People pleaser

Оби-Ван стоит на лестнице, ожидая Энакина. Тот обещал прийти ещё час назад, но время идёт, а знакомых шагов так и не слышно. Оби-Ван успел устать, и холодный ветер давно пробрал его до костей, а мантия давно не спасает от него. Чего он ждёт? Отчего он стоит здесь, ожидая того, кто, очевидно, забыл о встрече? Кто проигнорировал уже несколько звонков на комлинк? Оби-Ван не знает. Наверное, это стало его привычкой. Привычкой, которая всегда была с ним, кажется, ещё с детства. Холодный ветер растрепал его волосы. Оби-Ван поёжился, вспомнился другой ветер, такой же ледяной, как сегодня… - Не лезь не в своё дело, падаван,- грубо бросил Квай-Гон, даже не глядя на ученика. - Как скажете, учитель,- повесил голову Оби-Ван. Ледяной ветер пробирается под тонкую ткань его туники. Надвигается зима, а тёплого комплекта одежды у него так и нет. Он неоднократно указывал Квай-Гону на эту проблему, но учитель, раз за разом, игнорировал его просьбы. Либо упрекал в излишней мягкотелости. В этот раз причиной упрека стало иное. Оби-Ван спросил Квай-Гона о том, что стало причиной его отказа от первого ученика – Фимора, сразу после Падения Ксанатоса. Оби-Ван недавно узнал об этом, и парень, служащий Тенью, оказался весьма милым и дружелюбным. И очень печальным. Холодно. Как же холодно… - Простите, мастер…- Пытается сказать Оби-Ван. Быть может, это очень больная тема? Может, Квай-Гону больно даже вспоминать об этом? Он всё поймет, только бы услышать хоть слово. Только бы не молчание… - Мне нет дела до твоих извинений, - звучит в ответ хлёсткая фраза. Больная. - Как пожелаете, учитель. Оби-Ван замолкает. В груди что-то сводит от ледяного ветра и боли. Он уже давно перестал как-то спорить, перестал убеждать Квай-Гона в чем-то, оставил надежды, что что-то однажды изменится. Привык. Холод пробирает всё сильнее, и Кеноби потирает ладони, надеясь хоть немного согреться. Хотя знает – это не получится. Рядом с Квай-Гоном всегда был только холод и лёд… В тот месяц Оби-Ван провёл в лазарете почти две недели с жестокой пневмонией. Было очень плохо, больно, и врачи даже боялись, что он не сможет выжить. Квай-Гон будто ничего не заметил. Будто бы у него даже не было никогда ученика. И подобные ситуации повторялись. Вновь и вновь. Раз за разом. Оби-Ван боялся не угодить Джинну. Боялся рассердить его. Ведь тогда игнорирование становилось только хуже. На миссиях и в Храме он не раз ловил на себе сочувствующие взгляды. Люди вокруг него нередко замечали тот холод, что был у Квай-Гона, и это всегда причиняло только большую боль. Ведь истинный джедай должен вынести всё. Он не должен искать привязанности. Не должен чувствовать боли от того, что его ранят слова и поступки других. Он должен быть стойким и сильным. А Оби-Ван так не мог… А потом появился Энакин. Что бы там не говорил Джинн, а характер у мальчика был сложным. Росший в рабстве, он мало что знал о том, как принято вести себя в обществе. О том, как разговаривать с людьми. Оби-Ван терпел. Молчал. Был рядом. Он старался быть в меру мягким, понимающим и заботливым. Это было сложно, но Оби-Ван старался. Старался изо всех сил. Энакин рос, и он выходил из-под контроля Оби-Вана. Он переставал ценить его. Оби-Ван не отрицал, часть вины была на нём. Был чересчур уступчив, многое прощал, на многое закрывал глаза. Ему не хватало опыта и знаний. Чего он ожидал? Оби-Ван рос в убеждении, что джедай должен быть внимательным к другим и не требовать ничего взамен. Только сейчас Оби-Ван понимает, что это во многом было неправильно. Систему давно пора менять, юнлинги должны учиться ценить не только других, но и себя, кто-то должен высказаться за реформы, но ни у кого нет на это сил, все слишком устали от войны… …а ему никто не даст ему подобной возможности. Ведь даже в Совете джедаев он лишь пешка, идеальный парень с плакатов. Иногда Оби-Вану кажется, что смысл всей его жизни – быть удобным для всех, ведь это то, что он делает всё свою жизнь. Но…кому есть дело до него?