восходит солнце.

***

      в городе и почти вечные туманы, сильные ветра и холодина по ночам такая, что одеял не напасешься, а вслепую разводить костер - самое отвратительное занятие, которым занимался сюэ ян. уже минут 20 пытаясь зажечь костер, он ворчал и ругался, а после с психом кинул предметы для зажигания в сторону, хватаясь за голову. как же все сложно. сложно жить со слепотой, инициатором которой он сам и был, жить в вечной темноте и не иметь возможности нормально сделать самые элементарные вещи - он даже суп умудрился пересолить, что пришлось готовить новый и не добавлять соль вообще, потому что а-цин отказалась его есть, боясь что снова пересолят. а-цин подобрала приспособления для развода огня и села рядом с сюэ яном, положив руку тому на плечо. — ян-гэгэ, с тобой все хорошо? босяк молча кивнул, а после наощупь забрал из протянутой руки инструменты и принялся вновь пытаться развести огонь, что на этот раз у него получилось. — одеяло на тебе? — да. здесь так холодно по ночам, даже в доме никакого тепла. может…мы потом пойдем дальше и поищем местечко потеплее? он понимал ее - у девчонки мерзли руки и, поняв это несколькими случайными касаниями, шелушились, что говорило о том, что кожа была очень чувствительной к холоду, а еще она при малейшем холоде куталась в одеяло и сидела как в коконе. сюэ ян, выросший на улице, не раз вспоминал как скручивался в своеобразный комок и пытался согреться прямо на сырой и холодной земле. у него не было теплой одежды тогда. у него не было ничего. темный заклинатель не раз задумывался над тем, чтобы подсобирать денег и пойти купить а-цин теплое ханьфу - даже если оно будет мужское, ей же будет лучше и теплее, тем более она будет обучаться заклинательству в будущем, когда проявится момент, когда золотое ядро проснется. — сиди здесь, я пойду в сарай и найду древесину. прислушивайся к звукам, мало ли какая гадость решит к нам зайти «в гости». а-цин кидает ему в ответ тихое «мгм» и сюэ ян уходит, наощупь ища ящик, в котором лежала древесина и всякие палки от разбитых, кажется, гробов. найдя все, что было необходимо, он направился в сторону костра и начал аккуратно подкидывать дрова, хотя через минуту он чуть не обжег руку. так они и просидели до момента, пока не ушли спать. слепышка ворочалась на кровати, которую сюэ ян уступил ей, не могла уснуть, но именно она увидела как на землю падают первые снежинки и как не утихающий ветер кружит их в своеобразном танце. она крадущимися шагами вышла на крыльцо и подняла глаза к небу - снег под светом луны был прекрасен и ей хотелось побыть на улице чуточку дольше, но вот только холод пробрал ее до костей и пришлось вернуться под одеяло.

***

      сяо синчэнь добрался до города и через три дня после начала снегопада - плохая погода в здешних краях замела все дороги и он еле нашел камень с вырезанными на нем буквами. в городе и и в ближайших деревнях было намного холоднее, чем в тех местах, где он уже побывал - даже гусу лань, находящийся в горах, казался не таким холодным. здесь бушевал ветер, постоянно стоял туман и снег летел прямо в лицо, будто пытаясь приклеиться к лицу и оставить там льдинки. здесь не пахло жизнью, к сожалению. город был заброшен и если здесь кто-то и жил, то он просто не захотел покидать свой дом, так как это своё. дорога сама привела даочжана к похоронному двору, ворота которого сейчас были открыты. во дворе кто-то что-то перетаскивал, ругался и стучал бамбуковой тростью по земле, а после перед глазами промелькнул силуэт человека в темном ханьфу. сяо синчэнь нахмурился - он, кажется, узнал в этом человеке сюэ яна и теперь ему нужно его окликнуть, дабы поговорить. — сюэ ян! человек, так и не дошедший даже до крыльца дома, замер, а после обнажил цзянцзай, медленно оборачиваясь и направляясь в сторону голоса. — кто ты такой и что забыл здесь? голос звучит более чем угрожающе, однако даочжан не трогает шуанхуа, внимательно рассматривая босяка с ног до головы - черная повязка на глазах, теплое темное ханьфу и легкая прическа на волосах. за ним мельтешит какая-то незнакомка, крепко вцепившаяся в свою бамбуковую трость и смотрящая на синчэня почти в упор сквозь челку. — сюэ ян, я не собираюсь вредить. я лишь пришел поговорить. сюэ ян замер. сяо синчэнь? какого гуля он тут делает? зачем пришел сюда? о чем он хочет поговорить, если тут и без бабки-ясновидящей все понятно - отдал глаза, ушел странствовать и таким образом попросил оставить его в покое? ах, ну да, сяо синчэнь глуп, упрям и не понимает намеков, как же он мог забыть. но…где же его драгоценный дружок сун лань? неужели они перегрызлись и теперь путешествуют по отдельности? — как ты меня нашел? зачем вообще пошел за мной? кто сказал тебе, что это я отдал тебе глаза? бабка та, у которой я помощи попросил, да? надо было сразу ей язык вырезать, чтобы лишнего не болтала! — сюэ ян… — хочешь отвести меня на суд? да вот только кто будет судить слепого, м? не думаю, что глава ордена цзинь захочет вообще об этом разговаривать! — сюэ ян! босяк замолк, а сяо синчэнь поджал губы и поднялся вверх по лестнице, переступая порог. сюэ ян чуть попятился назад, когда словил волну приближающихся шагов к себе. тело напряглось как струна, когда его заклятый враг оказался рядом с ним, судя по дыханию. — я просто хочу тебя спросить…зачем ты это сделал? заклинатель фыркает и прячет цзянцзай за спину в ножны. — а ты как думаешь? отдал, потому что посчитал это нужным. потому что ты, глупый, наивный, да еще и слепой, дурачок, в первый же день своей «великолепной» слепоты натворил бы делов! ты же совсем не знаешь ничего о жизни на улице, не знаешь, что тебя могут обокрасть, обдурить, мордой в грязь окунуть! ты так добр ко всем, не зная, что у людей за душой! ой, да что я тебе рассказываю! все равно до тебя не дойдет… вздохнув, босяк сложил руки на груди и поджал губы. — не знаешь, чем живет этот мир - не лезь. сяо синчэнь молчал. он не знал что сказать, да и в горле застрял ком - благородный поступок сюэ яна, его «забота» о том, чтобы даочжан не нахватался неприятностей при всем при том, что тот убийца, поражала. интересно, сун лань бы поступил также? или он снова бы его отослал за синие горы, как сделал это сейчас? — кстати, а дружок твой где? а то вы все вместе, да вместе, а тут…один пришел. — мы…поссорились. наши дороги разошлись, когда он меня прогнал от себя. сюэ ян прыснул со смеху - вот урод, а. даочжана, бедолагу, который отдал ему свои глаза, послать после всех их путешествий и «дружбы» - кто же его нормальным назовет? а еще говорят, что сюэ ян ненормальный. — я сразу увидел, что он тебе не друг. рано или поздно это бы случилось. — ян-гэгэ… ох черт. они забыли про а-цин. — ах да, знакомься, даочжан, это - а-цин и она такая же слепышка, как и я. мы тут живем, короче. а еще у нее есть спящее золотое ядро. сяо синчэнь внимательно оглядел девушку - худая, бледная, одетая в какое-то тряпье, с руками в цыпках, так еще и слепая. и иметь при этом золотое ядро, пусть и спящее, напрашивается только одно слово - повезло. — очень приятно, а-цин. я сяо синчэнь. — чего мы стоим все на пороге? давайте тогда, раз у нас гости, пообедаем все вместе? все равно рано или поздно надо будет подкрепиться. темный заклинатель лишь кивнул и направился в сторону дома, а-цин, весело постукивая тростью, направилась следом, а сяо синчэнь смотрел им вслед, понимая, что, кажется, теперь он тут надолго…