Даже крылья не помогут тебе взлететь.

Нил не верил в Бога, но иногда создавалось ощущение, словно сам Иисус благоволит ему. Либо Натали. Хотя учитывая историю их жизни, а у одного даже смерти, думалось совершенно обратное. И все же, никак иначе Нил назвать эту ситуацию не мог. Двое полицейских и одна работница службы опеки, последовали вслед за Натали. Она, как и сказал ей сделать Нил, рассказала обо всем, что знала. Про банду, про их участников и немного информации о личной жизни каждого, про то, что с ней сделали… и про жестокое обращение со стороны родителей. Обычно, люди называли подобную жизнь довольно кратко, по причине совсем не подходящих данной ситуации синонимов, «Пиздец». Коротко и ясно, отчасти, даже передает все краски ситуации. Они переночевали в участке, кое-как уговорив полицию не звонить родителям на домашний номер. Натали уверяла, что те либо не возьмут трубку, либо пошлют куда подальше, наградив парочкой синяков по возвращению. Учитывая то, что на теле Натали были следы побоев от банды, взять улики для службы опеки не представлялось возможным. Тем не менее, одного своего сотрудника они выделили, дабы тот прошел вместе с Натали в ее дом и оценил всю ситуацию изнутри. Поспособствовали этому сами полицейские, чему Натали удивилась не меньше Нила. Двое мужчин очень активно отстаивали девочку, с криками и скандалами, переодически оборачиваясь на перепуганного ребенка и понижая свою громкость в несколько раз. Это было… мило с их стороны? Наверное. В любом случае, служба опеки прогнулась благодаря им. Когда они уже подошли к входной двери дома Натали, открылся вид, которого никто не ожидал. Скрип петель реквием отдавался в ушах, пропуская вслед за собой электрический ток. Темнота столь глубокого коридора заволокла сознание и сузило границы острого взгляда до картины Пола Билхода воплоти. Нил сжал ладонь Натали чуть крепче, словно на каком-то подсознательном уровне ощущал плохое предчувствие. Они не успели пройти и пяти шагов вглубь дома, когда едкий запах крови ударился в нос, будто пятнами покрывая слизистую. Натали поморщилась и резко остановилась. С момента, когда полиция пустила своих псов на задержание банды прошло уже около пяти часов. Задержали всех спустя три часа. Последний задержанный был весь в крови, но так и не сказал кому она принадлежала. Зайдя внутрь, всем стало понятно, чья именно кровь покрывала парня буквально с головы до ног. Двое тел сидели на диване перед включенным телевизором как ни в чем не бывало. Единственное, что било в голову чувством ужаса, лужа крови под ними и десятки ножевых в грудь каждого. Шея биологической матери Натали была перерезана достаточно глубоко, чтобы разглядеть шейные позвонки. Голова женщины была чуть склонена в бок, а само лицо, словно белое полотно с нарисованными мертвыми глазами. У мужчины был вспорот живот. Только опустив глаза чуть ниже, у Нила перехватило дыхание. Он тут же накрыл глаза Натали своей ладонью. Ее лицо ничего не выражало, взгляд был однозначно направлен в сторону, в которую Нил не хотел бы, чтобы она смотрела. Это было слишком. Взгляд вернулся обратно к телам, когда женщина из службы опеки вылетела за дверь с писком. Живот… живот мужчины был вспорот в области чуть ниже желудка. Начало кровоточащей раны, из которой вываливались кишки и часть желудка, начиналась от одного бока и заканчивалась на другом. Ноги переломаны и неестественно развернуты в разные стороны. Его глаза были открыты. На одном синяк и кровоподтеки, второй весь в слезах, успевших чуть подсохнуть, но так и не утративших блеска. Телевизор показывал лишь помехи. Было жутко. Ужасно, блять, жутко. Тот, кто это сотворил настоящий псих. Двое полицейских наконец спохватились, выходя из остолбенения. Один из них схватился рукой за рот и прижал до побелевших костяшек. Казалось, его сейчас вырвет. Второй хмуро развернулся и молча перекрыл обзор Натали. Нил убрал ладонь и она посмотрела на полицейского абсолютно пустым взглядом. — Пошли на выход. — Они мертвы. Полицейский поджал губы. — Прости. — Не стоит. Мне плевать. — Ты… — Они не были хорошими родителями. Уверена, если вы порыскаете в типичных заначках барыг, найдете кучу шмали или еще чего потяжелее. Мужчина нахмурился, но Нил был уверен, что это одна из жалких попыток сдержать слезы. — В любом случае, на выход. Тебе не стоит это видеть. — Я уже видела. Вы немного запоздали с этим. — Это не… — его голос немного надорвался, — Тебе не стоит разглядывать это и дальше. Натали пожала плечами, отпустила руку Нила, чтобы развернуться в сторону выхода и схватится за нее уже другой. Они вышли на улицу и присели на деревянные, подгнившие от влаги, ступени дома. Рука Нила была все еще в оковах руки Натали. Ее плечи задрожали. Нил огляделся по сторонам. Никого поблизости не было. — Тебе не стоит даже жалеть их. — Знаю. Просто… я знала что так будет. Прекрасно знала, что их убьет кто-то из банды, как только я расскажу все. — Ты поэтому сомневалась? — Отчасти. — Не ты их убила, Натали. — Но в этом есть часть моей вины. — Это билет в твою свободу. То, что пришлось пожертвовать двумя отбросами не грех. — И это говорит мне ангел. — Я атеист. Натали захихикала. Так тихо и искренне, что у Нила аж потеплело на сердце. — Ты вообще понимаешь, что это пиздец как абсурдно звучит? — Не выражайся. — Завались. Последовала тишина, которую прерывал лишь шум листьев, стукающихся друг о друга с порывом ветра. — Что дальше? — спросила Натали. — Дальше тебя заберет служба опеки. Ты будешь жить в детском доме, где, на самом деле, не особо приятные люди и, возможно, кто-то захочет тебя удочерить. — А если не захотят? — Прорвемся. — Вместе? — Вместе. — Ты обещал. — Я в курсе. — Хорошо. Натали прикрыла глаза и откинула голову назад, позволяя ветру ласкать свои темные волосы. Совсем скоро подъехала еще парочка машин и наконец вновь показалась сбежавшая женщина, что по видимому все это время отходила от увиденного. — Пока держишь мою руку, сжимай ее, а не стучи. Так будет менее заметно. Натали сжала его ладонь один раз. Из дома вышли двое полицейских. Тот что держался за свой рот изо всех сил, наконец перевесился через перила дома и вывалил в засохший куст содержимое желудка. Он был молод, а значит, к подобным зрелищам не привык. Полицейский постарше присел на корточки перед Натали и посмотрел прямо ей в глаза. — У тебя есть родственники? — Нет. Мужчина закусил губу. — И тебе не к кому пойти? — Я даже это место не могла назвать домом. Мне и до сегодняшнего дня не особо было куда пойти. — Я понял. Натали фыркнула и закатила глаза. Нил уже почти мог прочитать ее мысли на лбу. — Когда там меня уже заберет опека? — Это займет время, но тебе будет где спать. — Уже радует. К ним подошла поближе женщина и Натали встала, вытягивая руки над головой и потягиваясь. Разница в росте с Нилом позволяла сделать это не отцепляя рук друг от друга. — Свои личные вещи ты не сможешь забрать еще ближайшую неделю, но я думаю приют… — Не нужно. У меня ничего нет. Женщина тоже поджала губы, почти так же, как делал до нее полицейский. — Тогда поехали. Натали прошла за женщиной к машине и села на заднее сидение. Женщина села за руль и завела мотор, но с места так и не трогалась, сжимая и разжимая пальцы. — Знаю, глупо такое спрашивать, но… ты как? — И правда глупо. — Извини. — Ага. Машина тронулась со скрипом. Она не была старой, но педаль газа настолько резко выжали, что колеса поддались с треском. Натали не шелохнулась. — Пристегнись. Девочка вновь фыркнула и Нил обхватил ее ладонь своей, чтобы без подозрений застегнуть ремень безопасности. Натали сжала его ладонь четыре раза. — Она на нервах и гонит как сумасшедшая. Так безопаснее. Пять раз. — Хватит выражаться. Снова пять раз. Нил умолк. Они доехали до приюта спустя почти час. Ничем не примечательный, явно старый, среднего размера и явно без капремонта долгие годы. Натали поморщилась. Они прошли сквозь коридоры, пропускающие в себя не так уж и много света через занавешенные окна, поднялись на второй этаж и постучались в дверь с табличкой, в которую Нил даже не старался вглядываться. — Войдите. Женщина перед ними толкнула дверь и пропустила Натали вперед. Нил прошмыгнул вместе с ней. — Я к вам с новой девочкой. — Триша! Как я рада. Присаживайтесь, не стойте. Женщина скупо улыбнулась. Перед столом старой женщины, директора приюта, как догадался Нил, стояло два кресла. Хоть на мебель они не поскупились. Триша села на кресло справа, оставляя левое Натали. Нил встал позади девочки, изучая комнату на потенциальную опасность. Пыль да паутина, ничего необычного. Триша положила документы, которые успела собрать еще перед приездом по базе данных, перед директрисой и сложила руки на коленях. Женщина взяла их в руки и изучила. — Натали, значит. — Здесь не все документы, остальные я привезу вам после окончания расследования. — Родители за решеткой? — Убили сегодня утром, — ответила за Тришу Натали. — Ясно. Женщина вновь окунулась в документы, изучая на этот раз более тщательно. — Что ж, Натали, мне стоит ожидать от тебя проблем? — Зависит от обстоятельств. — Могла и соврать, — упрекнул Нил. Натали стукнула ему в ответ пять раз по подлокотнику. — Довольно честно. Убивать никого не планируешь? — Мисс Аддерли! — вскрикнула Триша. — Мне хватило смертей. Мисс Аддерли кивнула и сложила ладони под подбородком, скрещивая пальцы. Ее маленькие очки чуть съехали на кончик носа. — Вещи тебе выдадут на первом этаже. Триша тебя проведет. — У меня есть одна просьба. Директриса хмыкнула и склонила голову. — Какая же? — Я хочу сменить имя. Это возможно? Мисс Аддерли чуть сощурила глаза, размышляя. — Думаю, что да. Отчего такие мысли? — Хочу начать все с чистого листа, — Натали перевела взгляд на Нила, который успел переместиться к окну за спиной директрисы, — С белого. Нил улыбнулся и кивнул, пытаясь вложить в этот жест как можно больше поддержки. — Понятно. Имя уже выбрала? — Рене. Я хочу быть Рене. — Фамилия? — Без разницы, хоть Доу пишите. Главное, чтобы не та, что у меня сейчас. — Договорились. Надеюсь, на твое хорошее поведение. — Ничего не могу обещать. — Хотя бы постарайся. Рене отвела взгляд в сторону, рассматривая стеллажи с книгами. Очень многие из них были религиозные. — Бог нам в помощь. Нил прыснул в кулак, одаривая Рене вытянутым большим пальцем. — Что ж, удачи тебе, Рене. Триша, жду тебя после того как закончишь. — Конечно, мисс Аддерли. Пока они вставали, женщина вытянула из задвижного ящика под столом длинную, тонкую дамскую трубку и засыпала немного табака в чашу. Она быстро и с профессионализмом, наработанным годами, утрамбовала слой за слоем табака и засунула мундштук между губ. — Идите уже, — подогнала она их взмахом ладони. Дверь за их спинами захлопнулась и Триша вновь повела их по лестницам и коридорам. Когда они зашли в нужную комнату, их встретила радостная пухлая женщина в белом халате и чепчике. Как-то здесь все слишком по старомодному. — Триша! Привела новенькую? — Меня зовут Рене. — Рене… — словно пробуя на вкус произнесла женщина, — чудесное имя. Меня зовут Пенелопа, очень приятно. — Ей нужно постельное белье и одежда. — Ой, что же это я. Сейчас-сейчас. Пенелопа начала впопыхах открывать и закрывать ящики, доставая среди стопки пару вещей. — Какой у тебя размер, дорогая? — XS, вроде. — Маловато. Ну ничего, откормишься. Пенелопа выпрямилась и вручила стопку вещей Рене. — В воскресенье сдаете постельное белье. Чистое выдается сразу же. Нижнее белье стираешь сама, замена зубной щетки раз в три месяца, грязную форму собираем вместе с постельным бельем. У тебя ее два комплекта, как и спальных. Ночнушки меняешь раз в две недели, их собираем вместе с бельем. За средствами личной гигиены подходишь ко мне. Если тебе нужны какие-то медикаменты, ты тоже подходишь ко мне. — Вы еще и медсестра? — По образованию, да. Есть вопросы? — Нет. — Отлично! Сейчас глянем в какую комнату тебя подселить… Пенелопа прошла к своему столу и раскрыла журнал, пролистывая страницу за страницей. — Сколько тебе лет? — Тринадцать. Пухлая женщина тыкнула пальцем в какую-то строку и закрыла журнал, подхватывая ключи со стола. — Пошли, я тебя проведу. Триша, ты можешь быть свободна. — Благодарю. Триша вышла за дверь, тихонько закрывая ту за собой. Пенелопа подошла к Рене и взяла половину из ее стопки вещей. Нил прошмыгнул следом. Женщина закрыла за собой дверь на ключ, прикрепленным в связке и зафиксированном на поясе, и пошла в противоположную, от той с которой они шли, сторону. — У нас здесь детишки шабутные, но дерутся редко. Надеюсь, тебе все понравится. — Если меня не будут трогать, то понравится. — Любишь одиночество, значит. — Скорее не доверяю людям. — Очень зря. В тяжелые времена, только другой человек сможет облегчить твой груз. — Я справлюсь. — Не сомневаюсь. В любом случае, ты можешь прийти ко мне. Или к мисс Аддерли. Она выглядит суровой и слегка ветряной, но детишек любит. Советом тебя не обделит. — Я не нуждаюсь в советах. — Я не настаиваю, что ты. Просто на будущее. — Учту. — Вот и славно. Женщина постучалась свободной рукой в дверь и зашла внутрь. — Молли, у тебя новая соседка. Прошу любить и жаловать. Девочка лежала на кровати растянувшись во весь рост. Она выглянула из книжки и мельком обвела взглядом Рене. — Ага. Пенелопа прошла к соседней кровати и положила вещи на голый матрац. Рене положила свою стопку рядом. — Встань и поздоровайся, юная леди. Буквы от тебя не убегут. — Привет, — махнула рукой Молли, не отрываясь от страниц. Рене ей не ответила. Пенелопа глубоко вздохнула. — Оставляю вас друг на друга. В комнате воцарилось молчание. Рене начала расстилать постельное белье и складывать свои вещи в прикроватную тумбу, попутно стягивая с себя старые обноски и сменяя их на форму приюта. Нил отвернулся в другую сторону, садясь на пол и рассматривая стену. — Как освоишься, начнем нашу тренировку. Рене стукнула пальцем по тумбе. — Здесь все довольно милые. Еще один стук. — Кроме детей. Хотя, судить по одной довольно ошибочно. Два стука. — Она тебе нравится? Один стук. — Из-за того, что не лезет? Снова один стук. — Хватит уже стучать. Ты сбиваешь. — Если тебя отвлекает тихий стук, стоит либо сменить книжку, либо поработать над сдержанностью. — А ты дерзкая. — Не из монастыря пришла. — Оно и видно. Оборванка с подворотни. — Иди на хуй, Молли. — Что помешало дальше хлебать из лужи? — Сам Боженька велел мне прийти и выбешивать тебя своими стуками. Читай уже свою книжку и завали ебальник. — Не выражайся, — влез Нил. — Пока ты не пришла, я прекрасно с этим справлялась. — Иди на хуй. Вероятно, это высказывание было посвящено Нилу, но Молли восприняла это на свой счет. Она фыркнула и легла на бок, лицом к стене, возвращая свое внимание книжке. Рене довольно быстро разобралась со своим скудным количеством вещей и легла на кровать животом к верху, подкладывая руки под голову. Нил придвинулся ближе к ее кровати и облокотился спиной, под боком у девочки. Спать он не мог, а значит, остается либо снова смотреть в стену, изображая веселье и увлечение, либо наблюдать за Молли с книгой в руках. Стена показалась чуть более интересной. Спустя почти полчаса, Рене засопела. Однообразные дни сменялись ночами. Ничем не примечательные, кроме резких подъемов Рене по ночам от кошмаров. Она почти сразу хватала Нила за руку и не отпускала до самого утра, но если ладонь Нила могла обеспечить девочке чувство безопасности — он вовсе не против. Рене игнорировала всех, кто пытался с ней хотя бы заговорить. Не игнорировала она одну лишь Молли и то, лишь в те случаи, когда появлялась возможность попрерикаться и сразиться в остроумии. Спустя неделю пребывания кто-то пустил слухи, из-за чего Рене стали сторониться, а Молли так вообще шарахаться как огня. По шепотками Нил понял, что в слухах говорилось о том, что Рене была бандиткой, что убила своих родителей. Судя по Рене, она тоже все слышала, но предпочитала не обращать внимания. Тренировки проходили неуверенно и вяло. Места для них не было, а полноценно поговорить они могли крайне редко из-за постоянного нахождения кого-то в радиусе десяти метров. Рене отжималась, приседала, держала планку 15 минут и понемногу набирала массу, благодаря стабильному питанию три раза в сутки. С директрисой и Пенелопой они больше ни разу не виделись, прачки приходили к ним за вещами, забирали грязное и приносили свежее, но увидеться с директрисой можно было только если тебе это очень надо, а Рене и Нилу это было, очевидно, не нужно. Так проходил день за днем. Сон, еда, тренировки, еда, учебные занятия, еда, снова тренировки и вновь сон. Рене не спрашивала, почему Нил начал с обычной физической нагрузки, девочка сама все прекрасно понимала. Ее тело было худым и истощенным, мышцы хоть и имелись, но были слабы для выкрутасов с ножом в руках и уворотов, гибкость оставляла желать лучшего. Единственное, чего было у нее не отнять — это быстрая реакция. Полезный навык при сражении, хоть Нил и до конца надеялся, что Рене это не пригодится. На второй неделе, Рене пошла к директрисе. Нил не понимал зачем, но молча пошел следом. Рене постучалась в нужную дверь и стала ждать. — Войдите. Рене толкнула дверь и пропустила Нила внутрь. Мисс Аддерли сидела на своем кожаном кресле с трубкой в правой руке — уже зажженной, потирая переносицу без очков левой. Она смерила Рене взглядом и наклонилась ближе к столу, кивком призывая девочку сесть. Рене молча прошла к креслу напротив и громко плюхнулась, скрипя юбкой об кожу. — Рене. Что привело тебя ко мне? — Мне нужно уединенное место. — Зачем? — Не люблю людей. — Социопатка? — Нет. У вас есть вся моя информация, вы должны быть в курсе. Мисс Аддерли протянула «М-м», затягиваясь через мундштук. — Не доверяешь. — Не доверяю. — Придется привыкать. Ты в приюте, дорогая, здесь нету такого понятия как «уединение». Ты либо среди таких же сирот как ты, либо под наблюдением персонала. — Всем нужно уединение, мисс Аддерли, и я хочу его получить, даже находясь в приюте. — Молли не оставляет тебя одну в комнате? — У нее не особо много друзей. Женщина сделала последнюю затяжку и вытряхнула истлевший табак из трубки в пепельницу, складывая ее после в специальную подставку для сушки. Нил внимательно наблюдал за ее действиями из-за спины Рене. — Значит, хочешь побыть одной. С какой целью? — Самокопание. — Не лги мне, Рене. Процесс самокопания проходит в твоей голове и наличие одного человека в комнате не сильно мешает при этом занятии. Рене сжалась плечами под внимательным взглядом женщины. — Вы и правда имеете большой опыт с детьми. — Не будь у меня его, я бы вряд ли стала директором приюта. Ну так что? — Мне нужно тренироваться. — Занимаешься спортом? — Что-то вроде того. — Похвально. Мисс Аддерли начала постукивать указательным пальцем по подбородку, смотря на Рене изучающим взглядом. — Собираешься учиться драться. — Как вы поняли? — У меня твое дело в нижнем ящике. Пазл не трудно сложить, имея все детали в наборе. — В зависимости от количества деталей. — Верно подмечено. У тебя их много, Рене, что редкость среди детей твоего возраста. — Это плохо? — Нет. Лишь означает, что ты слишком рано выросла. Рене терпеливо выдерживала взгляд директрисы. — Что ж… у нас есть небольшой подвал. Там хранятся запасы вещей и старая мебель, но если все там почистишь и отмоешь, он в твоем распоряжении. Им не пользовались уже долгое время, так что можешь оттуда все выбросить. — Благодарю. Мисс Аддерли оторвала маленькую бумажку из блокнота и начиркала карандашом слова, размашисто ставя подпись снизу, протягивая ее после Рене. — Зайди к Пенелопе и отдай записку. Она тебя проведет и отдаст ключ. Швабры и ведра найдешь в кладовке. — Поняла. До свидания. Рене встала, прижимая записку к груди и развернулась к выходу. — Рене. Девочка круто развернулась, обхватывая взлетевшие пряди волос губами и фыркая. — Что? — Твой пазл еще не собран. Деталей не хватает. Но только в твоих руках изменить эту мрачную картину на что-то поярче. Пусть ты и в приюте, но не просри возможность создать собственный пазл. Рене ошарашено выпучила глаза на женщину не моргая. Нил был столь же удивлен. — Не знала, что вы так выражаетесь. — Не всегда. Жизнь дерьмо, Рене, и если она такова, я так и буду ее называть. Девочка не двигалась с места, обдумывая свои слова. — Какой пазл у вас, мисс Аддерли? Женщина хмыкнула, откидываясь обратно на спинку кресла. — Мой давно уже собран. — И он довольно мрачный, не так ли? — Не совсем. Как думаешь, для чего я тебе это все говорю? — Потому что вы — хороший человек? — Вовсе нет. Просто, на последних моих кусочках, я старательно рисовала счастливых детей. Я плохой человек, Рене. Плохой человек, что очень сильно пытается быть хорошим. — Вы слишком плохого мнения о себе. Мисс Аддерли громко рассмеялась, прикрывая рот ладонью. — Спасибо. Удачи тебе, милая. Рене кивнула и вышла за дверь кабинета. — Она довольно… — Крутая. — Точно, — щелкнул пальцами Нил. — Идем. Нил обогнал Рене и пошел вперед, проверяя дорогу на потенциальную опасность. Рене вечно фыркала, недовольная подобным проявлением гиперопеки со стороны Нила, но он не мог ничего с собой поделать. Еще с первых дней это стало чем-то само собой разумеющимся. Тем не менее, когда Рене просила у него пространства — Нил уходил. Если ей это нужно, он не в праве лишать ее момента одиночества. Он обещал, что всегда будет рядом, но рядом, не значит обязательно на расстоянии вытянутой руки. За дверью, в коридоре, да хоть в шкафу, главное — не в ее поле зрения. Нил понимал причины, понимал почему глаза Рене в такие дни стекленели как у мертвеца, понимал почему ее плечи казались скованными цепями. Рене не говорила «Спасибо», оно ему было и не нужно, они просто продолжали идти дальше рука об руку. Когда путь до кабинета был преодолен, Нил пропустил Рене внутрь. Она коротко постучалась и в нетерпении вошла, не дожидаясь ответа. Пенелопа сидела за своим столом с кружкой горячего чая, заполняя один из журналов карандашом. Нил ей немного сочувствовал. — Рене! Что случилось, деточка? — Мисс Аддерли сказала отдать вам записку… и что вы отдадите мне ключ. Рене протянула женщине записку, та в нее вгляделась, пробегая глазами по строчкам и широко улыбнулась. — Подожди секундочку. Рене кивнула. Пенелопа открыла одним из связки ключом небольшой настенный шкафчик, оказавшийся ключницей, и выудила оттуда чуть ржавый ключ. Она вернулась и сразу вручила его Рене. — Теперь, такой есть лишь у тебя и у мисс Аддерли. Тебя никто не побеспокоит. Рене крепко сжала его в руке и подняла взгляд обратно на женщину. Пенелопа широко улыбнулась, сверкая своими белыми зубами. — Пойдем, я тебя проведу. — Спасибо. — С уборкой справишься? Сейчас я тебе не смогу помочь, но завтра после обеда я свободна. — Я справлюсь. Спасибо. — Как скажешь. Они вышли из кабинета и Пенелопа вновь его закрыла на замок, разворачиваясь в противоположную от комнат сторону. — Помниться, раньше это было личное место мисс Аддерли, до того как она стала директором. — Она жила в этом приюте? — Это был ее дом до пожара. Она и сама может тебе рассказать, если ты у нее спросишь. — Не думаю, что она захочет мне показывать свой пазл, — почти шепотом сказала Рене. — О чем ты? — Ни о чем. Так этот приют был раньше домом? — Целое поместье. У нее была большая семья, но все сгорели заживо. Осталась лишь мисс Аддерли и единственный уцелевший подвал. — Тот, от которого вы мне дали ключ? — Именно так. — Почему она им не пользуется? — Даже не знаю... Когда мы с ней в последний раз выпивали, этот вопрос показался мне слишком неуместным. — Понятно. Они дошли до нужной двери. Железная, слегка ржавая, как и ее ключ, и явно тяжелая. Пенелопа шагнула в сторону, указывая рукой на дверь. — Думаю, она будет рада, что кому-то этот подвал будет неким спасением, как и ей однажды. Рене кивнула и вставила ключ в замочную скважину, со скрипом проворачивая его в право. Дверь щелкнула и отворилась, пропуская внутрь. — Оставляю тебя. Зови на помощь, если что. — Конечно. Рене и Нил шагнули внутрь, ступая на деревянную лестницу, ведущую вниз. Доски пели писклявые баллады, прогибаясь под весом ног. Рене заперла дверь и пошла вниз следом за Нилом в темный подвал. — А ты можешь, ну не знаю, загореться что ли? — Я тебе что, фонарь? — На солнце ты светишься как лампочка. — Я не пробовал. — Напрягись как-нибудь или как у вас это делается. Я ступенек не вижу. — Просто держись за мое плечо. — Просто завали и подсвети дорогу. Нил цокнул и «напрягся», как сказала Рене. Тусклый теплый свет слегка озарил узкое пространство, показывая примерно пять ступеней перед ними. — Я, конечно, пошутила, но это просто охуеть. — Не выражайся. — Достал. — Щас погасну и будешь искать путь на ощупь. — Я упаду и сломаю себе шею. Ты слишком неубедителен. Нил вновь цокнул и пошел вниз, ведя за собой Рене. Они дошли до такого же пола из темного дерева, как и ступени. Нил огляделся и увидел выключатель, красующийся прямо рядом с лестницей. Да будет свет. Стены были почти не видны за захламленной мебелью и матрасами. В противоположной от лестницы стене была еще одна дверь, закрывающаяся на внутренний засов и с замочной скважиной чуть ниже. Нил огляделся еще раз. В углу комнаты, в дали от всей пыльной мебели, стояла стопка книг. Нил бы не удивился, будь они религиозными. В другом углу стоял небольшой стол и мягкие стулья. — Рене, да тут жить можно. — Я вижу. Она подошла к неизвестной двери и открыла засов. Дверь не открылась, но щелкнула. — Попробуй свой ключ. — Полагаешь, кто-то решил, что один ключ для двух дверей — хорошая идея? Нил пожал плечами. — Просто попробуй. Рене попробовала и в этот раз дверь поддалась, открывая проход на еще одну лестницу. Нил победно улыбнулся. Рене закатила глаза и показала ему средний палец. — Кажется, кто-то хотел начать с чистого листа. — Я в процессе. — Начни хотя бы с того, чтобы поубавить количество ругательств в лексиконе. Рене его проигнорировала, начиная подниматься по новой лестнице. Нил сложил руки на груди, оглядывая объемы предстоящей работы. — Ты идешь или правда хочешь, чтобы я сломала себе шею? — Нахалка. — От нахала слышу. Нил пошел вслед, вновь включая режим лампочки. Они добрались до выхода, вновь перекрытого железной дверью. В этот раз, только на внутренний засов. Рене открыла дверь и в лицо им ударился легкий ветерок и яркий свет, заставляющий прикрыть глаза. Рене вышла наружу, ступая по зеленой траве. Это был небольшой участочек, некошеный долгое время и оставленный на произвол судьбы. Окна приюта с первого этажа сюда не выходили, но одно единственное окошко Нил все таки высмотрел. Окно со второго этажа и по идее, из кабинета мисс Аддерли. Этот маленький участочек был огражден каменным забором со всех сторон. Он не был высоким, но перелезть его не выйдет, только если кто-то не притащит лестницу. Рене легла на траву, раскидываясь по земле звездочкой. Нил подошел ближе. Садясь у ее головы. — Ты испачкаешься. — Плевать. Нил выдохнул и лег голова к голове вместе с Рене. Небо было голубым, по нему спокойно плыли облака плавно перетекая из одной формы в другую. — Это облако похоже на морду лисы, — тыкнула пальцем Рене. — Ты права. — Любишь лис? — Не знаю. Они красивые… и хитрые. — Прямо как ты. — Ты недалеко ушла. Они снова замолчали. Рене снова тыкнула в небо. — А это похоже на голову ворона. Нил посмотрел на ее лицо. Девочка скривилась. — Не любишь ворон? — Они мерзкие. Каркают ужасно громко и противно. Слышала, они питаются трупами людей. — Падальщики. — Что это значит? — Ты вообще в школе училась? — Я всегда прогуливала. — Падальщики — это те, что питаются в основном трупами животных. Людей в том числе. — А другим они могут питаться? — Мусором и отходами. — Фу… какая мерзость. Нил захихикал. Тишина в очередной раз воцарилась, не смущая и не напрягая, лишь нашептывая темы для других разговоров. — Каково там? — Где? — На небесах. — Тебе бы не понравилось. — Почему? — Слишком ярко, там не бывает ночей, а ангелы на самом деле очень лицемерны. — Но вам же нельзя лгать. — Лицемерие — не совсем ложь. Они говорят загадками, оставляя тебя додумывать самостоятельно. Настоящие змеи. — А там красиво? Нил задумался. — Закон физики там не писан. Это завораживает, но не сказать, что прямо красиво. Здесь лучше. — Почему? — Цветов больше. Там я мог видеть лишь белый и золотой, иногда голубой, но не другие. — А других ангелов ты здесь уже встречал? — Пока нет. — Это такая редкость? — Не сказал бы. Просто не каждый человек прикладывает лезвие к запястью с мыслью «Здесь и сейчас». — Ясно… Нил встал, последний раз взглядывая на небо и склонился над Рене. — Знаешь, у тебя глаза такого же цвета, — сказала девочка, переводя взгляд с радужек Нила обратно на облака. — Как небо? — Ага. Нил усмехнулся и протянул руку Рене. — Вставай, нам еще весь тот хлам убирать. Девочка выдохнула и поднялась, принимая помощь от Нила. Она отряхнула юбку, а Нил помог отряхнуть спину и волосы, вытаскивая из них застрявшие травинки и мусор. Сначала они занялись сортировкой мебели. Было принято решение оставить два стула и стол, парочку книг и почти все матрасы. Рене и Нил вынесли все лишнее на мусорку. Выбили каждый матрас от пыли, нашли ведро со шваброй и краник с водой на их небольшом участке. Удобно и не придется проходить почти весь этаж до туалета. Пока Нил выбивал пыль из матрасов и заносил их обратно, Рене мыла пол и чистила мебель от слоя скопившейся за десятилетия пыли. Вместе они уложили матрасы на половину комнаты, разложили стопку книг на полку одной из стен, что Рене предварительно вымыла до блеска, и разместили прямо под ней стол и два стула. Они потратили весь день, пропустив обед и ужин, на уборку своего будущего бункера. — Выглядит неплохо. — Мрачновато, — возразил Нил. — Мы это никак не исправим. — У тебя остались деньги. — Я не буду их тратить на безделушки. Этого нам хватит. — Мы могли бы развесить гирлянду на стене. — Бесполезная трата денег. — Как знаешь. — Тренировка? — Ты еще не устала? Рене нахмурилась, щупая свои руки и устало вздохнула, качая головой. — Завтра, — сказал Нил, идя в сторону лестницы. — Ладно. Рене закрыла двери на все замки перед выходом и выключила свет. Нил опять шел в режиме фонарика. — Иногда мне кажется, что ты мной пользуешься. — Тебе не кажется. — Грубо. — Зато честно. — Сомневаюсь, лисица. Рене пихнула его в плечо, отчего Нил чуть не скатился по лестнице. — Тебе повезло, что я бессмертный. — Буду активно этим пользоваться, спасибо что сказал. — Это не значит, что мне не больно. — Я обязательно не учту ваше мнение, сэр. Нил фыркнул. Рене заперла последнюю дверь. — Тебе надо поесть. — Я пропустила ужин, если ты вдруг забыл. — Можем что-то выкрасть с кухни. — Я просто валюсь с ног. Позавтракаю плотно завтра. Нил пожал плечами. Они шли по темному коридору, рассматривая закрытые двери в полном молчании. Рене со скрипом открыла дверь в свою комнату, уже начиная расстегивать пуговицы рубашки. Молли все так же читала книжку рядом со свечкой на ее тумбе, мирно сидя на кровати. Рене стянула с себя рубашку и направилась к прикроватной тумбе, замирая на полпути. — Что это? — спросила она, разворачиваясь лицом к Молли. — Яблоки, — прикрывая книжку и поднимая одну бровь, ответила девочка, — ты не знаешь как они выглядят? — Я имею ввиду, почему они здесь? — Тебя не было ни на обеде, ни на ужине. — Их ты принесла? — А что, тебе принципиально? — Нет. Рене быстро переоделась в ночной комплект и схватила два яблока. Она легла на спину, закидывая одну руку под голову, а второй держа одно из яблок, с хрустом откусывая кусочек. Нил сел на пол, сбоку от Рене. Привычная идиллия, ничего не скажешь. Рене доела второе яблоко и забросила их в мусорное ведро рядом с дверью, не вставая с кровати. — Спасибо. Молли округлила глаза, закрывая книгу уже окончательно. Нил заметил ее короткую улыбку. — Не за что. Молли потушила свечу и легла на бок, укутываясь в одеяло. — Спокойной ночи, оборванка. — И тебе. Нил всю ночь слушал их тихое сопение, иногда одалживая свою ладонь для очередных успокоительных сеансов.