История одного знакомства

Глава 1. На древний шумный город спустился теплый летний вечер. Излучина реки, северная граница владений герцога Фердинанда, подернулась малиновым от лучей заходящего солнца, тени бронзовых изваяний лошадей на главной площади неправдоподобно удлиннились, а на улицах уже нельзя было встретить ни бойких торговцев, ни чумазых мальчишек, снующих между рядами в поисках плохо лежащего яблока или ароматного пирожка. Жизнь Пьяченцы переместилась за угрюмые стены домов. Дородные хозяйки, накрывающие нехитрый ужин, юркие хозяева, снующие между столиками таверн, откупоривая очередную бутылку дешевого вина, и раздающиеся откуда-то издалека расстроенной скрипки-жиги - город не хотел сдаваться в плен ночи, и был готов отвоевать у нее еще пару шумных часов. В нависшем над жалкими лачугами герцогском палаццо тоже никто не собирался отходить ко сну. Небольшой зал всего с тремя рядами кресел и узким пространством для свиты позади, был наполнен неистовыми звуками скрипки. Роберто. Это имя витало в воздухе, растворяясь в аромате духов и легком потрескивании сотен горящих свечей. Роберто Риччи, прибывший в Ломбардию сегодня утром, давал концерт для местной знати. Фамилия скрипача подходил ему как нельзя лучше*. Иссиня черные кудри покрывали напряженный лоб, рассыпались по плечам и того и гляди были готовы перепутаться со струнами. Но этого, казалось, никто не замечал. Инструмент и музыкант - единый организм, и каждый издаваемый скрипкой звук моментально отражался на лице и в движениях Роберто. Он то плакал от неразделенной любви, то взрывался рокотом негодования, то укутывал сидящих перед ним людей мягким тембром средних тонов, похожим на приятные воспоминания, то заставлял сердца выпрыгивать из груди от радости, выводя звонкие пассажи. Каждую новую вещь он начинал почти сразу за предыдущей, без перерыва, не давая слушателям опомнится и перевести дух. И только когда отзвук последнего аккорда затих где-то под потолком, Роберто изящным движением отнял скрипку от лица и слегка поклонился. Тишину взорвала буря оваций. Герцог Фердинанд, большой поклонник скрипки, гордившийся тем, что его земли граничат с землями Кремоны, подарившей миру громкие имена скрипичных мастеров и самые лучшие инструменты, вопреки правилам этикета, вскочил со своего места и почти подбежал к музыканту. - Брависсимо! Роберто! Просите у меня за свой талант какую угодно награду! - выпалил он под охи дам и почти затихшие аплодисменты. - Мон сеньор, - произнес скрипач, казалось, слегка смущенный столь теплым приемом. - если вы позволите, у меня есть одно желание. - Говорите! Все что угодно! Я готов исполнить любое! - Дело в том, что от владельца дома, в котором я остановился, я услышал, что вы обложили своих крестьян данью, чтобы наполнить опустевшую после неурожая казну. Но дань слишком велика для ваших подданных, некоторые из них не смогут пережить зиму, отдав вам большую часть своих запасов. Умоляю, сократите ее в половину. Я уверен - крестьяне так высоко оценят вашу доброту, что на будущий год принесут вам куда больший доход. Наглец! С таким достоинством и самоуверенностью просить герцога добровольно урезать подать! Он мог бы, что было бы куда учтивее, попросить, например, рубиновый перстень с мизинца его сиятельства, пообещав повесить его на цепочку рядом с нательным крестом! Или же, отвесив подобострастный поклон, сказать, что лучшей наградой для него была бы возможность сыграть еще хотя бы одну пьесу для своего доброго сеньора! Но нет же... Впрочем, дав слово при всем дворе, герцог не мог теперь так легко от него отказаться. Да и пострадать от прошения скрипача могут разве что придворные вельможи, лелеющие в сердце возможность запустить своих жадные ручонки в казну почти по локоть. Теперь нежелание герцога кормить эту свару можно свалить на сумасбродного музыканта, вознамерившегося облегчить участь крестьян Пьяченцы. Слегка смягчив недовольное выражение лица, проявившееся в ответ на просьбу, герцог небрежно махнул рукой и направился обратно к креслам. - Быть по сему. Но вы, в обмен на это, сочините пьесу, в которой прославите красоту здешних мест и милость их владельца. К завтрашнему вечеру. Концерт завершен, господа. Роберто, довольно улыбнувшись, отвесил герцогу еще один поклон, взял скрипку подмышку и вышел из зала через заднюю дверь. Глава 2. Утром город вновь наполнился привычным шумом. Через площадь, заполненную людьми, быстро двигались две фигуры - бледный, болезненного вида юноша с благородным лицом и миловидная девушка с немного беспокойным взглядом. - Ах, Луиза, если бы ты только слышала, как он играл... Если бы он согласился дать мне хотя бы один урок, я был бы самым счастливым человеком на свете. - Бедный, бедный Пьер. Ты снова бредишь, а достопочтенный сеньор Романо, твой добрый лекарь, только вчера уехал по делам из города... - Луиза приложила руку ко лбу брата. - Перестань, - Пьер недовольно увернулся от навязчивой заботы. - я не болен. Ты просто не видела его. Он добрый, он не откажет мне. Только бы он был дома... - Боюсь тебя разочаровать, но такие люди, как сеньор Риччи, вряд ли будут интересоваться простым пажом, пусть даже он и тысячу раз талантлив... - Почему вы так уверены, сеньора? - раздался сверху звонкий голос. Пьер и Луиза одновременно закинули головы и посмотрели наверх. Роберто. Собственной персоной. Тонкий профиль, как будто выточенное из мрамора абсолютно белоснежное лицо, черные, завивающиеся мелкими кольцами волосы и необычайно приветливая улыбка. Брат и сестра оторопели, чем привели музыканта в неописуемый восторг. Он рассмеялся, да так, что чуть было не вывалился из окна, на подоконнике которого уютно примостился - только в последний момент Роберто все же схватился за створку и удержался от падения. Все еще не понимая как себя вести, Пьер и Луиза смущенно захихикали. - Я вижу, что у вас ко мне какое-то дело? Поднимайтесь! Альберто - крикнул он вглубь комнаты. - отвори дверь, у нас гости. Спустя пару секунд на пороге появился невысокого роста коротко стриженный человек с заметной залысиной. Доброжелательная улыбка и внимательные глаза уменьшали его возраст на добрый десяток лет, хотя по испещренному морщинами, сухому лицу было видно, что опекает он своего господина чуть ли не с пеленок. Он жестом пригласил гостей внутрь и проводил их по узкой лестнице наверх. Небольшая комната на втором этаже с распахнутым настежь окном, откуда открывался вид на шумный рыночный двор, представляла собой образец беспорядка. Всюду были раскиданы ноты, на кровати в открытом футляре лежала скрипка, на столе - остатки завтрака, а рядом, на небольшом табурете, таз с водой и полотенце. Качая головой, Альберто протиснулся мимо Пьера и Луизы, и начал приводить покои в порядок . Сам хозяин комнаты, одетый в черные узкие штаны, заправленные в высокие сапоги и белоснежную широкую сорочку, стоял посередине, скрестив руки на груди. Он выглядел так, как будто видел перед собой ближайших друзей, наконец-то соизволивших навестить его после долгой разлуки - Пьер и Луиза поймали на себе добрый, радостный взгляд с примесью легкого укор. И все же им было немного страшно. Пьер, хоть он был и гораздо младше сестры, набрался смелости, сделал шаг вперед и представился: - Пьер Готтардо, паж герцога Рануччио Фарнезе, а это моя сестра - Луиза. - он кивнул в сторону девушки, и та сделала изящный реверанс. - Я польщен, сеньор Пьер, - без тени усмешки промолвил Роберто, кланяясь в ответ. - что вы с сестрой решили навестить меня. Мое имя - Роберто Риччи. Чем я могу быть вам полезен? На лицах собеседников отразились смущение и растерянность. - Ну же, говорите. - подбодрил их Роберто. - Дело в том, - Луиза сделала шаг вперед и поравнялась с братом. - что Пьер вчера имел удовольствие слышать вашу игру. С самого утра он с восторгом рассказывает мне о вас как о несравненном музыканте. Пьер и сам немного играет на скрипке, и он мечтал бы о том, чтобы получить несколько уроков от такого мастера, как вы. Не говоря ни слова, Роберто подошел к раскрытому футляру, аккуратно достал из него скрипку, взял лежащий рядом смычок и протянул их Пьеру. - Я хотел бы услышать как ты играешь. - О, нет, это же ваш инструмент, как я могу, вдруг я его испорчу. Роберто настойчиво протянул скрипку Пьеру. - Главный инструмент - это твоя душа. Скрипка, как бы прекрасна она ни была, лишь помощница. Играй. Луиза дотронулась до плеча брата, пытаясь приободрить его, а затем и она и Роберто, одновременно сделали шаг в сторону от взявшего в руки скрипку Пьера. Он приставил ее к подбородку, зажмурил глаза и взмахнул смычком... Первые несколько аккордов были неуверенными, но затем этюд все же обрел необходимую экспрессию, Пьер старательно выводил ноту за нотой, не допуская промахов и ошибок. Закончив игру, он еще несколько секунд стоял с закрытыми глазами, пока не услышал одобрительные аплодисменты. - Очень, очень хорошо. - произнес Роберто, и Пьер не поверил своим ушам. Щеки зарделись, на лбу проявились капельки пота. Он неловко взглянул на сестру и увидел, что та тоже была польщена реакцией маэстро. - У тебя, несомненно, есть талант. Но только тебе не хватает уверенности. И настроения. Настроение - это и есть мелодия. Нужно только почувствовать это, услышать. Вот смотри. - Роберто взял скрипку из рук Пьера. - Твоя сестра. Она красивая, нежная и скромная девушка. Послушай. Комнату наполнила тихая, но уверенная, мелодия, состоявшая из одних только чистых нот. Пьер взглянул на сестру, покрасневшую от смущения, - и вдруг поймал себя на мысли, что именно так должна звучать ее музыка. Красиво, трогательно, но вместе с тем настойчиво и смело. - А теперь, Луиза, послушай. Это твой брат. - Роберто улыбнулся и вдруг заиграл совсем другую музыку. Смычок безудержно подпрыгивал, озвучивая точные, почти чеканные аккорды, которые вместе с тем звучали доброжелательно, ни чуть не воинственно и не горделиво. - Точно , - захлопала в ладоши Луиза. - Пьер такой и есть! Как точно у вас это получилось! Роберто смущенно потупил глаза. - Спасибо, вы очень добры, Луиза. Ну как, Пьер, ты усвоил урок? - О, да, о большем я не смел и мечтать. Мне хотелось бы выучить эти две мелодии наизусть... Могу я попросить у вас ноты... - Я бы с радостью... Но я, - Роберто понизил голос почти до шепота. - почти не умею разбираться в нотах. Я играю сердцем, и каждый раз, когда требуется записать ноты, я ужасно страдаю - это слишком трудно. К тому же, я почти всегда делаю в них ошибки. - Это пустяки. Я могу записать ноты! - отозвалась Луиза. - Я всегда делаю так для Пьера - запоминаю мелодию, а потом пишу для него партию, чтобы он мог разучить. Мне нужны только чернила и несколько листов, если позволите. Роберто посмотрел на Луизу с таким изумлением, как будто она только что призналась ему, что владеет секретом изготовления философского камня. - Это правда, сеньор Роберто. - сказал Пьер. - Моя сестра очень редко играет на клавесине, хотя делает это просто прекрасно, но зато прикладывает много усилий для того, чтобы я мог учиться играть на скрипке. Наш отец, он умер несколько лет назад. - с горечью в голосе обмолвился Пьер. - любил музыку и всегда устраивал дома небольшие концерты. Теперь вместо него обо мне заботится сестра, и она тоже считает, что музыка должна занимать в сердце особое место. - Она права, мой мальчик, именно так и должно быть. - Роберто подошел к Пьеру, нежно погладил его рукой по макушке, а затем прижал к сердцу. Луизе, для которой Альберто расчистил место у окна, на секунду показалось, что в его глазах блеснули слезы. Глава 3. Спустя полчаса брат с сестрой вышли из гостеприимного дома. Пьер сжимал под плащом два заветных листа, озаглавленных их именами, а Луиза аккуратно поглаживала пальцем тыльную сторону правой ладони, на которой сеньор Роберто запечатлел нежный поцелуй. Они условились встретиться на площади через три четверти часа - Роберто собирался дать небольшой концерт для жителей Пьяченцы, которые любили музыку не меньше герцога Фердинанда. Но сначала им нужно было переодеться, ведь сразу после концерта Пьер, должен был вернуться в дом господина Фарнезе, при котором он состоял пажом, а Луиза - в палаццо, где прислуживал герцогине. Род Готтардо был знатным, хоть и не богатым, а потому и брат и сестра были представлены ко двору и имели определенные обязанности. Вскоре на рыночной площади собрался почти весь город. На импровизированной сцене из бочек и досок свой концерт начал тот, кто еще вчера вечером услаждал слух знати. Этюды и сонаты здесь были ни к чему - скрипка, еще недавно бывшая лучшим другом крестьянина, знала и другие мелодии. Накинутый поверх сорочки колет не стеснял движений Роберто, и он почти пританцовывал, когда исполнял на свой лад, известную каждому местному жителю игривую фротоллу, а после женщины утирали слезы кто рукавом, то краем подола, когда площадь наполнила грустная и трогательная любовная песенка на стихи одной старинной страмботты. Некоторые из них даже вполголоса подпевали скрипачу. Пьер залился краской, когда сеньор Риччи подмигнул ему, объявил, что сейчас исполнит небольшое произведение, посвященное всем мальчишкам, умеющим мечтать, и сыграл сочиненный утром мотив, дополнив его виртуозными пассажами, еще больше подчеркнувшими озорной и отважный характер его нового друга. Завершила концерт пьеса, навеянная по словам музыканта, красотой и величием здешних мест. Город был очарован Роберто, и овации под окнами его дома, куда он едва пробрался сквозь толпу, не стихали еще очень долго. Пьер и Луиза, отдав вместе со всеми должное маэстро, отправились каждый к своему господину - за столько долгую отлучку ни герцог Фарнезе, ни супруга герцога Фердинанда их бы не похвалили, и даже столь прекрасный концерт вряд ли мог бы служить оправданием. Глава 4 Вечером в палаццо герцога Фердинанда вновь собралась вся знать города - Роберто давал обещанный концерт, центральное произведение которого должно было воспеть городскую площадь, своды дворца, величие главного собора, красоту реки По, живописные зеленые холмы на окраине и широкую дорогу, уходящую прочь от города, в сторону Северной Европы. Едва только смычок коснулся скрипки, и в воздухе повеяло раскаленным воздухом, пропитанным ароматами виноградников, послышался плеск чистейших ручьев, а закрыв глаза можно было с легкостью представить себе уходящее за горизонт солнце. Требование герцога было выполнено в полной мере, и даже те достопочтенные сеньоры, которых вчерашняя наглая просьба скрипача лишила доброй части куша, причитавшегося из податей крестьян, полуприкрыли глаза, чтобы в полной мере насладиться мелодией. Когда талант блещет своими гранями, даже самые заклятые его враги застывают в благоговении. Но стоит музыке затихнуть... Концерт закончился, когда солнце уже склонилось за горизонт. Отвесив публике последний поклон, Роберто поискал глазами своих утренних гостей. Пьер и Луиза должны были быть здесь, при своих господах... Пьера среди пажей не оказалось, а Луизу все же удалось разглядеть за спинами дам и их камеристок, но знакомый профиль мелькнул лишь на секунду, и носик девушки был, как показалось Роберто, немного припухшим. Он, как и в прошлый раз, вышел через потайную дверь в конце зала, прошел по извилистому коридору и оказался прямо посреди галереи, по которой после концерта расходились по своим покоям придворные. И как раз вовремя - как раз в этот момент мимо проходила та, кого он искал. - Луиза! - шепотом, чтобы не привлекать внимания, позвал Роберто. - Ах, сеньор Роберто! Какой прекрасный был концерт, как замечательно вы играли. Ему не показалось. Глаза действительно были немного красными от слез. -Вы плакали, что случилось? - У Пьера вновь лихорадка. Я помогу госпоже раздеться и лечь спать, а потом побегу к нему. Но наш лекарь уехал из города, я не знаю что делать...Пьер так болен... - Не волнуйтесь, - Роберто аккуратно взял ее руку в свою широкую ладонь. - Альберто прекрасный лекарь, он поможет. Мы прямо сейчас отправимся к Пьеру и будем ждать вас там! Глава 5. Взволнованная Луиза быстро шла по ночному городу в сторону дома. Стук маленьких каблучков гулко отдавался в тишине, а накинутый на голову капюшон то и дело норовил слететь. Летняя ночь была немного прохладной, но это было почти незаметно - слишком сильно девушка переживала за своего маленького брата. Уже подходя к к заветной двери, Луиза услышала негромкий звук скрипки. В окне горел приглушенный свет. Толкнув дверь внутрь, она почти вбежала в прихожую. Альберто стоял возле стола, колдуя над мазями и элексирами, а в глубине комнаты, рядом с постелью мальчика, угадывался знакомый профиль - Роберто наигрывал уже полюбившуюся ей "мелодию Пьера". - Он спит. - Альберто поднял на нее глаза и по-доброму улыбнулся. - Все хорошо, лихорадка спала, можно не беспокоиться. Луиза закрыла дверь, присела на край скамейки и закрыла лицо руками. Альберто еще раз улыбнулся и выразительно посмотрел на своего хозяина. Тот отложил скрипку, взял протянутый ему бокал с травяным отваром и опустился перед девушкой на одно колено. - Не нужно плакать. Все хорошо. Пьер спит, он поправится... - Я верю. Просто я так переживала, а герцогиня все рассказывала и рассказывала о том, как ей понравился концерт, а мне надо было бежать, а она все не отпускала и не отпускала меня... Простите, - Луиза перестала всхлипывать, взял бокал и сделала небольшой глоток. - Просто Пьер - это все что у меня есть, и я так волнуюсь за него. А он так часто болеет... - Обещаю, что теперь мы будем присматривать за ним все вместе. И все будет хорошо... Луиза подняла глаза на собеседника, и оба чуть смутились от этих слов. Альберто же с легкой ухмылкой закатил глаза и принялся собирать свои снадобья в небольшой саквояж. Похоже скоро у него прибавится хлопот. Впрочем, что может быть лучше, чем знать, что юноша, который вырос на его руках, а последние годы скитается по Италии в поисках понимания и тепла, возможно вот-вот обретет свое счастье. В конце концов, принять первенца и выняньчать его, как это было двадцать пять лет назад, он смог бы и сейчас. Глава 6. Вот уже четыре дня прошло с того вечера. Пьер действительно довольно быстро поправился, и уже дважды побывал во дворце, прислуживая герцогу Фердинанду за завтраком. Луиза тоже не отлынивала от своих обязанностей. Но если раньше она с братом частенько оставалась ночевать в палаццо, то теперь каждый вечер был ознаменован встречей с Роберто. Но в тот день Пьер под благовидным предолгом улизнул из дворца пораньше и со всех ног помчался к своему новому другу. - Сеньор Роберто, сеньор Роберто. Беда. - выкикнул он, взбегая по лестнице на второй этаж. - Что случилось? Что-то с Луизой? - Нет, с ней все в порядке. Но сегодня утром... помогая господину одеться... - Пьер запыхался, а потому говорил сбивчиво. - В общем при мне к нему приходил мессир Джорджио... И он оговаривал вас! Он говорил, что его двоюродный дядя из Пармы рассказал о скрипаче, которые путешествует по городам. По описанию он похож на вас. Так вот, он сказал что он... то есть вы... Вы колдун. Что в детстве ваша кожа была черной как смола. Но потом вы выросли... И она стала белой. Что вас близко знал слуга этого человека... И... Вам надо спасаться, сеньор Роберто... Он, наверняка, придумал это, чтобы отомстить за то, что по вашей просьбе были сокращены подати. Прошу вас, уезжайте из города! Джоржио страшный человек, он не перед чем не остановится! Роберто тяжело вздохнул, а его слуга, стоявший позади мальчика, недовольно нахмурил брови. - Пьер... Мне надо сказать тебе одну вещь. Но пообещай, что поверишь мне. - Конечно! Я поверю вам, а не Джорджио! Вы мне стали как родной отец - выпалил Пьер и, покраснев, осекся. Роберто погрустнел еще сильнее... Прошлое неустанно нагоняло его, как он не старался от него убежать, но теперь об этом нужно было сказать вслух. Сделать то, чего он никогда еще не делал. - Посмотри. - он поднял рукав рубашки, и Пьер увидел на руке Роберто темные пятна. - Моя кожа действительно была темной. И когда я вырос она действительно... побелела. Я не знаю почему. И я ничего не делал для этого. Но... Ты мне веришь? Пьер, пораженный этим признанием, сначала отшатнулся назад, его слезы наполнились глазами... Но бороться с собой пришлось не больше секунды. Он бросился на грудь Роберто и разрыдался. - Я верю. Конечно, я верю. Но вам нужно бежать, пожалуйста, вам нужно бежать прямо сейчас! *** К тому моменту, когда слуги герцога Фердинанда ворвались в дом, где на постой остановился бывший еще несколько часов назад в чести скрипач, карета, запряженная двумя лошадьми, уже ехала в сторону Милана. Слегка приоткрыв занавеску, Роберто прищурился на заходящее солнце, а затем перевел взгляд на ярко розовые отсветы, игравшие на щеке уснувшей рядом Луизы. Его слуга весело прищелкнул кнутом, подгоняя лошадей, и укутал потеплее сидящего рядом с ним на козлах Пьера. Роберто не любил убегать от прошлого, от людей, узнавших о его тайне, от непонимания и злости, которую он вызывал у тех, кто был завистлив и жаден до денег. Но, в конец концов, в Италии еще много городов, где о скрипаче Роберто еще ничего не знали. И каждый из них он мог бы покорить своим талантом, своей скрипкой и, конечно же, своей душой.