Тупое ОБЖ

По коридору слышны размерные шаги, которые эхом ударяются и распадаются об стену. В витражных окнах школы появляются первые лучи вставшего солнца. На небе образовался красивый переход: от темного звездного неба до малиново-оранжевого восхода. В воздухе парит какая-та свежесть. Нос щекотит утренний свежий воздух, который так приятно вдыхать. Он пронизывает твои легкие, твое тело и заполняет его, приятно ударяя в голову. Не проснувшаяся школа так прекрасна. Ранний рассвет и прибывшая с ним свежесть, как девственные леса. Они нетронутые. Такие молодые и чистые. Не многим пощасливилось побывать там и узреть их красоты. Потрогать толстую кору многовековых деревьев. Увидеть насыщенную зелень листвы и цветастость соцветий. Услышать журчание речек и канальцев. Все это так сказочно, удивительно и нетронуто. Так же и с рассветом. Он тоже был непорочным, пока сонные, бодрые, вялые ученики этой школы не разгоняют эту потрясающую невинность. И уходя, оставляя за собой туманную иллюзию, что этого не было. Они даже не понимают что уничтожают. Просто, не задумываясь, вдыхают эту благоговейную свежесть. С безразличными лицами рассматривают последние остатки зари на небосводе, проклиная наступивший день. У всех свои причины почему они так поступают. Кто-то боится начало предстоящих им уроков. Кто-то столкновение с кем-то на них же. Кто-то не ценит эту красоту, потому что у них есть более красивый кандидат на эту никому не нужную роль. Какой ужас! Человечество обречено. Почему люди не ценят это? Так и хочется забрать эту свежесть, солнце, луну, леса, чтобы они все поняли их значение. Их неотъемлемую роль в их скудных жизнях. Они называют себя ценителями искусства. Они каждое утро заморачиваться над своим внешним видом. Каждый раз придумывая себе что-то новое, что-то сложное. При этом насмехаясь над простыми вещами. Хотя рассвет или же закат, это такая простая вещь. Все привыкли к ним и не видят всю прелесть, что заключена в них. Для них это нормально. Для них, это — считается обычным. Это природа, она обычная и неудивительна. Хотя сами покрылись как плесень своими же стереотипами. Каждый день ища в себе недостатки. Пытаясь их убрать, закрыть и скрыть от всех. Они совершают преступление. Каждый раз, когда поступают так со своим же телом, которое им дано от природы. А природа, она сама же является идеалом. Бездушные! Загнали себя в каке-то невидимые рамки. Рамки несуществующего идеала. Хотя, вот, это — идеал. Он перед вами. Во всей ее красе. В его первоначальном виде. Одинокие дни летят будто минуты, оставляя за собой сонные воспоминания. Они не ценит каждую частичку обычных моментов. Они не благодарят Бога, маму, природу, что дали им еще один день. Что могу выдохнуть и после не услышать хрип. Что могут встать на ноги и побежать. Что могут увидеть все краски мира. Что могут подойти к кому-то и рассказать о всех своих переживаниях. Но они не ценят это. Они воспринимают это как должное. Должное им. Что это все так и должно быть. Хотя не задумываются, что матушка-природа могла лишить кого-то зрения, и они бы не смогли увидеть краски этого мира. Лишить кого-нибудь ноги, и они бы не смогли побежать. Лишить преданного человека рядом, и они не смогли бы рассказать ему, как не спокойно ему на душе. Но даже человек без ноги, это не уродство. Он не безобразен. Он такой, какой он есть. Перед ним открываются новые двери. Он абстрагируется к своей среде. Он начинает делать все для своего удобство. Ему трудно совершать те обычные действия, к которым мы все привыкли. Но он старается, каждый раз. И с этим каждым разом, он становится сильнее. Он начинает уметь, то что мы, большинство, не смогли бы сделать. Человек с лишним весом. Он такой, какой он есть. Кто вообще сказал, что быть худым, это и есть хорошо? Что за мразь такое заявила? Да, быть с огромным весом, это вредно для организма. Но быть с талией чуть больше ста сантиметров, это же не так критично. Это не безобразие. В этом есть свой шарм. Но те самые «идеалы» громко и критично заявляют об обратном. Человек не должен строить из себя кого-то. Да, их жизнь это — театр, в котором они — главные герои, но вытеснять из их главной роли нельзя. Нивкоем случаи. Все они бездушные, скудные, мертвые и чуждые к жалости отбросы. По щеке скатилась одинокая слеза. Не смахивая ее, девушка продолжает идти ровно и не подавая вида. Ей тошно. Как же хочется уехать на необитаемые острова, джунгли, леса, закрыться ото всех. Жить с самой собой. Не видеть все этих завистливых взглядов и лиц. Уйти в свой мир. Создать свою идиллию. А лучше перестать думать о таких вещах. Лучше быть как все они. Приобрести их привычки. Жить без таких задних мыслей. Покрыться плесенью стереотипов. Пить каждый день мутную воду завести. И ей бы не предстояла после таких дум заполнять пустоту внутри себя. Заклеивать кровоточащие раны души. Обматывать изолентой струны души. Просто нужно стать как все. И все. Но на не может. Она слаба для этого. Или сильна? Сильна только вера в красоту обычных вещей, которую вселили ее родители. Ей дали шанс не быть такой уродкой. Не обезображивать саму себя. Не покрыться всем этим. Не стать отродьем. — Мы на месте. — Приятный и мелодичный голос парня заставил вынырнуть из вихря мыслей и эмоций. Цой оглянулась и посмотрела на слизеринца. Тот просто стоял и молчал. Она за всю дорогу не проронила не одну фразу, ни одно слово. Он слышал только ее тяжелое и прерывистое дыхание. Он не мог увидеть, какие эмоции на ее лице. Лишь мог уловить напряжение на нем. О чем-то страшном или больном задумалась она. Его догадки подтвердились, когда одинокая слеза скатилась. В тот момент Нотт готов был разорваться на части. Сердце сжалось в тисках. Дыхание перехватило. В голову ударило вселенское беспокойство за эту особу. В один момент столько всего. Он был готов остановить ее и допрашивать до потери сознания. Ему наплевать, что это ненормально. Что такие мысли, которые его посещают, это не есть нормально. Ему наплевать, что он и его тело так реагирует на нее. Абсолютно. Он не знает, что с ним происходит. Но с этим он разберется. Потом. — Надо разгадать загадку. — Да ты что? А я не знала, — со сталью в голосе произносит Цой. Нотт понимает, что на ней еще остаются последние следы ее мыслей, которые его не хило удручают. — Ага, — как бы про себя молвит парень. — Не мямли. Я сильно напрягаюсь, когда не понимаю, что говорят. — Чуть мягче произносит блондинка, смотря в медовые глаза парня. Его белая рубашка была замазана красными пятнами. А завившиеся пряди беспорядочно улеглись на макушке. Рассмотрев вид парня когтевранка говорит: — Я переоденусь, потом зайдем к тебе. Ты тоже должен переоденешься. Нотт хотел бы опустить шутку, но тактично промолчал, понимая, что сейчас не лучший момент для такого. — Зимой и летом одним цветом. — Вы серьезно? — в унисон. — Ответ неправильный. — Ель, — произносит своим бархатистым голосом слизеринец. Только сейчас Цой услышала необычную хрипотцу в голосе ее спутника. Томно опустив ресница, блондинка наслаждалась отголосками вибрации голоса. Почему она не заметила это раньше? А надо было? Ну как бы да. Вы будете же три недели вместе, и… Пошел к черту! Не обязана. — В прошлый раз было по-сложнее, — поворачивая голову в сторону когтевранки, проговаривает юноша. Уголки губ поползли вверх. Увидев девушку с закрытыми глазами, качаясь на месте. Мышцы лица расслаблены, на губах появилась радушная улыбка. Красивая. — Боюсь спросить, что за прошлый раз? — Из под опущенных ресниц молвит блондинка. Слизеринец усмехается и кидает лишь: «Маленькая еще. Вырастишь — поймешь.» — Отличное объяснение. Браво, маэстро. *** Зайдя в комнату, Лика с неописуемым удивлением обнаружила, что она приняла вид старой. Из той жизни. Как так? Эта шутку? Глюки опять? — Интересная у тебя комната, — прокомментировал брюнет. Он с интересом рассматривал интерьер помещения. Он впервые видит такое. Комната достаточно просторная. Стены комнаты сделаны в светло-серых тонах. К панорамному окну прилегает двухспальная кровать, по которой разбросаны разные плюшевые игрушки. Нотт начал рассматривать стены. На них развешаны множество фотографии небольшого размера. Так же где-то свешивают гирлянды. — Присаживайся, — когтевранка указывает на стул возле рабочего стола. Тот послушно присаживается и наблюдает за девушкой. Та подходит ко встроенному в стене шкафу, открывает, берет вещи и разворачивается. Слизеринец наблюдавший за действиями своей спутницы, удивился, когда увидел еще одну дверь в комнате. А он ее не заметил… — Подожди, я сейчас вернусь. Тот молча кивает, и провожает взглядом фигуру девушки, которая скрывается за дверью. Комната очень интересная. Теодор встал со стула и подошел ближе к стене с фотографиями. На нах почти везде изображена хозяйка комната. На первой, которую он принялся рассматривать, была Цой, которая лучезарно улыбалась фотографу. Наклонив голову в бок, она обнажила свои белоснежные ровные зубы в улыбке. На фото она приняла какую-ту интересную позу. На второй, были две девушки. Одна та новенькая и сама же Цой. Обе были в панамке и в солнцезащитных очках. Их губы обхватили трубки напитков. На обоих были парные футболки. Только на блондинке были шорты, а на брюнетке юбка. Эта фотография тоже излучает свет улыбки блондинки. А вот третья фотография… Нотт вспыхнул в какой-то злости. На ней когтевранка держит огромный букет пион, и целует в щеку одного из новеньких. Кажется, его зовут Марк. Тот приобнимает ее за талию и мило улыбается. Но слизеринец прекратил рассматривание фотопленки, так как услышал щелчок двери. Он увидел только вышедшую блондинку с мокрыми волосами. Ну как мокрый. Таковой эффект прически. Густые ресницы подкрашены тушью. А губы цвета лепестков роз намазаны блеском. Интересно, каковы они на вкус? Одета она в твидовый черный пиджак с позолоченными пуговицами. Низ состоял из черных свободных брюк. На ногах лоферы. — Тебе идет, — сглотнув слюну хрипит Теодор. Блондинка усмехается, и говорит колкое «Спасибо». Брюнет не прекращает рассматривание девушки, и также внимательно следит за ее действиями. Когтевранка подходит к столу и смотрит расписание Хогвартс. Подойдя к стопке учебников, она берет нужные, и закидывает их в покоившуюся на кровати сумку. Закинув еще некоторые принадлежности и тетради, она разворачивается и кивает, мол, готова. — Пойдем. Скоро семь часов. *** Самое интересное, что может произойти в школе, всегда происходит либо в столовой или же в туалетах. Пространство трапезной заполняют еще не проснувшиеся студенты. Ели передвигая свои ноги как стадо овец, направляются к своим столам. Зал заполняют звуки соприкосновений столовых приборов и разговоры. Некоторые жалуются, что у них первым ЗоТИ. Другие рассказывали о сне, который им приснился накануне. Третьи вообще молчали, и внимали поток информации исходящий из более бодрых собеседников. Короче говоря, все были поглощены своими же делами. В зал ходит Теодор Нотт и Малика Цой. Собственными персонами. Все были так заняты поглощением пищи, что сначала не заметили присутствующих. Лика было хотела пойти за стол своего факультета, как в этот момент ее перехватывает за руку слизеринец. Та произносит свое недовольное «Что?». — Мы завтракаем за моим столом, — естественно, как в лучших традиций абьюзивных отношений, ясно выделив «мы». Цой закатывает глаза, и поддается на манипуляция слизеринца. Так уж быть, но только это — в первый и последний раз! 1:0, Цой. — И, да, обед и ужин тоже, — притворно-мило улыбается парень. Реакция Цой таже самая — закат своих красивых глаз. — Ничего себе, — возмущается блондинка, идя за Ноттом, который проворно пробирается сквозь толпу сонных студентов. — Давай, тогда уже переспим, раз уж на то пошло! — Хах, еще чего удумала! — Оцепенев от сказанных Цой словами, проговаривает брюнет. — Прости, малышка, но ты не в моем вкусе! Ложь. — Ну да, я слишком горячая и недосягаемая. Да и в твоем вкусе безвкусные пустышки как Браун. А я ее не являюсь. — Кидает ответочку блондинка. Ее ответ не поразил, не удивил и ни в коем случае не обидел. Ей наплевать. Нотта, в свою очередь, немного обидело и задело слова девушки. Но с некоторыми, он не смог не согласиться. Найдя свободные и изолированные места на конце стола, он присаживается. Блондинка делает тоже самое, и присаживается напротив. — С чего ты взяла, что у меня что-то с Браун? — Не обисует парень. Хотя, где же мы? Мы в Хогвартсе. А здесь слухи и сплетни разлетаются со скоростью света. — Ну-у-у, по крайне мере, если проанализировать вчерашнюю встречу. То как она себя вела! Это же такой лютый кринж-ж-ж, фу! — Морщит носик в отвращении девушка, когда вспоминает жалкие попытки девицы привлечь внимания Нотта. — Что? «Лютый», что? — Негодует слизеринец. Он не уловил последнего слова. — «Кринж», забей, — отмахивается блондинка. Надо быть по-аккуратнее с такими словечками. А то, можно попасться. Когтевранка замолчав, берет блин, скручивает и откусывает его. Наклонив голову вниз, кивая в такт мыслям, она начинает молвить полушепотом: — Все вокруг танцуют, пьют и веселятся Ты самая красивая, но так не хочешь танцев Музыка ужасная, да и одной так скучно Привет, мы не знакомы, но со мной будет получше Если хочешь плакать, то я буду плакать тоже Я надену платье, буду на тебя похож и Можешь не смотреть, и называть меня как хочешь Всё вокруг тупое, поэтому я с тобою Никто не слышал это, кроме его. Лика не знает, почему дала ему услышать это. Теодор с интересом слушал ели уловимые слова. Он напрягся всем телом. Сквозь шум и гам вокруг, он слышал хрипловатый голос девушки, которая напевала какие-то строчки. На удивление, он смог разобрать услышанное, не смотря на мешающий шум. Почему она начала это напивать? Она в кого-то влюблена? У нее кто-то есть? — Сорри, у меня такое бывает, — поднимая голову, молвит когтевранка. Она щурит глазки от резкого яркого света, который ослепляет ее. Затем, смотрит в темные глаза студента. — Могу без причины начать читать рэп, строчки каких-то песен. Заскоки у меня такие. — Пожимает плечами девушка. Не, ну, а что? Она сразу предупредила. Так что, если что-то не нравится — милостиво просим, можете выйти. В окно. Сама доброта. — Всем доброго утра! Какое же хорошее начало дня, не правда, Нотт? — Восклицает громкий и радостный голос из неоткуда появившегося Забини. Тот вальяжно присаживается рядом с другом, и в такой же манере закидывает руку на его плечо. — Чего тебе надо от него, Забини? — Уставше произносит однокурсник. — Оставь его уже! Малфою уже поднадоело. Он устал от всего. Его заебали все. Так и хочется на всех пустить непростительное. — Малфой, ты почему-то так не говорил двадцать минут назад. — Игриво произносит мулат, вызывающе смотря на блондина. — Что изменило твое мнение? — Отьебись, а? — А-а-а, где же мои манеры? — Театрально воскликнул слизеринец. До этого он тактично не обращал внимание на девушку, которая мирно трапезничала. Та даже не шелохнулась, когда, вроде бы, громкий и веселый голос студента «обратился» к ней. — Здесь же у нас дама! Я с вами еще не знаком, но предполагаю, что Вы и есть та, которая увела моего друга на всю ночь. Надеюсь, ему понравилось. В эту секунду встрепенулся уже сам Нотт. Бросив на друга гневный взгляд, он с возмущением отпил энергетическую жидкость — кофе. — Забини? — Да? — Пизда. Тут уже прыснул Малфой. Нотт подавился кофе. А Блейз — словами. Слизеринцы наблюдали, какая удивлении поползли вверх брови друга, который явно не ожидал такого от девушки. — А она в постели такая же? — Смотря на брюнета, спрашивает Забини. — А хочешь проверить? — Отвечает за Теодора Цой. — Не отказался бы, — хах, а это девочка не чего такая. С огоньком. Они подружиться. — Какой-то не точный ответ. Такой же неуверенный в постели? — А ты хочешь проверить? — Да. Эстафета «удивляться» теперь уже передалась Нотту и Малфою. Те с неподдельным интересом смотрели на развития событий. — Пизда. — Моя школа, — протягивает Лика расплываясь в ухмылке. В следующую секунду, она тянет кулачок по которому, Забини ударяет в ответ. — Здорова мы их, — кивает она в сторону тех двоих, которые уже сидят с открытыми ртами. — Да-да, полностью с Вами согласен. — Кивает головой мулат, смотря своими темными глазами в голубо-зеленые очи блондинки. Затем, сглотнув спрашивает: — Можно ли мне узнать имя такой замечательной и очаровавшей меня дамы? Конечно, если дама его не скрывает. — Малика Цой. — Русская что ли? — Уже вмешивается в диалог Драко. — Ну можно так сказать. Полу грузинка, полу русская. Ну в России, я, так, сказать там не русская. - Медленно, не спеша изрекает когтевранка. - Все сложно, там своя структура нацизма. — С усмешкой проговаривает девушка. Вслед за своими словами, она поддается немного вперёд, и перекрещивает стороны темного пиджака. — Позитивно, — произносит Забини. — А вы в курсе, что на нас вся столовка пялится? — Умело переводит тему мулат. — Как-то похуй, — жуя блинчик, говорит блондинка. — Забини, я хотел тебя спросить… — Откуда я знаю, что вы двое не переспали, и у меня есть шанс? То что ты просидел всю ночь возле дверей Больничного крыла? — Выпаливает все слизеринец, смотря на ошарашенного друга. — Малыш, ты уже должен давно понять, что я знаю все обо всех. Да еще, оглянись, мы же в Хогвартсе. Здесь сплетни разлетаются со скоростью стонов Браун. — Хорош, — Цой. — Спасибо, знаю, — подмигивает. — Но откуда? — Задает вопрос Нотт, внимательно смотря на Блейза. — Не забывай! Женщины очень коварны и злопамятны! — Подтверждаю как женщина! — А женщину, которую не трахнули, и оставили полуголой в коридоре, это же сущий дьявол в юбке! — Кивая своим словам, говорит слизеринец. — Я все равно ничего не понимаю, — нахмурив свои брови, в недоумении произносит парень. — У-у-у, — протянула блондинка, — первые проявление деменции. Ривастигмином колоться? — Обхохочешься, Цой, как смешно, — проворчал брюнет, которому явно не понравилось в свой адрес такие слова. — А она знает, о чем говорит, Нотт, — опа, защитник появился в лице Забини, — ты либо еще не проснулся, либо у тебя вообще мозги вышибли на Квиддиче. Потому что я, — мулат указал на себя, — не понимаю, почему ты, — указал на кудрявого, — не понимаешь, что за тобой всю ночь следила Дафна, которую ты благополучно кинул в коридоре. — А-а-а, — в осознание протянула когтевранка, — теперь я поняла, кто за нами ходил. Ну, я предполагала либо это твоя поклонница, либо мои фанаты. — Что? — удивился Теодор, — ты знала, что за нами был хвост? — Ну, да, я как бы это сказала секунд пять назад. Уже проблемы с памятью? Ты обращался к Мадам Помфри? — Не без шуток проговорила блондинка. — Чтобы она меня на три недели привязала к какой-то когтевранки? — Тебе жить надоело? — ох-ох, Нотт, ты ее разозлил. Лицо девушки мгновенно поменяло выражение. Оно сменилось на непроницаемый, холодный камень. — Ух, Малика, не обращай внимания, — подал голос Малфой, который все это время отмалчивался, — у него такое бывает. — Да-да, я полностью согласен с белобрысым, — поддержал Малфоя-младшего Блейз, — Нотт не хотел говорить такое… Стоп! Что? ТРИ НЕДЕЛИ! — Блейз, об этом необязательно было орать на весь зал, — бурчит Нотт. Он не знал, что такие слова могут задеть девушку. Та даже на него не смотрит. И не смотрела до этого. Хоть они и сидят на против, все равно, взгляд неземных глаз направлен на Забини. Где-то возле сердца болезненно кольнуло. — Серьезно?! ТРИ НЕДЕЛИ! — Уже громким шепотом молвит слизеринец. — Дафна говорила, что одна. — Была одна, пока она, — брюнет поднимает правую руку, и указывает вилкой на девушку, — не наработал своим языком еще две. — Если бы кто-то не стоял, как какой-то обкурившийся наркоша и молчал, то и этой одной недели не было. — Ура! Победа! Она посмотрела ему прямо в глаза! Только не этот взгляд… Можно, он этой вилкой выколет их себе? — ХА-ХА-Ха, НАРКОША! Гений! — Засмеялся Забини на весь зал, — блять, ты верно это подметила! Будь моей женой! — Только после тебя, милый, — повернув голову в сторону мулата, мило улыбается блондинка. Закатывает глаза. — Так, народ, у нас уроки через двадцать минут начинаются! — Воскликнул Малфой, после долгой паузы. — Нужно уже идти, а то первым Зелья! И да, — он посмотрел в глаза блондинке, — мы опять сидим вместе. — Вы сидите вместе? — в унисон. — Уже как две недели, — будничным тоном произносит блондин. — Ахуеть, — Цой. Никто не поняла, в каком смысле она это сказала. В смысле, «Да ну, вы, тупые! Мы же две недели сидим вместе. Пиздец такими быть! Ахуеть». Или «Ахуеть. Я сама не знала. Пиздец, че у меня с памятью?» Каждый из них взял для себя «более» логичный для них вариант. Но ни один из них не оказался верным. Как вы уже, видимо, догадались, первый. *** — Цой, сука блондинистая! Постой! — Крикнул голос новоиспеченной когтеврнаки. Диана бежала на всех скоростях к идущей девушки. Та, конечно же, мгновенно среагировала. И не только она. На крик в полупустом коридоре школы, повернулись еще и слизеринцы, которые шли вместе с блондинкой. Девушка остановилось, и демонстративно сложила свои изящные ручки на груди. — Че орешь, ненормальная совсем? — Шуточно-придирчиво наезжает девушка. — От ебаннатой слышу, которая пыталась залезть на фонарный столб! — Ты че? Вообще что ли? Так будешь стонать подо мной, а сейчас разговаривай нормально! — А ты под сама знаешь кем! — Его, как ты видишь, нет! — Разводя руки перед собой, говорит блондинка. — Сейчас руками разводить не надо. Потом будешь арабов разводить, как того. — О, Боже. Давай еще вспомни, когда я была в первом и классе и… — Да, все, заткнись. Идем! У нас сейчас у Снейпа, — подмигивает. — Хах, только я не с тобой сижу. — Вообще ахуела? — возмущается брюнетка. Она берет свою подругу под локоть, и начинает идти в направлении кабинета. Слизеринцы просто переглянувшись друг с другом, так же последовали за девушками, которые уже перегнали их. — Да, я такая ахуенная! — Иди, звезда! Коридор залился звенящим смехом девушек. *** День протекал без происшествий. Лишь какие-то мелкие словесные стычки происходили между Цой и Ноттом, а так ничего прям кардинального не произошло. Цой всячески сбегала от брюнета, а тот мгновенно обнаруживал пропажу упрямой когтевранки, и шел искать ее по всей школе. Далее, разворачивалась ссора, которую замяливыли парни. Опираясь на факт того, что Нотт мудак, ублюдок и последняя тварь, а Цой нужно всего лишь вытерпеть как-то эти три недели. Сам же отмалчивался в эти моменты, и кидал на нее скептические взгляды. На удивление Цой, Малфой-младший не оказался такой тварью, как казался в фильме и в книге. Он ведет себя статно, даже величественно, как истинный аристократ. Так же и выглядит. Идеальный сидящий на нем костюм, безукоризненная укладка, безупречная манера говорить со знакомыми, все это делает его эталоном. Он не орал на всех, что они мерзкие грязнокровки. Никого не оскорбляет, не конфликтует с Поттером, никак не задевает Грейнджер. Каждый его жест, каждое слово, которое он говорит — услада для ушей и глаз. Произнося своим приятным бархатным голос, он обвораживает всех. В каждом его жесте есть свое изящество. Короче, не мужчина, а мечта. Забини, как Забини. Шутник, весельчак, за любой движ. К ним, позднее, присоединились парни. Которые проснулись только к третьему уроку. Хах, видели бы вы лицо Теодора, когда те трое подошли обнимать блондинку. Его дыхание стало тяжелым. Брови нахмурились. Каждая мышца тела напряглась. Он весь покраснел от злости. Его ладони сомкнулись в кулаки. Забини с беспокойством спросил у друга, все ли хорошо с ним? А тот лишь отмахнулся, и пробубнил, мол, если бы их не было, было бы лучше. Конечно, Забини это не услышал. Но возмущение и злоба так сильно окутали брюнета в свои простыни, что тот уже почти сорвал с кончика своей палочки непростительное. Да еще как обнял! Один из них, вроде бы Герман, приподнял и покружил ее в воздухе. Правда потом ему Цой за это вьебала, но мы это опустим. Новоиспеченные слизеринцы сразу нашли общий язык со всеми из факультета змей. Кроме, естественно, самого Теодора Нотта. Он их не принял. Блейз и Драко лишь переглядывались между собой в удивлении. Вроде бы по-характеру, парни смогли бы найти с ним ниточку общего, но Нотт сам, по своей воле, отрезал своим безразличием эту нить. Друзья слизеринца первый раз такое наблюдают. Конец учебного дня завершает поход в зал на ужин. Теодор опять потащил девушку за свой стол, а та прихватила подругу. Теперь брюнет сел по правую руку от девушки, а подругу расположилась по левую. Новенькие слизеринцы покинули их компанию под предлогом, что захотели поспать и зайти в какое-то место. Подруги обняли парней, и отправили их по своим делам. Ужин протекал в каком-то молчании. Все были загнаны в свои страхи, мысли, раздражители и переживания. Лишь пару раз перекинувшись несколькими словечками по поводу напитков и еды, продолжали трапезу. — Короче, ребят, я уже спать пойду. Что-то сон клонит, прям сейчас здесь откинусь. — Подавляя зевок, сонно произносит блондинка. — Я еще не знаю, рада или нет, что познакомилась с тобой Малфой. Но ты не оказался такой мудилой, которой я себе представляла, — изрекает девушка, под удивленный взгляд блондина и под усмешку мулата. — А ты, Блейз, — обратилась она уже к самому Забини, — как нибудь на недельке переспим, напиши мне, — вставая из-за стала говорит девушка. Затем, повернувшись к подруге, которая уже смекнула, что куда, и зачем, обняла ее и чмокнула в губы. Естественно, под смешок Забини. — Споки ноки, люблю тебя, — детским голоском пропевает девушка. — И я тебя, любимка! Кинув друг другу воздушные поцелуи, блондинка проворачивается к слизеринцу и бросает напоследок: — Идем, несчастье. Когтевранка покидает стол, ровной походкой идя к выходу. Ее быстро догоняет немного поднадоевший Теодор Нотт, который после ухода девушки мгновенно распрощался со своими друзьями и покинул их общество. Нагнав ее, они вместе вышли из зала, под пристальные взгляды студентов. Как и предполагалось, общество учеников скептически отнеслись к такому повороту событий. Конечно же, Дафна Гринграсс растрепала про эти несчастные три недели всей школе. Это ожидалось. Как сказал Забини, не трахнутая женщина очень коварна. Ему, Теодору Нотту, абсолютно наплевать на их косые взгляды, их осуждения и прочее. Ему фиолетово на их мнение. Но ему не безразлично, что из-за огромного его внимание к блондинке, ее в женском обществе в этой школе, будут жутко ненавидеть. Всячески портить жизнь. Делать разного рода пакости, подставлять в каких-то моментов. Определено есть минусы быть тем самым hot person. Ему от этого неприятно. Неприятно, что он ее подставил в этом моменте. Но так же, он считает, что Цой нафиг не сдались все они. И он. Интересно, если сейчас он будет умирать, она пошевельнет пальцем, или же просто будет насмехаться? Грешные мысли начинают посещать голову Тео. Ай-яй-яй, а суицидником быть плохо, мальчик! — Постой, — хриплый голос девушки эхом раздался по коридору школы. Он даже не заметил как вырвался вперед, оставив девушку позади себя. В коридоре никого не было. Большинство были в зале, а другие раскиданы по другой части замка. Нотт оборачивается и видит, как девушка облокотившись об каменную стену крепости. Сразу видно, что ей плохо, и со рта вылетают мучительные стоны боли, которые, видимо, очень сложно подавить. — Что с тобой?! — встрепенулся слизеринец. В следующую секунду подлетев к ней, он начинает маячить вокруг нее. Парня окутал страх и переживания. Перед ним, девушка сползает по стене, скрученная от боли. Золотистые волосы упали на лицо, ноги подкосились, рук прижаты к грудной клетке. Сквозь стиснутые зубы вырываются стоны боли. О, Боги, он сам сейчас умрет. — Сердце, — лишь это могла выдавить из себя девушка. Та ничком упала на холодный каменный пол, и со всей силы прижалась к нему. Теодора связала на повал паника. Он не знал, что делать. Звать помощь? Никто не услышит. Спросить, что случилось, и как помочь? Не сможет ответить. Оставить ее здесь и уйти? Он, как бы ему этого не хотелось признавать, в какой-то степени, эдак, дорожит… ею?.. Нотт немного отмерев, начал метаться вокруг девушки, которая чуть ли не лежала в скрюченном виде. Тот и жестикулируя на пальцах, пытался как-то ей помочь, узнать, что он может сделать для нее. Для нее. Определенно. Бесспорно. Его сердце разрывалась на части, при каждом взгляде на нее. Как тело девушки содрогается в муках непонятной ему болезни. Как она мучительно хрипит, и тараторит какие-то непонятные слова. О, Боги, смилуйтесь над ней! Она слишком молода, чтобы здесь помереть! Вид Нотта тоже оставлял желать лучшего. От всех этих переживаний, он сам покраснел, идеальная укладка закрученных темных волос, теперь уже сумбурно были растормошены по всей голове. На нервах он буквально разорвал на себе галстук своего факультета. Пальцы как-то нервозно дрожали. А на шеи вздулась жилка. Темные глаза бегали по всему коридору, ноги не стояли на месте, и тоже кружиться вокруг когтевранки. — Пойдем, — вывил из бурей разных мыслей голос девушки, которая шатаясь, пыталась подняться на ногти. Но видимо, это плохо у нее получается, раз не удержавшие ее нижние конечности, подкашиваются. Слизерину пулей оказался возле нее, и в момент схватив ее, поднимает в воздухе, и устаревает ее на руках. Той, естественно, это же госпожа-которой-такие-моменты-как-в-типичных-мелодрам-не нравятся, она начала всячески брыкаться, ослабевшими от приступа руками бить по плечу парня, но тот, будто каменная стена китайской Великой стены, был не преступен. Он даже не ожидал, что у нее останется столько энергии на такие выходки, ибо она же секунду назад валялась без сил на холодном полу. Этих женщин не поймешь. — Если ты будешь так же продолжать, то я тебя могу выронить, — грозно озвучил свою типа угрозу слизеринец. Более-менее это сработало. Девушка стала меньше брыкаться, и видимо приняла жесткую реальность. Но все же, разные толчки в плечо брюнета отправлялись, на что он закатывал глаза. — Я так понимаю, нам все равно спать в одной комнате. Так что, мы будем спать у меня, — охрипшим голос произнесла девушка. Теодор не был против. Он понимал, наверное, почему девушка так решили, и поддерживает это решенье. Все-таки змеи, они на то и змеи, тем более, девушки. Они же ее там закроют где-нибудь. Да еще подземелье не хилый такой лабиринт. Потеряться можно запросто. — Без вопросов. *** Хлопок дверью, оповестил жителей комнаты, которых нет, что пришла хозяйка. Как можно аккуратней он положил девушку на кровать. С каким-то трепетанием в сердце парень всю дорогу нес блондинку в ее комнату. Цой приняла сидячие положение на кровати. И скрестив руки на груди, приготовилась трепать мозги парню: — Мы не будем спать на одной кровати, — твердо произнесла она. — Ни в коем случае! — Почему? — в изумлении спросил слизеринец, который явно удивился такому повороту событий. — Я тебе, что шутка? — предъявила возмущенно когтевранка. — Ты точно когтевранка? — Вопросом на вопрос ответил слизеринец. — А ты идиот? — Столько, сколько и ты. — Блять, отъебись, а! Теодор усмехнулся. 2:0. — Ну, я что виноват, что я пересмотрела турецких сериалов, и там всегда так… — Кого ты пересмотрела? — недоумевал парень. Про что она вообще? — Забей, — отмахнулись девушка. — Хотя, ты не тот самый богатый парень, который доказал своему папе, что ты самостоятелен, — в раздумье говорит блондинка, указав на парня пальцем. — А я, — девушка указала на себя, — не бедная какая-та студентка, которая верит в светлую любовь… Так что… — Так что, — передразнивая девушка, говорит слизеринец, — ложись спать. Будем на кровати. До Цой не сразу дошли сказанные Теодором слова. Она сидела, задумавшись о всемирных проблемах. Слова эхом отдавались у нее в голове, и девушке не сразу удалось понять их смысл. Но когда дошел… Дай, Бог, ему сил! — Что-о-о?! — в осознании протянула девушка, выпучивая свои красивые глаза, — ты совсем ненормальный! — Не ори! — прикрикнул в ответ парень на девушку. — И ты не ори на меня! — Сумасшедшая! — Идиот! Теодор промолчал. Он не хотел дальше развивать спор. Он слишком устал. Он не хочет и не нагружать. — Все, давай спать! Завтра нужно вставать рано, — заботливым тоном произнес слизеринец. Он стоял перед девушкой, которая уже полулежала на кровати. Подавив зевок, она кивнула словам ее спутника. — Я сейчас пойду к себе и переоденусь, а ты готовься ко сну, — смотря в сонные глаза блондинки, любовно произносит он. Цой кивнула. Он покинул комнату. Студентка не хотя встала с кровати. Подойдя к большому белому шкафу, она со скрипом открыла его дверцы. Она вынула из полки пижамные клечатые штаны и рубашку такой же расцветки. Прикрыв зевок ладонью, девушка поплелась в ванную комнату. Минус один день. Набрав в ладони холодную воду, она поднесла их к лицу и окунула его. Она сейчас здесь уснет. Ее очень клонит в сон. Поскорее бы он пришел. *** Теодор как можно тихо приоткрыл дверь в комнату. Так же на носках он зашел в хоромы блондинки. Он задержался. Не по-своей воле. Хотя трахал одну девицу по-своей волне. Но он переоделся в футболку и шорты по-колено. Хотя люди не переодеваются три часа. А девушки? Девушки не люди, тем более не нормальные. В лунном свете, лицо девушки стало еще бледнее. Она спала, прижавшись к стенке, а с другой стороны соорудила перегородку из подушки. Нотт усмехнулся. Ногами она обхватила какую-ту огромную игрушку, которую он еще ни разу не видел. Когтевранка мило сопела. Не черты лица стали более расслабленными, какими-то умиротворенными. Рубашка немного задралась, оголяя часть плоского животика. Нотт засмотрелся. Тряхнув своими кудрями, он плавно прошел к кровати. Немного сбив подушку, он опускает на нее свою темную макушку. Укрывшись пуховым одеялом, он прикрыл глаза. Медленно засыпая, не думаю ни о чем, кроме светлого бестия рядом. Еще один день пройден. Победа!