Dame's Rocket

Кацуки пять лет. Его причуда — треск и хлопок. Яркий свет, который обжигает и ранит, но и спасает. Кацуки стискивает зубы и терпит боль, которую приносит с собой новая причуда. Кацуки ухмыляется, он купается в ликовании и визге своих друзей каждый раз, когда они видят, как летят искры. Кацуки не боится. Кацуки не боится, даже когда видит Деку, со слезами на глазах и улыбкой, которая показывает все зубы, и это как будто Деку спрашивает его. И он не боится. Он не боится, но он все еще дрожит и трясется под поверхностью. Он говорит: Каччан, смогу ли я все еще быть героем? И Кацуки хочет закричать: Извини и да, но.. Он просыпается в холодном поту, его причуда хрустит на ладони. Кацуки втягивает воздух, медленно выдыхает и где-то далеко-далеко он слышит крики Деку и Каччана. Он слышит драку в полигоне "Бета" в своем виске. Он поворачивается к часам, красные цифры насмехаются над ним. Четыре тридцать. Сейчас четыре тридцать, и Кацуки не спит. Часы показывают четыре тридцать пять, и Кацуки встает с кровати. Он готовится, когда идет чистить зубы, Кацуки старается опустить голову достаточно низко, чтобы не увидеть его глаз. Сегодня больше, чем когда-либо, он не хочет знать, как он выглядит. — Он не может сбежать от Киришимы. Он убедился, дважды и даже трижды проверил, что Киришима даже не проснется в то же время, что и он. Судя по всему, Киришима был чертовым вампиром, читающим мысли, как Эдвард Коллинз, черт возьми. «Бакубро!» — восклицает Киришима, энтузиазм в его голосе не остается незамеченным. Кацуки усмехается, уже отказавшись от своей мечты ходить в одиночку. «Почему так рано?» — спрашивает он, и у Кацуки не хватает духу сказать, что он просто пытался избежать пользователя закалки. «Ничего, просто хотел убедиться, что я приеду туда раньше всех. Хотел избежать вопросов». Кацуки молится, и Киришима слышит скрытый смысл молитвы. Оставьте меня в покое, не спрашивайте, что случилось. Я не знаю, что со мной не так, и мне жаль. Мне чертовски жаль, и это больно. Как сделать так, чтобы это перестало болеть? «Круто, я присоединюсь к тебе». Кацуки представляет, как его руки обхватывают шею Киришимы, сильно сжимая и сжимая ее, посылая взрывы, которые когда-то ранили его руку, чтобы ранить его друга. Он ошеломлен образом. Кацуки смотрит вниз и видит кровь на своих руках. Он думает, что это может быть еще одна галлюцинация. Он не помнит, как бояться. «Тц. Ладно, просто не отставай, блядь». Как будто Киришиме когда-нибудь придется это делать. Всю свою жизнь Кацуки был тем, кто пытался не отставать. И черт возьми, если это не больно. Киришима кивает, глупая небрежная ухмылка расплывается на его лице. Сердце Кацуки сжимается. Он пытается забыть, как всего несколько минут назад он представлял себе сжатие своей шеи, звук, как он задыхается, когда Кацуки сжимает ... «Бакубро..?» Кацуки резко поворачивает шею в сторону Киришимы, из его горла вырывается что-то вроде «что» . Киришима указывает на гигантский класс 1А. Ой. Кацуки просто усмехается. Он заходит, игнорируя Деку и Айси Хота. Кацуки уже давно отказался от попыток позвонить Деку, Изуку. Деку не против. Теперь ему нравится это прозвище. Оно напоминает ему старые времена, говорит он. Он садится. Проходит несколько минут, и кто-то садится рядом с ним. Кацуки забывает, как дышать. Он давится языком, пытается выпустить слова из этого чертового места в горле , но его тело — упрямая штука, которая в последнее время не очень-то похожа на человеческое, так что единственное, что вырывается наружу, — это звук, слишком похожий на собачий. Мешки под глазами сидят рядом с ним. Айзава замечает, как он стискивает челюсти и опускает глаза. «Бакуго, ты в порядке?» Айзава сразу же замечает свою ошибку. Ему не следовало выставлять мальчика в центре внимания. Кацуки кивает. Недоделанный ответ с недоделанной хмурой гримасой оставляет его. Начинается урок. — Как только все занятия заканчиваются, Кацуки с нетерпением выходит на тренировку героя. Они все встречают Айзаву снаружи, в форме. Кацуки нетерпеливо постукивает ногой. Внутри его тела есть энергия, которая гудит до тех пор, пока он не может думать. «Сегодня мы будем работать над спаррингом. Соберитесь с партнерами». Кацуки не успевает пошевелиться, как Киришима оказывается рядом с ним, возбужденно потрясая кулаком. Каждый находит своего партнера и начинает работать над тем, что ему нужно. Все идет хорошо. Все идет отлично. Пока Ашидо случайно не даёт осечку своей кислотой. Она попадает в Кацуки в середине взрыва, подбрасывая его вверх, и он падает на задницу. Он не слышит ничего, кроме звона в ухе и ожога на правом локте. Он не смотрит, но знает, что кислота разъедает его плоть. Он задается вопросом, заживет ли это когда-нибудь, как его шрамы от ожогов. Кацуки потерпел неудачу. Это так же просто, как знать, что младенец не может ходить без посторонней помощи. Что на дереве не будут расти яблоки, если оно не яблоня. Кацуки потерпел неудачу на глазах у всех. (Тихий голосок говорит ему, что самое главное, он потерпел неудачу перед Деку и Айзавой) Все прекращают спарринг, и Айзава быстро приближается к Кацуки, проверяя его травмированный бок. Из ее рта, полного слюны и чувства вины, вырываются извинения. Кацуки не отвечает. Он должен встать, почесаться и продолжить борьбу. Почему он не может? Он не знает, сколько времени прошло, знает только, что боль превратилась в острое онемение. Айзава задает вопрос. Он не понимает, пока Айзава не хмурится и не спрашивает снова. «Ты можешь встать и пойти к Исцеляющей Девочке?» Кацуки кивает, встает на шатающихся ногах и медленно возвращается в здание. Только Кацуки не идет к Исцеляющей Девочке. Он пыхтит и отдувается, его рука и локоть болят, и он знает, он знает, если он сейчас посмотрит, то увидит, как плоть пузырится красным и белым, и другими вещами, на которые он сейчас не может смотреть. Причуда Кацуки — это блеск и хлопки. Причуда Кацуки ранит и ранит, пока не начинает спасать. Кацуки купается в теплом чувстве того, что его принимают как нечто большее, чем его прошлые неудачи. В определенные ночи Кацуки все еще слышит, как Деку спрашивает, может ли он быть героем. В определенные ночи Кацуки сворачивается в клубок и желает, желает, желает быть тем, у кого нет причуды. Иногда по ночам Кацуки горит слишком ярко, словно звезда. И это забавно, даже уморительно, что Кацуки, словно мотылёк, летящий на пламя, хочет, хочет, хочет того, чего не может иметь. Кацуки не идет к Исцеляющей Девочке, он маневрирует вокруг школы, пока не попадает в общежитие. Он идет прямо в свою комнату в общежитии и делает вид, что не чувствует боли в руках или локте. Он в порядке. Он сейчас немного плачет. И это так чертовски смешно, слезы просто катятся из его глаз, и он даже не знает почему. Просто он в последнее время много плачет и теперь, похоже, не может остановиться. Если он закроет глаза, образы Изуку запечатлеются в его сознании. Они прокручиваются снова и снова, как неисправный телевизор. «Каччан, смогу ли я все еще быть героем?» «Каччан, ты самый лучший герой на свете!» И нет, он не такой. В этом-то и проблема; он не представляет из себя ничего особенного. Он здесь и не здесь. Он не знает, кто он, и это должно бы его пугать, но не пугает. Кацуки падает на кровать и сворачивается в маленький клубочек. Он в порядке. Он в порядке. (Если он не появляется в школе в течение двух дней, потому что каждый раз, когда он встает, он видит Изуку, выжженный на его черепе, то об этом знает только он.)