История одного знакомства

В конце июня мой самолет приземлился в Дублине. Я успешно сдала диплом, распрощалась со своей студенческой жизнью и была готова провести в Ирландии столько времени, сколько позволит Майкл. В аэропорту меня встречал Рей, водитель хозяина коттеджа, в который накануне приехал Майкл с детьми. Проскользнув по окраине Дублина, мы выехали на шоссе, по которому предстояло отмахать почти 90 километров. Мимо пролетали изумрудные поля, мы проезжали над небольшими речушками, вдали иногда показывались голубые озера. Но... В салоне грела печка, было пасмурно и дул ветер, термометр в аэропорте Дублина показал всего 12 градусов, оставшийся за спиной океан был совсем не приветлив. Абсолютный контраст с солнечной Калифорнией, путь в которую, впрочем, был теперь заказан. Это было похоже на ощущение потерянного рая... Краски померкли, солнце ушло, остался лишь холод и колкая грусть. И Майкл... Каким он встретит меня теперь? За невеселыми мыслями пролетело почти два часа. Садилось солнце. Мы уже давно свернули с шоссе и все дальше углублялись в сельский пейзаж. За окном мелькали уютные деревушки, обрамленные деревьями поля и плетеные изгороди чужих владений, и вот, наконец, вдали показался огромный серый особняк. Сердце забилось часто-часто. Рей притормозил возле главного входа, открыл дверь авто и помог мне вытащить сумки из багажника. Я знаком попросила его оставить их на пороге, подошла к двери и повернула ручку. Оставалось сделать всего лишь один шаг, и я окажусь в новом мире Майкла... - Принс Майкл Джексон Второй! - раздался чеканный, до боли знакомый голос. - Немедленно иди сюда! Стоя на пороге, я увидела, как Майкл быстрым шагом выходит из левой двери прямо ко мне. - Ох, Алекс, - он слегка мазнул губами по моей щеке, на секунду приобнял одной рукой и произнес на ходу. - Как ты вовремя. Помоги поймать этого сорванца, мне нужно вымыть ему голову. Бланкет!!! Я скинула пальто, внесла сумки и нырнула в правую дверь, откуда продолжал доноситься голос Майкла. Это было облегчением - сразу окунуться в какое-то дело, а не смотреть друг другу в глаза, не зная, что сказать. - Ты представляешь, запрятался куда-то. А ведь знает, что сегодня его очередь. На его волосы уже страшно смотреть. Бланкет, куда ты подевался?! В Бахрейне я один раз нашел его под кроватью! Посмотри там... - Майкл неопределенно махнул в сторону двери. Ища малыша, я походя осматривала дом. Классическая тяжелая мебель темного дерева, нежно-оранжевые стены, уютно и в то же время достаточно просто. Не сравнить с Неверлендом, но хотя бы тот же аромат духов... Открыв одну из створок шкафа, я увидела огромные глаза... папины... Бланкет сидел на полу, обняв коленки, и смотрел на меня. Я опустилась на пол. - Бланкет, солнышко, привет, ты меня помнишь? Ответом был кивок. Какой он уже был большой... И о дааа... Его длинные темные волосы явно требовали, чтобы их вымыли. - Иди ко мне, малыш. Тебя папа ищет по всему дому, волнуется. - Он не волнуется. Он мне голову вымыть хочет. - пролепетал он в ответ и подошел меня обнять. Я усмехнулась. Какой сообразительный. - А ты что же, не хочешь? - Не хочу. Мне опять глаза будет щипать. В этот момент Майкл вошел в комнату. Бланкет насупил брови. - Ну вот ты где. Пойдем, хватит упираться. Ты же знаешь, что волосы все равно вымыть придется. Младший сын Майкла покорно покинул свое укрытие и направился в сторону ванной, предварительно схватив мою ладошку. Мытье головы он перенес стоически, даже ни разу не всхлипнул, только еще больше нахмурился, хотя по всему было видно, что это последнее на свете занятие, на которое он даст добровольное согласие. Я помогала настроить теплую воду, смыть шампунь с неправдоподобно длинных волос мальчугана, смотрела на то, как ловко управляется со своими обязанностями Майкл, и все не могла понять - а где же Грейс, где няни, которые помогали бы с детьми. Казалось, что в этом доме вообще нет никого кроме нас. Впрочем, самое удивительное было еще впереди. Завершив процедуру, отец легко подхватил завернутого в полотенце сына, вытер его и одел в заранее приготовленную пижаму. - Расчеши его, пожалуйста, я позову Принса и Пэрис, их всех надо напоить молоком перед сном. Я взяла частый гребешок и начала аккуратно с самых кончиков расчесывать темную гриву, придерживая собранные в хвост волосы так, чтобы не доставить малышу неприятных ощущений. Майкл остановился в дверях и удивленно проследил за моими действиями. - Это надо делать так? - Ну да, - машинально ответила я. - Если начинать сверху, то будет больно. Бланкет исподлобья посмотрел на отца, тот многозначительно протянул все гласные звуки одновременно, а я хихикнула. Похоже далеко не со всеми обязанностями он справлялся на "отлично". Закончив процедуру, я сняла Бланкета с тумбочки, на которой он стоял и вышла в коридор. - Майкл? Вы где? - Они на кухне, - ответил вместо отца Бланкет. - Пойдем. Несколько коридоров, и вот мы уже на небольшой, почти аскетичной кухне. За островком посередине на высоких стульях сидели Принс и Пэрис. Майкл стоял возле плиты и грел молоко. Картина была настолько уютной, необычной, трогательной и сюрреалистичной, что я на мгновение застыла. - Алекс! Привет! - Пэрис подошла ко мне, чтобы обнять, Майкл с улыбкой обернулся, а Принс лишь сделал благосклонный жест. Я потрепала его по светловолосой макушке. - Обнять-то хоть тебя можно? - спросила я, и он вежливо дал себя потискать. Тем временем Майкл разлил по кружкам молоко, поставил перед детьми тарелку с явно домашним печеньем (неужели сам пек? пронеслось в голове), подошел ко мне и провел кончиками пальцев по волосам. - Ну здравствуй. Извини, беготня... - Да нет, что ты, я все понимаю. - Я сейчас уложу детей... - Я не ребенок... - проворчал Принс. Майкл закатил глаза. - Детей и не_ребенка, - поправился он, - спать, и спущусь к тебе. Подожди меня в гостиной. Майкл увлек ватагу наверх, а я вышла из кухни и через небольшую обеденную комнату с круглым столом посередине, вошла в гостиную. Уютно горел камин, на полу лежала огромная шкура, в дальнем углу стоял телек. Я забралась с ногами на диван и стала смотреть на огонь... Это было так непривычно, видеть Майкла, управляющегося с детьми в полном одиночестве... И в то же время так нормально... На столике слева я увидела знакомую книгу. Первое издание Питера Пэна. Как в Неверленде... После перелета немного болела голова. Я скрестила руки на груди и откинулась в самый уголок. Тихо, темно и почему-то невыносимо грустно. Майкл выглядел почти хорошо. Только немного похудел. Голос звучал ниже обычного и немного гнусавил. Не удивительно, в таком-то климате. Но что-то неуловимо изменилось. То ли и без того сутулые плечи опустились ниже. То ли неправдоподобно огромные руки поднимались чуть тяжелее. То ли печаль, всегда присутствовавшая в его взгляде, стала проглядываться еще отчетливее. Что-то мешало... В ауре... Для человека, пережившего такое, это было более чем естественно, но осознавать сей факт было тяжело. За невеселыми мыслями я не заметила, как Майкл появился на пороге комнаты. Он прислонился плечом к стене и смотрел на меня. - Тебе нравится здесь? Я вздрогнула. Голос был низким, серьезным. Без привычных смешинок. Я посмотрела на Майкла. Изящная поза, отсветы каминного огня на груди, полоска света из кухни, маячившая за спиной, и то же выражение лица, что и на фото в Бахрейне. - Да. Но ты хотел сказать не это. Майкл шумно выдохнул, развернулся спиной к стене и сполз на пол. Я подошла и аккуратно села рядом. Даже прикоснуться было страшно. Боль была внутри, но ощущалась как физическая. Казалось на Майкле нет ни единого живого места, и я если я трону его, он издаст тяжелый стон. - Прости, - сказал он, пытаясь улыбнуться. - Я думал, что смогу... - Что? - Помнишь, я говорил тебе о корабле, попавшем в бурю? Мне нужно было оставить что-то за пределами этого кошмара, чтобы знать куда идти, когда я начну путь назад. Чтобы помнить, каким был мир тогда, когда это еще не началось. Но сначала надо было прийти в себя. Я так устал фальшивить. Держаться ради кого-то, кроме своих детей. Именно поэтому сбежал ото всех. Отослал помощников, прислугу, оставил друзей... Прошел год. Я думал, что смогу. Не притворяться прежним, а действительно стать им... Но время все же еще не настало... - Майкл, ты знаешь - одно твое слово, я вернусь обратно и больше не покажусь тебе на глаза, пока ты сам этого не захочешь. - Знаю. Но я хочу, чтобы ты осталась. Ты останешься? Я кивнула. Какие могут быть вопросы... За спиной в камине трещали поленья, мы сидели на полу и смотрели в разные стороны. - Слушай, - спохватился Майкл. - Ты же, наверное, хочешь есть. Как я сразу не подумал. Пойдем, я тебя накормлю. - Ты сам готовишь? - удивление сквозило из каждого слова... - Ну... Кое-что... А вообще здесь есть горничная. Мы вернулись на кухню. Майкл порылся в холодильнике, достал небольшую кастрюлю, достаточно изящно закрыл плечом дверцу и подошел к плите. Конечно, можно было бы и помочь хозяину, тем более, что неуверенные движения выдавали в нем малоопытного кулинара, но было так забавно и интересно наблюдать за этой сценой, что я просто уперлась подбородком в выставленные на стол руки и стала с блаженной улыбкой созерцать живописной полотно под названием "Майкл Джексон, пытающийся накормить меня ужином". Тем временем, возникла небольшая заминка с плитой. Майкл поставил кастрюлю на одну из конфорок, задумчиво встал над рычагами и потер пальцем подбородок. Потом провел рукой по вороту футболки, пытаясь что-то нащупать, похлопал по карманам домашней куртки, повернулся ко мне и виновато улыбнулся. - Подожди секундочку. Майкл ненадолго вышел и вернулся, держа в руках очки. Я томно вздохнула, от чего Майкл смутился еще больше. Надев свои лекторы, он забавно склонился над плитой, изучающе поводил пальцем по сенсорной панели, и, наконец, зажег одну из конфорок. Правда не ту, которую планировал изначально, но мы оба притворились, что именно этого и нужно было добиться. - Ты же разогревал молоко для детей... - Пэрис включила. Она мне объясняла, как это делать, но я пока не совсем привык. В Бахрейне была немного другая, и там я даже варил кашу. Детям она нравилась. - Ну еще бы! - Подожди, не отвлекай, а то я сейчас сожгу все. - А что, бывали прецеденты? Майкл грустно вздохнул. Да, видать шейх Абдулла разорился покупать своему гостю кухонную утварь. Я еле слышно хихикнула. Тем временем по кухне разлился восхитительный аромат. Майкл не без труда выключил плиту, достал тарелку, выложил на нее рагу и придвинул ко мне. - Подожди, я еще дам тебе вилку. - Да уж не мешало бы. - И еще есть хлеб. Ты хочешь? - О-чень. Он достал из одного из шкафов плетеную корзинку с нарезанным хлебом и поставил передо мной. Я принялась уплетать ужин. Майкл сел напротив, отломил маленький кусочек хлеба и положил в рот. - Ты поможешь мне? - В чем? - спросила я, отрываясь от тарелки. - С детьми... С домом... С плитой... - Майкл смущенно усмехнулся. - Я хочу попробовать как это, когда ты делаешь все сам. Но совсем один я не справлюсь. Я не хочу это был кто-то чужой. Ты поможешь? - Я готова остаться здесь на столько, на сколько ты захочешь. На неделю, на месяц, на год... И помогать тебе так, как будет нужно. Учеба кончилась, - чуть веселее прибавила я, - я свободна как ветер. Была бы еда и крыша над головой, остальное не важно... Майкл бросил на меня благодарный взгляд - Я еще умею чай делать. - сказал он, когда я закончила есть. - Ох... Ну давай, срази меня окончательно. Мы засмеялись. Он вскипятил воды в электрическом чайнике, взял две чашки, заварочный чайник, налил чай и поставил на стол уже знакомую мне тарелку с печеньем. - Это Роза пекла, горничная. Я ее видел всего один раз, она делает всю работу пока мы спим или гуляем. Я думаю мы справимся все вместе. - Конечно, Майкл... - Пойдем, я покажу тебе твою комнату. Мы вышли в коридор, в котором все еще стояли мои сумки. Майкл взял их, поднялся по лестнице на второй этаж и остановился напротив одной из дверей. - Здесь твоя комната. Моя - рядом, напротив комната Принса, дальше - Пэрис и Бланкета. Если будут сниться кошмары, - Майкл напомнил мне инцидент в Берлине, - приходи. - Хорошо, - улыбнулась я. - Доброй ночи. Я повернулась чтобы открыть дверь, но Майкл вернул меня обратно и обнял. Первый раз за сегодня. По-настоящему. Как раньше, положив руку на мою голову, и как можно крепче прижав к себе. - Спасибо, котенок. - прошептал родной голос над самым ухом. Лед треснул. Среди холода и снегов, легкий и еле слышный, подул ветерок обещания весны.