От любви не убежать

       Шагая по улицам ночного города, с чувством грусти и предательства на сердце, невольно задумываешься о том, что хочешь начать всё с самого начала. Порой возникает мысль со всей силы удариться головой о стену, чтобы потерять память, хоть и временно. Так проще. Намного проще когда не помнишь тех людей, тех ситуаций, которые раннее нанесли тебе болезненный ущерб. Амнезия иногда бывает так необходима, так важна. Но, по закону подлости, скорее лоб расшибёшь, чем память потеряешь.        Лиза порой не понимала, почему люди так упорно пытаются вернуть память. Жить, забыв о своих проблемах — это же так прекрасно. Хотя, люди с амнезией, как слепые котята, не уцепишься за что-то и погрязнешь в круговороте ложной информации.        Наверное, в жизни каждого человека бывают чёрные дни, когда кажется, что всё настолько плохо, что выхода просто нет. Единственное что стоит помнить в тот момент, самый тёмный час обычно бывает перед рассветом. А это значит, что «счастливое завтра», для Лизы ещё наступит. Обязательно наступит.        Тонкие пальцы выуживают из пачки очередную сигарету, незамедлительно зажимая между обветренных и чуть красноватых губ. Кто бы что не говорил, сигареты и правда помогают. Да, возможно они служат самовнушением и человек сам фантазирует то, что с каждой новой порцией выдыхаемого дыма, он выдыхает свои проблемы, находя к ним решение, или просто забив на них. Но это не отменяет того факта, что после скуренной сигареты, на душе становится легче, а это позволяет жить дальше.        Только вот брюнетка не подумала, что один из её любимейших запахов, сейчас болезненно врежется в память, напоминая о последнем разговоре с Кирой. В голове бегущей строкой проносились слова Медведевой, от чего хотелось кричать. Нет. Она больше не хочет погружаться в это. Не хочет становиться очередной жертвой, в руках татуированной искусительницы. Она боится. Она по-настоящему боится того, что не сможет контролировать свою тягу и в итоге сдастся, вверяя в усеянные различными узорами и рисунками руки, своё хрупкое тельце и в целом жизнь.        Лиза никогда не рубила с плеча, не делала поспешных выводов. Давала людям второй шанс, наивно надеясь, что они изменятся. «Людям свойственно меняться», — раз за разом как мантру проговаривала девушка. Прощала всех. Только вот, люди не менялись, оставляя в алом сердце новые, глубокие шрамы. Розовые очки затмевали суровую реальность своей красочной картинкой. Андрющенко продолжала верить. Андрющенко пыталась верить в это.        — Людям свойственно меняться. Людям свойственно меняться. Людям свойственно меняться. — измеряя расстояние от излюбленной скамьи до двери подъезда, девушка маячила туда-сюда, тихо бубня себе под нос одно и то же.        — Но, Лиза, тебя же столько раз предавали, совершенно наплевав на твои никому ненужные шансы. И ты продолжаешь верить? — девушка остановилась, задав вопрос самой себе. Ответа она не знала. Сейчас Елизавета ни в чём не уверена. На фарфоровом личике появляется улыбка. Защитная реакция.        — Мда… Дожилась. Уже сама с собой разговариваю. Это уж точно звоночек. — тихая усмешка раздалась в тиши ночного города. Покрасневшие от холода руки, достали из кармана связку ключей, отворяя дверь в подъезд.        Девушка неспеша поднималась по лестнице, ведущей к её этажу. В квартире её уже заждались подруги, которые уж точно знали столь резкого похода в магазин. Абьюз — больная тема девушки, что сопровождала её на протяжение нескольких месяцев, проявляя реалистичные картинки домашнего насилия в кошмарах.        Некогда смелая Лиза, ходила оглядываясь, с вечным страхом, таившемся в области груди. Каждый раз она боялась обернуться и увидеть своего душегуба, который в моменте превратил её жизнь в сущий ад, откладывая всё это в голове брюнетки, тем самым развивая в Индиго страх привязанности и социума в целом.        Дверь квартиры тихонько открывается, впуская в себя силуэт короткостриженой брюнетки. Верхняя одежда возвращается в шкаф, а её обладательница маленькими шажками проходит в зал, откуда доносятся восторженные возгласы Вилки и Мишель. Они точно нашли друг в друге себя. Кира, как нашкодивший котёнок смотрела в пол, попадая под натиск небесно-голубых омутов, что там бесщадно прожигали в татуированном теле дыру. Обе молчали. В атмосфере повисла агрессия вперемешку с ликованием, от такого яркого проёба подруги. От Медведевой лишь исходило чувство вины и безысходности.        — Ки… Лиз, я… Я не… — чёрные омуты устремились прямо на Андрющенко. В них читалась боль, на пару с раскаяньем. Весёлые возгласы Малышенко и Гаджиевой прекратились, оставляя комнату в абсолютной тиши. Блондинка сглотнув образовавшийся в горле комок, хотела было продолжить, но это предотвратила Крис.        — Лизок, пошли на кухню, чай заварим, заодно поговорим. — Шума поднялась с насиженного места, подходя к брюнетки и легонько приобняв её за плечо, ведя в сторону кухни. Андрющенко не видела выражение лица Киры, но слышала с каким грохотом хлопнула дверь на балкон.        — О чём хотела поговорить? — поставив чайник на плиту, девушка повернулась лицом к собеседнице, бёдрами опираясь на столешницу. Фигура напротив незамедлительно приблизилась к ней, размещая руки по обе стороны от бёдер младшей. Изумрудные глаза округлились, прибывая в состоянии шока, голос предательски дрожал, говоря о волнении.        — Крис… Ты чего? — длинноволосая невесомо провела пальцами по щеке, отчерчивая контур скул и челюсти.        — Индиго. Ты мне нравишься. И далеко не как подруга. — девушка поддалась вперёд, врезаясь в розоватые губы, оставляя на них нежный поцелуй. Лиза не отвечала, не могла. Обветренные, местами потрескавшиеся губы Захаровой трепетно ласкали чужие, рука перешла на талию, пройдясь вверх по спине. Брюнетка по-прежнему стояла с выпученными глазами. Тело как будто сковало. Она не могла ответить, но и что-то мешало ей оттолкнуть подругу. Крис оторвалась от желанных губ, лишь когда с прихожей послышался голос Вилки, объявляющий об их с Мишель уходе.        — Дай мне время подумать. — девушка проскользнула под рукой подруги, удаляясь за углом. Прихватив с собой бутылку с алкоголем, Индиго скрылась за дверью в спальню. Несколько глотков горячащего напитка и её тело придаётся мягкой, просторной кровати, отправляясь в царство Морфея.

***

       Утро наступило довольно-таки неплохо. Лёгкая боль отдавала в висках, напоминая о выпитом алкоголе, бутылка от которого так беспорядочно расположилась на прикроватной тумбе. Девушка, чуть шатаясь выходит из спальни, прямиком направляясь в сторону кухни, дабы выпить такой необходимой в данный момент воды. Длинная футболка, которая чуть прикрывает колени, растрёпанные волосы, которые наскоро были причесаны тонкими пальцами, и босые ноги, что сейчас передвигались по холодному полу к кухне.        — Какого хера здесь происходит? — вопрос был проигнорирован. Ошарашенная девушка замерла в дверном проходе, наблюдая за двумя парами омутов, что так детально изучали её внешний вид. Подруги буквально стягивали взглядом измятую футболку, оставляя Андрющенко лишь в нижнем белье.       Раздвоенный язык Киры прошёлся по губам, задевая пирсинг, Крис же похабно закусила и без того измученную нижнюю губу. Что могло произойти за ночь, что они сидя за одним столом, буквально пялятся на открытые участки фарфоровой кожи, желая обнажить то, что спрятано за бесполезной тканью.        — Кис, ты очень привлекательна. — Кира начинает первая, встав из-за стола и обойдя фигуру, ничего не понимающей Лизы. Татуированные руки ложатся на изящную талию, притягивая хрупкое тельце к себе ближе.        — Полностью согласна. — тут уже подключилась Крис, так же покидая своё место и подходя к Андрющенко. Ладонь Захаровой, коснулась чужой шеи, ласково проведя пальцами по татуировке «Индиго». Шея являлась одним из чувствительных мест девушки, поэтому бледная кожа в ту же секунду покрылась россыпью мурашек. Сердцебиение участилось, а дыхание утратило былой темп, сбиваясь.        — Вы чё, совсем ах… хуели? — с уст слетел тихий стон, от ощущения раздвоенного языка на своей шее. Это стало зелёным светом для девушек, и они продолжили свои злодеяния. Юркие пальчики Кристины скользнули под ткань футболки, оглаживая талию, невесомо пройдясь по рельефному прессу.        Лиза не помнит как они переместились в спальню, это произошло как в тумане. Лиза вообще мало что помнит после того, как пальцы девушек стали оглаживать внутреннюю сторону бёдер. Но сейчас, будучи прижатой к кровати, она не хотела этого прекращать. Ощущение овладели ей. Тянущий узел завязался внизу живота. Она поддалась чувствам, поддалась искушению. Каждый поцелуй Кристины и Киры был схож заряду тока, который пробирал тело приятной дрожью. Длинные пальцы Захаровой стянули мешающую футболку, оставляя девушку лишь в белье. Нежные поцелуи сменились на укусы, оставляющие на молочной коже ярко-багровые отметины. Секунда и вслед за футболкой летит спортивный топ и трусики, обнажая юное тело.        — Какая же ты красивая, кисунь. — мокрый поцелуй чуть ниже пупка, после чего блондинка с платиновыми волосами, собранными в пучок, знатно растрепавшейся от происходящего, раздвигает ноги, устроившись меж ними. Ехидно улыбается, опускаясь ниже. Оставив на внутренней стороне бедра ряд мокрых поцелуев, Кира перешла на половые губы. Разрезанный язык равномерно распределял естественную смазку по стенкам влагалища. Громкие стоны один за одним слетали с уст брюнетки, лаская слух ненасытных искусительниц.        Кристина подхватила действия Медведевой уделяя особое внимание вздымающейся от тяжёлого дыхания груди. Горячий язык очертил ариолу, пока изящные пальцы сжимали затвердевший от возбуждения сосок, вызывая приглушённый стон. Она втянула кожу груди в рот посасывая.        Медведева провела языком выше, задевая чувствительный клитор, от чего Индиго выгнулась в спине с характерным хрустом. Глаза закатились в преддверии скорейшего оргазма. Тонкие пальцы с силой сжимали простынь, когда с губ слетали хриплые, яркие стоны.