Путь к счастью Антагонистки

Тёплый свет многочисленных ламп освещает помещение. Вспышки камер с характерными щелчками заполняют собой пространство. Высокие каблуки достойно отбивают свой марш. Всё происходит слишком быстро, однако врождённый профессионализм не позволяет зазеваться. Стройные, высокие модели с каменными лицами, облачённые в яркие наряды, за считанные секунды преодолевают расстояние от начала до конца подиума и обратно. Тёплые цвета резко сменяются холодными, светлые — тёмными. От постоянно меняющихся контрастов начинает рябить в глазах. Женщина внимательно следит за всей процессией, мимолётно поглядывая ещё и за реакцией критиков. Одни наряды вызывали неподдельный восторг, другие — чистейшие разочарование, а третьи и вовсе нагоняли на публику смятение. Сколько эмоций могут вызвать какие-то тряпки! Но тряпками они являлись лишь для недалёких людей. Для более глубоких и творческих личностей они были настоящим произведением искусства и способом самовыражения. И лишь некоторые люди, такие как Агрест, могли изливать в них себя. Все переживания, чувства, эмоции надёжно хранились на страницах скетчбука, приобретая форму очередных шедевров бренда «Gabriel». Ими невозможно не восхищаться. Каждый раз «палитра» становилась всё более разнообразной, олицетворяя внутренний мир дизайнера. Но в этот раз всё пошло по пяти эротичным буквам. За основу были взяты тёмные, унылые цвета и строгие костюмы. Яркие платья не привлекали к себе внимание и были белым, к слову ещё и некачественным, бельмом на глазу. Показ с самого начала потерпел нечто вроде фиаско. Кто бы мог подумать, что некий переломный момент так сильно отразиться на творчестве дизайнера. Натали откинулась на спинку стула и мысленно начала подсчитывать возможные убытки, которые может понести за собой неудавшийся показ. Женщина перевела взгляд на босса, надеясь увидеть хоть каплю заинтересованности в происходящем. Однако была разочарованна. Словно существуя в совершенно другом мире, Габриэль стоял в дальнем углу помещения, забвенно рассказывая что-то Мадам Буржуа. Королева Стиля какое-то время внимательно слушала, приподняв солнечные очки на лоб. Монолог мужчины длился довольно долго и, спустя нескольких секунд молчания, Одри, ехидно улыбнувшись, привстала на носочки, сладко шепча и теребя галстук собеседника. Натали напряглась. О чём таком могли разговаривать эти двое, что лицо Буржуа озарила такая похабщина? А главное, почему Габриэль позволял ей это? Санкëр нехотя отвела взгляд, стараясь унять накипевшую злость и направить своё внимание в нужное русло, что давалось с трудом. Взгляд был прикован к моделям, но мысли хаотично переплетались, строя сумашедшие догадки об отношениях двух дизайнеров. Между ними не могло быть ничего серьёзного. Со смерти Эмили прошла неделя, не станет Габриэль так быстро еë забывать. Однако, в запой он тоже впадать не собирался. В любой другой ситуации, с любым другим человеком это было бы хорошей новостью, но с Агрестом либо запой, либо преступная деятельность. А можно ли считать секс с убийцей преступной деятельностью? С одной стороны у них всё «честно» и они друг другу ничем не обязаны, но с другой… Подсыпать боссу лёгкое снотворное с виагрой, не оставляя при этом и шанса на сопротивление… Где же у Санкëр та самая черта моральных устоев, через которую нельзя переступать? Почувствовав накатывающие чувство вины, Натали закусила губу. Она не сожалеет, нет. Но с недавнего времени Госпожа Совесть стала частым гостем. Будучи погруженной в собственные мысли, женщина не заметила, как дизайнер объявил об окончании показа. Модели покинули свои посты, исчезнув за бархатной тканью кулис. Кучки журналистов не давали проходу, нагло пихая микрофоны в лица критиков. Стараясь оставаться как можно более незамеченной, Санкëр стремительно пробиралась сквозь толпу. Взгляд бегло скользил по лицам присутствующих. От одной мысли что ни Габриэля, ни Одри здесь уже нет, начинало яростно трясти. Неужели одна из стерв модной индустрии всё же смогла охмурить новоиспечённого вдовца? — Чëрт, молись Буржуа… — Потерялась? Тёплые руки легли на плечи женщины, заставляя вздрогнуть. — Пошли домой. Натали не смела обернуться. Щеки пылали то ли от смущения, то ли от ещё неостывшей злости. Повинуясь сладкому голосу мужчины, что звучал буквально над ухом, она молча прошла к выходу, а затем и к чёрной TOYOTA. Салон автомобиля встретил их неестественной духотой и горьковатым запахом освежителя. Тонированные стекла значительно снижали количество света, создавая умиротворенную атмосферу. Кожанные сиденья приятно хрустели под весом пасажиров. Слух заполняла красивая мелодия. Натали с облегчением вздохнула, осознавая, что вся суматоха с показа осталась позади и теперь еë ждёт бумажная рутина, сопровождаемая тишиной. В последнее время она могла только мечтать об однообразной работе, отчего становилось крайне печально. Ей действительно стало нехватать горячего, едва не пролитого капучино, назойливого гудения монитора и будильника на семь утра. Трудно сказать в какой именно момент всё пошло не по плану, но теперь бодрящий напиток заменял чёрный чай с успокоительным, а режим сна окончательно сбился благодаря кошмарам в два ночи в компании с бессоницей. Натали зажмурилась, скрещивая руки на груди. Меньше всего сейчас хотелось вновь переживать те жестокие игры разума, что нещадно преследуют еë каждую ночь. Вздохнув, женщина убрала упавшую на лицо прядь волос и подняла взгляд. Еë не интересовали улочки Парижа за окном или непрочитанные сообщения в планшете. Зрачки забвенно заблестели, стоило им встретиться с гладью внутресалонного зеркала. Острые скулы, пепельно-голубые глаза, спокойное, и одновременно напряжённое выражение лица — вот что заставляло еë сердце бешено колотится, иногда пропуская удары. На него она могла смотреть вечно, довольствуясь лишь отдалённым зрительным кантактом. Могла, но всегда хотела больше. Жадно поглащая каждый сантиметр его тела или вслушиваясь в его равномерное дыхание. Хотелось позволить себе немного больше. — Натали, отмени все встречи на сегодня. Голос мужчины вернул Санкëр в реальность. Осознавая, что уже долгое время открыто пялиться на него, она стыдливо отвела взгляд. — Э…Что? — Весь оставшийся день я буду занят и не смогу присутствовать ни на одной встрече. Отмени их. — Заняты? Но…чем? Ответа не последовало. Умышленно он промолчал или же просто сосредоточился на дороге? Оставалось только гадать. В автомобиле повисла неловкая пауза. Натали отстранённо отвернулась к окну. Редкие деревья устало клонили свои ветви. Увядающие листья безмолвно падали на остатки сухой травы. Небольшие лужи отражали серое, затянутое тучами, небо. Ветер нещадно гнал зазевавшихся прохожих. Предвещание грозы? Каждый предмет, находящийся на улице, мгновенно оставался позади, лишь на секунду запечатлевшись в памяти. Знакомые улицы мозолили глаза, нагоняя лёгкое раздрожение. Но впервые больше всего раздражала желанная тишина. — О чëм вы говорили с Одри? — Почему ты спрашиваешь? Натали поразил такой ответ. Он больше ей не доверяет? Раньше Габриэль всем с ней делился: от колких подробностей в жизни знаменитостей и до первого опыта мастурбации. Заметив на себе испепеляющий взгляд ассистентки, дизайнер вздохнул. — Приехали. Агрест, заглушив мотор, покинул водительское сиденье, затем открыл пассажирскую дверь, любезно протягивая Санкëр руку. Однако на его лице не было и намёка на любезность. Абсолютно серьёзное выражение лица завораживало и пугало одновременно. — Если пойдёшь со мной, я расскажу и покажу намного больше, чем ты можешь себе представить. — А если я откажусь? — Ничего не произойдёт. Будешь продолжать жить своей обычной жизнью в обычном мире. Но всё имеет свою цену, Натали. «Примешь синюю таблетку, и сказке конец, проснешься в своей постели и поверишь в то, во что хочешь верить. Примешь красную таблетку — останешься в Стране чудес, и я покажу тебе, насколько глубока кроличья нора». Глупо, но всё выглядит именно так. Выберешь синию — всё останется на своих местах. Выберешь красную — и пути назад уже не будет. Сколько ещё в еë жизни будет точек невозврата? А не из них ли и состоит жизнь? Натали несмело протягивает руку. Хочется жить как все, но чертова неизвестность…она так и манит, поблескивает разноцветными огоньками в кромешной тьме. Мгновенно отключаются все чувства и, поддавшись неспешному течению времени, ты просто идешь. С каждым шагом некое таинственное ощущение сильнее обволакивает тебя, но это так будоражит. Судьба крепче сжимает руку, слепо ведя за собой. Позади хлопают двери, эхом отдаються шаги, а ты идешь. Идешь под руку с любовью и безумием. — Вот бы это никогда не заканчивалось… — Для тебя всё только начинается, Натали. — Для нас… Мужчина ничего не ответил. Снова наступила тишина, но она была уже не гнетущая, скорее успокаивающая. Душевное состояние вышло из оцепенения и где-то внутри начало зарождаться лёгкое беспокойство. Сколько они уже идут, а главное — куда? Да и где они вообще? За всё время работы в особняке Санкëр была уверена, что наизусть знает каждый его уголок. Но как только до сознания дошло, что она идёт по тёмному и совершенно не знакомому ей коридору, уверенность растаяла, оставляя после себя липкую лужицу нарастающего страха. Казалось, чёрному пространству не было конца. Оно опасливо возвышалось и расстилалось перед гостями, словно изучая их. Тьма протягивала им свои когтистые лапы, не смея прикоснуться, но жаждя полностью окутать их. От незримых стен отражался каждый, едва уловимый звук, нарушая вечный покой таинственных обитателей. Мысль о том, что ты чужой в этом паралельном мире, не давала покоя. Казалось, что из самых недр потёмков на тебя хищно смотрят янтарно-желтые глаза и медленно окружают, готовясь напасть. Где-то вдали мерцает звериный оскал. Белоснежные клыки отливают сиреневым, словно холод этой тьмы уже впитался в кости, оставляя после себя размытые слезами синяки. Всё шире расплываются ухмылки, оголяя острые зубы и светящимися пятнами рассыпаясь во тьме. Они игриво кружились в причудливых танцах, беззаботно подмигивая и заманивая к себе. Тело больше не подчинялось разуму и, зачарованное мистическим сиянием, оно смиренно шагало в объятия мрака. В зловещей тишине женщина слышала стук собственного сердца. Частый, но такой слабый, словно каждый удар может стать последним. Раз… Два… Три… Удары звучали синхронно с шагами. Раз… Два… Три… А дальше? Дальше ничего. Шаги смолкли вместе с сердцем. Они остановились. Встали прямо между голодной тьмой и теми светящимися клыками. Время замерло. Санкëр старательно вглядывалась в летающие пятна, пытаясь понять — что же еë перепуганное сознание приняло за оскал монстров, нашедших своё пристанище в непроглядной тьме. — Это… Это бабочки? Взгляд начал постепенно привыкать к мраку и в маленьких источниках света она стала различать смутные очертания. Изящные закруглённые крылья восторженно трепетали, переливаясь холодными оттенками всевозможных цветов. Зрелище завораживало, однако, всё же вводило в лёгкое недоумение. Откуда эти бабочки? Зачем они вообще пришли сюда? — Не просто бабочки... Мужчина вышел на середину помещения. Словно по команде раздвинулись железные ставни, открывая вид на огромное витражное окно. Свет уходящего солнца осветил куполообразную, пустую комнату и всех еë обитателей. Габриэль грациозно вытянул руку. На изящные пальцы немедленно приземлось одно из крылатых созданий. — Акумы — дьявольские создания, способные переносить и распространять негативную энергию. Сейчас они похожи на пустой сосуд. У них нет потребностей или инстинктов, как у обычных насекомых. Они не способны жить, только подчиняться. А я способен дать им силу… — Что? Мужчина стряхнул бабочку со своей руки и резко обернулся к собеседнице. В глазах промелькнул хищный блеск, отчего по коже пробежали мурашки. Дрожащими руками он схватил Натали за плечи, нервно скалясь. — Я могу вернуть её, Натали! У меня есть шанс! Существуют ещё талисманы и когда я найду хранителя, я обрету бесконечное могущество и смогу загадать желание. Моя Эмили…она вернётся ко мне! Дыхание оборвалось. Сердце разбилось на миллиарды осколков, что врезались в похолодевшую плоть изнутри. В горле встал ком. Надежда, всё это время горящая слабым огоньком где-то внутри, потухла, оставив после себя пепел разочарования. Не могло всё пойти так хорошо. Натали надеялась, что уничтожив Эмили, она сможет уничтожить и чувства Агреста. Как же она ошибалась… — Одри станет моим оружием. Мой план идеален, Натали. Я заставлю хранителя самолично отдать мне талисманы в руки. В голове что-то щёлкнуло. Взгляды, действия, поведение Буржуа — всё это начало мгновенно всплывать в памяти, заменяя недостающие кусочки пазла. Санкëр подняла на Габриэля взгляд, полный ярости и обиды. Она чувствовала себя преданной, словно о ней забыли, а может нашли замену…сложно сказать что из этого для неë хуже. Одри никогда и ничего не сделает просто так…какую же цену она предъявила за свою услугу?

***

Гроза…долгожданная гроза. Раскаты грома гулом отдавались в голове. Короткие вспышки отражались от металических стен, заполняя собой все дозволенное им пространство. Крупные капли с глухим стуком разбивались о стекло, внимая неумолимому счету времени. Паника захлестнула с головой. Мысли смешались в липкий отвратительный ком, что с трудом стекал по стенкам разума. Стук сердца слился в продолжительный грохот, оглушая и противостоя здравому смыслу. Дыхание сбилось и женщине оставалось лишь беспомощно глотать ртом воздух. Взгляд бешено метался по комнате. Ждать нельзя было не секунды, но что она могла? Габриэль потерпел крах… Безусловно, план был безупречен! «Королева Стиля», вопреки всем ожиданиям Натали, оказалось превосходной супер-злодейкой, готовой обратить весь мир в пыль, а если быть точнее — в блёстки! Горожане молили о пощаде, полиция в недоумении разводила руками, Париж был обращён в золотые руины. Вишенкой на торте выступил «Бражник». Серебряная макса, закрывавшая почти всё лицо, наводила ужас. Строгий, тëмно-фиолетовый костюм с имитацией крыльев на груди подчёркивал идеальное телосложение мужчины. В завершение образа выходили элегантная трость и брошь-бабочка, подчёркивая величие и превосходство злодея. От взгляда пепельно-сиреневых глаз колени содрогались, а сердце пропускало удары. Бражник всем своим видом предвещал скорую победу, однако патриотизм народа и непредвиденные обстоятельства подкосили эту уверенность. Вместо ожидаемого хранителя сопротивление оказала троица подростков в латексных костюмах, появившаяся буквально из ниоткуда. Габриэль оказался прав: существуют и другие талисманы, но об их мощи он мог только догадываться. Талисман мотылька оказался ничем по сравнению с талисманом кролика, чёрного кота и божьей коровки. Сомнительный союз, обладающий силами созидания, разрушения и путешествия во времени. Всего несколько минут и Габриэль зажат в угол. Под угрозой талисман, личность злодея и будущее кампании «Gabriel», но всё это кажется таким не важным. Если герои всё же победят, что станет с Агрестом? А с Натали? Сердце продолжало отбивать похоронный марш. От хаотичных переливов бабочек начинало рябить в глазах. Белые пятна сводили с ума. Они приближались и отдалялись, кружили у самого носа и исчезали в тёмных углах. Они замирали в воздухе, едва касались кожи и мгновенно отлетали. Они насмехались, пряча злорадные улыбки за призрачными крыльями. Они получали наслаждение от происходящего…они питались страхом…они жаждали ещё… Трепетания крыльев сливались воедино. Женщина больше не слышала тихие, безобидные шорохи. Шëпот. Каждое чуть слышное шуршание преобретало свою интонацию, становясь частью хриплого многоголосного хора. Он оглушал, он требовал. Бледные губы задрожали. Она бы уже давно придумала решения, если бы не чертовы насекомые. Их свечение обескураживало, сбивало с толку, пугало. Создавалось впечатление, что сами существа не позволяют помочь их хозяину. Что этого не позволяет сам Бражник. Белые пятна разом померкли. Беспокойные бабочки осели на пол, едва дрожа крылышками. Помещение окутало слабое синее сияние. Санкëр застыла в недоумении. Сущность тьмы и еë игры навсегда останутся для женщины величайшей загадкой. Каблучки неспеша застучали по бетонному полу. Сложившаяся ситуация не внушала Натали никакого доверия. Источников света становилось всё меньше, отчего пространство окутывал мрак, чье правление длилось на удивление не долго. От металлических стен едва заметными лучами отскакивали голубые вспышки, привлекая внимание женщины. Внизу живота таинственно потянуло. Ей вовсе не хотелось знать об источнике этих вспышек, но тело жило отдельно от разума. Шаги давались с трудом, так же как и дыхание. Смутные догадки терзали и без того измученную душу. Каждый шаг глухим стуком отдавался в голове. Синий свет ложился на бледные щеки. Она снова отсчитывает стук сердца. Раз… Два… Три… Зрачки сузились. Раз… Два… Три… Тонкие пальцы коснулись холодного метала. Раз… Два… Три… В горле пересохло. Раз… Два… Сердце пропустило удар. Он предупреждал, он просил никогда не брать его. Она знала о последствиях, видела их своими глазами. Она понятия не имела, что когда-то обстоятельства приведут еë именно к этому решению. Вот только судьба всё решила за неë. Замочек щёлкнул. Очередная, но, очевидно, последняя вспышка ослепила еë. Ощущение вакуума заполнило разум. Небывалая лёгкость окутала тело. Последний сжатый вдох с хрипом оборвался, наконец позволяя задышать полной грудью. Эмоции отступили на второй план. Секундное, но такое необходимое ощущение невесомости придавало сил. Плевать на сломанный талисман. Теперь еë ничто не остановит. Дрожащими пальцами женщина касается пушистых перьев. Не с чем не сравнимое ощущение. Каждое перо будто чистый лист, а в еë распоряжении столько красок… Она бережно отрывает одно из них, трепетно сжимая в ладони. По телу прокатывается дрожь. Ощущение власти накатывает с головой, собираясь в руке тëмной дымкой и окрашивая хрупкое пëрышко в идентичный цвет. Едва ощутимое дуновение ветра подхватывает пушистое создание, унося в дождливый Париж через небольшое отверстие в витражном окне. В груди защемило. Женщина зажмурилась, поднося руку к талисману. Бражник будет сопротивляться. Она не послушает, сделает по своему. Она заставит его согласиться, надавит на жалость, может даже станет угрожать. Неважно как и каким способом — она сделает всё чтобы помочь ему. Остаётся лишь раньше времени не прижаться всем телом к ледяному полу, не сдаться убаюкивающеиу туману в голове. До последнего оставаться в сознании, игнорируя звон в ушах, до последнего стоять пусть уже и на ватных ногах. Сдерживать подступающую тошноту и накатывающие слëзы от удушающей боли, растикающейся по всему телу. Держаться… Ради него. Капли горячей крови разбились о бетон. Сознание поплыло. Превозмогая боль она делает очередной вдох, заходясь в хриплом кашле. От мысли о том, что еë сил может не хватить бросало в холодный пот. Колени предательски дрогнули, разбиваясь о твёрдую поверхность пола. В горле застрял острый клинок. Дышать стало невозможно. Горячие слезы в перемешку с кровью падали на тыльную сторону ладоней, оставляя на щеках солёные дорожки. Перед глазами поскакали разноцветные пятна. Черт, она может прекратить эту пытку в одно мгновение просто сорвав ненавистную брошь так же, как когда-то это сделала Эмили, оставив талисман в углу этой своеобразной утопии бабочек. Вот только помогло ли ей это? Ставни витражного окна со скрипом закрылись. Словно сквозь толщу воды она слышит шаги. Получилось? Или это слуховые галлюцинации? Связь с амоком она потеряла давно, но снять трансформацию все-таки не решалась. Резкая боль снова судорогой пронзила тело. Грубый бетон встретил женщину не менее отвратительным чувством. Из приоткрытых губ вырвался сиплый стон. Веки закрылись. В этой битве она проиграла тьме. Оставалась лишь призрачная надежда на то, что она не проиграла ему…

***

Прохладный ветерок с лёгким запахом сырости коснулся женского лица, откидывая со лба чёрные пряди распущенных волос. Лунный свет опустился на белоснежные простыни, медленно ползя к спящей фигуре. Прозрачный тюль на окне не спасал от нежеланного гостя и тот безшумно поднимался выше. Грудь слегка вздымалась от равномерного дыхания. Тонкая оголëнная шея будто светилась в чёрной топи густых волос. Скулы окрасил нездоровый румянец, слишком сильно выделяющийся на бледной коже. Чёрные пушистые ресницы дрогнули от внезапного, пусть и слабого, света. Чуть более глубокий вдох и запоздалый выдох. Веки медленно приоткрылись. На секунду Санкëр ослепило от слишком явного контраста света и тени. Издав тихий стон она прикрыла глаза рукой, после чего предприняла ещё одну попытку, которая оказалась более удачной. Женщина огляделась. В темноте без очков оказалось крайне затруднительно что-либо разглядеть, однако она предположила, что находится в своей комнате. Облегчение накатило с головой, забирая остатки физической боли. Получилось… Габриэль в порядке. Всё остальное не так уж и важно. — Действительно не важно? Чтож, он любезно подобрал и отнëс тебя в комнату пока ты была без сознания. Как мило с его стороны. Но где он сейчас? — Не имеет значения. — Ты мыслишь слишком узко. Хорошо, задам вопрос по другому. Если он сейчас не с тобой, тогда с кем? Натали напряглась. До последнего хотелось отвергать версию возможного исхода событий, но врать самой себе не получалось. — Нет… Голые стопы коснулись ледяного пола. Пульс учащался. От нарастающей злости вскипала кровь. Она не продумала ничего, действовала по интуиции и сейчас пожинала свои же плоды. Лёгкое головокружение затрудняло движения. Переодически опираясь на стену и видя лишь смутные очертания своего окружения, она слепо, но стремительно продвигалась к двери. Подушечки пальцев коснулись шершавой поверхности. Дверная ручка легко поддалась слабому нажатию, впуская в комнату длинную полоску света. Натали, убрав прядь волос за ухо, не спеша переступила порог. Хорошо освещённый зал встретил женщину едва уловимым ароматом «Ambre Topkapi», стуком каблуков о кафель и надменным взглядом голубых глаз. Эту особу можно, и нужно было узнавать за километр. Золотое платье с глубоким декольте и прозрачными вставками по бокам привлекало к себе больше внимания, чем его обладательница. Неуместное каре прилизанной шапкой лежало на голове. Солнечные очки, которые она носила скорее по привычке, приподняты на лоб. Находясь на вершине лестницы, Натали приобретала некое приимущество перед неожиданной гостьей, но не имела ни малейшего желания останавливать на ней взгляд. Однако, эту позицию не разделяла Одри, стоя в пол оборота и откровенно рассматривая Санкëр, после чего презрительно фыркнула. — А вот и героиня сегоднешнего вечера. Каждое слово она процедила сквозь зубы, не скрывая своей брезгливости. Буржуа терпеливо ждала не менее ядовитого ответа, но получив в свой адрес лишь вздëрнутую бровь, полностью развернулась и с невероятной скоростью поднялась к Санкëр. Теперь их разделяли всего две ступеньки. — Какой жалкий способ привлечения внимания. Похоже он тебя в упор не видит, раз пришлось ухватиться за гнилую верёвку. Хмыкнув, Натали хищно блеснула глазами и чуть наклонилась к собеседнице, будто намеревалась открыть ей величайшую тайну. — Тебя мне не догнать, Буржуа. Видимо, дела обстоят не лучше — изменяешь мужу на право и на лево. Дерзость, с которой она прежде не сталкивалась, поразила Одри до глубины души. Она наслышана от нетрезвого Габриэля про их интрижки с Санкëр в день смерти жены и клеймо шлюхи теперь навсегда останется на лбу темноволосой, отчего оскорбление казалось ещë более непростительным. Вскипев от злости, Буржуа грубо схватила Натали за кисть, впиваясь ногтями в нежную кожу. — Знай своё место. Возможность скулить у причендала Агреста и ждать команды «лизать» не даëт права ставить себя выше тех, до кого тебе как до звёзд. Одри резко потянула руку на себя, заставляя Санкëр наклониться вперёд и переступить на одну ступеньку вниз. — Не обольщайся слишком сильно. Ты для него не больше, чем инструмент. Думаешь это было твоё последнее перевоплощение «во имя любви»? Самое время снять розовые очки. Смерть Эмили нам всем сыграла на руку, вот только Габриэль упрям и не сдастся просто так. Угадай, кто будет ценой собственной жизни спасать его из раза в раз, получая в благодарность лишь холодные взгляды, в то время как наш «Бражник» будет коротать деньки у тела жены? Буржуа схватила собеседницу за волосы, заставляя неотрывно смотреть в еë глаза, внимая каждое слово, пропитанное ядом. Натали стиснула зубы от боли и злости, зверем смотря на женщину. Одри позабавила такая реакция, но она продолжала неустанно шипеть на ухо, повернув голову Санкëр в сторону семейного портрета Агрестов. — Я могу избавить тебя от идентичной участи. Конечно, если будешь послушной девочкой и не станешь путаться под ногами. — Не смей. Не смей прикасаться ко мне, тварь! Натали не глядя взмахнула рукой. Удар пришëлся в челюсть, откидывая голову блондинки назад. Шокированная Одри ослабила хватку, потеряв равновесие. Высокие каблуки подвели еë. С отвратительным царапающим звуком они проскользили по плитке. Короткий вскрик. Приглушённый треск. Кровавый след. Женщина с пробоиной на затылке кубарем покатилось по ступенькам. На глазах ломались кости, брызгала кровь. Буржуа прокатилась ещё пару метров у подножия лестницы, после чего замерла в неестественной позе. Правая рука вывернута в обратную сторону, несколько рёбер насквозь протыкали кожу, торча из тела кровавыми обломками, изуродованное лицо закрывали волосы. Истекая кровью, тело дернулось в предсмертной конфузии, а затем замерло.