Большая акула, маленькая акула

Она отлучается в туалет всего на пять минут, потому что два бокала вина это тоже жидкость, и в какой-то момент она становится лишняя. Пять минут, а когда она возвращается, Марины Евгеньевны нигде не видно, как и отца девочек и это чертовски плохой знак. Она суетится, крутит головой, и Софа обращает на это внимание, понимая без слов. — Мама ушла наверх, с кем-то по телефону поговорить, а папа пошёл за ней. На второй этаж дома Жанна почти летит. Разговор на повышенных тонах выдаёт месторасположение, и Жанна торопится туда, на пути думая, что бы можно такого сказать, чтобы это выдернуло Князеву по якобы очень важному делу. В итоге, когда она едва не с ноги сносит дверь, запыхавшаяся и встревоженная, она выдаёт: — Марина Евгеньевна, Колесницын при смерти! Она встречается с ахуевшим взглядом своей начальницы и все в комнате на мгновение застывают. К счастью, Князева ориентируется быстро, принимая этот безумный бред и подыгрывая: — Скорую вызвали? С его менеджером связались? — спрашивает она, тут же кивая Жанне на дверь и они вместе выходят, якобы обсуждая умирающего деда, который между прочим, умер уже месяц назад. И так они снова оказываются на кухне, за закрытыми дверями, где наконец-то получается облегчённо выдохнуть. Марина Евгеньевна почти открыто, хоть и тихо, смеётся и так одобрительно смотрит, что Жанна почти краснеет. — Колесницын! — фыркает она, отсмеявшись, — вот уж кто должен был помереть с первого раза! — Простите, — бубнит девушка, — первое что в голову пришло. — Да нет, — отмахивается Князева, — Колесницын, Бондарчук, да хоть кто. Это было хорошо, Хмелик, очень находчиво. Ты заслужила свой второй выходной. Новость отличная, но что-то она Жанну не греет так, как должна. — Ладно, — решает Марина Евгеньевна в итоге, — Хватит с меня семейных посиделок. Повторная смерть деда отличная причина, чтобы уехать прямо сейчас. — А вы разве не собирались, ну, провести время с детьми? Вы же наверное так редко видитесь? — тревожно спрашивает Жанна. Князева поднимает брови безмолвно. — Да, это не моё дело, простите, — тут же кивает девушка. Взгляд начальницы нечитаемый и она не говорит в сторону Жанны ни слова, пока они прощаются с родителями и девочками. Бывший муж не удостаивается даже взгляда. Лишь когда они оказываются в машине, Князева, наконец, произносит: — Софа и Аня будут в городе ещё неделю, в том числе обязательно заявятся в башню. А вот Олег уедет уже завтра. Жанна кивает, проглатывая слова-извинения за то, что вообще этот вопрос задала. Она смотрит в пол, даже не в телефон, прокручивая свой день в голове и ощущает себя какой-то странной и жалкой. Смотрит на Князеву своими большими глазами, чуть взглядом не облизывает, боготворит. Дура, блин. Очевидно же, что ничего ей не светит и светить не может. Один пьяный недо-поцелуй не в счёт, конечно. Да ещё и семья вот, бывший муж, дети. Её дочки лет на восемь младше самой Жанны. Как-то всё так тупо. Чёрная меланхолия накрывает с новой силой, и девушка позволяет ей скользнуть вуалью на разум, затемняя всё. — Хмелик, — вырывает её голос Князевой, — Ну не раскисай. Ты отлично справилась. — А по-моему хуёво, — говорит Жанна. — А по-моему, тебе нужно поесть и поспать. У тебя на это есть два выходных и премия. Оттянись, потуси с друзьями, трахни какого-то красивого тупого мальчика без обязательств. Расслабься, в общем. — Да не нравятся мне мальчики, — вздыхает Жанна и закрывает глаза, не желая видеть реакцию Князевой. Хотя вряд ли она будет ярче, чем на ту же новость о её собственном ребёнке. — Жанна…— впервые произнесённое Мариной Евгеньевной имя заставляет её распахнуть глаза мгновенно, — Знаю, политика страны не располагает спокойствию. Но в шоу-бизе каждый первый пидорас и каждый третий — гей. Можно сколько угодно шутит мерзкие шутки напоказ, но по-настоящему за ориентацию тебя в системе не осудят. Никто не светится не потому что это стрёмно, а потому что небезопасно. Это несправедливо до блевоты, но жизнь вообще не изобилует справедливостью. Будь осторожна. — Спасибо, Марина Евгеньевна, — кивает девушка в итоге. — Всё нормально, — кивает начальница, — Я не поменяю своё мнение о тебе от этой информации. Жанна возвращается в свою квартиру и падает на кровать, почти сразу отключаясь. Следующие два дня она не выходит из дома. Доставка привозит ей еду из кафешек пару раз, но аппетита особо нет. Она не то что в стрессе, скорее это отходняк после. Девочки подбадривают её как могут, и Маша даже привозит ей фруктики, но дальше недолгого чаепития это не заходит. Жанна чувствует истощение. Больше моральное, чем физическое. Два дня — небольшая передышка, но она вынуждена к вечеру второго попытаться собрать себя в кучу насколько это вообще возможно. Получается с трудом, и в среду она притаскивается на работу даже раньше необходимого, находя на этаже только Ярослава, который спокойно готовит необходимые документы для начальницы, раскладывая их по приоритетности. — Жанна, — кивает он с улыбкой. — Привет, Яр, — отвечает она тихонько, просто чтобы заполнить тишину коридора и бредёт в свой кабинет. Аппетита не было и утром она таки ничего не поела, хотя понятия не имела, будет ли сегодня ставший почти традиционным завтрак перед встречей. Когда перед ней возникает чашка с кофе, она пялится на неё в непонимании, прежде чем поднять взгляд на парня. — Может, тебе станет немного получше? — предполагает он. В его руках такая же чашка с принтом в виде знака холдинга. Жанна не знает, что это должно означать. Это мило, наверное. И было бы забавно и приятно, сделай такое подруга, но от парней эти жесты обычно расценивались как попытка ухаживать. Ей стоит быть аккуратной, если придётся отшивать его прямо. Она не хотела учить третьего ассистента за такое короткое время. — Пасиба, — кивает девушка. — Скажи сразу, если я лезу не в своё дело, но что-то случилось? Тебя два дня не было, и Князева ни слова не сказала, я чуть было не решил, что тебя…ну… — Уволили? — хмыкает Жанна. — Ага. Но я рад, что нет. С тобой комфортно работать. Дима тоже, знаешь, не особо хочет что-то менять. А, Дима, её собственный ассистент. Паренёк хорошо справлялся, и на эти два дня, пока она выпала из жизни, он остался решать все мелкие вопросы самостоятельно. Судя по тому, что Князева не позвонила ей, он нигде не обосрался по-крупному. — В воскресенье я работала, у нас с Мариной Евгеньевной была важная и тяжёлая во всех смыслах встреча, так что она дала мне два выходных, — поясняет девушка без деталей. Ярослав составляет только рабочее расписание, не касаясь выходных дней, так что он не может знать что и когда происходит в это время. Но он всё равно выглядит удивлённым. Вопросов, впрочем, не задаёт. Кофе немного проясняет рассудок, но кардинально ничего не меняет. Она всё ещё чувствует себя слизнем, не способным на эмоционирование и работающем на автомате. Она такая же, когда Князева, опять-таки, даже не зайдя в собственный офис, манит её пальцем. — Судя по твоему лицу, выходные прошли отвратно, — комментирует она уже в машине, но, не получив ничего в ответ, оставляет Жанну в покое. Это место и рестораном-то не назвать, так, забегаловка среднего уровня. Почему их встреча с каким-то непонятным человеком проходит здесь, объяснить трудно. Марина Евгеньевна явно не в восторге, причём от многих параметров этого заведения, но упорно не комментирует. Встреча с директором какого-то телеканала, у которого возникли тёрки с конкурентами и другим каналом холдинга одновременно, и, поскольку эта радость дошла до начальства, Князева предпочла разобраться сама, не желая терять ещё больше времени на мышиную возню. — На какой заправке этого придурка подобрали я не знаю, но несколько проектов на его канале подняли рейтинги почти в десять раз, а значит уволить я его не могу. Точнее могу, но не хочу. Нужно понять, что они не поделили между собой и разрулить это, пока не перегрызли друг другу глотки, — кратко рассказывает Князева ей, пока директор отлучается по базовым нуждам. Перед ними только по чашке американо, к которому обе даже не притрагиваются, а вот «Игорёша», как его с ласковым налётом омерзения называет Марина Евгеньевна, заказывает огромный бургер, из которого буквально сочится жир, и едва не руками начинает его есть. По крайней мере, становится понятно, что именно этот человек выбрал данное заведение для встречи. И тот факт, что начальница согласилась, говорил скорее об отсутствии брезгливости, нежели о фактическом согласии. Когда бургер съеден, а кофе безнадёжно остыл, они таки обсуждают дела. Директор рассказывает, что у его канала контракт с актрисой, причём контракт эксклюзивный и сразу на несколько проектов, в результате чего у них с коллегами, соседним каналом, произошла конфликтная ситуация, потому что с ними контракт на какой-то один сериал был подписан раньше. Актриса не собирается расторгать ни один из договоров, юристы собачатся, а директора каналов, которые и до этого не ладили, устроили друг против друга информационную войну фактически в прямом эфире. Срач, два задетых хрупких мужских эго и гиеной хихикающие конкуренты, которые готовы вытащить актрисульку себе, мол, восходящая звезда. Жанна плавает в реальности, но отголоски разговоров до неё всё равно доходят, так что общую картинку видно. — Переделайте оба контракта, — вяло говорит она, — или сделайте дополнение. Оба канала принадлежат холдингу. Пусть актриса участвует в проектах не только внутри самого канала, а именно внутри холдинга. И закатайте огромную неустойку при нарушении этого правила, чтобы не было соблазна слинять к конкурентам, — заключает она. Вроде как, это должно было бы решить все проблемы. Она готова погрузиться внутрь себя снова, когда замечает озадаченный взгляд Марины Евгеньевны и практически ахуевший Игоря. — Складно…— тихо и удивительно уважительно обращается к ней Игорь, а потом переводит взгляд на Князеву, — это глава вашего юридического отдела? — Это моя протеже, — коротко отвечает женщина, не сводя взгляда с Жанны, — В общем, Игорёша, сделаешь так, как она сказала, и будет вам счастье, мир, дружба, печеньки, или что там ещё нужно двум директорам. Но если ещё раз затеете срач и перенесёте свою детскую войнушку на экраны тв, я вас обоих со стеклянных пьедесталов скину в огромную чёрную яму, где вы будете гнить до конца своей жизни. Мы друг друга поняли? — Конечно, Марина Евгеньевна! — тут же расплывается в лебезящей улыбке Игорь. Жанна отлучается в туалет чтобы плеснуть воды на лицо а после подправить макияж, от которого сегодня только тоналка, пудра да карандаш с тушью. Это занимает какое-то время, но она уверена, что Князевой хватит, чтобы напугать взрослого мужика до икоты. Возвращается она уже в странную, застывшую обстановку. Около стола, где происходил их фееричный разговор, за спинами Игоря и Марины Евгеньевны стоят два огромных бугая в чёрном пальто, как бандиты в фильмах восьмидесятых. И кафешка то почти пустынная, можно сказать, только пара подростков спиной к ним всем сидят и явно ничего не видят и какой-то мужчина, тоже спиной, да ещё и в наушниках. Жанна делает несколько шагов вперёд, тихо, стараясь не привлекать внимание, но смена обзора открывает ей вид и всё внутри холодеет, сжимается в один узел, становящийся камнем. Громила держит пистолет прямо у виска Князевой. Жанна пропускает несколько вдохов, ошарашенная, застывшая как статуя, а в голове только тараканы бегают хороводом и орут «что делать-то, что делать?». На нетвёрдых ногах, будто по наитью, она делает два шага вперёд и наконец, рассматривает ствол в руках громилы. Он не особенно большой, чёрный и…она видит крошечную кнопку между рукоятью и дулом и серебристую, чуть подстёртую надпись. Она такое уже видела пару лет назад. Покупала в детском магазине очень реалистичную игрушку-имитацию пистолета ребёнку школьной подруги. Паника чуть подотпускает, когда она осознаёт, что это не настоящий створ в руках мужика, но теперь Жанну охватывает такая злость, что она хватает статуэтку деревянного медведя с полки на стене и в два шага оказывается рядом с громилой, от души заряжая ему статуэткой по башке. Мужик шатается и падает на пол, как и его ствол, который вблизи оказывается ещё проще распознаваем как игрушечный. В это же время Игорь скручивает второго, по крайней мере роняет на пол и возится, пока Жанна не подходит ближе и не «угощает» второго такой же затрещиной, с помощью всё того же деревянного медведя. Она на самом деле и Игоря хочет отпинать, а потом кричать, или, может плакать, но пока что она просто стоит и громко дышит, пока звук полицейской сирены не проникает в её мозг. Самое время оглянуться и посмотреть на бледную Князеву, лицо которой застыло восковой маской и не выражает совершенно ничего. — М-марина Евгеньевна, вы в порядке? — жалобно спрашивает Хмелик за секунду до того, как куча полицейских, врывается в кафешку, пугая теперь уже всех. Оказывается, что она таки никого из горе-нападающих не убила, а просто вырубила, и никаких обвинений ей не предъявят. Хотя, учитывая связи, хрен бы её кто-то посадил. Но от этого не легче. — Жанна, — тихо обращается к ней Князева, когда они уже уезжают с места и едут по городу, — Ты знала, что оружие не настоящее? Девушка кивает, хмурясь. Если бы она не знала, она бы ни за что не подошла, боясь, что в таком случае этот козёл Марину Евгеньевну просто застрелит. Она бы никогда не подвергла жизнь женщины опасности ради сомнительного подвига. — Я такой когда-то в детском мире покупала…— растерянно поясняет Хмелик. — Он был металлический. Холодный. И казался реалистичным. А до этого, знаешь, не приходилось ощущать дуло у виска, — отстранённо сообщает начальство. — Марина Евгеньевна…давайте найдём вам охрану? Пожалуйста. Жанна не опускает взгляд первой, даже несмотря на то, что Князева смотрит на неё долго и испытующе. — Я подумаю, — отвечает она в итоге. Это ответ «нет», уже понимает Жанна, но, вопреки обыкновению, Марина Евгеньевна не говорит это прямо.