Лисьи сумерки

Город Форбс просыпался медленно. Нил вел свой старый пикап по узким улочкам, осторожно объезжая глубокие лужи, оставленные недавним дождем. Небо было хмурым, низкие тучи грозились новым ливнем, а холодный ветер проникал через щели кабины, вынуждая Нила плотнее укутываться в свою потёртую кожаную куртку. Город казался пустынным, редкие прохожие спешили по тротуарам, прячась под зонтами или капюшонами. Подъехав к церкви, Нил отметил, как она выделяется среди прочих зданий своей величественностью и строгостью. Церковь располагалась на одной из центральных улиц города, и ее величественный фасад резко контрастировал с окружающими строениями. Каменная кладка, украшенная резьбой, придавала зданию ощущение старины и загадочности. Шпиль, взметнувшийся вверх, словно стремился пронзить тяжелые тучи, создавая впечатление, что сама церковь парит между небом и землей, соединяя их. Массивные деревянные двери с железными заклепками внушали уважение и трепет. Внутри высокие витражные окна пропускали мягкий свет, наполняя пространство атмосферой таинственности и уюта. Пикап остановился у входа, и Нил выключил двигатель. Мотор затих, оставив лишь звук капель дождя, стучавших по крыше машины. Сквозь лобовое стекло было видно, как вода медленно стекает вниз, размывая видимость. Внутри машины становилось всё холоднее, но Нилу казалось, что холод исходил не столько от погоды, сколько от его собственных мыслей. Наконец, собравшись с духом, Нил вышел из машины и шагнул навстречу дождю. Холодные капли мгновенно пробрались сквозь одежду, заставляя его дрожать. Церковь возвышалась над ним, её каменные стены были покрыты пятнами сырости, а высокие шпили терялись в тумане. Когда он приблизился к дверям, то заметил, что они приоткрыты, приглашая войти. Внутри царила тишина, нарушаемая лишь редкими каплями дождя, падавшими через щели в потолке. Несколько свечей мерцали в полумраке, освещая ряды деревянных скамей. В воздухе стоял лёгкий запах ладана, смешанный с ароматом старого дерева и влажной одежды прихожан. Несколько человек стояли у алтаря, их головы склонены в молитве. Нил прошёл мимо них, стараясь не привлекать внимания. Он сел на одну из задних скамей, чувствуя, как деревянный каркас давит на спину. Взгляд его упал на распятие, висящее над алтарём. Иисус смотрел на него с печалью и пониманием, будто знал все его тайны и страдания. Нилу казалось, что всё вокруг ему чуждо. Он никогда не был религиозным человеком, и эта атмосфера вызывала у него чувство дискомфорта. Однако что-то внутри подсказывало ему, что именно здесь он может найти ответы на свои вопросы. Незнакомка, которая направила его сюда, была уверена в этом. Он вспомнил свои сны — о двойнике, который жил другой жизнью, но при этом был так похож на него самого, тёмные символы и странные знаки, появлявшиеся на его теле. Всё это переплеталось в его сознании, вызывая чувство тревоги и страха. Но вместе с тем, что-то внутри него говорило, что здесь он сможет найти ответы. Нил посмотрел на иконы, висевшие на стенах. Они изображали святых, мучеников и сцены из Библии. Их лица были исполнены мира и покоя, но ему они казались чужими, далёкими. Вера других людей всегда была для него загадкой. Как можно верить в нечто такое эфемерное, такое необъяснимое? Однако сейчас, находясь в этом месте, он начал понимать, что вера для людей — это не просто слепая надежда. Это способ справиться с болью, страхом и одиночеством. Люди искали утешение в религии, потому что она давала им смысл, цель, направление. С самого детства он никогда не видел, чтобы его родители проявляли хоть какой-то интерес к религии. Мать была психически нездорова и всегда была погружена в свои внутренние конфликты и страхи. Нил был уверен, что её мир был полон мрачных теней и внутренних бурь, и он не мог представить, чтобы она нашла покой в чём-то столь абстрактном, как вера. Да и сам дядя говорил об этом вскользь, как будто это было что-то незначительное. Возможно, это была очередная попытка дяди оправдать её жизнь, придать ей смысл, которого у неё никогда не было. Дядя часто недоговаривал о многом, словно пытался скрыть какие-то тёмные уголки прошлого. Нил подозревал, что за этими умолчаниями скрывается гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Он решил не говорить дяде, что пришёл сюда искать ответы. Что-то подсказывало ему, что правду лучше открыть самостоятельно. Что касается отца Нила... Отец был настоящим дьяволом, холодным и расчётливым. Натан хотел, чтобы сын стал безжалостным убийцей, готовым на всё ради власти и контроля над другими. Он видел в Ниле продолжение своего дела, инструмент для осуществления своих амбиций. Воспитывая его в атмосфере жестокости и холода, отец надеялся, что Нил унаследует его беспощадность и станет таким же хладнокровным и безжалостным, как он сам. В глазах отца Нил был не сыном, а средством достижения цели, пешкой в большой игре, где правила устанавливал только он. Если бы не побег матери, возможно, Нил действительно превратился бы в того монстра, каким его хотел видеть отец. Она украла деньги и сбежала с ним, спасая сына от ужасного будущего. Но даже этот поступок не смог избавить Нила от страха и боли, которые остались с ним навсегда. Он считал, что судьба — ещё та сука, но также результат случайных событий, ошибок и выборов, сделанных в критические моменты жизни. Стоя перед иконами, Нил снова почувствовал, как в его душе закружилась целая лавина вопросов. Как можно верить в то, что невозможно объяснить словами? Как можно доверять тому, что нельзя увидеть или ощутить? Он пристально смотрел на эти образы святых, на их спокойные, умиротворённые лица, и чувствовал лишь пустоту внутри себя. Для него вера была чем-то абсолютно чуждым, чем-то, что он никак не мог постичь. Его мир всегда строился на логике и фактах. Здесь не было места для веры в чудеса или божественное вмешательство. Всё, что с ним происходило, было результатом случайных событий, ошибок и неверных решений. Жизнь была хаосом, и никто не мог изменить этого. Но в последнее время он всё чаще сталкивался с вещами, которые не могли быть объяснены наукой или здравым смыслом. Эти случаи выбивали его из колеи, заставляя сомневаться в собственной системе убеждений. Каждый раз, когда он сталкивался с чем-то необъяснимым, внутри него начинало расти беспокойство. Это было как маленькое семечко сомнения, которое постепенно росло, угрожая разрушить его уверенность в том, что он знает о мире. Однако Нил продолжал держаться за свои принципы. Он считал, что рано или поздно найдётся рациональное объяснение всем этим странностям. Вера — это всего лишь иллюзия, помогающая людям избегать правды о себе и о мире вокруг них. А он не собирался прятаться от реальности. Когда Нил погрузился в свои размышления, он внезапно ощутил чьё-то присутствие рядом. Обернувшись, он заметил молодую девушку, сидевшую на соседней скамейке. Её внешность сразу же привлекла его внимание: волосы были окрашены в пастельные радужные оттенки и подстрижены под каре. На её шее сверкало серебряное ожерелье с крестом, а голову покрывал тонкий платок. Несмотря на яркий образ, кожа девушки была удивительно белой, почти прозрачной. В тот момент Нил осознал, что перед ним предстала Рене Уокер, родственница Эндрю, которую он часто замечал в школьной столовой вместе с блондинкой Элисон Рейнольдс. Они всегда держались особняком, и ходили слухи, что между ними существовало нечто большее, чем простая дружба, хотя они не были связаны кровным родством. Люди нередко осуждали их за то, что они проводили много времени вдвоём, перешёптываясь о чём-то своём и иногда обмениваясь загадочными взглядами. Школьный двор был полон слухов и домыслов, но никто точно не знал, что происходило между этими двумя девушками. Нил никогда не придавал значения этим сплетням. Он полагал, что каждый имеет право на свою личную жизнь, и не видел смысла в осуждении других людей за их выбор. Но теперь, оказавшись лицом к лицу с Рене, ему стало сложно игнорировать ту странную атмосферу, которая её окружала. Он внимательно посмотрел на неё и понял, почему она напомнила ему вампира: её бледная кожа, словно подсвеченная изнутри, создавала впечатление неземной красоты, а глаза, казалось, таили какую-то тайну. Она повернулась к Нилу и улыбнулась, и от этой милой улыбки он невольно вздрогнул. Затем она приветливо обратилась к нему: — Здравствуй, Нил. Не ожидала встретить тебя в таком месте. Её голос был мягким и мелодичным, но внутри Нила всё равно нарастало лёгкое беспокойство. Он постарался скрыть своё волнение и ответил: — Привет… Я тоже не думал, что встречу кого-то знакомого здесь. Рене села чуть ближе, и Нил ощутил едва уловимый аромат жасмина, исходивший от неё. Она внимательно посмотрела на него своими большими глазами, и ему показалось, что она видит его насквозь. — Почему ты здесь? — спросила Рене, пристально глядя на него. Нил решил быть осторожен в своих ответах. — Просто любопытство. Хотел узнать, что привлекает людей в таких местах. Рене улыбнулась, и её глаза на мгновение стали ещё глубже. — Многие приходят сюда, чтобы найти покой, а также они ищут смысл, поддержку, понимание. А иногда — просто убежище от бурь внешнего мира, — сказала она мягко. — Это место наполнено историей и верой. Знаешь, люди верят, что боги могут услышать их молитвы именно здесь. Нил нахмурился, пытаясь понять, куда ведёт разговор. — Боги? Какие боги? Рене вздохнула, и её лицо стало серьёзным. — Давным-давно, задолго до появления современных религий, люди поклонялись древним божествам. Они верили, что эти силы управляют миром, и что им можно молиться, просить помощи или защиты. Некоторые считают, что духи этих богов до сих пор живут среди нас, охраняя тех, кто верит в них. Она замолчала, словно собираясь с мыслями, а затем добавила: — А что ты думаешь о вере, Нил? Ты веришь в Бога? Нил задумался. Вопрос веры всегда был для него сложным. — Честно говоря, я не уверен, — ответил он. — Я вижу, как многие люди находят утешение в религии, но мне сложно поверить в то, что нельзя увидеть или потрогать. Рене мягко улыбнулась. — Вера — это не всегда про доказательства, Нил. Иногда это просто надежда, что есть что-то большее, чем мы сами. Но я понимаю твоё сомнение. В мире столько жестокости, что трудно поверить в доброту и справедливость. Нил глубоко вздохнул, чувствуя, как слова Рене касаются самых глубоких струн его души. — Жесток не мир, а люди, — сказал он тихо, стараясь подобрать правильные слова. — Мир сам по себе нейтрален. Мы создаём в нём хаос, разрушаем гармонию. Но я думаю, что даже в этом хаосе можно найти свет. Люди, такие как ты, пытаются сделать этот мир лучше, несмотря на все трудности. Может быть, вера помогает вам держаться на плаву, когда кажется, что всё потеряно. Рене кивнула, понимая, что Нил говорит искренне. — Возможно, ты прав, — ответила она. — Вера действительно даёт нам силу продолжать идти вперёд, даже когда кажется, что нет выхода. Но знаешь, иногда я задаюсь вопросом, достаточно ли этого. Ведь порой нужно не только верить, но и действовать. Делать что-то конкретное, чтобы изменить ситуацию к лучшему. — Я согласен, — произнёс он наконец. — Но иногда страх перед неизвестностью останавливает нас. Мы боимся сделать шаг вперёд, потому что не знаем, что ждёт за углом. Рене взглянула на него с лёгкой грустью в глазах. — Да, страх — это мощная сила, — согласилась она. — Но знаешь, однажды я поняла одну вещь: чтобы измениться, нужно начать с себя. Я плохой человек, который старается стать лучше, — ответила Рене, опустив взгляд. Эти слова заставили Нила задуматься. Он посмотрел на Рене с новым уважением, осознавая, насколько глубока эта девушка. — Кстати, ты слышал легенду об этой церкви? — неожиданно спросила Рене, стараясь перевести тему. Нил покачал головой. — Нет, не слышал. Расскажи. Рене сделала глубокий вдох, прежде чем начать свой рассказ. — Ты знаешь, — начала Рене, слегка наклонившись вперёд, словно собираясь поделиться секретом, — говорят, что в этой церкви когда-то происходили странные вещи. Много лет назад, когда мир ещё не был таким, каким мы его знаем сейчас, здесь собирались те, кто искал знания и силу, недоступные простым смертным. Это были потомки древних богов: оборотни, ведьмы и охотники. Они совершали здесь ритуалы, призывали духов и получали доступ к древним силам. — Но самое интересное, — продолжала она, понижая голос до шёпота, — это то, что среди них были и те, кого прокляли. Вампиры, чьи души были навеки связаны с тьмой, тоже находили приют в этом месте. Здесь они заключали сделки с теми, кто стремился обрести бессмертие или невероятную силу. Говорят, что стены этой церкви помнят множество тайн и заклинаний, которые были произнесены в её стенах. — Представь себе, — добавила Рене, пристально глядя на Нила, — каково это было находиться в таком месте, где пересекаются два мира — мир живых и мир мёртвых, где древние силы и проклятия смешиваются в одном пространстве. Возможно, даже сейчас, спустя столько времени, эхо тех событий всё ещё витает в воздухе этой церкви. Рене задумчиво посмотрела вдаль, словно пытаясь увидеть нечто скрытое от глаз обычного человека. — Есть одна вещь, о которой редко говорят, но она тесно связана с этой церковью. Боги, создавшие этот мир, оставили здесь своё наследие. Говорят, что в определённые моменты, когда звёзды выстраиваются особым образом, духи этих богов могут возвращаться в наш мир. Они приходят, чтобы наблюдать за своими созданиями, такими как люди, оборотни, ведьмы, охотники и проклятые вампиры. Эти встречи происходят редко, но когда они случаются, мир меняется. Время замедляется, пространство искажается, и старые силы пробуждаются. — Представь себе, — продолжила она, — каково это было стоять перед этими существами, которые когда-то управляли судьбой мира. Как они смотрели на нас сверху вниз, оценивая наши поступки и решения. Возможно, они видели в нас отражение себя, своих надежд и разочарований. Или, возможно, они просто наблюдали, ожидая момента, когда мы сделаем решающий выбор, который изменит всё. Рене замолчала, позволяя словам проникнуть в сознание Нила. Она знала, что её рассказ вызывает у него мурашки по коже, и ей нравилось это ощущение. Вдруг её глаза загорелись, и она улыбнулась. — Я думаю, нам стоит узнать побольше об этой церкви, — предложила она. — Чтобы понять правду этих стен, нужно знать легенду о трёх богах и отверженных.

***

Давным-давно, задолго до того, как мир стал таким, каким мы его знаем, жили три могущественных божества. Они были связаны между собой неразрывными узами, но каждый из них имел свою собственную сущность и предназначение. Первым из них была богиня света, Люмия. Её сияние освещало весь мир, дарило жизнь растениям и наполняло сердца людей радостью. Каждый день, когда солнце поднималось над горизонтом, люди благодарили Люмию за новый день и надежду, которую она приносила. Вторым был Страж Ночи, Ноктос. Его власть простиралась над тёмными часами ночи, когда тени скрывают тайны и страхи. Но несмотря на свою мрачность, Ноктос был хранителем знаний и мудрости, которую нельзя постичь при свете дня. Люди обращались к нему, чтобы найти ответы на свои самые сокровенные вопросы. Третьим был Темар, чьё могущество внушало страх остальным богам. Он питался тьмой и страданиями, и его присутствие наводило ужас на всех, кто осмеливался приблизиться к нему. Когда Темар захотел больше власти, чем ему полагалось, другие боги изгнали его, запретив упоминать его имя. Однако история трёх богов не была бы полной без упоминания о том, что их силы переплетены настолько тесно, что они не могут существовать друг без друга. Свет Люмии мог рассеивать любую тьму, но без Ноктоса ночь никогда бы не наступала, и мир погрузился бы в вечный хаос. В то же время Темар, хоть и был изгнан, оставался неотъемлемой частью этого баланса, поскольку без него свет и тьма утратили бы смысл своего существования. Когда-то давным-давно, ещё до того, как мир принял свой нынешний облик, трое богов решили создать первую цивилизацию. Люмия одарила людей теплом и радостью, наполнив их души светом надежды. Ноктос даровал им мудрость и знания, позволив проникнуть в глубины неизведанного. А Темар... Темар внёс в этот мир противоречие, без которого ни одно существо не смогло бы понять истинную ценность жизни. Без боли нет радости, без страха нет мужества, без смерти нет понимания ценности каждого мгновения. Помимо создания первой цивилизации, боги также сотворили множество сверхъестественных существ, населяющих разные уголки мира. Мало кто знал, что боги, кроме людей, создали и других существ, наделённых особыми силами. Среди них были оборотни, ведьмы, охотники и те, кого они прокляли, — вампиры. Эти существа обладали уникальными талантами и силой, но их судьбы сложились по-разному. Вампиры, например, были прокляты и вынуждены скрываться от солнечного света, но взамен получили вечную жизнь и сверхъестественные способности. Люмия вдохнула жизнь в эльфов — изящных и благородных созданий, живущих в гармонии с природой. Их города, утопавшие в зелени лесов, отражали её любовь к красоте и порядку. Эти существа могли управлять стихией света, используя её для исцеления и защиты. Ноктос, в свою очередь, создал теневых духов — загадочных существ, обитавших в самых тёмных уголках мира. Они обладали способностью видеть сквозь иллюзии и ложь, помогая своим покровителям находить истину там, где другие видели лишь обман. Теневые духи были стражами тайн и хранили в себе глубокие знания о скрытых аспектах бытия. Темар, стремясь утвердить своё влияние, породил демонов — злобных и коварных существ, чья сила заключалась в разрушении и хаосе. Демоны служили своему хозяину, распространяя страдания и раздоры среди других рас. Однако, несмотря на свою жестокость, эти создания выполняли важную роль в поддержании равновесия, напоминая миру о неизбежной природе зла. Со временем люди и прочие существа начали забывать об этом балансе. Они стали поклоняться лишь свету и темноте, отвергая ту часть мира, которая олицетворяла Темара. Тогда он решил напомнить всем о своём существовании. Темар начал медленно вторгаться в сознание людей, порождая кошмары и сомнения, пробуждая тёмные стороны их душ. Это привело к тому, что мир начал погружаться в хаос, и только вмешательство Люмии и Ноктоса смогло предотвратить катастрофу. Отношения между тремя богами всегда были сложными и полными противоречий. Хотя они понимали необходимость сосуществования, каждая сторона стремилась расширить своё влияние. Люмия и Ноктос часто вступали в споры, пытаясь определить границы своих владений. Иногда их разногласия приводили к конфликтам, но оба бога знали, что полное уничтожение одного из них приведёт к краху всего мироздания. Темар, находясь в изгнании, наблюдал за своими соперниками с завистью и злостью. Он искал любые возможности, чтобы вернуть утраченную власть, подталкивая людей и сверхъестественные существа к предательству и мятежу. Но даже будучи изгнанным, он оставался неотъемлемой частью системы, обеспечивая существование противоположностей, без которых свет и тьма утратили бы свой смысл. Пребывая в своём изгнании, Темар постепенно терял связь с реальностью. Его жажда власти и склонность к разрушительным действиям достигли таких масштабов, что он уже не мог контролировать свои мысли и поступки. В какой-то момент его разум окончательно помутнел, превратившись в хаотичный вихрь ненависти и жажды мести. Он перестал различать добро и зло, видя вокруг себя лишь врагов, которые должны были пасть перед ним. Боги заметили эту перемену и поняли, что Темар становится угрозой не только для них самих, но и для всего существующего порядка. Они собрались вместе, чтобы обсудить судьбу своего бывшего товарища. После долгих споров и размышлений было принято решение: Темару необходимо лишить части его сил и заключить его в место, откуда он не сможет причинить вреда. Таким местом стала глубокая пещера, расположенная в самом сердце мрачного царства, куда не достигал свет Люмии, а власть Ноктоса была ограничена. Боги наложили на неё мощные заклятия, чтобы никто не смог освободить Темара, и оставили его там, надеясь, что со временем его безумие утихнет, и он найдёт покой. Темар, одержимый жаждой мести, решил нанести удар прямо в сердце своего рода. Он направил всю свою злую волю против Богини природы, Элиоры, которая вынашивала его младшего брата. Узнав о рождении Абраксаса, Темар воспринял это как потенциальную угрозу своему положению. Он видел в Абраксасе возможного соперника, который мог бы в будущем претендовать на его власть. Более того, Темар подозревал, что Абраксас может обладать такими же или даже большими силами, чем он сам. Это вызвало в нём чувство ревности и страха. Проклятье, посланное Темаром, затронуло ещё нерождённого ребёнка, нанеся ему незримую рану. Оно гласило, что дитя будет обречено на одиночество и муки, а его судьба навсегда свяжет его с болью и мраком, сводящим с ума. Элиора, узнав о проклятии, погрузилась в глубокое уныние. Она знала, что её сын, Абраксас, родится под тяжестью этого бремени. Но материнская любовь оказалась сильнее страха, и она поклялась защищать своё дитя любой ценой. Когда Абраксас появился на свет, его судьба начала развиваться так, как предрекал Темар. Темар, один из трёх великих богов, обладал невероятной силой и влиянием. Однако его натура была испорчена жаждой власти и контроля. Он считал, что его могущество должно быть безграничным, и воспринимал любого, кто мог бы бросить вызов его гегемонии, как угрозу. Темар всегда тяготел к разрушению и хаосу. Он находил наслаждение в чужих муках и полагал, что лишь через страдания можно обрести настоящую силу. Проклиная Абраксаса, Темар рассчитывал сломить его волю и использовать его как орудие для достижения собственных амбиций. Абраксас, несмотря на унаследованную силу своего старшего брата, отличался добротой и состраданием. Люди восхищались его удивительными способностями, и многие верили, что однажды он станет великим героем или даже богом. Но его путь оказался куда сложнее, чем представлялось сначала. Проклятье Темара стало медленно проявляться. Абраксас рос в изоляции, окруженный недоверием и страхом. Его уникальные дарования вызывали у людей не столько восторг, сколько подозрения. Многие видели в нём опасность, считая его наследником Темара, носителем его тёмной крови. Слухи о том, что Темар осквернил свою собственную мать, зачав этим ребёнка, укрепляли эти страхи. Никто точно не знал, кто был настоящим отцом Абраксаса, поэтому подобные домыслы казались вполне вероятными. Постоянные насмешки и унижения делали его всё более несчастным. Несмотря на все трудности, Абраксас не поддался тьме, что жила в нём. Он использовал свои способности для помощи людям, защищая их от зла и совершая чудеса. Со временем его сила привлекла внимание остальных богов, которые начали опасаться, что Абраксас повторит судьбу своего старшего брата. На публике Абраксас выглядел спокойным и уверенным, будто ничто не могло поколебать его решимость служить добру. Но внутри него шла постоянная борьба. Кровь Темара, текущая в его венах, напоминала о себе, порождая вспышки гнева и желание использовать свою мощь для разрушения. Абраксас старался держать эти порывы под контролем, но иногда тьма прорывала барьеры, делая его уязвимым и слабым. Он осознавал, что если кто-то узнает о его внутренней борьбе, то доверие к нему исчезнет. Поэтому Абраксас делал всё возможное, чтобы скрыть свои внутренние демоны, притворяясь, что с ним всё в порядке. Но каждый новый день становился для него испытанием, и порой он сомневался, хватит ли у него сил противостоять этой тьме. Чтобы испытать его, боги предложили Абраксасу пройти ряд испытаний, начиная с простых задач вроде защиты деревень от нападения чудовищ или поиска утраченных артефактов. Постепенно задания становились всё труднее и опаснее, но Абраксас успешно справлялся с каждым из них, хотя цена этих побед возрастала. Каждое новое испытание требовало от него большей концентрации и самообладания. Абраксас чувствовал, как тьма внутри него усиливалась с каждым шагом, и ему приходилось прикладывать всё больше усилий, чтобы удерживать её. Он знал, что если уступит ей, то утратит контроль над собой и станет похожим на Темара. Эта мысль страшила его больше всего, и он делал всё возможное, чтобы сохранить свою человечность и доброту. Испытания продолжались, и с каждым новым заданием Абраксас ощущал, как его душа начинает трескаться под напором. Ему казалось, что боги намеренно испытывают его на прочность, стремясь узнать, насколько глубоко укоренилось зло в его сердце. Хотя внешне он оставался невозмутимым, внутри него разгоралась битва, исход которой был далеко не определённым. Во время одного из своих испытаний Абраксас встретил девушку, которая изменила его жизнь. Её звали Лира, и она была молодой ведьмой, обладавшей значительной магической силой. Лира отличалась от всех женщин, которых Абраксас встречал прежде. Она была умной, отважной и обладала глубокой эмпатией к окружающим. Между ними быстро возникла взаимная симпатия, и вскоре они поняли, что влюблены друг в друга. Их отношения развивались в тайне от всех. Никто не знал о союзе Абраксаса и Лире, потому что оба понимали, что их связь могла вызвать осуждение и подозрения. Ведьма и сын Темара? Для многих это было бы недопустимо. Но Лира видела в Абраксасе не просто сына Темара, а доброго и сильного мужчину, сражающегося со своими внутренними демонами. Она поддерживала его в самые трудные моменты, помогая ему сохранять веру в себя и свои силы. Лира обладала уникальной способностью чувствовать эмоции и состояния других людей. Она знала о внутренней борьбе Абраксаса и помогала ему справляться с тьмой, грозившей поглотить его душу. Вместе они нашли ту гармонию и взаимопонимание, которых Абраксас никогда не испытывал прежде. После встречи с Лирой Абраксас ощутил, что его внутренняя борьба стала менее напряжённой. Любовь и поддержка Лире придавали ему силы продолжать борьбу и преодолевать испытания, предложенные богами. Он знал, что без неё ему было бы значительно труднее справиться с этими вызовами. Но их счастье оказалось недолговечным. С каждым новым испытанием Абраксас всё глубже погружался в мир борьбы и опасности. Он начал терять себя, чувствуя, как тьма внутри него набирает силу. Лира пыталась помочь ему, но даже её магия и любовь оказались бессильны перед лицом нарастающей угрозы. Наконец, Абраксас осознал, что единственный способ спасти Лиру и себя самого — это пройти последнее испытание и навсегда заключить Темара в пещере. Он понимал, что это может стоить ему жизни, но был готов пожертвовать собой ради любви и мира. Перед тем как отправиться на последнее испытание, Абраксас попросил Лиру удалиться подальше от опасности. Он не хотел, чтобы она пострадала из-за его решения. Лира согласилась, но пообещала ждать его возвращения, веря, что он справится и вернётся к ней целым и невредимым. Лира была беременна, но решила отложить новость до завершения последнего испытания Абраксаса. Она хотела, чтобы он сосредоточился на своей миссии и не отвлекался на дополнительные переживания. Внутри неё росло чувство ответственности не только за себя, но и за будущего ребёнка. Лира верила, что Абраксас вернётся победителем, и тогда они смогут начать новую жизнь вместе, как настоящая семья. Она хранила свою беременность в секрете от всех, включая Абраксаса, чтобы не обременять его дополнительными заботами. Лира знала, что предстоящая битва будет самой сложной в его жизни, и не хотела, чтобы он беспокоился о ней и будущем ребёнке. Вместо этого она молча поддерживала его, давая ему силы и уверенность в том, что он способен преодолеть любые преграды. Каждый день, проведённый вдали от Абраксаса, был для Лире тяжёлым испытанием. Она думала о нём, молилась за его безопасность и представляла, как они будут счастливы вместе, когда всё закончится. Но пока что она держала свою тайну при себе, надеясь на лучшее будущее для них обоих. Абраксас отправился в пещеру, полный решимости завершить начатое. Он знал, что впереди его ждёт самая сложная битва в его жизни, и что, возможно, он не выйдет оттуда живым. Но любовь к Лире и желание защитить её и весь мир придавали ему силы двигаться вперёд. И хотя судьба Абраксаса оставалась неизвестной, Лира продолжала верить, что однажды он вернётся к ней. Она хранила в сердце воспоминания о их совместной жизни и надеялась, что их любовь окажется сильнее любых испытаний и преград. Темар предложил Абраксасу выбор: либо присоединиться к нему и править миром вместе, либо погибнуть. Но Абраксас отказался предавать свет и добро, за которые всегда боролся. Он вступил в жестокую схватку с Темаром, и с каждой минутой битвы его внутренний гнев и боль усиливались. Темар, смеясь и издеваясь, непрерывно провоцировал Абраксаса, напоминая ему о слухах, которые ходили вокруг его рождения. И внезапно, в самый разгар сражения, Темар открыл страшную правду: он действительно был настоящим отцом Абраксаса. Эта новость обрушилась на Абраксаса как гром среди ясного неба. Он почувствовал, как его разум начинает мутнеть, а тьма, дремавшая внутри него, поднимается на поверхность. Подпитываемый яростью и магическими силами, Абраксас вырезал на своей шее символ, напоминающий охотничью метку. Этот знак символизировал его разрыв с прошлым и готовность стать тем, кого все боялись. Силы, переполняющие Абраксаса, были невероятными. Он ощущал, как безумие охватывает его разум, и уже не мог остановиться. Темар, наслаждаясь происходящим, смеялся и кричал, что Абраксас даже хуже его. В этот момент, охваченный приступом ярости и чрезмерной силы, Абраксас взмахнул своим легендарным клинком и пронзил им Темара, убивая собственного отца. Но убийство Темара оказалось роковой ошибкой. Метка на шее Абраксаса внезапно ожила, превратившись в клеймо проклятия. Две змеи, переплетавшиеся в странном танце, обвили шею Абраксаса, а лев, стоящий посреди, превратился в темную рыжую лису. Клеймо излучало зловещую энергию, и Абраксас почувствовал, как его душа начинает меняться. Это событие нанесло вечную рану миру. Проклятие, вызванное убийством Темара, распространилось по всей земле, принося с собой хаос и разрушение. Люди, которые когда-то восхищались Абраксасом, теперь боялись его, считая его воплощением зла. Он стал символом ужаса и тьмы, и его имя произносили с трепетом и страхом. После убийства Темара Абраксас вернулся к своей возлюбленной, но его ждало ужасающее известие: Лира погибла. Ему сообщили, что богиня справедливости, узнавшая о связи между Абраксасом и Лирой, сочла это преступлением. За связь между беглецом, находящимся на пороге обожествления, и простой смертной ведьмой, Лиру приговорили к казни. При этом выяснилось, что она была беременна, и ребенок тоже погиб вместе с ней. Эта новость разбила сердце Абраксаса. Ярость и горе затопили его душу, и он решил отомстить. Отвернувшись от всего, что было ему дорого, Абраксас стал первым «отверженным» — существом, которого отвергли и боги, и люди. Он поклялся, что никогда больше не будет служить силам добра. Тогда началось его восхождение к новой власти. Абраксас начал собирать армию последователей, предлагая им силу и бессмертие в обмен на верность. Эти существа, некогда обычные люди, стали отверженными, подобно самому Абраксасу. Они следовали за ним, надеясь обрести власть и славу. Началась великая война, в которой боги и другие существа пытались остановить Абраксаса. Битва была жестокой и кровопролитной, но в конечном итоге силы добра одержали верх. Абраксаса поймали и заключили в той же пещере, где когда-то находился его отец. Однако на этот раз его лишили всех сил и наложили на него мощное заклинание, чтобы он больше никогда не смог выйти на свободу. Прошли сотни лет, и мир забыл о трагедии, произошедшей много веков назад. Но однажды в пещеру пришел потомок Абраксаса, который сумел войти внутрь и заключил с ним сделку. Что именно пообещал Абраксас этому человеку, осталось загадкой, но их встреча предвещала новые бедствия и перемены... Так закончилась история Абраксаса, первого «отверженного», оставив за собой шлейф таинственности и неопределённости.

***

Нил слушал Рене молча, едва сдерживая бурю эмоций, бушевавших внутри него. История трёх богов, каждая деталь которой будто отзывалась в его душе, вызывала странное чувство узнавания. Сердце его начинало стучать быстрее, когда Рене говорила о Темаре — боге, чьи черты и судьба так сильно напоминали ему самого отца. Теперь, услышав историю о Темаре, Нил не мог не провести параллели. Он понял, почему его душа так тянется к мраку, почему он избегает близости с людьми. Он всегда считал, что его природа — это следствие его выбора, но теперь начинал осознавать, что, возможно, это было предопределено судьбой. — Ты знаешь, — тихо произнес Нил, — мне кажется, что моя жизнь — это отражение той борьбы, о которой ты говоришь. Мой отец был похож на Темара. Он был жесток и требователен, и я всегда чувствовал, что не соответствую его ожиданиям. Может быть, именно поэтому я так долго избегаю настоящих отношений. Я боюсь, что окажусь недостойным, что повторю его ошибки. Рене внимательно посмотрела на Нила, понимая, насколько тяжело ему далось это признание. Она знала, что Нил — человек, который редко открывает душу, и то, что он поделился этим, было для неё важным шагом. — Но ты не Темар, — сказала она мягко. — Ты можешь выбрать другой путь. Твоё прошлое не определяет твоё будущее. Ты сам создаёшь свою судьбу. Нил задумался над её словами. Он понимал, что Рене права, но страх перед неизвестностью был слишком велик. Он вспомнил сон, в котором Натаниэль превращался в Абраксаса — символ абсолютного зла. Этот образ преследовал его, напоминая о том, что зло может скрываться даже в самых близких людях. — Иногда мне кажется, что я вижу знаки, — сказал Нил, глядя в сторону. — Символы и сны, которые напоминают мне о прошлом. Рене кивнула, понимая, что Нилу нелегко доверять людям после всего, через что он прошел. Она решила поделиться с ним еще одной историей, надеясь, что это поможет ему найти ответы на свои вопросы. — Знаешь, Нил, у каждого из нас есть своя тень, — начала она. — Это та часть нашей души, которая скрывается в темноте, но без которой мы не можем существовать. Она напоминает нам о наших слабостях, но также дает силу и понимание. Важно научиться принимать ее, а не бороться с ней. Нил слушал ее, чувствуя, как его разум постепенно проясняется. Он начал понимать, что его нынешняя борьба с собственным прошлым — это не бегство, как это было раньше, а теперь это попытка найти гармонию. Как и три бога, он должен принять свою природу, чтобы достичь внутреннего покоя. — Что произошло потом? — спросил Нил. — Потомок Абраксаса освободил его или нет? Рене внимательно посмотрела на Нила, прежде чем ответить. В ее взгляде читалась тревога и неопределенность. — Это сложный вопрос, — начала она медленно. — Сделка, которую заключил Абраксас с потомком, имела далеко идущие последствия. Она изменила ход событий, но не так, как многие ожидали. Нил напрягся, ожидая продолжения. Он хотел знать, что произошло с миром, какие изменения принесла эта сделка. — Мир изменился, — продолжала Рене, осторожно подбирая слова. — Но не сразу. Сначала всё оставалось прежним. Люди продолжали жить своей обычной жизнью, не подозревая о том, что происходит за кулисами. Но затем начали происходить странные вещи. Появлялись новые существа, которых никто раньше не видел. Время от времени происходили необъяснимые явления. Некоторые говорили, что это знак приближающейся катастрофы. Нил почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он понимал, что Рене говорит о чём-то важном, но она словно нарочно недоговаривает. — И что стало с миром? — настойчиво спросил он. — Какие изменения произошли? Рене вздохнула, собираясь с мыслями. — Трудно сказать точно, — ответила она. — Одни утверждают, что мир вступил в новую эпоху, где старые правила больше не действуют. Другие считают, что это начало конца. Но одно известно наверняка: баланс сил нарушен, и никто не знает, что будет дальше. Нил молчал, переваривая полученную информацию. Он пытался представить, каким может быть такой мир, где ничего нельзя предсказать заранее. Страх и любопытство боролись в нём. — Значит, всё изменилось, — произнёс он наконец. — И никто не знает, что будет дальше. Рене кивнула, подтверждая его слова. — Да, Нил. Никто не знает. Но это не значит, что всё потеряно. Мы можем влиять на происходящее, если будем действовать осознанно и решительно. Нил задумался над её словами. Он понимал, что перед ним стоит выбор: продолжать жить в страхе и неуверенности или взять ответственность за свою жизнь и попытаться изменить ситуацию. Внезапно Нил заметил, как в церковь вошел священник. Его появление вызвало у Нила легкое беспокойство, ведь он мгновенно вспомнил, зачем пришел сюда. Он должен был выяснить, какую связь имеет этот священник с его матерью. — Кто это? — резко спросил Нил у Рене, слегка наклонившись к ней. — Это отец Бернхард Голюсов, — ответила Рене, следя за его взглядом. — Он служит здесь уже много лет. Нил коротко кивнул, чувствуя, как его сердце снова забилось быстрее. Присутствие священника напомнило ему о старых страхах и сомнениях, но он постарался собраться с мыслями. — Пойду, пожалуй, — сказал он, поворачиваясь к Рене. — Еще раз спасибо за всё. Рене коснулась его руки, ободряюще улыбнувшись. — Не за что, Нил. Будь осторожен. Нил направился к выходу, но внезапно остановился. Он повернулся и подошел к священнику, который внимательно наблюдал за ним. Священник стоял у иконы, погруженный в свои мысли. Его глаза были устремлены вдаль, а руки сложены в молитве. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом страниц старой книги, лежавшей на столе рядом с ним. Нил приблизился, стараясь не привлекать лишнего внимания. В руках он держал старую фотографию, найденную им дома. На ней были запечатлены священник Бернард и его мать Мэри Хэтфорд. Но самое удивительное заключалось в том, что на снимке присутствовали загадочные символы, видимые только ему одному. Эти знаки словно светились изнутри, привлекая внимание и вызывая вопросы. — Здравствуйте, отец Бернхард, — произнес Нил, показывая фотографию. — Посмотрите, я нашел это фото. Это моя мать, Мэри Хэтфорд. Здесь есть символы, которые важны для меня. Можете объяснить, что они значат? Когда Нил показал фотографию, священник вздрогнул, едва удержавшись от резкого движения. Его глаза расширились, и он взглянул на молодого человека с неожиданной тревогой. Нил уловил этот взгляд, полный замешательства и даже страха, будто священник увидел перед собой призрака. — Ты… сын Мэри? — прошептал священник, слегка подавшись вперед. Его голос дрожал, и Нил почувствовал, как напряжение в воздухе стало почти ощутимым. — Да, я её сын, — ответил Нил, чувствуя, как сердце начало биться быстрее. — Вы знали мою мать, правда? Отец Бернхард медленно кивнул, продолжая смотреть на Нила так, словно пытался разглядеть в нем черты давно ушедшей женщины. — Я знал её очень хорошо, — наконец проговорил священник, отводя взгляд. — Но... мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями. Пожалуйста, подожди меня в кабинете. Я скоро вернусь. Он встал и быстро вышел из комнаты, оставив Нила одного. Молодой человек сел на стул, чувствуя, как волнение внутри него нарастает. Он снова достал фотографию из кармана и стал рассматривать её, пытаясь понять, почему символы исчезают и появляются именно тогда, когда священник касался снимка. Пока они шли по длинному коридору, освещенному мягким светом свечей, Нил не мог не обратить внимания на величественную архитектуру церкви. Высокие своды потолка, украшенные фресками, создавали ощущение, что находишься под открытым небом, где небо простиралось над головой сквозь облака. Вдоль стен тянулись ряды старинных икон, каждая из которых была окружена золотым ореолом, символизирующим божественное присутствие. Воздух был наполнен запахом ладана, смешанного с ароматом старого дерева и камня, создавая атмосферу таинственности и покоя. Помощник, сопровождавший Нила, был молодым человеком лет двадцати пяти, с аккуратными чертами лица и спокойным взглядом. Его одежда состояла из простой чёрной рясы, подчёркивающей его принадлежность к духовенству. Несмотря на молодость, в его глазах читалась мудрость и уверенность, присущие тем, кто уже прошёл долгий путь духовного поиска. Он двигался уверенно, но без спешки, словно каждый его шаг был частью ритуала, подчинённого внутреннему ритму храма. Шаги их эхом отдавались в пустых проходах, добавляя ощущения изоляции и сосредоточенности. В этом месте казалось, что время остановилось, позволяя каждому мгновенью растягиваться до бесконечности. Нил чувствовал, как его беспокойство постепенно сменялось чувством умиротворения, хотя вопросы всё ещё роились в голове. Он понимал, что находится на пороге открытия важной тайны, связанной с его матерью, и эта мысль придавала происходящему особую значимость. Служитель открыл дверь в небольшой, уютный кабинет и пропустил Нила внутрь. Кабинет оказался просторнее, чем Нил предполагал. Просторные стены были украшены картинами религиозного содержания, каждая из которых передавала глубокую символику веры. Массивный дубовый стол занимал центральное место в комнате, его поверхность была аккуратно очищена от бумаг, кроме нескольких стопок книг, аккуратно разложенных по углам. В углу комнаты стояло кресло с высокой спинкой, обитое тёмно-зелёной тканью, а напротив стола располагался камин, в котором догорали последние угольки. Свет проникал через высокое арочное окно, озаряя пространство тёплым золотистым сиянием. Запахи старого дерева, кожи и слегка увядших цветов наполняли воздух, создавая ощущение старины и уюта одновременно. На одной из стен висели старинные часы с маятником, их размеренное тик-так добавляло к общей атмосфере спокойствия и умиротворённости. — Прошу вас, господин Хэтфорд, — сказал служитель, указывая на одно из кресел. — Ожидайте здесь отца Бернарда. Надеюсь, ваш визит в нашу церковь поможет вам найти ответы, которые вы ищете. Тон его был вежливым, но в голосе звучало лёгкое напряжение, которое Нил сразу уловил. Служитель задержался на мгновение, словно хотел добавить что-то ещё, но затем, видимо, передумал. С лёгким поклоном он вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Нил медленно обошёл комнату, останавливаясь у каждой детали интерьера. Его взгляд остановился на книжной полке, занимающей одну из стен. Среди множества томов, покрытых пылью веков, выделялась одна книга, которая, казалось, притягивала его внимание. Она была заметно старше остальных, её обложка из тёмной кожи выглядела изношенной, а корешок был покрыт золотыми буквами, написанными на латинском языке. Не в состоянии устоять перед любопытством, Нил снял книгу с полки и открыл её. Внутри оказались страницы, испещрённые непонятными символами и рисунками, напоминающими древние ритуалы. Некоторые символы были знакомы ему по фотографии, другие же оставались загадочными. Чувство, что он стоит на пороге великого открытия, охватило его целиком. Вдруг снаружи послышались шаги. Сердце Нила участилось. Он быстро положил книгу на место и вернулся к креслу, стараясь выглядеть невозмутимо. Шаги приближались, и через несколько секунд дверь кабинета открылась. Отец Бернард вошёл в кабинет, плотно закрыв за собой дверь. Его лицо оставалось серьёзным, но в глазах мелькнуло что-то вроде грусти. Он медленно подошёл к столу и сел напротив Нила, складывая руки перед собой. — Ваша мать, Мэри Хэтфорд, была особенной женщиной, — начал священник, пристально глядя на Нила. — Мы вместе учились в воскресной школе, и с самого начала она отличалась от других. Её душа была полна света и тепла, она всегда помогала людям, никогда не отказывалась в поддержке. Все любили её за доброту и искренность. Нил слушал, ловя каждое слово. Ему казалось, что священник говорит о совершенно другой женщине, нежели та, которую он знал. Мать Нила всегда была замкнутой, словно постоянно несла на себе тяжесть прошлого. Но сейчас, слушая рассказ отца Бернарда, Нил начинал понимать, что его представление о матери могло быть далеко от истины. — Мы были близки, — продолжил священник, опустив глаза. — Очень близки. Хотя это было запрещено, я… я полюбил её. Любовь священника к мирской женщине — грех, но я не мог противиться своим чувствам. Мы проводили много времени вместе, обсуждая веру, жизнь, будущее... Нил заметил, как священник на мгновение замялся, словно вспоминая что-то болезненное. Затем он продолжил: — Но потом случилось что-то странное. Мэри изменилась. Она стала отдаляться, перестала ходить в церковь, избегала встреч со мной. Я не знал, что произошло, но чувствовал, что что-то не так. Однажды она пришла ко мне и сказала, что нашла новое сообщество, новых друзей, которые понимают её лучше всех. Я пытался выяснить, что это за люди, но она ничего не рассказала. Вскоре после этого она исчезла из моей жизни. Священник вздохнул, и в его глазах мелькнула боль. Нил почувствовал, как атмосфера в комнате становилась всё более напряжённой. Казалось, что отец Бернард что-то недоговаривает, скрывает важную часть истории. — Я долго искал её, но безуспешно. Лишь спустя годы узнал, что она присоединилась к какому-то тайному обществу. Говорили, что это была секта, но никто точно не знал, чем они занимались. Некоторые утверждали, что это были ведьмы, но я не верю в такие вещи. Я думаю, что ваша мать попала под влияние людей, которые использовали её доброту и открытость для своих целей. Отец Бернард продолжал свой рассказ, его голос становился всё более взволнованным: — После того как Мэри присоединилась к этому сообществу, она изменилась. Она стала другой, словно её душу захватила какая-то тёмная сила. Люди начали шептаться, что она одержима дьяволом. Конечно, я не верил этим слухам, но сам видел, как она уходила всё глубже и глубже во тьму. Она отвернулась от всех, кто был ей дорог, включая меня. Последний раз я видел её, когда она была беременна вами, Нил. Тогда я понял, что потерял её навсегда. Мысли Нила метались в хаосе. Если то, о чём говорил отец Бернард, правда... Что же тогда? Может ли это объяснить те странности, которые окружали его всю жизнь? Эти внезапные приступы ярости, вспышки гнева, непредсказуемое поведение матери — всё это он помнил до мельчайших деталей. Но вера? Нежность? Это были качества, которых он никогда не замечал в ней. Они казались ему чужими, незнакомыми. — Церковь не терпит тех, кто опускается во тьму, — продолжил священник, поднимая голову и смотря прямо в глаза Нилу. — Мы боремся с силами зла, защищаем души наших прихожан. Если ваша мать действительно связалась с этими людьми, то она сделала выбор, который нельзя простить. Нил заметил, что на кресте, висящем на шее священника, выгравирован едва заметный символ. Это было клеймо отверженного Абраксаса — две змеи и лев, превращающийся в тёмную лису на пике безумия. Этот символ напомнил Нилу о том, что рассказывала ему Рене. Последователи Абраксаса использовали подобные символы в своих ритуалах. Нил вздрогнул, почувствовав холодок по спине. Он ощущал, как внутри него нарастает тревога: отец Бернард говорил о борьбе со злом, но сам носил на себе символ, связанный с тёмными культами. Вспоминая рассказы Рене о древних богах и отверженном Абраксасе, Нил начал сомневаться, может ли его мать действительно быть связана с этой сектой. Её вспышки ярости и непредсказуемые поступки могли быть связаны с влиянием этих сил, но почему тогда отец Бернард носит знак Абраксаса? Неужели и он причастен к этому? Если мать и священник связаны с тёмным культом, значит, он тоже под угрозой. Ему стало страшно представить, какие тайны скрываются за стенами церкви и дома, где он вырос. Он вспомнил случай, когда однажды ночью услышал тихие шёпоты матери, разговаривающей саму с собой. Тогда он подумал, что ей просто снятся кошмары. Но теперь, зная о существовании секты Абраксаса, он задумался, не было ли это чем-то гораздо более опасным. Внезапно память Нила ожила, словно вспыхнувшая искра. Он вспомнил ту ночь, когда столкнулся с загадочной женщиной возле церкви. В темноте её лицо казалось бледным, почти призрачным, а голос звучал мягко, но настойчиво: — Бернхард не тот, кем кажется... Эти слова всплыли в памяти, как предостережение, которое он пытался забыть. Но теперь, глядя на отца Бернарда, он осознал, что эта женщина могла знать нечто важное. Почему она сказала именно так? Возможно, она знала о связи священника с тёмными силами. Или, может быть, она была частью этого самого культа? Нил почувствовал, как холодок пробежал по спине. Всё вокруг начало приобретать новый смысл. Его мать, которая вела себя странно, возможно, была втянута в эту паутину. А отец Бернард, который всегда представлялся защитником веры, мог оказаться одним из главных участников этой игры. Мысленно Нил вернулся к тому моменту, когда впервые встретил женщину. Она выглядела испуганной, но решительной. Что заставило её подойти к нему? Было ли это случайностью, или она специально ждала его? Теперь Нил понимал, что должен действовать осторожно. Если священник и его мать действительно связаны с сектой Абраксаса, то он оказался в центре опасной игры. Необходимо было найти ответы, но делать это нужно было тихо и незаметно, чтобы не привлечь внимание тех, кто мог бы помешать ему узнать правду. После того как отец Бернард закончил свой рассказ, Нил решил, что ему необходимо вернуться сюда позже, когда священника не будет в кабинете. Нужно было покопаться в его вещах, возможно, найти что-то, что прольёт свет на эту запутанную историю.