Влюбляться и бухать

Стой, пожалуйста, остановись на минутку. Подожди. Хватит думать. Просто открой, блять, глаза наконец. Оглянись. Заметь то, что ты очень хочешь заметить. Он там, справа от тебя. Такой же *крутой*, как и всегда с этими ёбаными «Астрами». Как часто ты смотришь туда? А как часто *хочешь* посмотреть? Давай, теперь ты можешь дать себе волю. Пялься, ну же! Не то чтоб у тебя было много времени, знаешь? До того, как огонек добежит до фильтра, считанные мгновения, тебе и так будет мало! К чему дополнительно сокращать своё удовольствие, мазохист ты ебучий? Поверни глаза, сейчас же. Я требую. Вот так, хороший мальчик. Дыхание спёрло, да? Забей, просто смотри. Вцепись в эти ограждения, будто под твоими туфлями не пищит кафельная крошка. Сосредоточь свои салафановые яблоки, полные слез и спирта, на *нём*. Да, придется немного подождать, пока рыжие пятна не обретут нужные очертания, но с этим ожиданием справиться ты можешь. Вот тут стоит, всё же, вдохнуть. Хо-хо, вот *сейчас* упивайся! Работай. Самое время твоему сердечку постараться на благо родного организма, не только алкоголю же его ритмы сбивать. Что ты видишь? Давай сверху-вниз, так легче будет информацию усвоить. Влажные от весеннего дождя волосы растрёпаны. Блестят. Красиво. Дай себе время на раскачку, ты ещё придумаешь эпитетов. Очки. Округлая оправа потёрта на переносице и у ушей. Те слегка сияют розовым под шершавым ветром. Отдают блики запотевшие линзы – сложно разобрать что-либо чëтко, но ты догадываешься, что там знакомые тёмные точечки, вобравшие в себя всю силу воли в Мартинезе. За оправой притаились брови – тоже влажные. Тебе они нравятся. Возможно, это ещё одно проявление твоей любви к саморазрушению, ведь одно движение этих ниточек, и ты, подобно марионетке, готов подчиниться любой его прихоти. Хорошо, что ему хватает благоразумия, чтобы не пользоваться этой твоей слабостью на всю катушку. Нос – как и уши – розовеет, пытаясь защититься от холодка. Острые очертания его лица – всё, что тебе остается оглядывать. Скулы, подборок, свежая щетина над губой, – всё рельефное, жëсткое, непреклонное. Совсем не как надувной шар, прикрывающий твой голый череп. Это лицо хочется трогать. Трогать и резаться, чтобы царапины заменяли собою засосы. Стоит ли бить тревогу, оттого что у тебя в башке появилось что-то пидорское? Хотя, стоило уже раз пять подумать о скорой – ты до сих пор не сделал вдоха. Губы... Пропустим их, ага? Ты слишком остро отреагируешь, я тебя знаю. Нет у тебя ресурса, чтобы сдержать всё в себе, не сейчас. Давай пропустим губы, пусть они останутся загадочным пятном на исполосованном твоим взглядом лице. Ты же не в первый раз их пропускаешь. Рыжая перчатка сжимает между пальцами сгусток удовольствия цилиндрической формы. Хочется приобщиться к процессу. Придвинутся, слизать аромат табака с этих... Нет, ну что ж ты к губам лезешь обратно? Стой-стой-стой, к этому мы пока не готовы, ну куда! Резкая смена кадра – предмет твоих изучений поворачивается к тебе в анфас, отрываясь от мыслительного транса. Теперь его очередь окинуть тебя взглядом. Он видит дряблого, трясущегося мужика, который по виду сейчас с балкона прыгать собирается. У тебя лицо красное, знаешь? Может, из-за холода, может, из-за пьянства. А может, из-за чего-то ещё. – Детектив? – и вот *теперь* ты решаешь вдохнуть. Нормально это не получается: тебя только что, блять, стыдом окатило, «впервые» за день. Ты барахтаешься, хватаясь за железки, как за спасательный круг, ты захлëбываешься в этом солëном ветре. В ушах зазвенело, но до тебя всë ещё доходит мягкий тон рыжего пятна. Теперь снова пятна – ты отвернулся, твой идеальный копский взгляд теперь плавает где-то в серой от грязи плитке «Танцев в тряпье». – Детектив, вы в порядке? – А ты в порядке? Ответь-ка на этот вопрос для себя сначала, а потом ври ему. Или молчи, как рыба ебучая. Да ладно, пробурчи хоть что-нибудь! Он ждёт слов, а не частого дыхания, будто ты сто метров проплыл. Хотя, ты не проплыл бы и десяти. Ты замечаешь, как огонëк тухнет, врезаясь в железяку. Только почему оранжевый айсберг всё меньше? Неужели ты *капитулируешь*? Охуел? Ты уверен вообще, что способен с этим штормом в одиночку справиться? Без этого голубого хуя ты же ко дну пойдёшь! Ну давай-давай, двигай вёслами, хватайся за перила, пока мир кружится. Навряд ли твоë сердце сможет разорвать грудь и выпрыгнуть из неё, но выблевать его у тебя точно получится с первой попытки. Первый хлопок дверью, грузные шаги, второй хлопок. Только это доносится сквозь вату. Может быть, он и пошёл за тобой, кто знает? А может, ему похуй? Кому вообще не похуй на тебя, а? Шмякнись лицом в грязный диван, ну же. Молись, чтоб пружина в глаз не отскочила, а то пялиться больше не сможешь. Дыши, ебанат, теперь можно. Только не начинай реветь, как пиздюк ссанный. Подумай только: огромный грязный медведь в каком-то, блять, приступе, начинает плакать в простыню, ведь его поймали на разглядывании губ другого мужика. *Это* ты называешь полицейским? Вот эту кучу мусора, которая разлететься на части готова в любой момент? Ебать. Реально заплакал. И хуле ты теперь будешь делать? О, я знаю! Знаю-знаю-знаю, ты ж это тысячу раз делал! Он скоро спать ляжет, а ты в это время подойди к Гарту и попроси бутылочку в долг. Или две. Может, пять? В чем проблема, милый? Все равно ты сегодня утонешь, так утони в приятном море «Красного Командора». Представь, как порадуешь его на утро. Зайдёт к тебе – ты ж даже дверь не закроешь – и увидит пьяного долбоёба, не помнящего собственного имени. Всë, как в первый раз! Давай каждую ночь так напиваться! Каждое утро плескаться в стыде, пока сердце не заебётся кровь туда-сюда гонять! Как тебе идея? Всяко лучше чем плакать сейчас. Лучше, чем о помощи просить. Я тебе врал хоть когда-нибудь? Забудься, в очередной раз. Это будет твоя тысяча первая бухая ночь. Просто освободи его от себя. Дай ему спокойно раскрыть дело. Всё равно ты никогда не хотел быть полицейским. Но чего же ты хотел?