Помни меня

Солнце, пробившееся сквозь облака, щедро поливало Женю своим теплом. Она сидела за рулем, откинувшись на сиденье, и глубоко вдыхала свежий воздух. Наконец-то. Наконец-то отдых. Наконец-то возможность просто быть. Без тренировок, без соревнований, без постоянного давления. Последние несколько лет были бешеным бегом по кругу. Каток, тренировки, соревнования, поездки, интервью, фотосессии. Ее жизнь сводилась к нескончаемому циклу подготовки и доказательства себе и всему миру, что она лучшая. Но теперь ей хотелось почувствовать себя просто человеком. Она повернула руль, направляясь в сторону леса. Ей хотелось погулять по тихой тропинке, послушать щебет птиц, подышать хвойным воздухом. Все, что она не могла себе позволить в своем безудержном ритме. Но жизнь не всегда поддается планам. Все произошло в миг. Резкий свист тормозов, удары, оглушительный скрежет металла. Машина врезалась в дерево, как в непробиваемую стену. Ее тело бросило вперед, потом отбросило назад. Мир расплылся в пестрые пятна, а уши заложило невыносимым звоном. Она пыталась вспомнить, что произошло, но мозг отказывался работать. Потом — тьма.

***

Она проснулась от оглушительного шума. Казалось, что ее голову раскалывает на части. Женя попыталась подняться, но не смогла. Ее тело отказывалось ей слушаться. Ее взгляд упал на белые стены, на капельницу, на мигающий монитор. Она была в больнице. В больничной палате. — Где я? — прошептала Медведева, и голос ее звучал так странно, так отдаленно. Женя попыталась вспомнить, что произошло, но ее память была пустой, как лист бумаги. Ей казалось, что она только что родилась, и весь ее прошлый опыт исчез. Девушка пыталась двигать рукой, но она не поднималась. Женя попыталась сесть, но ее тело отказывалось ей служить. В этом беспомощном состоянии она ощутила панику, которая охватила ее с головы до ног. Ей было страшно. Ей было невыносимо страшно оказаться в этом белом пустом месте, о котором она ничего не знала.

***

Врачи беспокоились. Ее состояние было критическим. Она не просыпалась. Она не отвечала на стимулы. Ее сердце билось слабо, дыхание было поверхностным. Они делали все, что в их силах. Но она лежала в коме, погруженная в тишину своих собственных мыслей. В тени больницы лежало не только ее тело, но и ее мечта. Все, к чему она стремилась, что строила всю свою жизнь, сейчас казалось пустым и нереальным. Женя не знала, что ее ждут в будущем, но она знала, что ей необходимо просыпаться. Ей необходимо вернуться к жизни.

***

Белый шум. Словно снег засыпал ее сознание. Но вот снег начинает таять, образуя капли, которые сливаются в реку, неся ее по течению воспоминаний. Сначала — яркая вспышка холодного света. Ледяная площадка, огромная, как бесконечность. Она в нелепом комбинезоне. Ее ноги неуклюже топают по льду, пытаются найти устойчивость. Она чувствует тяжесть коньков, холод льда проникает сквозь тонкий слой носков. Ее руки сжимают боковые стороны бортика, словно стараясь удержаться от падения в бездну. В глазах — страх. И неуверенность. Рядом — женщина. Строгая, с холодным взглядом и густыми темными волосами. Она стоит неподвижно, с нескрываемым недовольством на лице. — Аксель у тебя кривой. Сальхов — еще хуже. Что ты делаешь? — еще не знакомый голос звучит как приговор. Женя делает неуклюжий шаг, потом еще один, потом снова падает, не удерживая равновесие. — Ты пришла сюда зачем? — спросила женщина, не смягчая голоса. — Я хочу заниматься фигурным катанием. Я хочу быть как Юля Липницкая, — прошептала Медведева, пытаясь удержать слезы. Тутберидзе вздохнула. — Юля Липницкая — это не просто коньки. Это труд. Это отдача. Это дисциплина. Ты готова к этому? Женя кивнула. Ей было страшно, но она не хотела отступать. Она хотела кататься. Она хотела быть лучшей. — Тогда начинаем, — сказала женщина, и в ее голосе зазвучала не только строгость, но и что-то еще. Что-то вроде надежды. Евгения вспомнила этот день. День, когда она впервые пришла к Этери Тутберидзе, в восемь лет, с кривыми акселем и сальховом. День, когда началась ее жизнь на льду. И не знала тогда, что эта женщина не только станет ее тренером, но и окажется самым важным человеком в ее жизни.

***

Лёд под ногами стал тверже, глубже, острее. Неуклюжие шаги превратились в плавные движения, кривые прыжки — в совершенные шедевры. Она летит над льдом, как птица, ее тело гибко и грациозно, ее взгляд уверен и спокоен. Женя уже не боится падений. Она знает, что каждое упавшее тело поднимается еще сильнее. Ей не страшны упреки. Девушка знает, что каждая критика делает ее упорнее. Она чувствует в себе силу. Она чувствует в себе победу. В глазах ее — огонь. Огонь конкуренции, огонь амбиций, огонь любви ко льду. Женя стоит на подиуме, ее рука поднимается вверх, увенчанная золотой медалью. Она слышит аплодисменты, видит взгляды, чувствует волнение в своем сердце. Но она не одна. Рядом с ней — она. Женщина в темном пальто, с серьезным взглядом и неизменными распущенными волосами. — Молодец, Женя, — говорит она, ее голос звучит мягче, чем раньше. В нем — гордость и уважение. Этери всегда была строга. Но в эти моменты, когда Медведева поднималась на подиум, когда она становилась чемпионкой, ее взгляд смягчался. В нем мелькал искренний восторг, за которым скрывалась нежность, которую она так редко показывала. Она видит, как Женя радуется своей победе, как ее глаза сияют от счастья, как она наклоняется, чтобы поцеловать лед. — Ты — чемпионка, Женя, — повторяет Этери, и ее голос дрожит от волнения. Тутберидзе не может не гордиться ее ученицей. Она не может не чувствовать радость за нее. Женщина видит в Жене не только спортсменку. Она видит в ней девочку, которую она некогда привела в мир фигурного катания, девочку, которая прошла с ней долгий и тернистый путь, девочку, которую она любит, хотя и не говорит об этом вслух. Евгения уже не та маленькая девушка с кривыми прыжками. Она превратилась в истинную звезду. Ее имя на устах всех, ее фотографии украшают обложки журналов, ее видео набирают миллионы просмотров. Она — чемпионка мира. Двукратная чемпионка мира. И Этери не может не гордиться ее достижениями. Воспоминания переключаются на следующие моменты — финал Гран-при в Марселе, где Женя установила мировой рекорд в короткой программе. Она видит свой прокат на льду, слышит аплодисменты публики, чувствует радость от победы. Медведева видит Этери в стороне, у бортика, ее лицо напряжено и сосредоточено, но в ее глазах — блеск гордости. Следующее воспоминание — чемпионат Европы. Женя побеждает снова, становясь двукратной чемпионкой Европы. Она видит Этери в присутствии огромной толпы публики, она тихо аплодирует, не снимая своего строгого взгляда, но в ее глазах — блеск радости. Чемпионат мира в Хельсинки. Женя побеждает вновь, уверенно и блестяще. Она становится двукратной чемпионкой мира. Этери стоит у трибун, еще не отведя своего неизменного строгого взгляда, но ее губы слегка улыбаются. Она тихо говорит себе: Молодец, Женя. Ты — чемпионка. Ты — моя чемпионка.

***

Но в этом безудержном потоке побед и успеха были и другие моменты. Моменты, которые не так ярко светили, но оставляли в душе тяжелый осадок. Лёд стал холоднее. Тяжелее. Острее. Он перестал быть другом, превратившись в неумолимого судью. Каждое упражнение — мука. Каждый прыжок — боль. Каждое падение — оскорбление. — Еще раз! — резок и не терпящий противоречий голос Этери. Она не видит усталость в глазах Жени, не слышит хрип в дыхании, не чувствует дрожь в ее теле. Она видит только несовершенство выполнения элемента. — Еще раз! И сделай это правильно! Женя падает снова. С силой вбивая в лед свои коньки, она чувствует жгучую боль в ногах, в спине, в каждом суставе. Но Этери не останавливается. — Ты можешь лучше! Ты должна быть лучше! Девушка поднимается, уже не чувствуя своих ног, и снова пытается выполнить требование. Ее дыхание становится прерывистым, ее движения — заторможенными, но она не отступает. Она хочет удовлетворить требования Этери, она хочет ее одобрения, она хочет ее любви. Но Тутберидзе не смягчается. Она видит только несовершенство, она чувствует только давление, она думает только о победе. — Еще раз! И еще! И еще! Женя чувствует себя разочарованной. Она чувствует себя непонятой. Девушка не устала от тренировок, она устала от вечной гонки за совершенством, от вечной неудовлетворенности, от вечной невозможности достичь недостижимого. Она чувствует себя маленькой куклой, которую сжимают в кулаке, пытаются сделать идеальной, но не понимают, что она может развалиться от слишком сильного давления. В этот момент Женя не чувствует себя чемпионкой. Она чувствует себя побежденной.

***

Лед снова стал твердым, но уже не холодным, а скользким от слез. Словно сотни разбитых стеклянных бусин рассыпались по площадке, отражая яркие прожекторы, сверкающие кристаллы и ее собственную неуверенность. Она проиграла. В ее ушах — тишина, нарушаемая лишь шумом своих собственных вдохов. Женя не слышит аплодисменты публики. Она не чувствует радость победы. Она чувствует пустоту. Медведева видит перед собой цифры на табло. Второе место. Она проиграла Алине. Проиграла своей главной сопернице, проиграла в главном соревновании ее жизни. Она не может понять, что произошло. Женя отдала все, что у нее было, она боролась до последних сил, она хотела победить, она хотела стать чемпионкой. Но она проиграла. И это ощущение поражения сжимало ее грудь, как тиски. Медведева не могла держать слезы. Они полились рекой по ее щекам, капая на лед, словно растопляя его огромную бездушную массу. Женя не хотела показывать свою слабость. Она не хотела плакать перед камерами, перед публикой, перед всем миром. Но она не могла контролировать свои слезы. Девушка чувствовала себя бесполезной. Она чувствовала себя разочаровавшей всех, кто в нее верил, всех, кто ею гордился, всех, кто её любил. Она хотела убежать. Она хотела спрятаться. Она хотела исчезнуть. Но еще Женя хотела утешения. Она хотела объятий. Она хотела чтобы кто-то сказал ей, что все будет хорошо. Медведева не ожидала утешения от Этери. Она ожидала от нее строгих слов, холодных упреков, безжалостной критики. Но Тутберидзе не кричала. Она не требовала. Она просто села рядом с ней, положила руку ей на плечо, и тихо гладила ее по волосам. Ее пальцы были теплыми, нежными. Ее взгляд — спокойным, понимающим. — Ты была великолепна, Женя, — прошептала она, и в ее голосе не было ни капли упрека, ни капли разочарования. — Ты сделала все, что могла. Ты — чемпионка. Ты — моя чемпионка. Медведева заплакала еще сильнее. Она не могла удержать слезы, которые теперь текла рекой по ее лицу, стирая макияж, размывая тушь, но оставляя ее сердце чистым и открытым. Она чувствовала любовь. Она чувствовала поддержку. Она чувствовала, что она не одна. Этери продолжала гладить ее по волосам, не отводя от нее своего спокойного взгляда. Тутберидзе не сказала ни слова о победе, ни слова о поражении, ни слова о будущем. Но она дала Жене все, что ей было нужно. Она дала ей любовь.

***

Она падала, падала снова и снова, но лед оставался холодным и равнодушным. — Еще раз, Женя! — прозвучал голос Этери, и в нем не было привычной строгости, только усталость, как будто и сама она тоже падала, падала вместе с ней. Медведева встала, ноги дрожали, но она продолжала скользить, двигаться, стремиться, как будто лед мог ее поглотить, затянуть в свои холодные объятия, но она должна была бороться. Каждая тренировка была битвой, каждая победа — маленькой радостью, а каждая неудача — ударом в сердце. Она всегда видела в Этери только тренера, жесткую, требовательную, безжалостную к слабости. Женя не замечала, как женщина замирала, глядя на нее, как ее лицо смягчалось, когда девушка удачно исполняла сложный элемент, как она беспокоилась, когда та падала. Холодная больница, пустые стены, белый потолок. Она не чувствовала своего тела, не могла двигаться, не могла говорить. Ее сознание дрейфовало в мире между сном и явью, переплетаясь с воспоминаниями. Детство, первый день на катке, неуклюжие шаги, неуверенная улыбка. Этери, строгая, требовательная, но рядом, ее взгляд, ее слова, ее руки, которые всегда поддерживали, всегда помогали. — Не сдавайся, Женя! Ты можешь! И вот, она снова на льду, но уже взрослая, сильная, но в ее глазах все та же неуверенность. А Этери? Этери все еще рядом, ее взгляд, полный нежности и заботы, она готовит девушке чай после тренировки, волнуется о ее самочувствии, утешает ее после проигрыша. — Ты сильная, Женя, ты справишься. Но Медведева не чувствует силы. Она хочет забыть все, все, что было в ее прошлом, все, что было между ней и Тутберидзе. Она закрывает глаза, хочет провалиться в бездну небытия, но нежность окутывает ее, проникает в ее сердце, и она не может не ответить на нее. В ее ушах шепот: Женя... помни меня...

***

Белый потолок, пустые стены, тишина. Женя просыпается, но не может понять, где она и что происходит. Ее сознание окутано туманом, и в нем мелькают образы. Лед, тренировки, боль, победы, проигрыши. И Этери, всегда рядом, всегда строгая, всегда требовательная. Но еще и нежная, заботливая, любимая... Медведева чувствует тепло, окутывающее ее как пушистый плед. Нежность, проникающая в ее сердце, но не может понять, откуда она берется. В ее памяти — только холодный лед и строгий взгляд Тутберидзе. Она открывает глаза и видит Этери, сидящую рядом с ее кроватью. В ее глазах — грусть и беспокойство. Она не может сказать Жене, что она ее любит, но она не может и отказать себе в этом чувстве. Медведева смотрит на нее, и в ее взгляде — недоумение и загадка. Она не понимает, что происходит, но чувствует, что все меняется. В этот момент девушка еще не знает, что все только начинается.