Коробочка лезвий

      Обсессии всегда были с Энджелом. Даже когда он был еще жив, то мучился от навязчивых мыслей, но после его попадания в ад эти идеи стали громче. Избавиться от постоянных побуждений в своей голове становилось невозможным, особенно если учитывать стресс на работе и в целом стресс связанный с Валентино.       «Если ты сейчас не щелкнешь пальцами, то все узнают о том, что ты на самом деле о них думаешь.»       Звучит как полный бред, но Энджел щёлкает пальцами. Он сам не понимает зачем, но уже привык повиноваться этим позывам, нежели противиться. Если сопротивляться, то они становятся лишь громче, что мало помогает.       В очередной раз после изнуряющей ночной смены, Даст возвращается в отель. Он еле передвигает ноги, голова трещит по швам и единственное, что хочется — быстрее лечь спать.       Отель встречает прохладным свежим холлом и тишиной. Энджел выдыхает, смотря прямиком на лестницу, после которой его ждет долгожданная кровать.       — Эй,- Голос со стороны барной стойки,— Ты чего такой побитый?       «Натяни улыбку, иначе он всё узнает.»       Это скорее правило, нежели очередная навязчивая мысль. Жить с маской на лице, притворяться кем-то другим это то, к чему Энджел непременно привык.       — Очередная ночная смена, что поделать.- Смешок, и вот, юноша уже поднимается по заветной лестнице наверх. Его идеальное времяпровождение после такой переработки это лечь спать и не вставать ближайшие четырнадцать часов.       Когда Даст доходит до комнаты, сразу же снимает с себя всю одежду. Всё тело гудит и саднит. Парень выдыхает, приобнимает себя второй парой рук и пытается найти домашнюю одежду.       В отеле его не редко можно заметить не в сексуальном костюме, а в обычной растянутой до колен футболке и джинсах до пола. Видно, что Энджелу так действительно комфортно. Именно поэтому сейчас он надевает нелепую майку с черепом розового цвета и длинные шорты по колено. Самое неприятное для Даста это снимать обувь.       Он никогда не снимает ее, кроме сна. На съемках, прогулках, да в любое время суток Энджел носит сапоги на каблуке. Для него ноги это нечто интимное (как бы странно это не звучало в контексте его работы) и личное. Может быть они не нравятся ему из-за множественных мелких порезов, может из-за синяков и прочих увечий, что он наносит себе вследствие обсессий.

***

      На съемочной площадке всё должно быть идеальным. Вплоть от актеров до декораций. Нельзя, чтобы что-то было недостаточно хорошо, иначе зрителям не понравится картинка. Именно по этой причине Валентино смирился с тем, что Энджел носит сапоги. Разумеется, он видел, что под ними скрыто, но докапываться до причин не стал. Его это не интересует, главное, чтобы кадр смотрелся превосходно.       Обсессии Даста в этом вообще не помогали. Он периодически мог дёрнуться не так, сказать не то, застонать слишком громко или закричать в ненужном месте. Но от напряжения на площадке навязчивые мысли никуда не исчезали, а появлялись лишь чаще.       Особенно тяжело было оправиться после физического насилия со стороны Валентино. Юношу буквально трясло после этого, а голова была заполнена вовсе не очередным тухлым сценарием, а навязчивыми мыслями о том, чтобы причинить себе вред. Возможно незначительный, прокусить губу зубами или ущипнуть себя за руку. Тем не менее эти побуждения настолько тесно стали связаны даже с повседневной жизнью Энджела, что порой трудно отделить свои истинные желания от липких и неестественных импульсов.       Единственное, что являлось спасением, но еще сильнее тянуло парня на дно, это были наркотики и алкоголь. Они буквально отравляли его жизнь, разрушали его изнутри, но помогали отвлечься хотя бы на несколько часов от желания причинить вред себе или сделать что-либо невольно.

***

      «Порежь футболку, либо завтра Валентино изобьет тебя.»       Он знает, что это не зависит от его действий в нынешнее время. Энджел всё прекрасно понимает, но почему-то продолжает подчиняться.       «Порежь футболку, либо Чарли обо всём узнает.»       О чем именно Даст сам не знает, но явно о чем-то страшном. Коробочка тонких лезвий уже давно стоит на прикроватной тумбе, из которой тот умело достает блестящее орудие и режет изображение скелета.       — Черт, теперь прийдется заново переодеваться.- Даст выдыхает, бросая металлическое остриё на пол. Оно неприятно лязгает, ударяясь о поверхность, но Энджела это абсолютно не заботит. Он в очередной раз роется в вещах и находит любимую безразмерную кофту.       Приходится стаскивать с себя уже непригодную к носке футболку и надевает другую одежду. Так даже лучше.       — Энджел,- Блять.— тебя Чарли зовет.       — Скоро спущусь.- Отвечает Даст, завершая своё переодевание.       — Пиздец, у тебя вся спина в побоях..- Хаск звучит удивленно. Забавно.       — Валентино решил опробовать на мне новые фетиши,- вновь искусственная улыбка,— нравится?       — У тебя там скоро всё загноится. Давай я тебе хоть обработаю?- Хаск опирается на дверной косяк, складывая руки на груди.       — Смотря как ты хочешь меня обработать.- Энджел смеется и подмигивает, на что бармен лишь закатывает глаза.       — Пойдем ко мне в комнату, там тебя хотя бы искать не будут,- выдох,— пока что.       — Оу, ты так быстро зовешь меня к себе. Неожиданно, котик..- Энджел, привычно для своей манеры, мурлыкает эти слова, но не особо охотно идет в сторону выхода из комнаты.       — В комнату, а не в постель.- Хаск снова недоволен, но все равно соглашается принять такого гостя к себе и обработать его ужасные ссадины на спине.       В быстро и легко завязавшемся разговоре Даст напрочь забывает обуться, о чем вспоминает лишь прийдя в комнату к своему товарищу.       — Снимай футболку.- Приказывает бармен и лезет в свой шкаф. Его комната выглядит пустоватой. Очевидно, что она для него исключительно место ночлега и хранения вещей, потому что большую часть времени Хаск проводит за барной стойкой.       — Так сразу? А говорил, что не тащишь в постель.- С ехидной ухмылкой говорит Энджел, на что получает тихое «иди нахуй». Однако приказу повинуется и снимает с себя верхнюю часть одежды, усаживаясь на кровать.       Хаск достает побитую жизнью коробочку с красным крестом и идет к кровати.       — Откуда в Аду аптечки? Разве естественной регенерации недостаточно?- Интересуется Энджел, поворачиваясь к другу спиной.       — Думаю, что это просто менее ходовой товар. Иногда аптечка может пригодиться, мне ее какой-то собутыльник одолжил и я забыл отдать.- Хаск пожимает плечами и принимается обрабатывать ужасные садины, гематомы и кровоподтеки, коими усыпана вся спина Энджела. Даст сразу же начинает шипеть и вертеться от неприятных ощущений, на что Хаск лишь шикает, заставляя того усмириться.       — Ты не можешь нежнее?- Вновь отвернувшись от пропитанной ваты, скулит Энджел.       — Такое надо на съемочной площадке просить. Сиди тихо.- Хаск осторожно хватает его за бок и заставляет сесть ровно.— Тебе действительно нравится работать на этого психбольного?       «Ущипни себя за руку, иначе Хаск посмотрит на твои ступни.»       Энджел щипает себя до сильной боли, чтоб наверняка, а после слегка поникшим голосом отвечает:       — У меня контракт.- Достаточно сухо и однобоко говорит юноша. Ему не хочется вспоминать о всех ужасах, творящихся на площадке, пока он может выдохнуть полной грудью. Ночная смена позади, а значит есть целые сутки до начала новой.       — Паршиво.- Хаск хмурится,— Я могу как-то помочь с этим?       — Просто не лезь, ладно?       В комнате повисает тишина, Энджел чувствует себя неловко в этой обстановке. Хаск заботливо обрабатывает каждую рану, наблюдая за тем, как парень перед ним опасливо приобнимает себя второй парой рук. Он не знает как можно вывести разговор из негативного русла.       — Закончили. Нигде больше нет увечий?- К счастью скоро работа подошла к завершению, поэтому диалог и не пришлось развивать.       — Больше нигде, спасибо.- Даст быстро хватает свою футболку и надевает ее, вскакивая с кровати. Нужно быстро забежать в комнату, обуться и отправиться к Чарли. Она уже заждалась.       — А на ногах что?

Блять.

      — Это… Да неважно, это тоже новый фетиш Валентино. Любит он такое.- Энджел отшучивается, на ходу придумывая отмазку и торопиться к выходу.       — Ты всегда в сапогах, даже на съемках. Разве ноги попадают в кадр?- Хаск задает вполне логичный вопрос, начиная о чем-то подозревать.       «Поцелуй его, либо Хаск обо всём узнает и возненавидит тебя.»       — Ну,- Энджел максимально фальшиво смеется, пока в голове орет тревога и не унимающаяся обсессия,— а ты откуда знаешь? Смотрел?       Хаск недовольно прижимает уши и тихо шипит. Его раздражает происходящее, это очевидно.       «Поцелуй его, либо Хаск тебя возненавидит.»       Понятно, что в обоих случаях результат будет одинаковый. Даст с силой хрустит пальцами, прямо таки стараясь вывернуть их из суставов.       Справиться с навязчивой идеей это мало помогает, если быть точнее, то не помогает вовсе. Поэтому Энджел сдаётся, он слишком привык проигрывать собственным мыслям.       Буквально пара шагов, тот кладет две ладони на пушистые щеки и целует. Кратко, быстро и без эмоций. Не хочется вкладывать в это ни единую частичку своей души.       — Ты что творишь?!- Отталкивает Хаск, смотря на товарища яростным взглядом.       — Я потом всё объясню.- Тараторит Даст и выбегает из комнаты. В груди оглушающе кричит сердце, в ушах стоит звон. Сейчас единственное, что он хочет это побыстрее оказаться в комнате.       Вернувшись в нее, тот сразу же запирается и падает на пол от бессилия. Он всё испортил. Как обычно.       Подобрав ноги к себе, Энджел кладет голову на колени и вздыхает. На ресницах образуется влага, которая медленно, но верно впитывается в ткань шорт.       — Я снова всё испортил.- Думает Даст, оглядываясь вокруг. Сейчас юноше чертовски не хватало Наггетса где-нибудь поблизости, чтобы успокоить дрожащие руки и не думать ни о чем. Однако именно сейчас, как на зло, его нигде не видать.       В дверь начинает стучаться Чарли, спрашивая о том, как Энджел себя чувствует и сможет ли помочь ей.       «Не в этот раз, Чарли. Прости.»- Думает парень и поднимается с пола, перемещаясь на кровать. Он чувствует себя еще более подавлено, нежели раньше.       «Порежь свою лодыжку, иначе завтра тебя возненавидят абсолютно все.»       Энджел поднимает лезвие с пола и проводит широкую полоску, затем еще одну, еще…