостями на ней, но Чонгук чувствует, что что-то непременно изменилось. Он ищет взглядом того, чья теплая улыбка сидела в голове у Чона, когда он чистил зубы перед сном; слушал лекции преподавателей, стараясь не заснуть из-за позднего возвращения домой; когда шёл в морковную кондитерскую, напевая свою любимую песню по пути. В кафе практически никого нет — только пара, сидящая за дальним столиком у кирпичной стены, и несколько студентов за соседним столом — поэтому Чимин, незанятый работой, разговаривал с высоким худым парнем с ярко-голубыми волосами, который был в том же милом зеленом фартуке с морковкой, что видел Чонгук два дня назад на Чимине.       — Доброго вечера, Чонгук! — Чимин замечает его и, даря ему одну из своих самых красивых улыбок, поднимает миниатюрную ладошку с бисерными колечками на пальчиках в знак приветствия.       — Привет, Чимин. — Чонгук смотрит на него, улыбаясь в ответ. Синеволосый парень, внимательно посмотрев на Чона, ушёл в соседнее помещение, скрытое за дверью слева от прилавка и витрины, перед этим похлопав Чимина по плечу.       — Что ты хочешь попробовать сегодня? — Чимин склонил голову к правому плечу, и белая прядка из его зачесанной назад прически выпала, качаясь перед его глазами.       — Я… Эм. — Чонгук чувствует, что снова смущается. Он отдал бы всё, чтобы его щеки не горели так сильно. — Я ещё не выбрал, извини.       — Оу. Всё супер. Могу посоветовать тебе наш грушевый пирог? — Чимин видит сомнение, которое плещется в глазах Чонгука, и зачем-то пытается объяснить. — Тэхен, мой помощник, только что принёс его, поэтому, думаю, что он еще не успел остыть и… — Чимин снова смотрит в глаза Чонгука, запинаясь.       — Я не люблю груши, Чимин. — Чонгук смотрит на его руки, смущенно улыбаясь. И он не врёт. Он правда не любит груши.       — Тогда… Позволишь угостить тебя моим любимым морковным пирогом? — Чимин неловко теребит бисерные колечки с морковками на своих пальцах, смотря Чонгуку прямо в глаза. — Знаешь… Он нравится мне больше всего, поэтому, вероятно, тебе он тоже может понравиться?       Возможно, со стороны может показаться, что Чонгуку рассказали сейчас какую-то непозволительную пошлость. Чимин же считает, что Чон выглядит чертовски милым, когда его глаза удивленно раскрыты, рот приоткрыт, а щеки горят яркой краской смущения.       — Д-да, я хочу. — чтобы Чимин точно понял его, он кивает головой несколько раз. Чонгук совсем не понимает, почему его щёки так сильно горят. — И карамельный маккиато. Можно же, да?       — Можно, конечно, можно, Чонгук-и. Я с радостью сделаю его для тебя! — Чимин принимается пробивать заказ, возможно, слегка нервно и слишком быстро. Чону хотелось, чтобы они побыли наедине друг с другом чуть больше времени.       Ласковое склонение его имени, которое Чимин произнес своим певучим мягким голосом, заставляет Чонгука почувствовать, как крупицы счастья быстро расползаются из грудной клетки по всему телу. Чонгук-и. Ему бы очень хотелось, чтобы Чимин называл его так всегда.       Чимин терпеливо ждёт, пока пройдёт оплата, а после убегает взбивать молоко для маккиато. Чонгук внимательно наблюдает за легкими и отточенными движениями чиминовых рук, как он быстро и непринужденно переливает жидкости в бумажный стаканчик для Чонгука, закрывая его черной крышечкой. Когда маленький поднос с логотипом кофейни оказывается на стойке перед Чонгуком, он замечает, что Чимин посыпал кусочек морковного пирога дополнительной сахарной пудрой.       — Приятного аппетита, Чонгук. Буду ждать нашей следующей встречи. — Чимин двигает поднос своими маленькими ладошками ближе к Чонгуку. — Если она будет, конечно, — смущенная улыбка трогает его губы.       — Спасибо большое! Мне… Я буду очень рад, заглянуть сюда ещё раз, да? — в его глазах блестят блики счастья, когда он слышит, что Чимин будет рад увидеть его снова. Ему не хочется думать, что он может сказать это только потому, что Чонгук его клиент.       Чон забирает свой поднос, располагаясь на том же месте, что и два дня назад. Вставляя длинную белую с оранжевыми полосками трубочку в отверстие в крышечке своего стакана, Чонгук рассматривает Чимина. Сегодня он одет в вязаный черный свитер, который чуть-чуть оголяет его левое плечо. Чёлка зачесана назад, а волосы на его затылке собраны в маленький хвостик.       Чонгук достаёт черную тетрадку со спящим белым пушистым шпицем посередине и черную ручку. Он никогда особо не любил занятия по теории архитектурного конструирования. Ему казалось, что преподаватель, который достался им, вёл свой предмет так, будто он сам сейчас заснет из-за скучности своей лекции (Чонгук очень сильно завидовал параллельной группе, которой достался молодой учитель). Быстро записывая материал, который он прочитал в университетской библиотеке днём перед историей, он заполнил последний столбик домашней работы. Перелистывая страницы тетради, Чонгук потянулся к своему кофе. Он всегда больше предпочитал пить очень сладкий чай, чем горький кофе, но спать хотелось слишком сильно, а выучить надо было очень много. К тому времени, когда кусочек теперь его любимого морковного пирога исчез вместе с крошками с белой тарелочки, а кофе был полностью допит, Чонгук смог выучить лишь половину. Разминая затёкшую шею, он прокрутил свой пустой стаканчик в руке, начиная тихо смеяться из-за смешной морковки, изображённой на нём. Чонгук застыл в удивлении, когда заметил аккуратную надпись, написанную черным маркером прямо под крышечкой: «Одевайся теплее и не мерзни, Чонгук-и!». Чужая забота заставляет его сердце биться чаще, а щёки гореть от смущения. Он поднимает глаза на Чимина, сталкиваясь с его взглядом. Чону кажется, что ухмылка его губ выглядит слишком грустной, а глаза — уставшими. Чонгук быстро собирает свои вещи, не забывая отнести свой поднос на столик для грязной посуды.       — До следующей встречи, Чимин. — тихо прощается Чонгук, покидая кафе.       Чонгук размышляет о том, от чего он так сильно смущается при каждом контакте с Чимином, когда бежит на остановку через дорогу, сильнее сжимая свои пальцы рук в белых пушистых перчатках. Он много думает о самом Чимине, когда стоит в автобусе и идет домой. И, возможно, самую малость грустит, что владелец красивых пухлых розовых губ был сегодня таким уставшим и беспокойным.