The consequences of the past

      **** Последующие полторы недели я чуть ли не поселилась в доме Лидии. Мы вместе с ее мамой разбирали медицинскую карту из «Дома Айкана». Конечно, миссис Мартин не была в курсе, что она принадлежит моему отцу. Ей хватило объяснения, что я якобы раздумываю над дальнейшим обучением, рассматривая различные проекты от университетов для получения стипендии. Скотт предлагал мне обратиться к миссис Моррел, школьному психологу. Тогда бы и врать не пришлось, но доверия к ней не было. Эта женщина мне не нравилась. Она была какой-то мутной, в первую очередь всегда преследовала собственные цели. К тому же, мы познакомились с ней еще до моего переезда в этот город. Именно эта женщина посвятила меня «во все тонкости» этого города, но вряд ли ради моей безопасности. Поэтому Лидия предложила помощь своей мамы. Миссис Мартин объяснила мне, что человек с пограничным расстройством личности очень эмоционально неустойчив, его может бросать из одной крайности в другую. Такой человек вполне способен навредить в порыве эмоций как себе, так и окружающим его людям. А если еще взять в оборот эпизодические симптомы ОКР, то постоянно терзающие мысли и тревога способны раскалить человека до крайности. Но в таком состояние он находится лишь в определенные эпизоды цикла. Основными причинами, исключая физиологические (например, слабая нервная система), миссис Мартин назвала продолжительный стресс или серьезную психологическую травму, которая также могла угнетать человека не один год. После последней встречи с миссис Мартин я сидела у себя и пыталась записать все подробности, которые могла упустить во время разговора. Честно говоря, изучая историю болезни отца, я пыталась найти хотя бы малюсенькую ниточку, которая была бы способна ослабить мое чувство вины. Но, кажется, все случилось совсем наоборот. Одной из причин его заболеваний может являться психологическая травма, а потеря близкого человека разве не есть прекрасная почва для травмы? Скорей всего, если бы я тогда ее не убила... Я запустила ладони в волосы, находясь буквально на грани того, чтобы вырвать их к чертям. Тихо всхлипнув, я дала волю своим слезам, не пытаясь остановить бурю вины и злости внутри себя. Мне ужасно хотелось сбросить всю ответственность на кого-то другого и жить чуточку спокойнее. Если серьезно рассматривать случившееся, как я, будучи ребенком, могла сдерживать себя и свои силы, находясь в вечном стрессе? Родительские ссоры очень пагубно на меня влияли. Так что, возможно, нужно сказать «спасибо» Питеру за такой подарок перед отъездом. Я тяжело выдохнула и вытерла слезы. Нельзя винить Питера, не зная всей ситуации. Но, когда через пару минут зазвонил телефон, я еще раз выдохнула, но уже чуть свободнее, так как часть вины все равно косвенно скинула на дядю. - Привет! – услышала на другом конце жизнерадостный голос Киры. – Что делаешь? Ты мне звонила. - Пишу письмо Дереку, – как можно ровнее сказала я. – Как думаешь, предложение: «прости, что закопала твоего дядю на клумбе с хризантемами» – лучше закончить точкой или восклицательным знаком? - Точки будет достаточно, – последовала пауза. – Что ты сделала? Где ты нашла клумбу с хризантемами? - Давно хотела их посадить, – серьезно проговорила я и сделала паузу. – Да шучу. Буду я еще руки марать, – в трубке послышался вздох облегчения. – Мне звонил Дитон... - Все готово? - Типа того. Подъедешь сегодня? - Конечно, - я благодарно улыбнулась, пусть Кира этого и не видела.       **** Еще при первой встречи с Дитоном мы обсудили два важных момента: способ усыпления ногицунэ в крайних ситуациях и мое лечение. Нам были необходимы два растения, которые достать было достаточно проблематично. Но с этим, как кстати, смог помочь мой отец. Первым был то ли мох, то ли папоротник, которой временно приостанавливал оборотничество. Отец достал мне его буквально через неделю, и мы с Дитоном рассчитали идеальную дозировку для Стайлза. Точнее, Дитон рассчитал. Со вторым растением было посложнее. Оно достаточно прихотливо к погодным условиям, поэтому растет только при высокой температуре. Из-за этого при первых заморозках ни я, ни отец не нашли его в наших лесах. Пришлось ждать, когда доставят буквально с другого континента. Растение обладает лекарственными свойствами, которые особенно используют при изготовлении лечебных отваров или мазей для сверхъестественных существ. Поэтому после того, как отец достал мне этот несчастный цветок, я сразу передала его на попечительство разделочной доски Алана. Вечером я одолжила машину у отца, сказав, что останусь у Остина выполнять учебную практику. По дороге я захватила Киру и Дитона и поехала в сторону реки. Мои помощники были максимально серьезны. Дитон знал все плюсы и минусы нашей задумки, а с Кирой я обговорила все сразу же на следующий день, как было доставлено растение. Никаких недомолвок или казусов не должно было произойти. Как мне казалось. Добравшись до места, я переоделась в более подходящую одежду для обряда и взяла у Дитона ритуальный нож. Когда уже закончиться все это дерьмо? Такие ощущения, что раньше иссякнут части тела, который мне не приходилось резать для того или иного ритуала, чем закончатся сами ритуалы. Я вдохнула прохладный лесной воздух и попыталась расслабиться. Несмотря на то, что мне придется нырять, а это должно меня успокаивать, я продолжала дрожать. Шелковая пижама с глубоким вырезом на груди не чуточку не грела. Я уверенно сжала зубы и ступила в воду. Дойдя до места, где река доходила мне до бедер, я остановилась и удобнее перехватила кинжал. Всего один надрез, а дальше все сделают за меня. Я подняла голову вверх и посмотрела на луну. Она святила так ярко и успокаивающе, хотя до полнолуния оставалось еще больше недели. Я выдавила из себя легкую улыбку и опустила голову. Решив, что медлить больше нет смыла, я подняла руку и что есть силы воткнула нож в грудную часть слегка ниже ключицы. Боль прошлась по всему моему телу ужасным спазмом, как бы говоря, что проще просто опустить руку и перестать себя мучить, но это был дерьмовый вариант. Где-то позади меня послышался испуганный возглас Киры и тяжелый вздох Дитона. Моя кровь хлынула из раны и стала стекать вниз, пропитывая светлую пижамную блузку. Собрав все оставшиеся силы, я не только не отпустила нож, но и продолжила им разрезать собственную кожу. Я крепче сжала зубы, стараясь сдержать болезненный стоны, и стала выводить на груди полумесяц. Руки мелко тряслись и не хотели слушаться, по щекам текли слезы, которые я не могла сдержать. Я довела другой край полумесяца до нужной точки и с облегчением вынула нож из своего тела. Оставался последний штрих. Я смочила пальцы левой руки собственной кровью и вывела тот же рисунок полумесяца на лбу. Наконец-то выполнив все необходимые действия, я устало опустила руки и резко нырнула в воду. Обряд был простым, как и его итог. Я не должна была волшебным образом исцелиться, хотя это могло бы отменить все мои дальнейшие муки, но зато все шрамы, не видимые человеческим глазом, будут вскрыты. Пора было избавляться от всех ритуальных символов на моем теле. Вода приняла меня с распростертыми объятиями, притупляя боль, которую я сама себе причинила. Честно говоря, это приятная и укутывающая водная пелена успокаивала настолько сильно, что мне хотелось забыть обо всех необходимых делах и остаться здесь. Но нельзя было поддаваться соблазну, хоть бессознательное состояние усиленно манило. Я оттолкнулась ногами от песочного дна и вынырнула на поверхность. Первое, что я почувствовала, была ужасная боль в спине. Словно тысячу ожогов посыпали солью. Я болезненно заскулила, буквально на четвереньках выползла на сушу и замерла, обнимая руками колени, на которых лежала грудью. Кира и Дитон подскочили ко мне и стали копошиться у моей спины. - Режь, – единственное, что услышала я. Через пару секунд я почувствовало блаженный холод на своей спине, но от неожиданности и, скорее, из-за рефлекса дернулась всем телом, создавая новую волну боли в спине. В это время Кира полностью разрезала верх моей пижамы и поспешила открыть баночку с мазью. Аромат свежести смешался с приятным травяным запахом, что слегка успокаивало. Только я успела понадеяться на быстрое и блаженное спасение моей спинки, как услышала знакомые приближающиеся голоса и подняла голову. Да етить твою налево. Можно было обойтись без них? Стайлз и Скотт буквально на перегонки бежали к нам, о чем-то бурно споря. Кажется, даже Дитон был недоволен их появлением. - Оливия! - Что случилось?! - Остановились оба на месте и заткнулись, – сердито проговорил Дитон. – Кира, наноси. - Что вы тут забыли? – я смотрела на парней снизу верх заплаканными глазами и ждала объяснений. - Мы не смогли вас найти, поэтому пошли по запаху, – выпалил Стайлз, явно ошарашенный происходящим. – У нас два новых трупа. В этот момента Кира нанесла мазь на одну из моих открытых ран вдоль позвоночника, и я с новой силой заскулила от боли. Было такое ощущение, что мою спину чем-то прижгли. Но жуткая боль резко сменилась на мягкое, приятное ощущение, и я слегка расслабилась. - Я могу забрать ее боль, – проговорил почти шепотом Скотт и сделал шаг ко мне. - Остановись и замри, я же сказал. Она сейчас как оголенный нерв боли и силы одновременно, – объяснял Дитон, пока я продолжала корчиться от действий Киры. – Ты не можешь забрать одно без другого. Скотт замер, переваривая полученную информацию, зато Стайлз был тут как тут. Словно фраза «остановились и заткнулись» была сказана просто так. - Тогда я могу помочь? - Тебе вообще здесь находится нельзя. Забыл, чем питается ногицунэ? Пока все нарывы не залечим, даже трогать ее не смей! Стайлз заскулил от безысходности и сделал несколько шагов назад. В попытках отвлечься от всепоглощающей боли я снова подняла голову на неудавшихся спасителей. - Думаете, если бы от вас был прок, кроме кудахтанья мамочек-наседок, мы бы вам не сказала?! - Не тебе говорить про наше, как ты выразилась, кудахтанье, – с натянутой улыбкой ответил Стайлз, присаживаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне с моим лицом. – Когда сама шипишь не хуже змеи. - Лучше быть змеей, чем курицей. Мы продолжали бросаться бессмысленными фразами со Стайлзом, пока Кира обрабатывала мою спину. Острой боли я уже не ощущала, скорее зудящее покалывание. Тело полностью размякло из-за усталости, двигаться особо не хотелось. Когда со спиной было покончено, Дитон посоветовал также обработать порез на груди. Поэтому я, придерживая то, что осталось от верха пижамы, медленно встала и повернулась лицом к Кире. Со стороны парней послышались какие-то непонятное ворчание и, кажется, они спешно отвернулись. - Все? Спасибо вам большое. Я довольно выдохнула и обняла Киру в знак благодарности, но вместо теплых рук на спине ощутила какую-то мягкую ткань. Обернувшись, я столкнулась лицом к лицу со Стайлзом, который покрылся легким румянцем и сразу же поспешил застегнуть свою кофту на мне. Я постаралась скрыть довольную улыбку, но, кажется, Кира успела оценить мой уровень удовлетворенности происходящим. - Теперь рассказывайте. - Еще при первой встречи Оливия рассказала мне о своих симптомах, но никаких видимых повреждений на теле не было, – уставшим голосом объяснял Дитон. - Поэтому единственный вариант, который нам оставался, так это провести обряд, открывающий ритуальный шрамы. Нужно было от них скорее избавиться, так как влияли на ее силу. - Какое неприятное решение, – послышался знакомый голос за спиной. Я повернулась на голос и замерла в недоумении. Остин стоял и рассматривал меня. На лице не было его жуткой улыбки, но он смотрел так внимательно, что мурашки пробегали по всему телу. - Что ты здесь делаешь? Я осторожно подошла к нему и встала напротив. По правде говоря, мы с Дитоном так и не решили, как нам поступить с моим другом, как помочь ему. Он точно был под чье-то властью, но, чтобы что-то предпринять, нам необходимо было больше подробностей. - Ты думала, натворишь дел, а я останусь в неведении? - Что? – Остин рассмеялся, а я отказывалась верить своим ушам и интуиции. - Жаль, конечно. Для меня это был идеальный вариант, чтобы не особо сильно замарать руки. Еще и твои новые друзья любят лезть, куда не надо. Хоть я и знала об их непроходимой тупости и любопытстве, но у всего же есть предел. - Ты - не Остин. Я старалась держать себя в руках. В голове была огромная туча мыслей, но каждая из них сводилась к тому, что я должна спасти друга из чужих лап. Но идеи, как это сделать, не было. Я понимала, что Остин давно следит за нашими действиями, но вопрос, как много он знает, оставался без ответа. - Как давно ты догадалась? Такая умная девочка, но с такой дерьмовой судьбой. Остин сократил между нами расстояние, останавливаясь в паре несчастных сантиметров. Он смотрел в мои глаза, не отрываясь, словно искал ответ на свой вопрос. Его карие глаза были до боли родными, поэтому принять, что этот человек - не мой друг, было на грани невозможного. Остин поднял руку и аккуратно убрал мою прядь волос за ухо. - Оливия, – за спиной послышался голос Стайлза и быстрые шаги, кажется, он враждебно воспринял действие Остина. - Как я могла забыть про наших общих друзей. Они никогда мне не нравились. Остин щелкнул пальцами, и, как в самых эпичных сценах борьбы добра и зла, из ниоткуда появились шелки. Их внешний вид был более отталкивающим, чем я себе представляла: стройные, фигуристые тела прикрывали длинные рыжие волосы и лоскуты тюленей кожи, глаза были полностью черными, а клыки - грязно-желтые. Но отталкивала и пугала больше всего кровь. Она была повсюду: на губах, когтях - даже голые ступни были покрыты засохшей кровью. И что-то мне подсказывало, что кровь была вовсе не их. Остин кивнул своим ручным «собачонкам», и те резко сорвались с мест. Одна из них быстро метнулась к Кире. Пока девушка не успела среагировать, шелка схватила ее за ноги и потащила к реке. Кира упала на мелкий камень, в последний момент подставив руки, чтобы не разбить лицо, и стала хвататься за все, что попадалось под руки, в попытке остаться на суше. Скотт побежал к ней на помощь, но не успел. Шелка утащила брюнетку под воду и вынырнула через пару секунд уже по середине реки, держа задыхающуюся Киру за волосы с когтем у ее шеи. В то же время вторая шелка налетела на Стайлза. Он инстинктивно увернулся пару раз от ее когтей и старался ударить в ответ. Не знаю, пытался ли он воззвать к своей второй части, но сражаться у него получалось из рук вон плохо. Шелка полоснула Стайлза по животу, пуская небольшие струйки крови, а потом прижала его за горло к ближайшему дереву. Мы переглянулись со Скоттом, не понимая, что делать. - Раньше даже не предполагала, что такие безобидные создания могут быть настолько кровожадными... - Отпусти их... Отпусти Остина, – прошептала я, не в силах бороться. Ритуал отобрал у меня все физические силы, хотя глубоко внутри я чувствовала нарастающую силу. - Эти детишки мне не нужны, они просто немного мешаются под ногами, – рассмеялся Остин, презрительно осматривая моих друзей. Его смех резко оборвался, когда он посмотрел на меня. – Так ты еще не поняла? Так даже веселее! - Что ты несешь?! - Остина уже не вернешь. Его не существует! Это просто оболочка, – на лица появилась та искусственная улыбка, к которой я успела привыкнуть за последнее время. – Неужели твоя глупая шлюха-мать не рассказывала про ритуал вуду? - Не смей так говорить о моей матери! – я перешла на крик и с вызовом смотрела в глаза Остину. – Ты не знал ее! - А ты знала? – Я судорожно втянула воздух и отступила на пару шагов назад. Вопрос был таким элементарным, но буря возникших эмоций заставили задуматься – Дорогой Алан, вы знакомы с обрядом вуду? – Остин посмотрел куда-то мне за спину и удручено продолжил. – Ох, такой кропотливый ритуал, столько сил потрачено... – он сделал паузу, а потом резко изменил интонацию. – Скажи ей, скажи о последствиях! - Оливия... – я повернулась на голос, стараясь быстро переключиться с одной темы на другую. Дитон стоял, опустив плечи, и с сожалением смотрел на меня. – Ему уже не помочь. Я в ужасе смотрела то на Дитона, то Остина, отказываясь верить их словам. Это было невозможно. Мы буквально пару дней назад обсуждали различные обряды освобождения. Нет, нет, нет. Я замотала головой и еще попятилась назад, оставляя в поле зрения Остина и Дитона. Из глаз покатились слезы, а дышать становилось все труднее и труднее. Я вспомнила нашу последнюю встречу с Остином перед моим переездом. Он так крепко меня обнял, обещая приехать на первых же каникулах. Этот дурак всегда говорил мне, что я не одинока и что с ним я могу быть такой, какая я есть. Он был всегда таким искренним, всегда мягко улыбался мне... Он обещал быть рядом и быть опорой. Почему я сразу не забила тревогу при его появлении?! Я ведь тоже обещала! Я обещала помогать в трудную минуту, но, в итоге, просто проигнорировала. Та улыбка, которую я всегда вспоминала, думая об Остине, почему я решила забыть про это веское различие? Почему я сфокусировалась только на себя и своих переживаниях, упуская из вида общую картину? - Ну что ты? – Остин подошел ближе, стирая дорожки слез. – Ему недолго мучиться осталось. Я подняла глаза и попыталась остановить нарастающую истерику. Слезы продолжали литься градом, а в груди начинало до боли покалывать. - О чем ты... - Мне незачем больше поддерживать жизнь в этом теле. Я могу убить его щелчком пальцев. Может, ты хочешь поучаствовать? - Ты никчемный ублюдок, – зло зашипела я. Покалывание в груди становилась все более невыносимым. Я злилась и рыдала. Мне действительно хотелось придушить или вырвать сердце этому подобию Остина, но даже легкое прикосновение к нему отдавалось острой душевной болью. Парень схватила меня за шею, так что мне пришлось встать на носочки, и приблизил к своему лицу. Сзади послышались вскрики и, кажется, угрозы в его адрес. Я даже успела забыть, что мы здесь были не одни. - Это все твоя вина и вина твоей семейки. Будь твоя мать чуть меньшей сволочью, может, всего этого бы и не было. Остин так неожиданно отпустил меня, что я покачнулась и, не устояв, рухнула на колени. Парень едко рассмеялась, а потом вогнал когти себе в шею и, вырвав кадык, упал замертво около меня. Повисла тишина. Я смотрела на мертвое тело, из которого ручьем вытекала кровь, и не могла понять сути происходящего. На трясущихся руках я подползла к Остину и посмотрела на бледное лицо. Поверить, что он мертв, было выше моих сил, поэтому, схватив бездыханное тело за плечи, я стала его трясти и умолять открыть глаза, не обращая внимания, что сама вся покрылась чужой кровью. Но ничего не изменилось. В ушах зазвенело. Тишина вокруг, тишина в голове – все резко резко прервалось. Я закричала, выпуская всю боль и ненависть к этому миру.       **** Она кричала. Ее крик, насквозь пронизанный болью, разносился на многие метры в округе. Оливия хватала себя за волосы, кажется, в попытке их выдернуть, чтобы ослабить душевную боль физической. Я, не отрываясь, смотрел на сильную девушку, которая была уже не в состояние нести свою ношу, и не понимал, что буду делать, если она вдруг исчезнет. Я предпринял пару попыток вырваться из крепкой хватки морского чудища, но получил лишь новые раны. Осознавая, что сам вряд ли смогу справиться, я был готов воззвать к тому, что поселилось в глубине меня. Я попытался сосредоточиться на боли и злости своей и окружающих, но меня прервал то ли восторженный, то ли удивленный возглас со стороны. Река высоким столбом стала поднимать верх, смывая все на своем пути и оставляя песчаное углубление совершенно пустым. Вода сметала вокруг себя деревья, шелок и лишь нас обходила стороной. Кира от бессилия упала на песок, где пару секунд назад была река, а Скотт побежал к ней сквозь расступившуюся перед ним воду. Я попытался сделать то же самое, но сильный напор воды совершенно не хотел пропускать меня к Лив. Мутная река позволяла рассмотреть лишь образ, сидящей на коленях девушки. Кажется, она больше не кричала. Я выискал глазами Дитона и побежал к нему. - Что нам делать? Как помочь? - Никак, – объяснял Дитон, пытаясь перекричать шум воды. – Ей нужно выпустить все силы. И, если она выживет, то через какое-то время сможет возобновить силы. - Что значит «если»? Дитон продолжал еще что-то кричать, но мне было откровенно плевать. Я не собирался мириться с еще одной смертью близкого мне человека. Игнорируя бурный поток реки, кружившейся вокруг Оливии, я двинулся в сторону девушки. Вода была ледяной. Она отталкивала меня, не пропускала, но я упрямо продолжал идти. Через пару метров фигура девушки стала более отчетливой. Она также сидела на коленях, упершись руками на землю перед собой, и продолжала задыхаться слезами. Я сделал еще пару шагов, и вода сама вытолкнула меня в сухое пространство возле девушки. Подскочив на ноги, я подбежал к Лив и поднял ее лицо за подбородок. - Оливия... – девушка всхлипнула и невидящими синими глазами посмотрела на меня, кажется, не узнавая. – Ведьмочка, ты сейчас нас всех утопишь... – туман в глазах стал рассеиваться, но из них также продолжали литься слезы. - Это моя вина, – ее шепот был еле различим, но опустевший взгляд передавал гораздо больше чувств, чем слова. - Виноват лишь тот, кто ради силы и удовольствия причиняет боль другим, – я притянул ее за плечи к себе и крепко обнял, не в силах больше видеть боль в синих глазах. – Не ты. Ты слишком великодушна, чтобы играть с чужими чувствами, – прямо на ухо шепнул я и почувствовал, как Оливия последний раз всхлипнула и расслабилась, отпуская все чувства, съедающие ее, и речную воду.