Новогодняя суета

      Сейчас две буквы сидят на кухне. Один по ней ходит, а второй просто за столом сидит.       — Так. Краткий, ну-ка разъясни мне пару деталей. — Аз наконец поворачивается к нему, — Какого чёрта ты ТАКОЙ жестокий?       — Ты это о чём? — Краткий встаёт из-за стола.       — Ты вообще замечал что с ним происходит? Ему больно, он постоянно принимает обезбол, прячется, чтобы тебе не мешать… А тебе плевать, ты продолжаешь над ним издеваться!       — Так это… Он симулирует. Из вредности.       Аз как услышал такой ответ — озверел ещё сильнее.       — …симулирует? Да… Да как ты СМЕЕШЬ такое говорить?! — первый ударил по столу кулаком и продолжил орать на хозяина дома, — Ты видел вообще, что у него осталось после твоей грёбаной пощёчины?! Да у него кожу содрало! Ты его убиваешь!       — Да после пощёчины кожу не сдирает! Я же говорю, он притворяется! Как вы вообще можете ему доверять?!       — Как минимум я ему доверяю больше чем тебе! Я же тебя знаю, тебе нельзя доверять! Ты мало того, что проклятие на него наложил, так ещё и перекручиваешь всё так, чтобы в итоге он ещё и сам виноват был!       — Я его током для профилактики шибанул! Откуда мне было знать?!       — Глаза разуй!!! Ты наложил на него кошмарный ток, он первого января может умереть, потому что проклятие ты вовремя не снял! Ты понимаешь, как сильно ты рискуешь и что стоит на кону?! Он тебя молит о помощи, а ты даже бровью не повёл!       — Чего?! Да он мог мне врать!!! Откуда мне знать, говорит он правду или искусно симулирует то, какой он несча…       — Слышать не хочу!!! — Краткий замолчал. Они с Азом секунд десять повисели в молчании, но потом первый продолжил: — Я не понимаю, почему ты из своих уст извергаешь такой бред. Представь себя на его месте: у тебя ноет всё тело, ты прячешься по шкафам, чтобы никому не мешать, получаешь ужасные травмы, а на тебя в итоге кричат и орут, считая наглым лжецом и симулянтом. Что бы ты делал? И что бы делал он, если мы с другими ребятами не заметили бы чего-то странного? — Краткий замолчал и уставился в стол, — У меня сейчас к тебе единственный вопрос: когда ты успел озвереть?..       Аз ушёл, не желая больше находиться рядом с ним. Краткий поник. Из него как будто всю уверенность и самолюбие через трубочку высосали. Это натолкнуло его на раздумия:       — «А ведь и правда. Может я слишком придирчив? Что это я с ним так по-зверски? Я же вроде не животное, я — самая лучшая буква русского алфавита, голова вроде на плечах… Я же сам был на его месте. Не валялся в луже крови конечно, но всё-таки был унижен. Весь алфавит надо мной смеялся, когда я с энтузиазмом рассказывал им про своё шоу. Я был объектом насмешек, когда с вдохновением писал сценарий. А теперь… Теперь у меня всё хорошо. Меня уважают, а не оплёвывают. И мне бы стоило уважать кого-нибудь… И я знаю кого мне следует сейчас уважать. К тому же, ему нужна помощь. Я должен помириться с Садовником».

***

      Вечер тридцать первого декабря. Краткий так и не решился подойти к своему рабочему. Времени мало, но никто не волнуется, не носится с криками. Только их души кричат. Оба боятся что-либо сказать, хоть и понимают, что это нужно сделать. Иначе уже Садовника не спасти. Поздно будет.       Очкарик сидит на крыльце за кофейным столиком слева от выхода и тоскует. Всё ещё болит. Болит не только тело.       — Как же… Почему… Почему ситуация развернулась именно так? Именно в таком ключе?.. — грустно спрашивал он у себя, смотря на всех, кто веселился на улице. Эх, жаль вопросы риторические.       А что же на улице?       Все кричали и радовались, поздравляли друг друга с наступающим, кидались снежками, лепили снеговиков… Никому до Садовника не было никакого дела.       — «Жаль, мы с господином И Кратким не можем так же, как Сёмка с Петькой, или как Мишка с Лёшкой…» — Йий пока думал, переводил взгляды то на петрушек, то на беретов. Они весело игрались и визжали, — «Вот они ссорятся, и сразу же мирятся. Если не согласны друг с другом, находят компромисс. Если кого-то из них обижают — всегда друг за друга. А мы… Только бесконечно враждуем, пока не надоест…»       Бедняга пытался сдержать слёзы, которые предательски накапливались вместе с комом в горле, намереваясь вылиться из глаз фонтаном. Он сжал кружку в руке сильнее и поник.       На крыльцо вышел Краткий. Тоже ужасно грустный. Он сел за другой столик, который был справа от двери. Ничего никто не решался сделать. На них только давили холод зимы, яркие праздничные огни и весёлые крики гостей. Очкарик встал и хотел было уйти, пока не услышал:       — Подожди. Постой.       Господин Краткий встал со своего места. Садовник встревожился.       — Тихо, тихо, пожалуйста, не бойся… Я не буду ничего делать.       Садовник отпустил ручку двери и обернулся. Это когда Краткий в последний раз ему «пожалуйста» говорил? И… Когда он в последний раз с ним разговаривал так спокойно?..       — Слушай, я… — Краткий замолк, почесал голову и тяжело вздохнул, — Извини. Я не хотел чтобы… Я не хотел тебе слишком сильно вредить.       Садовник продолжал того внимательно слушать.       — Понимаешь, Йий, я чувствую, что становлюсь злее и нервнее. И мне очень не хотелось на тебе выливать всю злобу. Я думал, что ты хочешь мне навредить или помешать, поэтому так упорно отказывался тебе верить… И я страшно ошибся. Я никогда не ошибался так фатально, как сейчас.       Очкарик нахмурился и недоверчиво посмотрел на малинового козла.       — И я понимаю твоё недоверие! Мало кто бы мне поверил после всего того ужаса, что я натворил!       Садовник решился вставить своё слово:       — Господин И Краткий, это же совсем не ужас… — но договорить ему не дали.       — Перестань себя недооценивать. — перебивает того малиновка, — Ты понимаешь хотя бы, что я сотворил? Я мало того, что наложил на тебя проклятие, так ещё и думал, что ты симулируешь и врёшь! Ты понимаешь хоть масштаб? Нет, что это я спрашиваю, ты это пережил! Ты прекрасно понимаешь, о чём я! И я возмущён тем, что тебе из-за моего эго пришлось страдать.       Малиновый опустил взгляд и отошёл к перилам террасы.       — Господин И Краткий, вы меня тоже извините, я… Постоянно мешался под ногами. На самом деле я просто очень хотел вам помочь, сэр, просто мне слишком часто не везло… Да и наверняка я был слишком навязчив, что могло вас раздражать. — подопечный подошёл к господину и положил ладонь ему на плечо, сам положив другую руку на перила.       Ещё минута неловкого молчания. Потом тишину между ними нарушает малиновый:       — И когда мы успели друг друга так возненавидеть?..       — У меня тот же вопрос, сэр… На надо многому поучиться у других в плане общения, хех!       — Хм-хм, и то правда, — улыбнулся Краткий, — Вот смотри, Сёмка с Петькой: они ссорятся, а потом сразу мирятся! Мы-то чем хуже?       — Ничем не хуже! — ответил садовод.       Они вместе посмеялись.       — Хе-хе-хе-хе! Ох…       Они повернулись друг к другу.       — Мир, Садовничек?       —…мир.       Садовник подошёл поближе и обнял Краткого, прикрыв глаза и нежно улыбнувшись. Господин обнял его в ответ и похлопал по спинке.       В тот же миг вся боль в теле медленно-медленно спадала, а затем и прошла… Словно кто-то пробку выдернул и вылил её всю. Ран и ссадин как не бывало. Даже шрамика не осталось.       Краткий отпустил того и увидел эти изменения:       — О! Ты вылечился!       Садовник ушам своим не поверил. Он осмотрел себя, потянулся, подёргался и понял, что боль ушла.       — Вы… А-ха-ха… Вы излечили меня! — он заискрился от радости и крепко-крепко обнял господина вновь, — Спасибо-спасибо-спасибо!!! Спасибо вам большое!!!       — Эй-эй-эй, остановись! Ну хватит! Да, вылечил я тебя, ну всё, ну прекращ-ха-ай! Щекотно же, ха-ха-ха! — у малиновки на лице появилась широкая улыбка. И впервые за такое долгое-долгое время Йий услышал смех господина. Не ехидный, не издевательский, не злорадный… Просто весёлый смех. Без злого умысла.       Садовод отпустил того и ярко-ярко улыбнулся.       — Как же я рад, что мы помирились. Пошли к остальным? — Господин взглядом указал на улицу.       — С удовольствием! — оба спустились с крыльца и пошли к новогодней ёлке, отмечать вместе с остальными.       Так наши герои и смогли найти друг с другом общий язык. Вы не представляете, насколько они оба были рады своему перемирию. Обрадовались и другие, к примеру Ёшка и Чепик, Аз с Яори и Сёмка, Мишка, Лёшка и Петька, которые для их примирения специально испортили, — а хотя нет, вернее сказать улучшили, — доску с правилами и придумали эту бредовую примету про «дурной тон».       — Уже осталось пять минут до нового года! — произнёс кто-то из гостей.       — Краткого позовите!       — Все уже всё сказали… Краткий, у тебя тост есть? — спросил того Аз,       — Ну разумеется!       И малиновый, прихватив за руку Садовника, пошёл к более-менее расчищенному месту рядом с елью. Все вокруг него собрались в полукруг и замолкли, ожидая пламенной речи от хозяина особняка.       — Дорогие друзья! Пожалуйста, создайте тишину, я хочу, чтобы вы меня послушали! — Краткий поднял руку, чтобы заявить некоторым о своём присутствии. Образовалась нужная тишина, Краткий начал свой тост, — Честно говоря, я терпеть не могу новый год. Долго-долго я его не отмечал, изредка только по гостям ходил… И мои подопечные расстраивались, потому что они искренне любили этот праздник в отличии от меня! А я даже запрещал его отмечать из-за… Собственной боли и тревоги. Но наверно, этот день я буду вспоминать с теплом в душе, а не тревогой. В последнее время я озверел и ссорился со всеми, со многими из вас! И я не хотел такого. Мне не хотелось с кем-либо ссориться в такой праздник. Как жаль, что на этой неделе я был очень зол из-за ссоры с кое-кем. Настолько зол, что в порыве гнева я чуть его не убил!       Толпа удивлённо ахнула.       — Да, представляете! Это было ужасно! Неделю эта персона из-за меня страдала, а я даже бровью не повёл! Но слава богу, мне удалось вовремя опомниться, помириться с ним и к тому же спасти ему жизнь. Я снял свой камень с души благодаря… Ему! — он обеими руками указал на садовника. Все начали аплодировать очкарику. Садовник лишь спрятал руки за спину и сгорбился, покраснев.       — Кроме него, хочу сказать спасибо некоторым из вас. Если бы не они, я бы и не заметил, что происходит с одним из моих подопечных. Я бы остался злым! Так что Аз, Яори, Ёшка, Чепик и мои рабочие Семён, Алёша, Пётр и Михаил, прошу вас, подойдите сюда!       Все вышеупомянутые мигом вышли к Краткому. Остальные снова начали хлопать.       — Ну, что же, дождёмся все дружно курантов! — Краткий взял за руки Садовника и Ёшку. Все дружно начали браться за руки и мирно ждали боя курантов, отсчитывая.       — Тридцать секунд до нового года! — снова закричал кто-то из толпы.       Все начали отсчёт.       — Тридцать… Двадцать девять… Двадцать восемь… Двадцать семь…       Все закрыли глаза. Рабочие готовили фейерверки.       — Двадцать шесть… Двадцать пять… Двадцать четыре… Двадцать три…       — Скорее, скорее, ставьте, ставьте всё, время не ждёт!.. — тихо шептали петрушки друг другу.       — Двадцать два… Двадцать один… Двадцать… Девятнадцать…       — На десятки пошло! Быстрее, зажигалки несите!..       — Восемнадцать… Семнадцать… Шестнадцать… Пятнадцать… Четырнадцать… Тринадцать…       Беретики с Ибрагимом во главе принесли зажигалки.       — Двенадцать… Одиннадцать… — все стали отсчитывать громче, — Десять! Девять! Восемь! Семь!       — Зажигайте, зажигайте скорее! — петрушки зажгли фитили, — А теперь бегите отсюда к чёртям!       Рабочие начали убегать от фейерверков.       — Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один!       Бой курантов. Все начали радоваться и кричать, тут же фейерверки взмыли в небо и взорвались красочными узорами. С новым годом вас, дорогие буквы!