The fault

      Эйгон вошел в бордель, тут же почувствовав, как тусклый свет и отвратительный запах дешевых духов и пота окутали его, удушая. Мартин, Леон, Эддард и Родрик (новый оруженосец Мартина) следовали за ним. Раскрасневшееся лицо Эйгона и его рассеянный взгляд от слишком большого количества выпитого вина и эля, все еще выдавало его отчаянную попытку заглушить накопившееся за последние дни негативные эмоции. — Это место отлично подходит для того, чтобы его смочить, — невнятно пробормотал Эйгон, перекинув руку через плечо оруженосца. Смущенный его словами мальчик, у которого тут же покраснели уши, смотрел на короля широко раскрытыми глазами. — Пора сделать из тебя мужчину, а?       Последнюю фразу Эйгон нарочито подчеркнул непристойным смехом, который нерешительно поддержали его друзья.       И без того тускло освещенный бордель повсюду был увешан массивными шторами, каждая из которых скрывала за собой свои «уникальные тайны». Эйгон, пошатнувшись вперед, с силой отдернул в сторону первую попавшуюся ему под руку штору. Парочка, скрывающаяся за ней, ахнула от удивления, но Эйгон уже шел дальше, что-то ворча себе под нос. Он был сосредоточен на поиске конкретной женщины. — Её зовут Сильви, Селиз или Селси… или что-то в этом роде, — бормотал Эйгон, опираясь на оруженосца — Она великолепна. Ничего похожего на прикосновения этой женщины, которые. — он икнул, прежде, чем продолжить — …которые заставляют забыть про все твои проблемы.       Наконец-то сказав все, что он хотел, Эйгон горько засмеялся. Его смех напоминал собачий лай, но с помощью которого Эйгон на самом деле маскировал продолжающую и неприятно покалывающую боль в районе груди.       Он распахнул еще одну штору, обнажив еще одну находившуюся за ней пару, споткнулся, но в последний момент удержавшись на ногах, побрел дальше. Каждый шаг давался ему тяжелее предыдущего, а звуки секса и витавшая в воздухе духота словно впитывались в него все сильнее. Голые потные тела, окружающие его, не дарили покоя: он все также продолжал чувствовать себя бессильным, бессильным как никогда раньше. Он был королем, но даже теперь, нося корону Завоевателя, не смог защитить свою семью.       Наконец-то он все-таки нашел, женщину, которую так упорно искал. Однако вместо долгожданного развлечения, которого Эйгон так жаждал, он стал свидетелем сцены, которая на пару секунд заставила его изумленно застыть на месте. Женщина была не одна. Ее руки обвивали совершенно обнаженного Эймонда, его младшего брата.       Взгляд Эйгона стал туманным, он не знал, смеяться ему или кричать над открывшейся перед ним картиной. Комната, казалось, накренилась, когда он, сделав пару шагов вперед, споткнулся и чуть не сорвал одну из штор, пытаясь с помощью нее удержаться на ногах. — Эймонд Свирепый! — взревел он — Посмотри на себя!       Эймонд посмотрел на него, вырвался из объятий женщины и привстал, чтобы надеть лежащую неподалеку мантию. Женщина тоже встала, отпрянув назад и прикрывая свое обнаженное тело простыней.       Казалось, что напряжение, повисшее в комнате, в миг стало чем-то осязаемым, трескающимся между двумя братьями. — Видите ли, я не преувеличиваю, — глаза Эйгона метнулись в сторону сопровождавших его товарищей, пока он, спотыкаясь, продолжал пробираться в глубь комнаты. Тон его голоса казался легким и непринужденным, однако в нем все же проскальзывали отдельные нотки, выдающие скрытую ярость. — Мастерство мадам настолько высоко, что мой брат не хочет пробовать другую.       К тому времени, Эйгон наконец-то достигнув кровати, бесцеремонно упал на нее рядом с Эймондом. — Расскажи мне, брат. — приподнявшись, Эйгон, не жалея сил, хлопнул Эймонда по плечу и горькая улыбка искривила губы новоиспеченного короля, прежде чем он продолжил — Ты был здесь в тот вечер? Был с этой шлюхой, пока моего сына убивали? Когда Джейхейрис испустил свой последний вздох, ты все еще трахался здесь, как в свой первый раз?       Лицо Эймонда стало серым. Тень вины промелькнула на нем прежде, чем он успел вновь замаскировать ее под холодной оборонительной маской гнева. — Думаешь, я не хотел быть там в тот вечер? Думаешь, мне не хотелось бы оказаться там в тот вечер и сразиться с этими трусливыми убийцами? Я тоже скорблю о своем племяннике. — Скорбишь? — горький смех Эйгона тут же заполнил комнату — Если бы ты не убил одного из ублюдков Рейниры, то она никогда не потребовала бы возмездия. Если бы ты умел вести себя прилично и сдерживать свой гнев, мой сын был бы жив!       Взгляд Эймонда сверкал яростью, но правда в словах Эйгона была неоспорима. — А что насчет тебя, брат? Где ты был? Попивая крепкое вину и развлекаясь со шлюхами, почему ты не защитил своего сына?       Теперь Эймонд стоял лицом к лицу со своим старшим братом. Накопившиеся за все годы обиды и гнев наконец-то выплеснулись из него. — Ты виноват в той же степени, что и я. Ты — бестолочь, Эйгон. Ты слаб и не достоин быть королем.       Лицо Эйгона исказилось от ярости, у уголках глаз защипало от выступивших слез. В голове тут же всплыли слова Лариса. Неужели это правда? Неужели его собственный брат планирует свергнуть его? - Строишь планы по-моему свержению? Так сильно хочешь забрать у меня корону, да? В этом все дело?       Эймонд усмехнулся. — Думаешь, мне нужна твоя корона? Ты сам вряд ли сможешь долго удерживать ее на своей голове.       Внезапно все перед глазами Эйгона приобрело красный цвет .Сжатая в кулак рука резко дернулась вперед прежде, чем он успел о чем-либо подумать, и обрушилась прямо на челюсть Эймонда. Сила удара заставила младшего брата отшатнуться назад. Женщина, все еще сидевшая позади них, вскрикнула и, вскакивая с кровати, направилась к выходу из комнаты.       Казалось, что произошедшее на мгновение шокировало Эймонда, прежде чем он бросился на старшего брата. — Ты всегда был трусом! — кричал Эймонд, когда они, накинувшись друг на друга с кулаками и выкрикивая проклятия, упали на пол — Прячешься за своими шлюхами и вином!       Удары Эйгона были дикими и беспорядочными. Он бил Эймонда не жалея сил, обрушивал на него свои кулаки снова и снова. — А ты всегда был гадюкой, ожидающей удобного момента, чтобы нанести удар! — его кулак врезался в ребра Эймонда. — Думаешь, я не страдаю? — прорычал Эймонд, нанося ответный удар в левый бок брата — Думаешь, мне легко?       Бой становился все более жестоким и грубым. Со стороны это могло бы выглядеть даже смешным, если бы на самом деле все не было так грустно: два брата, движимых горем и чувством вины, набросились на тех, кого считали виноватыми — друг на друга.       Мартин, будучи не в силах продолжать смотреть на происходящее, протиснулся между ними. — Достаточно! Вам обоим! Хватит! — крикнул он из-за всех сил, расцепляя братьев — Успокойтесь!       Однако Эйгон попытался от останавливающей его руки Мартина, желая продолжить их сражение. — Он предатель, Мартин! Предатель! — кричал Эйгон, отчаянно пытаясь дотянуться до Эймонда.       Все еще тяжело дыша, несмотря на попытки восстановить дыхание, Эймонд вырвался из держащей его руки Мартина. — Ты дурак, Эйгон. — выплюнул он в сторону брата, прежде чем развернуться и уйти, оставив комнату позади.       Эйгон покачнулся, чувствуя, как комната начала переворачиваться. Его желудок скрутило и он почувствовал, как желчь подступила к горлу. Простонав, он согнулся пополам прежде, чем его вырвало прямо на подушки.       Мартин опустился на колени рядом с ним, положив свое руку на плечо Эйгона. — Пойдемте, Ваша Милость, — произнес он, помогая Эйгону снова подняться на ноги — Давайте вытащим Вас отсюда.