Не влюбляй меня

      Уже который день они собирались вместе, сегодня опять повезло оказаться вчетвером в одном квадрате, но, как обычно, каждая парочка была в своём угле, так сказать. Дон с Майки были в комнате первого, что не удивительно, пока Раф с Лео — в гостиной. По какой-то причине холерик не стремится показывать своё лежбище, но Лео его не торопит, считая это чем-то особенным для своего друга. Пока они болтали и пили чай, Леонардо взглянул в сторону коридора коротко.       — А где ваш отец? Я понимаю, что он на работе, но мы его ни разу не видели за всё это время, — отпивает напиток, переведя глаза на собеседника.       — Это потому, что когда вы приходите, он либо на ночной, либо запирается в кабинете и работает. А может отдыхает. Я туда захожу только еду отнести, в целом мы его не беспокоим, да и он понимает, что у нас гости ежедневно.       — А сейчас он здесь?       — Нет, на работе. А что?       — Я бы хотел взглянуть одним глазком на кабинет, — ставит он свою полупустую чашку на столик и поднимается. — Можно?       — А, ну... Да. Ничего такого, — они быстро оказываются у комнаты главы семейства.       У Лео опять разбегаются глаза, как и в первый день прихода в библиотеку: все такое красивое, винтажное, утончённое и уютное. Эта комната почти не отличалась от остальных в квартире, но она была в бо́льшем порядке. Куча всего, но явно на своих местах. Бесстрашный выходит ближе, осматривая стол: все ручки в специальном отсеке, подставка для тарелки и стакана, салфетки для себя и для техники, записки, блокнот. Одна стена полностью занята шкафом с литературой, что располагалась в идеальном азбучном порядке, кровати не было, судя по всему, их отец спит на футоне, что убран в шкаф. Также ещё бросался в глаза сейф и всякие побрякушки на стене. Лео осматривал их, улыбнувшись морально удовлетворённо.       — Смотрю, тебе такое доставляет, — подытожил всю реакцию гостя Рафаэль, скрестив руки на груди. — Мне больше всего нравится здесь вот это висюлька, — показывает бунтарь на кулончик на ниточке в прозрачной футляре. — Не знаю, о чём она, но мне нравится мысль о том, что она очень много значит для папы. А тебе что нравится?       — Катаны... — чуть ли не с придыханием проговорил бесстрашный, приложив подушечки трёх пальцев (кроме двух крайних) к рукоятке, и даже дрогнул. — Посмотри на эту рукоять, на эти ножны... Интересно, её лезвие всё ещё такое же острое?.. — задира с молчаливым шоком смотрел на собеседника, что ловил нереальный экстаз от старого оружия, которое стоило бы заточить, почистить, да и починить в целом, но нет, тот сходил по нему с ума. — Почему ты не говорил, что у твоего отца такие обалденные парные катаны?       — А я что, знал, что ты ебанутый катанафил? — скосил голову Раф, сведя брови. — Откуда ж я мог прознать, что ты реагируешь на них, как на объект спаривания, — уже с усмешкой вернул того в реальность говорящий. Он впервые видит, как Лео заливается лёгким румянцем, замахав руками.       — Нет-нет! Мне просто очень нравится, вот и всё, — румянец спадает, и он продолжает уже спокойнее. — Они все такие классные и красивые, особенно после свежей выковки, ух... — приложил тот ладонь к щеке, замахав восторженно головой. — С ума сойти, какой раритет, им точно лет сорок!       — Лео, мне страшно, заткнись, — их разговор видимо услышал Майки, что вышел в туалет, но заглянул к ним.       — Эй, а вы... О боже, — на выдохе видит картину Майки и подходит, начав тормошить бесстрашного за плечи со спины. — Лео, ты пугаешь людей. Опять! — он тащит старшего брата под плечи из кабинета. — Сумасшедший ты...       Рафаэль их провожает поворотом головы, смотрит момент на катану, а после удаляется, закрыв за собой дверь. Ди вышел из комнаты, посмотрев, как голубоглазый ругает своего брата, что всё ещё не затыкался насчёт катаны.       — Ты также выглядишь, когда какую-то научную хрень видишь, — смеётся холерик, на что Дон лишь фыркает носом, закатив глаза.              Этот день был выходным, потому на следующий Раф, как и всегда, стоял за стойкой, листал книгу со скуки, пока кошечка рядом мурлыкала под ушком. Как и всегда приходит Майки, вскоре и Лео, которого Рафаэль ждёт.       И когда он это понял, то на момент обомлел от осознания. Приятный восторг сменяется непонятным противоречивым чувством отторжения откуда-то изнутри, что питал известный ему страх. Он боялся влюбиться, но это всё равно произошло, страх остался. Он в кульминационной точки его страха — осознание любви к человеку, от которого теперь зависят его ощущения. А Рафаэль ненавидел больше всего зависеть от кого-то. Конечно, Леонардо не давал ему понять, что его чувства могут не принять, ведь они и правда стали довольно близки за эти полмесяца, однако это не гарантии, что ему не откажут. А если и правда откажут? А если он точно поймёт, что темперамент влюбился, и будет этим пользоваться? Что ему делать? Как себя обезопасить?       Пока он об этом думал, то герой его мыслей уже пришёл, помахав ему приветственно с милой улыбкой и привычными еле заметными ямочками, которые по сей день сводят Рафа с ума. Он ему машет в ответ с красными ушками. Сейчас в нём было не только чувство счастья, но и страха... Словно стокгольмский синдром какой-то. Не придумав ничего лучше, Рафаэль снова утыкается в книгу, когда бесстрашный уже подошёл и отразил чужую позу, оперевшись локтями на стоечку. Он подул на его волосы лёгонько.       — Привет.       — Дарова, — не поднимает головы от книги холерик, перелистнув страницу.       — Чего не смотришь на меня? — бунтарь, положив руки на поверхность, поднимает голову.       — Слушай, я сегодня не в настроении что-то общаться. Если тебе скучно просто стоять и молчать весь день, то можешь пойти домой, Майки не пропадёт, — Леонардо настолько не ожидал этого услышать, что у него чуть ли глаза на лоб не лезут. Это была настолько натуральная и искренняя реакция, ведь даже его торчащие из разбора волосинки встрепенулись, а потом досадно опустились. Холерик посмотрел на него несколько секунд, вскоре снова уткнувшись в книгу. — Сорян.       — А... — синеглазый бегает глазами по окружению, совершенно не зная, как себя вести. — Да, нормально, бывает... Понимаю, — хоть что-то говорит он, помяв пальцы у груди. — Ладно, если я тебе мешаю, то я тогда правда пойду, — длинноволосый растерянно и даже как-то расстроено убирает волосы за ухо и удаляется к выходу.       Раф взглянул на того и присел на корточки, закрыв лицо руками стыдливо. Ему не хотелось его прогонять, ещё и видеть такое неподдельное расстроенное личико того, но ему сейчас не по себе от его присутствия. Он влюбился, и это самое ужасное! Неужели дружеских чувств мало, почему именно вот так??       Однако надолго они не расстались, так как Лео не успевает выйти, как снаружи входят два человека, а именно парень с девушкой, первый из которых чуть ли не врывается в здание, что Леонардо пришлось отойти. Такие наглые манеры ему сразу пришлись не по душе. Задира быстро встаёт ровно, словно и не пропадал под стойку, и видит знакомые, но неприятные лица:       — Кейси, Эйприл, вы что здесь забыли?? — бесстрашный не торопится уходить после этой фразы, смотря на вошедших с оценивающим взглядом.       — О, Раф! — голосит он, поэтому на него сразу шикают. Библиотека всё-таки. — Ой, господи... Чувак, мы столько времени не виделись, а ты вот так.       — Чувак, я не хочу вас видеть обоих, и вы знаете почему.       — Слушай, то, что тут потирушки с твоим братом, это сугубо наше, окей? — беззубый приобнимает рыжую за плечи, что одобрительно кивает на его слова. — Почему такая мелочь должна мешать нашей дружбе?       — Кстати, а где Донни? — говорит девушка. — Он разве здесь не работает, с тобой?       — Не твоё собачье дело, — продолжал огрызаться холерик. Лео, как только понял, кто это, сам начал злиться. Картинка складывалась как пазл:       Эйприл, которой признался Донни, предпочла Кейси, что раньше был другом Рафаэля, из-за чего вся эта заварушка с любовным треугольном оттолкнула последнего по известным причинам от этой дружбы.       — Хорош бузить, э, — слегка подошёл хоккеист к собеседнику, шлёпнув по столу. Бунтарь нахмурился пуще, сверля того взглядом. — Давай, зови своего братика, перетереть надо. Эйприл по нему соскучилась. Давай, руки в ноги и поскакал.       — А ты хуй себе в очко и съебал, — эти двое и подраться могут, однако неожиданно встревает Лео, отодвинув напыщенного Джонса от кассы.       — Отойди, не в твоей ситуации права качать, — новое лицо на момент удивляет двоих. Такая необычная внешность заставляет парня остыть и заинтересованно постебаться.       — Фига, у вас тут японские драконы завелись. Таких гладкошорстных даже в богатых районах не видал.       — Кейси, успокойся, — подталкивает его девушка локтем недовольно. — В отличие от некоторых, человек следит за собой. Тебе бы не помешало каждый вечер душ принимать, а не как вздумается.       — Это мой стиль.       — Донни мы звать не будем, у него свои дела, — продолжает Леонардо, будто не услышал и слова о нём сейчас. — Если вы пришли за ним, то можете уходить.       — Чувак, ты кто вообще? — резонно. — Я не с тобой говорил, если чего. Мы ж не драться собираемся, йоу. Просто побазарить. Зуб на зуб.       — А ты поговори ещё разок вот таким тоном со мной — узнаешь, в какое место поместиться твой скользкий язык, — сощурился Леонардо, а после указал на него пальцем ладонью к верху. — Никто никуда не пойдёт, кроме вас, в эту дверь.       К сожалению, их попытки прогнать названных гостей закончились вообще не тем, чем хотелось бы, ведь остальные услышали повышенную громкость внизу и пошли проверить. Дон выходит слегка из-за стеллажей, пока Майк идёт чуть сзади.       — Эйприл? — это сразу переключает всех на говорящего.       — Донни! — неожиданно приласканным голосом говорит рыжая девушка, что подходит и обнимает того за шею, Ди, немного скованно из-за смущения, обнимает в ответ. — Как я рада тебя видеть! Ты так вырос, с ума сойти, — отстраняется она.       — А зуб не вырос, — усмехнулся позади Кейс, поставив руку в бок.       — Джонс! — обернулась она, пригрозив кулаком, после повернулась обратно с милой улыбкой.       Пока она там что-то щебетала, и до Майки всё дошло. Он смотрел на девушку с Ди такими глазами, словно он пытается кого-то аккуратно убить. Лео встаёт рядом с Рафом, тихо ему шепнув:       — Майки страшно злится, — улыбнулся он, переведя глаза на стоящего рядом, что лишь почти беззвучно угукает и встаёт чуть подальше. Бесстрашный перестаёт улыбаться и выравнивается, сложив неловко руки на стойке, молчаливо наблюдая за происходящим.       После этого Ди с Эйприл о чём-то разговаривают школьном. Конопатый смотрел на них двоих, поставив руки в бока, ведь ему было непонятно, как можно общаться с человеком, который тебя так кинул и оскорбил. Конечно, быть злопамятным не очень хорошо, но нужно ведь знать, когда твои чувства могут задевать постоянно. Что-то ему подсказывало, что ничем хорошим эта встреча не закончится.       — А это твой новый друг? — всё-таки замечает она стоящего буквально под боком светловолосого мальчишку.       — А, ну да. Друг, — с легким сомнением произносит Дон, взглянув на конопатого, что глядит на него исподлобья, после переводит взгляд на мальчугана за спиной, которому стало скучно и он стал залипать в телефоне, и в конце концов перевёл глаза на Эйприл.       — Я говорила, ты найдёшь себе новых друзей, не нужно было так яро зацикливаться на мне, — прикладывает она руку к груди того.       — Ну, вообще-то, ты мне нравилась. Или нравишься, — отводит он неловко взгляд с лёгким смущением. Девушка улыбается, после пытается встать ближе, но тут уже Майки резко встаёт между ними, тем самым прервав любой контакт:       — Ой, как я не додумался представиться? — улыбается конопатый и пожимает дамочке руку. — Майки.       — А... Эйприл, — улыбается она немного. — Приятного познакомиться.       — Взаимно, — он не отпускает её руку, сжав крепче и глядя в глаза. — Если не секрет, а почему вы решили вдруг навестить его? Просто так?       — Ну, если честно, я уже давно наровилась заглянуть, узнать, как дела. Мы ведь уже несколько лет не виделись. Кстати, Донни, а почему ты перешёл на заочку? — снова она посмотрела на того, но неожиданно её руку сжимают до хруста, что она айкает.       — Ой, — отпускает её конечность конопатый и неловко улыбается, убрав обе руки за спину. — Извиняюсь. Если ты хотела его навестить, то зачем привела своего... Парня?       — Что? Кейси мой друг, — тот сразу оказывается рядом, усмехнувшись немного. — Мы учимся вместе, я его подтягиваю по учёбе.       — Практически каждый день, — добавляет Джонс, видя недовольное лицо очкастика. — Слушай, Донни, — как-то неприятно скользко начал тот, подойдя ближе. — Говоришь, тебе Эйприл нравится, да? — ему никак не отвечают, однако он продолжает. — Как тебе вариант сыграть пари и... Кто победит, тот пойдёт с ней на прогулку. Свидание.       — А меня спросить никто не хочет? — скрестила руки рыжая.       — Да ладно тебе, будет весело.       — И в чём заключается суть пари? — голубоглазый с непониманием смотрит на рослого.       — Поиграем в хоккей, — постучал тот по сумке на спине, где были клюшки. — До трёх побед.       — Ладно, — Микеланджело ещё больше таращит глаза, задав после этого полушёпотом логичный вопрос, что читался и в остальных двух, стоящих за стойкой. Он взял его за руку и пошатал.       — Ты что делаешь?? — но его будто даже не услышали.       — Окей, тогда пошли на стадион, — махнул рукой Джонс и стал идти к выходу.       — Сейчас? — очевидно растерялся кареглазый, но пошёл следом. Конопатый легко его отпустил, смотря вслед, но после быстро пошёл за ним, как и Лео с Рафом, что так и не перекинулись ни словечком.       После они прибыли на закрытый стадион, на котором, судя по всему, часто зависал хоккеист.       Стоит ли говорить о том, что Ди на лёд вставал в последний раз лет в девять? Стоит ли говорить, что он знает лишь правила игры? И так понятно, что проигрыш здесь очевиден, даже несмотря на всякие выпендрёжи Джонсона. Благо, это все длилось не так долго, но даже так Ди падал (не без помощи) и сильно вымотался, да и противник, разыгравшись, растерял всю дружелюбность.       Забив последнюю шайбу, Кейс быстро оказывается возле Донателло, тыкнув ему грубо в грудную клетку пальцем.       — Думал, сможешь развести меня в моей же игре? — щурился на него с агрессией парень. — Чем ты такой интересный, что смог заручиться её симпатией? — он толкает Ди в плечо, на льду тот сразу же теряет устойчивость под ногами, делая кривые шаги назад. — Чего ты добивался, когда согласился?       — Посмотреть на твои тщетные попытки выпендриться, — парировал язвительно Ди, за что сразу получил подсечку клюшкой, но успел ухватиться за бортик, дабы не ударится копчиком, и приземлился на лёд, глядя теперь вверх.       Конечно Майки, что смотрел на это, не мог спокойно стоять на месте, с волнением смотря на сидевшего на льду парня.       — Тщетные попытки у тебя — выйти с ней хоть на какой-то новый уровень. Ты бы видел, какой ты жалкий, Донателло. Максимум, в чём ты выигрываешь по сравнению со мной, это в росте, но кому нужен шкаф без досок, хм? — склонился к нему поближе Джонс.       — Ну да, а вонючий сквернословный идиот всем по душе, — поспешил он его обидеть в ответ, но собеседник лишь фыркнул и быстренько ускользил к выходу, подхватив девушку под руку, коей было всё равно уже на их спор. Все проводили их взглядом, пока Ди не начал пытаться подняться с болью в ногах. Попытки были тщетны, даже с опорой было тяжело снова встать на коньки, но возможно.       Конопатый места себе не находил, прыгая с ноги на ногу, сжимая руки друг в дружке, пока вдруг Лео не кладёт руку ему на плечо, тем самым обратив на себя внимание:       — Sports, — намекал ему он, подталкивая к выходу на лёд.       Конопатый посмотрел на старшего брата, что ему немного улыбнулся, тем самым поддержав. Он кивнул и, набрав воздуха в лёгкие, прочистил горло и ступил на лёд.       Они умели петь вместе, ведь к ним на дом приходил учитель по пению, потому и конопатый не обделён умением петь. И то, о чём сказал ему Лео, было название одной песни, которую братик заслушивал как-то до дыр.       — If you feel lonely, — начал Майк, взявшись за ближайший бортик, чтобы не улететь куда-нибудь. — I could be lonely with you, — уже с улыбкой пропел он. Песня была очень простой, что толком её петь и не было нужды: главными были слова. Ди, конечно, сразу же обратил на него внимание. — Tell me, baby, why do you seem so blue? — с мягким вопросом взглянул он, потихоньку приблизившись к парню, и отошёл от бортика, начав аккуратно ступать по льду, успевая ловить зрительный контакт и с тем, к кому обращался песней, и под ноги смотреть. — Why are we so complicated? Maybe love is overrated, — тут он набрал чуть больше воздуха, сделав ещё шаг ближе, отступив подальше от опоры. Лёд был чистым и оттого очень скользким, отчего его ноги разъезжались. Донни смог приподняться, оперевшись на борт за собой, сам ведя слежку за тем, чтобы приближающийся не грохнулся. — I'm tired of waitin', — чуть громче сказал поющий, протянув к тому руки, как бы призывая услышать его. — I was never good at sports, — и разводит лапками в стороны, показывая на ситуацию, в которой они в целом оказались, из-за этого начинает терять равновесие, однако рослый реакционно подхватывает его за тёплые ладони, придержав на весу. Тот встаёт ровнее, поднимая голову с доброй вопрошающей улыбкой. — Save the games for the girls on the tennis court, — метнул Микеланджело взгляд быстро в ту сторону, где была до этого Эйприл, но после снова смотрит на приятно удивлённого парня. — Say you need me, — снова сказал он громче, прижав руки стоящего перед ним к своей груди, заставив их обоих покраснеть сильней из-за этой фразы. — But lately, you feel unsure, — с мелкой грустинкой пропел Майк, не отводя больших глазок от стоящего перед ним, что только аккуратно стеснялся. — Come on to me, come on to me, — на этой строчке малыш быстро встаёт ближе, крепко обняв за спину. Из-за коньков кареглазый был ещё выше. Майки прижимается щекой, да и телом в целом, — I need more... — чуть потише закончил конопатый на середине песни. Недолго вытянув паузу, он говорит уже обычно: — Донни, я понимаю, что тебе она давно понравилась и тебе хочется до сих пор знать, что ты ей важен, но ты сегодня повёл себя очень грубо по отношению ко мне, — он поднимает голову, отчего Ди прикладывает руку к его макушке, поглаживая по волосам. — Больше не надо так стараться и мучиться из-за человека, который давно дал тебе понять, что ничего не выйдет.       — А в чём я был груб по отношению к тебе?.. — тихо уточняет очкастик.       — Я и правда для тебя просто друг? — слегка разочарованно отвечает на вопрос вопросом Микеланджело. Ди сразу понимает, чего от него хотят, поэтому сразу краснеет заметнее. — Только честно. Если я даже чуть-чуть тебе не нравлюсь, как парень, то скажи сейчас. И мы будем просто друзьями, если ты этого хочешь...       — Аа... Нет. Нет, я этого не хочу, — Дон гладит его щёку ладонью, к которой тот сразу счастливо притирается. — Извини, если моя симпатия к ней тебя расстроила, просто...       — Сильное желание понравится и завлечь человека, в которого вкрашнулся, я знаю это чувство прекрасно, — улыбается он тому. — И прекрасно тебя понимаю. Но она тебя обидела тогда, позволила обидеть сейчас, обидит и в будущем. Мне это не нравится. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя плохо из-за других. Ты же такой умный, самый умный, кого я знаю, а я знаю много людей. Выкинь этот краш у себя из головы и подумай, что у тебя есть сейчас, — маленький смотрел в чужие глаза своими яркими блестяшками, в которых, кажется, были все пути решения и тот самый туннель медленного наслаждения, которое Донателло уже удалось испытать из-за него.       Молчаливое оглаживание по щеке Майки расценивает как некое одобрение на всё, что бы он сейчас ни сказал, поэтому тянет обе руки вверх, взяв рослого парня за лицо и приподняв его очки, притягивает к себе и мягко целует в губы, закрыв со сдержанной улыбкой глаза. Дон на секунду ощущает реальное удивление, но потом осознаёт, что тот на это аккуратно намекал сейчас, потому закрывает глаза, ответно поцеловав.       Леонардо с Рафаэлем молча наблюдали за этим, ощущая даже какое-то облегчение. Прямо сейчас они смотрят за формированием новой пары, которая явно не разойдётся ни через месяц, ни через год.       Лео перестаёт улыбаться и отводит взгляд, ощутив на секунду чёрную зависть, что быстро стравило и без того отравленную давным давно душу. Он, безусловно, рад за своего младшего брата, в котором он увидел это чувство, любовь к другому человеку, поэтому и поспособствовал данной ситуации, однако маленькая гнойная болячка не позволила ему полноценно насладиться моментом. Те ещё и начали кататься криво-косо, поэтому бесстрашный закрыл глаза, выдохнув шумно носом, развернулся и удалился. Рафаэль сделал тоже самое, но по другой причине, посчитав, что было разумно оставить этих двоих наслаждаться друг другом после признания.       — Раф, — пассивно зовёт его длинноволосый. — Ты сейчас куда?       — Как куда? Дальше работать. Можешь идти домой, я всё ещё не в настроении, — махнул он рукой и удалился как можно быстрее. Лео молча стоит, ощущая себя кинутым со всех возможных сторон, даже отцу набрать не хочется — снова накричит.       Парень возвращается домой, помотросив минут десять по первому этажу, но вскоре его ноги сами тащат в лабораторию, в которую он заходил только один раз, в первый день. Как бы он ни кривился и ни отказывался идти туда, но ноги всё равно привели, а рука открыла дверь. Бакстер сразу оглянулся, стоя возле стола. Он ожидал увидеть младшего из этих двоих, явно не наоборот.       — А... Леонардо, Вам чем-то помочь? — вёл мужчина вошедшего поворотом головы прямиком до своего рабочего стола, где были только бумаги. Тот ничего не говорил, просто сел за компьютерный стол и лёг в руки боком головы, подтаптывая нервно ногой. — Всё в порядке? — мальчик лишь угукает, смотря в сторону. Стыдно признаться, что ему одиноко и не с кем общаться, хотя хочется. Бакстер приятно улыбается, повернувшись к своему столу и продолжая молчаливо работать.       Бесстрашный прикрыл глаза, молча слушая, как стучат стеклянные склянки, что-то кипит и горит конфорка специального огня, булькает. Эти непривычные звуки его не только немного успокоили, но и дали определённый ритм, из-за которого его мысли стали только больше течь с вопросами. От них стало ещё печальнее. Ему должно быть всё равно, что Раф так ему сказал. Но ему и правда всё равно, так почему чужие слова ещё звенят в голове? Он ведь ничего не сделал, чтобы начать его избегать и отстраняться.       Каким-то волшебным образом он засыпает, окунувшись, как всегда, в пустой сон. Потому он пролетел так незаметно. Приоткрыв глаза, тут же ощущает тепло на плечах, потому оглянулся, заметив на себе плед. Бесстрашный садится, стянув с себя жёлтый пушистый плед, и поднимает взгляд к учёному, что заметил чужое пробуждение.       — Микеланджело заходил недавно, — объясняет мужчина. — Кажется, вернулся минут сорок назад. И сейчас должен быть на кухне, — Лео поднимается с места, попутно складывая плед в несколько раз. Только перед выходом из лаборатории он тормозит, помявшись на месте, после оглядывается торсом, потому Бакстер тоже смотрит на него, как-то по-доброму вопросительно улыбнувшись. — Что-то ещё?       — Нет... Нет, хорошего вечера, — отворачивается старший обратно и выходит, так и не найдя в себе силы поблагодарить за компанию.       Леонардо кладёт плед на диван, похлопав слегка, пока оглянулся на арку кухни, из которой горел свет, после выпрямляется и направляется к лестнице, однако его тихонько окликают со спины:       — Лео, не хочешь пиццы?       — Я не голоден, спасибо, — спокойным голосом отказывается парень от предложения, так и не повернувшись лицом, лишь слегка повернув голову, что была видна лишь малая часть его лица: краюшек глаза да щеки.       — Ты в порядке? — выходит больше с территории кухни светловолосый, аккуратно приближаясь. Лео снова отвернул голову, расплетя волосы одним движением пальца.       — Да, всё хорошо, — Майки встаёт в трёх шагах от брата, сжав руки вместе перед собой. — Я пойду спать, наверное.       — Лео, ты расстроен, что мы с Донни теперь встречаемся, да?.. — потише произносит стоящий за спиной, отчего Лео сразу оборачивается туловищем.       — Что? Нет, конечно нет. С чего ты взял?       — Ты ушёл очень рано, и с Рафом вы не посидели сегодня, вот я и подумал, что так расстроил тебя, что ты решил уйти домой.       — Майки, нет, — Лео повернулся к нему всем телом, встав ближе. — Я рад за тебя. Я этого хотел, чтобы так всё сложилось. Ты его любишь, и это хорошо. Очень хорошо... — гладит по щеке младшего длинноволосый, слабо натянуто приулыбнувшись. Микеланджело опускает бровки, встаёт как можно плотнее и крепко обнимает, прижимая к себе.       — Тогда я не понимаю, почему ты так расстроен сейчас... — трётся к нему маленький, сжимая в руках свитер брата, который приобнимает его в ответ и утыкается носом в макушку. — Что-то ведь случилось? Ты же можешь мне рассказать...       — Всё в порядке, честно, просто... Всё нормально, короче говоря, тебе не за что переживать, — бесстрашный берёт его за лицо и поднимает к себе, с любовью поцеловав в лоб. — В конце августа мы должны вернуться домой, так что подготовь себя к тому, что вы не увидитесь до зимних каникул минимум.       — Да, я понимаю. Если я буду оставаться на ночевках время от времени, это ничего? — старший машет головой и выпрямляется, отпустив того. После снова направляется к лестнице.       — Ты всё-таки спать?       — Да, спокойной ночи, — разошлись они по своим делам, но в эту ночь парнишка и правда лёг спать и никуда не пошёл.       На следующее утро, сразу после раннего завтрака и душа, он идёт в знакомый дом, забежав в подъезд. Ему нужно было узнать причину: что вообще произошло? Неужели он ему больше не интересен? Взлетев ко второму этажу, он выдыхает горячего воздуха и стучит в дверь. Очень хорошо, что дверь открыл именно сам Раф, а не его папа, например, а то было бы неловко. Тот, судя по всему, только-только встал, ну может минут пятнадцать назад, так как с кухни слышался звук трескающегося масла.       — Лео? Ты чего? Время видел?       — Я хотел с тобой поговорить, это важно, — темперамент пускает его на кухню, где проверяет яичницу, после выключает плиту и поворачивается к пришедшему телом, скрестив руки на груди.       — Что такое? — Лео встаёт напротив, оставив между ними около метра или меньше. Он глядит момент вниз, убирает со вздохом носа волосы за уши и спрашивает:       — Скажи, я тебя как-то обидел? — только после вопроса поднимает взгляд, словив непонимание в чужом. Раф скосил голову на бок. — Вчера. Я что-то сделал, что ты меня избегал весь день? Только честно.       — Лео, успокойся, ничего ты не сделал, я ж говорил, я был просто не в настроении, вот и всё, — Лео чувствовал, что его обманывают, но ничего предъявить не мог. — Ты ради этого примчался сюда в восемь утра?       — Нет. Ну, да. Да, ради этого, но я не понимаю, почему мы бы не могли просто... — он поводил ладонями рядом с собой в попытке подобрать слова, сжав губы. — Просто молча посидеть? Не обязательно же всегда разговаривать, — Леонардо искренне не понимал, почему так старается отхватить чужого внимания. Это за его внимание должны бороться, а не наоброт. Но сейчас он правда думал, что если так продолжится, будет что-то не так в будущем. — Скажи честно, почему ты так старательно избегал меня. Я вообще думал, ты меня не пустишь сегодня, — слукавил он мальца, дабы приукрасить.       — Лео, ты как-то воспринял это чересчур остро... — неловко потёр шею бунтарь. — Ты правда ничего не сделал, мне просто нужно было пространство, чтобы подумать обо всём.       — Почему ты сразу не сказал вчера? Я бы не волновался так сильно, что я умудрился тебя от себя оттолкнуть, — Рафаэль всё-таки смущается немного и отводит глаза. — Если на самом деле тебе не хочется со мной больше общаться, то так и скажи.       — Чего?? Бля, куда ты погнал? — они оба друг на друга смотрят с непониманием и ожидают ответов, но первым говорит всё-таки Раф. — От нуля до ста слишком быстро было, я ни о чём таком не думал даже на секунду. Почему ты вообще сразу стал думать о настолько радикальном? Я что, похож на человека, который ходит на прогулки, тусит каждый день, а потом в один день без причины посылает куда подальше? Не думаю, — его план не сработал. Как бы он не пытался унять свои осознанные чувства, слушать о том, какое волнение это вызывало со стороны оппонента было немного стыдно, ведь Раф заставил его волноваться и переживать.       — Не подходящее для тебя поведение, — подметил Лео, поставив руку в бок. — Я и подумал, что ты не придумал ничего лучше, чем сбавить обороты нашего общения, вот так, — скосил он брови в сторону. — Короче говоря, странно ты поступил. На тебя не похоже.       — А что, ты уже хорошо меня знаешь, чтобы подобными фразами разбрасываться? — усмехнулся бунтарь. Лео прикрыл глаза, пожав плечами с улыбкой.       — Ну, мы общаемся уже не мало, хоть какие-то выводы о тебе я сделал, — Леонардо снова становится прежним, ведь подступает ближе, приподняв чужой подбородок пальцами и сказав потише: — Быть холодным тебе не идёт, ведь ты моментами очень горяч, — Рафаэль мгновенно краснеет и, не придумав ничего лучше, бьёт того по голове кулаком, отчего Лео смеётся, склонившись под напором чужой руки.       — Идиот! — психует он на него с горящими ушами.       — Рафаэль, — вдруг послышалось из комнаты Йоши. — Не шуми, пожалуйста, твой брат ещё спит, — эти оба встают ровно, пока темперамент уже не такой красный.       — Извини, — бесстрашный улыбается, прикрыв улыбку пальцами. Холерик молчаливо смотрит на него, после отводит глаза со смущением. — Кхм, если ты никуда не торопишься... Можешь зайти ко мне, я позавтракаю, и посидим, — задира переводит взгляд к нему. — Будешь чай?       — Не откажусь, — с улыбкой согласился Лео и удаляется из кухни, по коридору доходит до приоткрытой комнаты, заглянув туда.       В целом, она почти не отличалась от комнаты Донни: тот же матрас на полу, ковёр, незаправленное бельё, комод, из которого торчали непоглаженные вещи, наушники где-то также на полу, телефон на зарядке от удлинителя, книги с комиксами повсюду, небольшой стол, за которым можно было максимум только писать домашнюю работу, тумбочка возле спального места, стены были завешаны всякими постерами. Что-то было с музыкальными группами, что-то из журналов, было, на что посмотреть. Ну и, пожалуй, здесь было окошко, хоть и занавешенное. Судя по всему, кое-кто не очень любит солнце по утрам. Лео заправил поверхностно чужую постель, даже попутно прибрался, положив некоторые вещи на матрас, а книги на комод, присаживается аккуратно на кровать, продолжая с интересом рассматривать помещение.       Через минут десять, когда хозяин комнаты, кажется, шёл сюда, то затормозил на диалоге с уходящим отцом, перекинувшись парочкой слов, после подходит к двери, заглянув и быстро осмотревшись.       — Ты только успел зайти на мою территорию, а уже навёл порядок в моём творческом беспорядке, — прикрыл вошедший дверь свободной рукой, усмехнувшись. Чай поставил на тумбу. — Неприлично.       — Да я только кровать заправил и убрал вещи с пола, не более, — Лео улыбнулся пошире, протянув к Рафу руку, последний принимает контакт, потому его быстренько садят рядом. — У тебя довольно уютно. У вас в целом уютно дома, мне нравится эта библиотечно-винтажная атмосферка.       — Рад, что такому избалованному богачу подобное заходит, — Лео щурится лисьими глазенками, отчего Раф машет свободной рукой. — Ну, извиняй, о тебе было именно такое первое впечатление.       — А сейчас оно какое? — холерик опускает руку, задумчиво переведя взгляд на окно.       — Избалованный богач с подвешенным языком и милым лицом, который меня бесит, — бесстрашный показывает кончик языка с усмешкой.       — То есть для тебя фраза "первое впечатление обманчиво" ничего не значит?       — Значит, но просто насчёт вас двоих я угадал, — бесстрашный фыркнул тихо, взял чай и пригубил. Рафаэль осмотрел чужое лицо, сразу ощутив прильнувшую алость на щеках. Он сглатывает и смотрит вниз, сжав руку сидевшего рядом сильнее пальцами. Лео ставит кружку, сжав руку в ответ, хоть и не смотря в сторону оппонента, так как стал глядеть в окно.       Теперь он понял, что именно произошло, и это безумно ему льстило, уверенность снова била через край. Он знал, что Раф в него влюблён, раньше был уверен лишь в чужой симпатии, но на данный момент всё изменилось. Попытка Рафаэля скрыть свои чувства наоборот их раскрыла.       Лео ложится тому на плечо затылком, снова взглянув на стену с постерами и закинув одну ногу на кровать:       — Любишь слушать тяжелый рок? — ему одобрительно угукают. — Недавно начало нравиться или давно уже?       — Давненько довольно-таки, — темперамент всё ещё смотрел вниз с лёгким смущением, согревая чужую руку. — С лет двенадцати, наверное. Может, чуть раньше.       — Здорово.       Они молча сидят, пока Леонардо ещё осматривает стену, но после переводит взгляд себе на живот, на который сложил свободную руку:       — Как ты относишься теперь к произошедшему?       — О чём ты? — наконец-то переводит глаза на собеседника. — Про них? — ему одобрительно угукают. — Да без разницы. Ну Дон доволен, да и за Майком я ничего такого за всё время не заметил, мои переживания не оправдались, даже наоборот. Не знаю, возможно, ты был прав, когда сказал, что ты не его нянька и не контролируешь его, — переводит глаза говорящий в сторону. — Если бы ты это делал, то, возможно, у них бы ничего и не получилось. Если они счастливы, то почему бы и нет, — Лео переводит взгляд, приулыбнувшись приятно.       — Теперь это всё касается не только Донни, а "их" в целом? — посмеялся немного бесстрашный. — А я говорил, что Майки для тебя уже как брат.       — Замолкни.