Боже, храни Таргариенов

***

Глядя на хитро ухмыляющегося

Люцериса, Висенья недоумевала. А когда в зал внесли поросенка на огромном блюде... — Это заказ лорда Люцериса, — не допускающим возражения тоном сказала она, когда слуга направился к месту Эймонда. Наблюдая за сконфуженным видом будущего лорда Приливов, Эймонд поднял бокал. И как только все присутствующие обратили на него свой взор он начал свой тост. — Предлагаю выпить за моих племянников. Темноволосых, сильных, мужественных... — он поймал на себе крайне неприятный, пристальный взгляд Висеньи и дернул углом рта. За столом воцарилась тишина. Бейла и Рейна растерянно переглядывались, не понимая, что происходит. — Возьми свои слова обратно, — вскочил Джейс. Его племянники отлично знают, что они незаконнорожденные. Как знают и все остальные. И его отец, конечно об этом знал, но предпочел закрыть глаза. — Это же комплимент, — просто сказал Эймонд, кивком подначивая на нечто большее, чем словесная перепалка.

***

— Отправляйтесь обратно на Драконий Камень, — сказала принцесса Рейнира, крепко сжав запястье своего супруга, — Алисента или Отто, а может они оба... — смолкнув, она прикрыла глаза от неприятных мыслей, — Если что-то случится с отцом, начнется война, а после... грядет война куда страшнее. Та ссора не нанесла, а разбередила старые раны, которые давно за имелись в семье. Деймон нахмурился. Власть королевы его даже пугала. Ей было многое доступно и позволено. Как посол, выражающий мудрость и волю его брата, Хайтауэры пускали свои корни еще глубже. — Висенья останется, — Рейнира вопросительно повела бровью. — Раз уж шлюха — королева так хочет женить своего сына на ней, мы дадим ей такую возможность.

После ужина Эймонд направился в

свои покои. Его брат Эйгон был в восторге от неожиданного и столь правдивого тоста, остальные же родственники, которых его отец собрал за своим длинным столом, были явно в гневе, думал Эймонд, особенно она. Сыновья Рейниры повелись на его ловкую провокацию. Это они, а не он, должны были выглядеть жалко, но его дядя заставил слегка поубавить свой пыл. Эймонд старался быть таким же непредсказуемым и опасным, как брат его отца. Его дядя вызывал у него уважение, чего не скажешь о Визерисе. Он не защитил его в детстве, когда ублюдок Рейниры лишил его глаза, он даже не пожалел его, и не похвалил за смелость оседлать дракона. На рассвете все семейство принцессы Рейниры покинуло Королевскую Гавань, все кроме нее. Гордая Висенья осталась. Как и ожидалось принц Деймон дал свое позволение на возможный брак, но с условием, что его дочь сама согласиться, без принуждения. На том они и условились. — Вы следили за мной? Он нашел ее в библиотеке. Висенья в одиночестве сидела за круглым столом и передвигала деревянные фигуры по шахматной доске. — О... Я хотел всего лишь почитать. Я очень люблю читать, — даже не пытаясь скрыть откровенного вранья, принц наигранно нахмурился. Здесь Эймонд оказался неслучайно. Матушка отправила его на поиски голубоглазой упрямицы. Наказала завести разговор, наговорить каких-то глупостей и сделать все, чтобы вызвать в дочери Деймона расположение к своей скромной персоне. Алисента Хайтауэр видела блестящие перспективы в этом союзе, которые попросту не могла упустить. Пока эти возможные перспективы Эймонд видел смутно. Больше всего его самолюбие тешило, что та кто так яро презирает его, станет его женой. — Те, кто не играет в шахматы, думают, что король — это самая сильная фигура, потому что игра заканчивается, когда он умирает, но, если королева умрет первой, у короля не будет шанса выжить, — вдруг сказала Висенья, поставив шах самой себя. — Неужели? Ферзь перегородил последний путь к отступлению. — Да. Мат. Молчание затянулось. Смолкнувшая леди лишь сейчас поняла, всю неловкость ситуации, и недовольно выдохнула. Собрав деревянные фигуры, девушка прошла мимо принца, едва не хлестнув его крылом серебряных волос. — Невесте и жениху следует больше времени проводить вместе, — остановил ее Эймонд. — Я еще не ваша невеста. — О… — согласился он, — Для того нам надо сблизиться. — После вашей вчерашней выходки — никогда, — процедила сквозь зубы Висенья. Эймонд опустил голову и посмотрел в голубые девичьи глаза. — Я бы не был в этом так уверен, — заметив выбившуюся серебряную прядь волос из туго заплетенной косы, принц заправил ее за ухо. — Вы славно играете в шахматы, миледи. Когда нас поженят, я с удовольствием сыграл бы ни одну партию с вами... — Эймонд просиял в улыбке.

Вопреки опасениям молодой леди,

следующие двое суток прошли на удивление безобидно и спокойно. С того раза одноглазого принца она не видела, по словам королевы, он отправился решать дела государства. Утром третьего дня Висенья спускалась на завтрак, но Эймонд так и не объявился. Сидевшая рядом королева Алисента старательно делала большие глаза в попытках привлечь к себе внимание Висеньи, но леди сделала вид, будто ничего не замечает. Она взглянула на Эйгона, который сидел напротив и со скучающим видом потягивал дорийское вино. Пока Висенья рассматривала Эйгона, мысли перескочили на другое. Хелейна. А ведь именно она предсказала однажды потерю глаза Эймонду... Интересно, какие мысли сейчас бродят в ее голове. Признаться, в детстве они неплохо ладили и даже после возвращения Висеньи на Драконий Камень, посылали друг другу воронов. — Хелейна, если ты будешь свободна после завтрака, я могу зайти к тебе. — Я... — взволнованная принцесса оглянулась, — Я отправлю к тебе свою прислугу.

***

Как и сказала Хелейна, ближе к полудню за Висеньей пришла едва зрелая служанка, плечи ее были опущены, а взгляд был как у запуганного котенка. Висенья была наслышана о любви принца Эйгона к молоденьким служанкам, вспомнилось, как в детстве тот изнасиловал дочь кухарки, тогда королева сурово наказал его с помощью изнурительных тренировок сира Коля. — Шесть лет, — буркнула Хелейна, — Прошло шесть лет. — Ты перестала высылать мне ворона, — упрекнула ее Висенья, — Игнорировала мои письма. — продолжила перечислять. — С рождением Джейхейриса и Джейхейры у меня появились новые обязанности, — Хелейна прикрыла глаза от неприятных мыслей. — Быть матерью трудно. — Женой куда труднее. Девочек с детства растят в неведении, вселяя идею о благородном и нежном рыцаре, совершающем подвиги во имя своей королевы сердца. Взамен рыцарь должен любоваться своей любимой, усыпать последнюю цветами да слагать песни и баллады — большего рыцарю и не надо. Мужчины не сказочные рыцари. Они сделаны из плоти и крови, и им нужно женское тело, чтобы утолить свой мужской голод; женская утроба, чтобы оставить после себя след, а некоторые к тому же требуют любви и ласку, не предлагая ничего взамен. Леди не выходят замуж по любви, и девочки узнают об этом незадолго до помолвки, а после... Образ прекрасного рыцаря изничтожается храпом, запахом, болью, стонами, грубостью и звериным желанием, названным однажды страстью. Глубоко разочарованной леди очень повезет, если она сможет возбудить в мужчине нужное чувство, и он преисполнится к ней нежности, возместив хоть как-то горечь женской доли. В Королевскую гавань пришло письмо подписанное вторым сыном короля, принцем Эймондом Таргариеном. Больше в письме кроме подписи ничего не было, но Висенья и без того ощутила подле себя присутствие принца. В тот раз она снизошла до пера и пергамента, отправив такое же письмо с точно таким же содержанием — подпись и больше ничего. Получив аккуратно подписанный пергамент Эймонд улыбнулся. Словно наяву он увидел, как уязвленная леди недовольно дует губы. С тех пор он вспоминал о будущей невесте почаще. Сама невеста старалась не думать о возможном женихе, но все же ей думалось. — У вас очень красивые волосы... Мягкие, — взяв позолоченную щетку, прислужка провела ей по серебряным волосам, — В замке о вас много говорят. Говорят, что вы очень красивы, и, что многие рыцари Вестероса соперничают за ваше внимание, — передала она замковые слухи, качая рыжей головкой. Леди Таргариен ничего не ответила. — Как тебя зовут? — Подперев рукой голову, Висенья накрепко о чем-то задумалась и обратила внимание на рыжую девицу не сразу. — Шая, — девушка с миловидным личиком, торчащими из-под чепчика рыжими волосами и багровым румянцем на щеках опустила взгляд в пол. — Ты служишь королеве? Тон у Висеньи был слишком ядовитым. Злившаяся по своей участи, теперь она изливала всю злость на прислугу. — Я служу вам, леди, — отрезала Шая. Все это могло быть уловкой Алисенты, решившей подослать к ней одну из своих служанок, оттого Висенья и была сверх бдительна. И все же... Будучи одной в чужом краю, молодая леди искала хоть кого-нибудь, кто станет ей так называемым другом в столь чужом и большом замке.