"Преступление" и наказание

На следующий день Пак прощается с друзьями и торопится на отработку. Выполняет все задания, но не успевает уйти домой. Юнги просит его зайти в студию. — Убираться не буду, мои часы окончены, — с порога заявляет омега и ловит недовольное фырчанье. — Ты тут не за этим. — Кстати, я тебе кое-что принёс, — Пак кладёт на стол билет на Щелкунчика. — Хочешь пойти со мной? — недоверчиво смотрит на омегу Мин. Чимин кивает и альфа, улыбаясь, усаживает его на диван, а сам идёт за стол и нажимает пару кнопок. — Значит идём на балет. В студии играет музыка и Чимин сначала не понимает, что он тут делает. А потом до него доходит. — Красиво, — кивает омега и просит включить ещё раз. Теперь Пак поднимается и пробует двигаться в такт музыке. Движения приходят сами и Чимин, прикрыв глаза, танцует, как чувствует. — Правда красиво, мне нравится. — Спасибо, — Мин прячет улыбку, отвернувшись к экрану и выключает трек. — Я думал, ты такое не пишешь. — Для других — могу. В здании компании уже почти никого не осталось. На десятом этаже точно. Чимин мнётся и не успевает открыть рот, как Мин включает ещё одну композицию и приглашает его на танец. Омега удивлённо поднимает брови. — Ты же учитель, — хмыкает альфа и обнимает Пака за талию. — Помогай. — Ну, ладно. Чимин давно не чувствовал смущения в танце. Очень давно. Но сейчас, почти вплотную с этим парнем, он даже немного потеет. Нонсенс. Обычный медляк, а смятение хлещет через край. «Сокджин прав. Я влюбился. Это конец. Позор». Чтобы хоть как-то разрядить напряжение Пак решает продолжить беседу. — Это тоже твоя? — Да. — Ты меломан, — хмыкает омега. — Профессионал. — Самодовольно. — Честно, — улыбается Юнги и Чимин, облизнув машинально губы, уводит взгляд. — Я рад, что ты оказался в том чёртовом туалете. — Ну ещё бы, — фыркает Пак. — Нет, не поэтому, — коротко смеется альфа и наклоняется чуть ниже, чтобы добить своим голосом прямо в ухо. — Иначе бы мы вряд ли встретились. — А ты этому рад? Альфа отстраняется и смотрит в глаза Чимину, на губы и снова глаза. — Да. Он целует его. Медленно. Осторожно. Нежно. Прижимает, обнимает, гладит по плечу и зарывается в светлые волосы рукой. Чимин плывет. Эта микровечность уносит его прочь с Земли в космос. Омега весь поджимается, цепляется за плечи Юнги и едва дышит. Кончики пальцев словно наэлектризованы. Становится жарко. — Хочешь посадить меня за решётку? — Чимин отрывается, чтобы спастись. — Останься и можешь закрыть меня сам, — принимается за шею Мин. — Договорились. Они шагают и почти падают на диван. Омега лежит на спине, а Юнги нависает сверху, неотрывно целуя и пробираясь рукой под джемпер. Скорее всего Чимин об этом пожалеет, но думать сейчас он не намерен. А вот позволить снять с себя джинсы — да. Джемпер — да. Порядочность, самообладание — да и ещё раз да. Руки сами шарят по торсу альфы и выбрасывают его футболку на пол. Юнги уже не церемонится и целует глубже, жестче. Стягивает волосы на затылке, открывает себе шею омеги и проходится по ней губами прямо до груди. — О, боже… — стонет Пак, ощущая на себе дорожки поцелуев. Его так долго никто не касался. — Рано, сладкий. Юнги тоже это понимает, поэтому едва скрывает своё преимущество и наслаждение процессом. — Хитрый сукин сын, — фыркает Чимин, когда Мин достаёт из кармана джинсов презерватив. — Сознательный. — Пошёл ты. — Иду. Альфа стягивает с себя джинсы и белье. Чимин сглатывает, потому что ни разу не убогий… Резко вдыхает, когда альфа снова над ним и требует раздвинуть ноги. Страшно и жадно одновременно. Руки требуют, а глаза боятся. Чимин их поэтому закрывает. Кожа к коже, дыхание рвётся, омега чувствует, предвкушает и дрожит. Чёрт… Руки. Эти чёртовы руки… Приходится выгнуться и впиться ногтями в спину от ощущения в себе одного лишь пальца. — Ещё… — шепчет Пак и притягивает к себе губы Юнги. — Так? — Блять… да… Мин его готовит, но при этом играет. Музыкант, мать его… Какие звуки он в нём ищет? Что хочет сыграть? Чимин ёрзает по дивану и скользит пальцами по рёбрам альфы, словно тоже немного пианист. — Входи же, чёрт тебя дери, — рычит омега, когда сил терпеть не остаётся. Его тело зудит и словно чешется от желания. — Сколько прыти, — хмыкает Мин. — Клянусь, ты пожалеешь, — в глазах Чимина огонь плещется. Ему срочно нужно больше. — Жалею, что не трахнул тебя в той кабинке. — Юнги, — мольба выходит истошной и злой. Чимин впивается ногтями ему в предплечье и бьется затылком о кожаную подушку. — Блять… Его услышали. Альфа не совсем бессердечный, просто немного тиран и садист. Но как же хорошо, когда омега чувствует приятное наполнение. Как стенки расходятся под напором и жаром этого шикарного члена. Одно движение, а сколько эмоций. Но и этого быстро становится мало. Люди ненасытны в своих желаниях. Им всегда недостаточно. Чимин просит движения. Обнимает Юнги за шею, ластится словно это он из семейства кошачьих и мурчит, подавая себя на блюдечке. — Сядь, — просит омега, едва дыша и толкает альфу в грудь. Забирается сверху и опускается на член с громким стоном. Держится за спинку дивана и выгибается. — Да кто ты мать твою такой? — не выдерживает Мин, с упоением глядя на Чимина, который дорвался. — Покемон, которого ты чуть не посадил за решетку, — хохочет Пак, хватая альфу за волосы и сам уже откидывает его голову для изучения шеи. Юнги тоже смеется, но не долго. Чимин со своей пластикой его медленно убивает. Омега ведёт и не собирается отдавать контроль. Это его секс, ему необходимо напиться этим моментом. Жадный и голодный. Мин его стискивает в руках так, что омега не понимает, где границы его тела и это прекрасно. Кусать альфу за губы, шею, ухо — можно. Нет. Нужно. Царапать, целовать, сжимать. Быстрее. — Мини… — Да, — ускоряется Пак, не стесняясь в надрывах голоса, и насаживается, как можно резче. — Блять… Нет. Чимин не позволяет себе резко остановится. Он доигрывает до конца. Выполняя последние два движения медленно и чётко, кончая следом, от чего альфа стонет ему в ключицу и почти в синеву сжимает бедро. — Изверг, — Мин кусает его от злости за шею. — Так нельзя. — С тобой — можно, — обмякает Пак. Им нужно минут десять в обнимку, просто дыша. Ещё десять, чтобы одеться. Немного воды и всего один долгий, но глубокий поцелуй. Юнги предлагает проводить омегу домой, но Чимин сначала должен умыться. Он шагает в сторону туалета и с наслаждением охлаждает лицо. — Странно. Ты же здесь уже не должен быть, — Сувон проходит за соседнюю раковину. — Работы много, задержался. — То, что ты трахаешься с моим бывшим и правда можно назвать работой, но я не об этом. — Что ты несёшь? — злиться нет сил, но для этого парня Пак находит немного. — Юнги не сказал? Он же тебя отмазал? Зачем ты ходишь сюда драить полы? — мерзкая улыбка красит губы омеги. — А… у вас ролевые, понял. Юн не меняется, ты катишься по моим рельсам. Чимин пропускает вдох и не слышит последних фраз. «Нет…» Только вот вид Сувона не говорит о его лжи. Тут что-то не так… Омега хочет рвать и метать. Бывший альфы выходит, оставляя за собой аромат духов и своей сучьей натуры. Чимин снова умывается и смотрит в зеркало. Нужно остыть и подумать. Мин его отмазал. У него получилось. Значит… Он реально на него запал? То, что случилось несколько минут назад, разве не доказывает это? Чёрт… Кажется, Чимин слишком заигрался. Мысль, что их симпатия взаимна стискивает живот кнутом. Нет. Этого не может быть. Они не подходят друг другу, не для реальных чувств, не для отношений. Может поэтому Юнги не сказал? Иначе зачем молчать? Голова начинает гудеть. Скорее всего, это обычная страсть и Мин просто попользуется им ещё две недели и бросит. Закончится срок, а следом и весь этот фарс. И как быть? Чимин держит руки под ледяной водой и снова ополаскивает лицо. Это не любовь, не влюблённость — просто игра. Жестокая, но, кто обещал, что будет легко? Мин просто хочет отомстить с помощью Чимина. Раз омега не согласился подыграть, решил его влюбить. Как же они похожи. Юнги использует его, забавно, что омега собирался сделать то же. Что ж… Зная правду, у Пака развязаны руки. Чимин принимает вызов. Терять ему нечего. В груди саднит обида. Он почти поверил и точно попался на крючок. Но ничего. План разбить альфе сердце снова «падает на стол».

━━━━➳༻❀✿❀༺➳━━━━

— Что случилось? — Мин напряжённо оглядывает Чимина, пропуская внутрь. — Всё в порядке, просто устал, — улыбка омеги выглядит наигранной. — Готов? — Юнги прижимает его к себе одной рукой, второй касаясь щеки. — Да. Чимин смотрит на него иначе. Или Юнги это только кажется? Они выходят на улицу. Середина декабря промозглый ветер пробирается под куртки. Мин бессознательно ежится и сразу оглядывает омегу. Поправляет ему воротник и накидывает капюшон на голову. — Выперся нараспашку, заболеешь, — ворчит, как старик Юнги. — Как будто тебя это волнует? — фыркает Пак, и это больно режет слух. Потому что вдруг альфа понимает, что да. Его это заботит. Чёрт, это звучит обиднее, чем любое из оскорблений, которыми Чимин сыпет постоянно. Юнги хватает омегу за руку, и тот в шоке не сразу её вырывает. Мин упертый, когда ему что-то и правда важно. А прямо сейчас, эта мелкая ладонь должна находиться в его и точка. Альфа даёт Паку время возмутиться и снова берёт за руку. — Что с тобой случилось? Ты вернулся сам не свой, — смотрит на Чимина. — Тебе не обязательно строить из себя заботливого альфу. Да мы переспали, но это еще не делает меня твоим… — Ты мой, — перебивает омегу и свои мысли Юнги. Сам замирает и смотрит в шок в глазах напротив. Они стоит на тротуаре, держась за руки. Ветер кусает щеки и прячется в волосах. Мимо проезжают машины. Всё вокруг просто фон. Ухмылка Чимина заставляет альфу прищурится и крепче сжать его ладонь. — Я не стану играть твоего омегу, — качает головой Пак. — Не играй. Будь. — Почему? — Чимин шагает ближе, и смотрит, слегка задрав подбородок. — Потому что невыносим, — тихо произносит Юнги. — Потому что бесишь, доводишь своим характером, задеваешь, злишь. — Ты мазохист, — улыбается Пак. — Сам в шоке, — ухмыляется и альфа. — Давай встречаться? — Это ведь не из чувства долга или вины? — Нет. — Я подумаю, — Чимин отворачивается, чтобы продолжить путь, но Мин стоит на месте и тянет его обратно. Обхватывает лицо ладонью и целует. Омега не сразу отвечает, но довольно быстро сдаётся. — Каков твой положительный ответ? — Мин отстраняется и смотрит в лисьи глаза. — Я подумаю.