Код Гиасс. Революция. Начало.

      Тебе неведомо, где смерть настигнет тебя. Перед смертью ничего из достигнутого в жизни не имеете значения. Горечью откликаются ошибки, совершенные тобой. Но что если смерть дарует новую жизнь? Можно ли начать всё заново? Или ошибки прошлого заставят за них расплачиваться? *** Мне приходилось слышать о реинкарнации раньше. Считал её плодом больного воображения до того момента, пока это не произошло со мной... Вы спросите, кто я? Имя не имеет значения, как и возраст, как и все остальное. Я служил в звании генерал-лейтенанта в армии Объединенных Штатов Полярного круга. Эта страна была одной из сильнейших в мире. Она стремительно завоёвывала новые территории и колонизировали государства. Использовала в войне грандиозное по масштабам смертности вооружение, а её солдаты не знали свободы и человечности. Их растили, подавляя в них собственную волю. И они подчинялись верховному командованию беспрекословно. Города после военных вторжений Штатов превращались в горящие руины, а под завалами лежали сотни трупов. Внутри страна процветала, и отнюдь не благодаря справедливым законам и честным политикам, а благодаря террору. Розыск, репрессии, доносы, пытки и казни несогласных с властью, подавление народных волнений, и невероятная по своим масштабам пропаганда. Все это подавляло стремление людей изменить что-то в их жизни, и со временем многие переставали пытаться, погружаясь в иллюзию идеологии всеобщего процветания. Шла пятая мировая война. Легион являлся высшим военным формированием, собранным из элитных бойцов передовой. За время моего командования легион не потерял ни одного солдата, хоть нас и направляли в самое пекло. Мы четко следовали приказам. Наши операции всегда заканчивались успехом. Так прошли годы моей жизни, я убивал и продолжал это делать, не задумываясь, зачем. Ради чего. Но рано или поздно приходится осознать, что что-то ты делал неверно... Даже сильнейшие страны могут истощить свои ресурсы и им потребуется время. Необходимая передышка в войне, называемая перемирием. А мир – это всегда повод продолжить войну. По иронии, одним из условий заключения «мира» с одним государством стало моё устранение. Это произошло, когда мы возвращались с передовой. Нас выследила группа солдат. –Уходите! Я займусь нашими гостями. Крикнул парень в грубой потертой шинели товарищам. Раздавался оглушительный шум артиллерии, в окопах взрывались снаряды, осыпая землей гниющие трупы. Свинцовый дым застилал глаза. Юноша ползком пробирался к вражеской технике, волоча за собой привязанную к ноге гранату. Скоро у них закончатся снаряды и придется перезаряжать, тогда он и кинет им подарок. Его молодое лицо с многочисленными ссадинами, царапинами и шрамами на веках обрамляли темные пряди спутанных волос. Злое выражение лица сопровождалось физическим дискомфортом от свежих порезов и ссадин. Но ничто в этот момент не заботило солдата сильнее, чем взорвать объявившихся и подпортивших ему тихий день засранцев. И в этом был весь он. Война стала для него основным видом деятельности, образом и смыслом жизни и единственным развлечением. Весь досуг он проводил, готовясь к новой войне. Он никогда не нарушал дисциплину. Идеальное знание всего, что пригодилось бы в убийстве – и его единственной профессии, практика различных стратегий и главное – беспрекословное подчинение любому командованию. Идеальный солдат, преданный правительству, жестокий, готовый умереть и убить по приказу. Он даже не догадывался, как его имели... Прогремел взрыв. Юноша, тяжело дыша, спрыгнул в укрытие и прорычал своим подчинённым. –Свяжитесь со штабом. Нужно доложить... Но его перебил внезапно материализовавшийся за спиной лейтенант. Зеленоглазый шатен со смуглой кожей. Солдат считал его своим другом. –Прошу меня простить. Мы не можем. Ледяной тон напряг юношу. Этот лейтенант, считавшийся его другом, всегда ходил с добродушной туповатой улыбкой, как сейчас, и больше был похож на деревенского дурочка, чем на военного. Его голос всегда звучал наивно и мягко. А сейчас словно маньяк нацепил маску пятилетней девочки и предлагает отравленный леденец. – И что же вам мешает? – Генерал, – приторно мягко произнес шатен. По приказу верховного командования... Отряд медленно начал окружать его, как стая голодных хищников. – Что происходит. На вопрос он молчал. Брюнет схватил его за горло, впиваясь ногтями в тонкую кожу. –Отвечай! В ярости прошипел брюнет. Юноша не шевелился. С его лица сползла улыбка. Внезапно генерал почувствовал, как что-то холодное вонзилось в грудь. Хватка на горле ослабла. Ноги подкосились. По телу разливалась волна режущей боли. Шатен высвободился и опустил на бывшего командира безразличный холодный взгляд. До глубин сознания начало доходить... Его подчинённые предали его, а его друг... Он вынул нож, что стал причиной его внезапной боли, из груди и ещё раз заглянул в глаза предателю. Теперь взгляд насмешливый, снисходительный, как хозяин смотрит на животного. На него навели оружие. – Это дезертирство?! Прошипел он, выплевывая кровь, медленно достав револьвер. Он ещё может успеть их прикончить и свалить. – Вас приказали устранить. Слова раздались стальным звоном в ушах. Он замер, ожидая услышать что угодно, только не это. Юноша видел растекающееся алое пятно под грязной шинелью. Это и есть награда за все, что он сделал для страны?! А что он сделал?... Родился, пошел в кадетское училище, оттуда в армию и дальше на фронт. В училище, где выполнял спецзадания по поиску террористов, ловил их, убивал, пытал, видел, как они бились в агонии, и ведь они тоже были его соотечественниками. На войне убивал людей, разных: женщин, детей, стариков, всех, кто вставал на их пути. Но ведь он всё это время следовал приказу... Приказу тех, кто сейчас приказал убить и его?! Он засмеялся. Тихий и хриплый смех походил на стоны, но быстро превратился в отчаянный восторженный хохот. Он видел на их лицах недоумение, ведь он никогда за все эти годы не смеялся. Это было так необычно, свободно, он чувствовал вибрацию, исходящую из грудной клетки. Слышал звук своего голоса, звонкий и глубокий. Восторг, непередаваемый восторг. Наконец он осознал ничтожность своей жизни, и, будучи в агонии, ощутил свободу. Смех стал хриплым. Картинка перед глазами поплыла. Тело тяжелело, колени коснулись холодного грунта. Он впился взглядом в шатена. Красные глаза генерала горели испепеляющей яростью. На скулах выступили вены. Ему захотелось закричать, но получилось только выдавить хрип. И даже этот хрип прозвучал устрашающе. – Я прикончу вас!!! Вас всех!!! Грёбанные предатели!!! Все не могло закончиться так просто. Сдохнуть в грязной луже и захлебнуться собственной кровью. Лейтенант резко вцепился пальцами в подбородок их бывшего командира, безжалостно царапая его и злобно прошипел. – Империя нерушима. Но порой и она нуждается в перемирии. И тебе придется сдохнуть во имя Её блага. Приглушённый смешок и снисходительный взгляд на лейтенанта. Какой же этот идиот наивный. А ведь он сам верил в идеалы империи, в ценность своего существования, в дружбу. Но когда им становится не нужно, они выбрасывают тебя. Они убивают тебя за то, что ты сильный и опасный для их власти. Он окровавленной рукой коснулся белоснежной шинели лейтенанта, и безжизненное тело упало на ледяную землю...