Uncovering a Secret

      Кент всегда с нетерпением ждал выходного. Закрыть клинику на весь день и наконец найти время побродить по городу и насладиться уличной едой.              Но несмотря на выходной, Кент всё равно готовит завтрак на всех. Дауд встаёт рано, он просыпается намного раньше него и иногда даже перебрасывается с ним парой фраз, помогая варить кофе. Раньше Кент вздрагивал и бледнел (боясь расстроить или разозлить убийцу), когда Дауд ему что-нибудь говорил или даже просто окликал по имени, но в конце концов он понял, что грубый голос – просто свойственное ему качество, и понемногу начал разбираться в тональностях его звучания.              Аромат кофе обычно будит всех остальных, даже Аттано – хотя Кент подозревает, что мужчина не спит уже давно, а просто выбирает этот момент, чтобы спуститься вниз.              Когда Кент входит, Дауд досыпает немного кофейных зёрен из сумки. Он всегда покупает кофе и удивительно хорошо его выбирает, поэтому никто ещё не жаловался.              – Доброе утро, Кент.              Кент вяло кивает и бормочет приветствие. Лезет за рисом и овощами, а потом набирает немного воды.              Сегодня он готовит кашу.              Фёдор её ненавидит, но Дауду каша нравится. Он всегда берёт добавку, когда её готовит Кент, и этого, к удивлению самого Кента, вполне хватает для того, чтобы терпеть жалобы Фёдора, когда каша есть в меню.              Когда в воздухе разносится аромат кофе, уши Кента улавливают шаги и приглушённые голоса. В кухне собираются братья, забирая чашки кофе и тарелки Кентовой каши.              Потом они берут с собой подносы и идут в столовую, дожидаясь товарищей. Иногда к ним даже присоединяется Дауд. Есть вместе – сама мысль об этом кажется чуждой – не должно быть так странно. В большинстве семей так делают, но для Китобоев это нечто совершенно новое.              В Дануолле у каждого из них были разные миссии, разные графики (организованные Даудом), поэтому совместная трапеза – роскошь, которую они могли себе позволить не всегда. Пообедать вместе хоть с одним братом уже считалось удачей.              Но на Серконосе это быстро стало привычкой. Всё началось с Кента и Томаса (иногда и Дауда), известных жаворонков. Потом к ним присоединился Девон. И Фёдор. А вскоре подтянулись все остальные, и каждое утро выходных весёлые перешучивания смешивались со стуком ложек по тарелкам.              Дауд доедает миску каши, даже не удосужившись присесть. Через несколько минут он берёт вторую, и заканчивает её одновременно с чашкой кофе.              К тому моменту, когда Кент наконец собирает поднос с едой для себя, Дауд уже исчезает, и через несколько секунд врач понимает, почему.              Появление Аттано никогда не бывает внезапным, и, наверное, всё так и задумано, но братья Кента (и он сам) всё равно невольно вздрагивают при виде невозмутимого телохранителя.              Кент уверен, что Дауд не боится Корво Аттано. Стремление избежать столкновения с телохранителем походит, скорее, на уважение, чем на страх. Кент не знает, как отреагирует Аттано, если увидит Дауда, он даже не уверен, встречались ли они хоть раз по-настоящему.              Корво тихо сидит чуть поодаль от Китобоев. Он ест в одиночестве, иногда компанию ему составляет кошка, но в основном один. Кент часто задаётся вопросом, устраивает ли это его.              Кошка очень любит Аттано и, как ни странно, Кента. Чаще всего она ​​требует внимания Корво, а когда его нет, начинает приставать к Кенту.              Китобоям кошка нравится. Когда Аттано поблизости нет, они тихонько воркуют с ней и издают странные звуки, искренне радуясь, когда она реагирует, даже если всё, чего им удаётся добиться – это агрессивное шипение или урчание.              Дауд же её ненавидит. Это совершенно очевидно. Он всегда сужает глаза, впиваясь в неё взглядом, и ворчит, когда находит кошачью шерсть. Поэтому, полагает Кент, лучше не говорить ему, что у кошки появилась привычка каждый вечер дремать в одном и том же уголке книжной полки Дауда.              Сейчас же, на кухне, Кент смотрит на Аттано. Вернее, на тёмные тени под глазами Аттано. Он должен был заметить их, ещё когда увидел его в первый раз, но острый блеск в глазах как-то скрывал это. А сегодня выражение лица Аттано неожиданно мягкое. Как странно.              Когда Корво садится, Китобои успокаиваются и ведут себя осторожнее, а ложки уже не грохочут.              Аттано ест быстро и уходит, как и в последние несколько дней. Кружка кофе пуста, а каша съедена лишь наполовину, как и большинство оставленных Аттано блюд.              – Он снова мало поел, – громко вздыхает Кент и Фёдор смотрит на миску Аттано.              – …всего несколько ложек, – замечает Фёдор, в его голосе слышится грусть.              – Он и спит плохо, – добавляет Закари, самый тихий из них. – На днях он рано утром был на крыше.              Кент думает о мешках под глазами Аттано. Закари прав.              В воздухе повисает тишина, и Кент уже жалеет о том, что вообще что-то сказал.              Все они, вероятно, испытывают одно чувство.              Вину.              Лишь немногие из них были там, когда Дауд… убил императрицу, но все они знали, что из-за этого попал в тюрьму хороший человек. Большинство Китобоев не были хорошими людьми. Часть из них, ещё в самом начале, да – но все они изменились, потеряв себя в кровавом бизнесе.              Поэтому сначала они насмехались, думая, что Аттано – той же породы, что и они, и нужна всего лишь пара неудачных дней, чтобы высвободить скрытую жажду крови и ярость. В конце концов Дануолл ломает всех, независимо от пола и возраста. Как однажды сломал всех их.              И по какой-то причине, возможно, в стремлении оправдать себя, им нравилось смотреть, как хорошие люди падают на колени, поглощённые тьмой.              Это приносило удовлетворение. Цинично, даже жестоко, но каждый раз, видя такое, они чувствовали себя… счастливыми. Это было доказательством того, что никто не мог выстоять против несправедливости Дануолла, что падение во тьму – это правильно, что с этим ничего нельзя сделать, такова жизнь.              И так они ждали, ждали слухов о падении Корво, о том, как он превратился в машину для убийств. В конце концов, он был королевским защитником, воплощением доблести, примером для подражания, тем, кем мечтали стать все мальчишки. Возможность уничтожить лучшего из людей, утащить его туда, где оказались все они, казалась победой. Казалась настоящим, реальным доказательством.              Потом они услышали о его милосердии, его сдержанной натуре, и их охватили тревожные предчувствия.              Они перестали говорить об Аттано. Перестали смеяться над его бедственным положением.              Чего они больше всего не желали принять – что выбор пути у них был, и всё, что они сделали… нельзя было оправдать природой. Сутью вещей. Судьбой.              И это… ясно читалось на их лицах, когда Аттано в тот роковой день пощадил их, проявив милосердие.              Аттано был лучшим, таким он и остался.              Все Китобои знали, что это значит. Они поняли.              Они знали, как трудно в Дануолле быть достойным, воочию узрев ужаснейшую, темнейшую изнанку города и выжив.              Но Аттано – Корво – был именно таким. Единственным, на которого Китобои хотели бы равняться: сильным, смелым и успешным в жестоком мире, где надежда и оптимизм не имели права на существование.              Он был хорошим человеком.              И он остался хорошим человеком.               А теперь… своими глазами видеть, как Аттано страдает из-за того, что они сделали… это ранило. Ранило то, что всё случившееся повредило Аттано больше, чем им самим. Что их единственное доказательство противостояния тьме Дануолла было отравлено. Они сбежали от этого безумия, а Корво остался. Охотно, безо всякого злого умысла разделивший с ними кров и еду, с его ровным и спокойным отношением даже к Дауду, он только усугубил их вину.              «Вот, что чувствует Дауд?» – спрашивает себя Кент. Его мастер скрытен и отстранён, но каждый из них знает, что после убийства Джессамины он был особенно обеспокоен. Дауд, наверное, чувствует себя намного хуже, чем все Китобои, вместе взятые, решает Кент.              – Что он любит есть? – нарушает тишину вопрос Девона.              Все замирают.              Никакого ответа не следует и они внезапно осознают, что ничего не знают о королевском защитнике.              Остаток завтрака проходит в удручённом молчании, пока столовая снова не пустеет.              Домыв посуду, Кент сразу же уходит, но на сердце у него всё так же тяжело.              Он бредёт по улицам в глубокой задумчивости, почти не обращая внимания на бегущих мимо детей и бесконечные ряды ярких витрин магазинов, которые всегда так его восхищали.              Он… хочет помочь Аттано.              Это ясно.              Проблема в том, что он не знает, как.              Он не знает ничего об этом человеке. Что ему нравится, что не нравится, хобби, мысли, мечты, цели. Он ничего не знает об Аттано, хотя тот провёл здесь уже несколько дней.              Похоже, королевского защитника расшифровать даже сложнее, чем Дауда и Кент размышляет о том, какая еда ему больше нравится, лёгкая или тяжёлая, когда…              Рука хватает воротник его рубашки и резко тянет назад.              Кент отскакивает, раскинув руки, и ошалело озирается.              – Что?.. – вскрикивает он. Спотыкается, ударяется обо что-то твёрдое – и его тут же поднимают на ноги.              Кент оборачивается, совершенно дезориентированный и очень растерянный.              Его сердце гулко бухает в груди, а потом в страхе замирает от вида тёмно-каштановых волос и этих глаз.              – Ты в порядке?              Это голос почти болезненно спокоен. Нервы Кента натянуты как струна, а всё тело просто застывает.              Потом он поворачивается и видит выбоину в земле, переполненную коричневой водой.              До него наконец доходит, насколько он забылся, заблудившись в собственных мыслях.              – Здесь есть знак, – говорит Аттано, и Кент смотрит ему за спину.              В точности, как и сказал Корво, в землю воткнута деревянная табличка, и глаза Кента расширяются.              – Эм… п-простите. С-спасибо, – заикается он, полыхая щеками.              – Будь внимательнее, – тихо отчитывает его Аттано и, окинув напоследок ещё одним взглядом, разворачивается, чтобы уйти.              Аттано просто спас его от… падения прямо в лужу.              Он был неподалёку? Откуда он пришёл?              На что он вообще тратит свободное время?              Как только его посещает эта мысль, Кент осознаёт: он понятия не имеет, что Аттано делает так далеко от гостиницы.              Это может быть шанс узнать о нём немного больше.              – Атт… лорд Аттано! Подождите!              Мужчина плавно оборачивается, рассматривая Кента светлыми глазами.              Сегодня он носит синюю рубашку с воротником. Взгляд врача невольно падает на рукоять меча, блеснувшую из-под серого пальто. И когда Кент снова поднимает голову, вся смелость, побудившая его окликнуть королевского защитника, моментально улетучивается, стоит ему только встретиться с ним глазами.              В выражении этих глаз даже отдалённо не читается злости, они, скорее, бесстрастны: никакого гнева, подозрения или неприятия. Когда он смотрит на Кента, взгляд его всегда очень мягок, гораздо мягче, чем когда Аттано смотрит на других Китобоев. Он всегда тщательно следит за своим поведением, находясь рядом с Кентом и остальными.              Зная, как легко Кент пугается, он делает всё, чтобы свести к минимуму этот испуг. Аттано держится от него на приличном расстоянии, говорит тихо и всегда предупреждает о своём присутствии громкими шагами или другими звуками.              Девон каждый раз заговаривает с Корво, стараясь быть вежливым, но уже через минуту их беседы его страх в конце концов рассеивается. Аттано об этом знает. Он никогда не отвергает попытки Девона заговорить, и в его голосе всегда звучат успокаивающие нотки, когда Китобой начинает бледнеть и заикаться.              Фёдор полностью теряет самообладание, когда Аттано поблизости. Как будто его мозг просто отключается и он бездумно несёт всё, что в голову придёт, делая себе только хуже. Когда это случается, Корво не осуждает его, не смеётся и относится к нему как к равному.              Аттано так хорошо их узнал, что сумел подстроиться под каждого из них, тогда как им не известно ни единой мелочи о нём самом. Это смущает.              – Да? – нарушает он короткую паузу, когда Кент так ничего и не говорит.              Тот вспыхивает: жар расползается от шеи до самой макушки.              – Можно мне пойти с вами?              Аттано несколько раз моргает, обдумывая это, и кивает. Кент припускает за ним, по-прежнему весь красный.              Он пристраивается следом за Корво, идущим дальше по улицам. Время от времени тот замедляется и оборачивается, проверяя, на месте ли Кент.              Так они какое-то время бредут по дорогам, пока Аттано не заворачивает в какой-то продуктовый магазин.              Кент ждёт снаружи.              Он со вздохом приваливается к окну. Кенту правда нужно успокоиться. Это его шанс узнать немного больше об Аттано, и он не может просто всю дорогу тащиться за ним и, ну… молчать как рыба.              Аттано не сделал никому из них ничего плохого. Кент не назвал бы его дружелюбным, но он всегда отвечает Китобоям, когда они пытаются с ним поговорить. Кент не должен бояться. Бояться нечего. Он…              В этот момент прямо перед его глазами появляется коричневый бумажный пакет, от шуршания которого Кент крупно вздрагивает.              Пакет немного отодвигается и становится ясно, что его протягивает Аттано.              Кент невольно застывает, отказавшись так близко, инстинктивно зашарив взглядом в поисках пути к отступлению. Аттано стоит очень близко, Кент может разглядеть каждую мельчайшую чёрточку его лица. Его глаза на солнце кажутся почти янтарными, а каштановые пряди обрамляют лицо, невольно притягивая к нему взгляд. Люди, повстречавшие королевского защитника (особенно женщины), чаще всего упоминали одно и то же – что он поразительно красив. Кент никогда не думал, что когда-нибудь сможет подтвердить это лично, но это чистая правда. Он действительно… очень красив.              Аттано внимательно изучает его, и Кент робко принимает предложенный пакет, секунду спустя пробормотав «спасибо».              Аттано присаживается на обочину дороги, держа в другой руке похожий пакет. Он поднимает глаза на Кента – которому почему-то кажется, что на него всё равно смотрят сверху вниз – и склоняет голову, почти… в приглашении.              Кент неуверенно подходит и садится рядом с королевским защитником на расстоянии вытянутой руки.              Аттано купил немного сконов и принимается за них, отщипывая маленькие кусочки.              Горло Кента пересыхает, а сердце бьётся так сильно, что кажется, он вот-вот потеряет сознание, но всё равно заставляет себя есть.              Кент бросает беглый взгляд на занятого едой Аттано, и задерживает дыхание, когда Корво прерывается, сосредоточенно уставившись в угол. Но почти тут же он приходит в себя, поэтому Кент решает не переживать.              Он съедает уже половину скона, когда…              – Это ты готовишь на всех по утрам?              Глубокий голос, прозвучавший так близко, едва не заставляет Кента поперхнуться.              – Э-э, да. Хм… Я составляю меню на каждый день, – поспешно договаривает он, проглатывая кусок скона.              – Это неплохо, – замечает Аттано. – Еда, я имею в виду.              – Но вы не съедаете всё.              Слова срываются с языка до того, как он успевает он себя остановить. Кент, бледнея, тут же замирает. Его ладонь в ужасе подлетает к губам. Бездна!..              – Я-я не то хотел… – пытается он спасти ситуацию.              – …Ты прав, – ответ звучит немного плоско.              – Я вас не виню, я не злюсь, правда! – Кент дико, неконтролируемо паникует. Вот сейчас он действительно понимает, как чувствует себя Фёдор.              – Успокойся, Кент, – голос Аттано твёрдый, но всё же нежный.              Кент закусывает губу и заставляет себя замолчать.              Минуту спустя Аттано произносит:              – Я прошу прощения, если расстроил тебя. Это не твоя вина.              Кент искоса взглядывает на него: Корво смотрит себе под ноги.              – Я просто не ем много, – со вздохом добавляет он.              – …могу я приготовить что-нибудь, что… – Кент сглатывает, – поможет?              Аттано смотрит на него, и уголок его губ приподнимается в мягкой улыбке.              – Я в порядке. Не волнуйся.              Кент знает, что это ложь, но он не может – не смеет – ничего сказать. В полной тишине они продолжают есть. Кент доедает первым, сминает пакет и смотрит на Аттано.              Закончив, Корво поднимается и Кент следует его примеру.              – А что вам больше всего нравится из еды? – Кент набирается смелости спросить, когда Аттано останавливается у витрины игрушечного магазина.              Он даже не поворачивает головы, сосредоточенно изучая взглядом деревянный паззл.              – У меня нет предпочтений.              – А как насчёт напитков?              – Воды будет вполне достаточно.              – М-м… а что вы делаете в свободное время?              – У меня мало свободного времени.              Ну, это не могло быть так просто, думает Кент, пламенея щеками.              – Э-э… какой ваш любимый цвет?              – Это допрос?              Голос Корво мягкий, но Кент подскакивает, бледнея, и сердце его пропускает удар. Вот же!..              – Н-нет. Я-я просто…              Пауза. Аттано переступает с ноги на ногу.              – …Это просто шутка.              Кент краснеет так сильно, что в ушах начинает гулко бухать.              Аттано идёт дальше и Кент следует за ним.              Молчание затягивается. Кент слишком смущён, чтобы произнести хотя бы слово, и просто неловко держится близ Аттано, по-прежнему раскрасневшись.              Когда подходит время ланча, Корво покупает какой-то сэндвич и снова присаживается у дороги, чтобы поесть.              Он не успевает съесть и половины, когда вдруг застывает, а лицо его каменеет, и Кента снова захлёстывает волна вины (как сегодня утром). Потом Аттано снова косится вбок (что на он самом деле делает даже слишком часто, но Кент слишком нервничает, чтобы всерьёз об этом задуматься).              Он снова задаётся вопросом, видел ли Аттано Дауда. Его братья очень осторожны со словами, не упоминая мастера при нём, но иногда имя просто срывается с языка, и Аттано каждый раз напрягается, заслышав его. Кент не знает, толкнёт ли его схватиться за оружие встреча с ассасином – и он не хочет этого выяснять.              Чуть позже Кент снова наблюдает, как Аттано разглядывает витрину уже другого магазина игрушек. Он странно-задумчиво изучает взглядом куклу. Глаза его вдруг тускнеют и он отворачивается, с тихим вздохом ссутулив плечи. Кент сглатывает, тут же отведя взгляд.              День продолжается, и Кент следует за Аттано до самого заката, просто слоняясь по улицам.              По пути обратно в гостиницу они пересекают один особенный перекрёсток и, как ни странно, Кент замечает, что он идёт рядом с Аттано, а не позади.              Он хмурится.              Погодите. Когда это случилось?              Одно только осознание едва не заставляет его сделать шаг назад, увеличить дистанцию, потому что Аттано – королевский защитник и идти рядом с ним кажется просто… неправильным. Не на шутку встревоженный, Кент начинает смещаться за спину Аттано, но в ту же секунду Корво вскидывает голову, бросая на него взгляд.              Кент замирает, словно крыса, пойманная с краденной едой, и открывает рот, желая что-нибудь сказать, что угодно!..              Аттано тоже собирается что-то сказать, но вдруг резко поворачивает голову вверх и влево, сосредоточившись на чём-то. Кент следует за его взглядом, но ничего не видит, и, оглянувшись, встречается с ним глазами.              – Что-что не так? – неуверенно спрашивает Кент. Во взгляде Аттано не таится ничего недоброго, но он всё равно словно парализует.              Некоторое время королевский защитник пристально глядит на Кента. Его пальто внезапно кажется гораздо внушительнее, чем оно есть на самом деле, а мрачное выражение лица выделяется ещё резче, когда заходящее солнце обводит силуэт Корво золотом. Тень, что он отбрасывает, огромная, вытянутая и странно напоминает коготь орла, тянущийся к добыче.              – Дауд следит за нами с самого утра. – Голос королевского защитника очень тих и в нём нельзя различить никаких эмоций.              Рот Кента пересыхает, и он не может справиться с испугом, наверняка ясно читающимся сейчас на его лице.              – В-вы его видели?              О, хуже просто быть не может. Что делать, если Аттано…              – …Да. – Ответ звучит немного нетвёрдо.              Кент густо сглатывает.              – Э-э… – Он не знает, что сказать. Он же не может спросить Аттано «ну, и как он?» Или может? Поэтому он ничего не говорит и просто бежит за Аттано, когда они продолжают путь.              Они добираются до гостиницы к заходу солнца, и первое, что атакует Кента, стоит ему открыть дверь, это сильный запах… лаванды?              Что за?.. Он кашляет в рукав.              Когда Кент выходит из-за спины Аттано, челюсть Фёдора отвисает, а во взгляде нарастает паника пополам с требованием хоть какого-то объяснения.              – С возвращением, лорд Аттано, – нервно улыбаясь, приветствует его с лестницы Девон.              Откуда-то доносится громкий мяв, а секунду спустя мимо Кента пролетает что-то чёрное и пушистое и бросается встречать Аттано. Кошка явно рада его видеть, и она с мурлыканьем трётся головой о его ногу. Потом она укладывает ему на ботинок мордочку, не обращая никакого внимания на то, насколько он грязный, и просто… остаётся на месте.              Аттано пытается мягко оттолкнуть кошку, пошевелив ногой. Но она не уходит, а вызывающе смотрит на него.              Наблюдать за этим… забавно.              Могучего королевского защитника остановил коварный кот.              Проходит секунда, другая – и Аттано, наконец, поддаётся шантажистке, поднимая её на руки. Кошка мурлычет, утыкаясь носом в его грудь, и устраивается поудобнее.              После обеда Аттано возвращается в свою комнату (кошка следует за ним), и вот тогда Кент действительно может свободно поговорить со своими братьями.              – Ты… ты просто гулял с лордом-защитником?! – Как и ожидалось, Фёдора прорывает первым.              Кент кивает, и Фёдор пугается ещё сильнее.              – Он причинил тебе боль? Кричал на тебя?              – Нет. – Кент хмурится. – Он купил мне сконы.              Он моргает, договорив, прокручивая в памяти недавние события. Он вспоминает бумажный пакет, который сунули ему в лицо, пряный вкус сконов, ещё теплых.              А потом он съел их, избавился от обёртки, встал и…              Пошёл рядом с Аттано.              Стоп.              О, Бездна.              Это было запланировано? Аттано сделал это нарочно? Кент густо краснеет, смущённый до крайности. Он ничего не заметил.              Прямо как не заметил мастера, следящего за ними с самого утра.              Кент со стоном закрывает лицо ладонями.              – Что? – торопливо спрашивает Фёдор.              Кент не опускает ладони, не желая, чтобы братья видели его покрасневшее лицо.              – Ничего. – Ответ приглушён.              Он спасается от дальнейшего унижения, когда дверь в гостиницу открывается. Входит Томас, и его лицо сразу искажается.              – Что это за запах?              Точно. Запах. Лаванда. Почему в комнате просто разит ею?              – Э-э… Да. Это. – Фёдор отводит взгляд, на его лице написана мучительная вина.              – Я здесь ни при чём! – быстро говорит Девон.              – Что случилось? – подозрительно спрашивает Томас.              – Да просто Фёдор – дурья башка! – решил, что это отличная идея – купить пару бутылей лавандового масла, пробраться в комнату королевского защитника и…              – Клянусь, я хотел налить немножко! Но бутыль просто выскользнула и разбилась!              – Ну, на самом деле ты споткнулся у порога, на ровном месте…              – Ой, да ладно тебе! Это комната королевского защитника. Он мог установить мину или что-то ещё…              – Тогда как ты объяснишь то, что потом ты кубарем скатился по лестнице и разбил вторую бутылку?!              – Я… я… – Фёдор шумно дышит. – Я испугался, ясно?! Счастлив?!              Девон фыркает.              – Зато теперь здесь всё провоняло лавандой. Забудьте об Аттано, Дауд убьёт нас за то, что его гостиница пахнет как долбаный Золотой Кот.              – Зачем вы вообще купили это масло? – спрашивает Томас, игнорируя их препирательство.              – В одной из книг Кента сказано, что лаванда помогает лучше спать, и я подумал… – Фёдор обрывает себя, и Кент моргает.              Повисает пауза.              – По крайней мере, это не было сделано из чистого идиотства, как большинство того, что вы делаете, – вздыхает Томас.              Фёдор бросает на него сердитый взгляд.              – Так ты это сделал? – спрашивает Кент.              – Да, – Фёдор триумфально смотрит на него.              – И сколько ты налил?              – Немножко… Пару капель… – Триумф тускнеет. – Эм-м… Может, я немного переборщил.              Кент смотрит на него, потом встречается взглядом с Томасом.              Они синхронно испускают протяжный стон.