МИР

***

— Привет, — садясь в чёрный кадиллак эскалейд подполковника Кима, протянув руку и пожав её, произносит черноволосый альфа. — Поехали? — спрашивает блондин и видит кивок. Намджун выезжает с подземной парковки и выруливает на автостраду. — Как у Чонгука дела? — неожиданно слышит вопрос и недовольно сжимает руль своими крепкими руками. — Сокджин, я же сказал, что мой брат ничего не узнает, — твёрдо отвечает альфа и сердито глядит на спокойного мужчину, что удобно устроился на пассажирском сиденье. — Да, у него талант и чутьё, но лишь с моей помощью он проник в «Серые глаза» несколько лет назад и с моей помощью закрыл кучу народу, — продолжает, пытаясь убедить альфу отстать от его брата. — И с твоей «помощью» он стал наркоманом, — произносит Джин и режет этими словами блондина. Намджун кривит лицо от злости, понимая, что он прав. — Ладно, — ощутив резкий запах базилика, что испускает Ким, отрезает брюнет, — приглядывай за ним дальше, главное, чтобы он ничего не разузнал о тебе, — смотрит он на ночные огни, что освещают трассу, — ведь если он узнает о тебе, то и обо мне, — поворачивается лицом к альфе, что ведёт машину, — я не хочу убивать тебя или же твоего брата, — спокойно, не ведя ни одной мышцей лица, договаривает Сокджин и видит, как Намджуна передёргивает от этих слов. Блондин ничего не отвечает и пытается справиться со злостью, что волной накрыла его. Он понимает, что ничего не может сделать или сказать Сокджину, поэтому изо всех сил пытается себя успокоить. — И да, — прерывает возникшую тишину Джин, когда они уже подъехали к дому офицера, — от тебя разит клубникой, — ошарашивает он альфу и спокойно следит за тем, как ворота от дома блондина медленно открываются. — Мне всё равно, но вот если мой брат узнает про твои похождения, то ты разобьёшь ему сердце, и тогда… — замолкает он, увидев, как Чимин выходит из жилища и радостно машет этим двоим, — и тогда я разобью тебе морду, отрежу твой хуй, затолкаю в твою глотку и заживо закопаю, са-мо-ли-чно, — улыбается, вглядываясь в серые глаза блондина, и выходит из автомобиля. Глаза Нама наливаются кровью, злость бьёт через край, а слова брата его омеги бьют эхом в ушах. — Сука, — тихо выругивается альфа и открывает бардачок, достав оттуда духи. Он быстро обрызгивает себя и выходит из машины, мило улыбаясь любимому супругу.

***

Боль. Пульсирующая боль в висках раздражает недавно проснувшегося Чонгука, но ей его не жалко, отчего сейчас в его черепной коробке происходит что-то наподобие сверления дрелью, и все эти мерзостные ощущения заставляют альфу вновь закинуться парочкой таблеток ксанакса и запить всё это пивом. Он не помнит, как вчера уехал из больницы. Не помнит, как добрался до дома. Не помнит, как напился и заказал очередную блядь, что сейчас моется в душе. Даже не помнит, смог ли он её выебать. — Ёбаные таблетки. Ёбаное бухло. Ёбаный ты сам, который уже меня в край заебал, — ругается на самого себя. Мужчина с тяжестью плюхается на большой и широкий диван, что устроился в гостиной его просторной квартиры, и старательно сжимает челюсть, чтобы не дать стонам отвратительной боли вырваться наружу. Он знает эти ощущения. Все суставы его тела сейчас сводит точно такой же болью, что поселилась в голове, отчего брюнет закрывает глаза и пытается отвлечься. Отголоски героиновых ломок до сих пор преследуют его, и он ничего не может с этим поделать. Подарок, созданный самолично, что будет тяжёлым грузом лежать на его плечах всю жизнь. Чон фильтрует свою память в попытках отвлечься и находит воспоминание, в котором он с Ви уехал в Канаду. Они поселились в домике в лесу в зимний период и не верили своим глазам, когда на следующее утро снега у их двери было по колено. Они веселились, кидаясь снежками, и дарили друг другу всё своё время. Альфа ощущает жгучую боль из-за последнего воспоминания с Кимом, где он ревел и истерил в кабинете допросной. Гук открывает глаза, присаживается на задницу, осознавая, что боль притупилась: видимо, ксанакс уже начал действовать, отчего он с облегчением выдыхает и поднимается, направляясь в гардеробную, чтобы одеться.

***

— Ким Тэхёна приведи, — произносит Гук и намеревается пройти в допросную, но слышит, как его окрикивает дежурный. — Господин майор, Ким Тэхён этой ночью покончил с собой, — сообщает младший офицер, а у альфы сердце в бездну проваливается. Он видит перед собой мужчину и замирает на месте. Дрожь завладевает всем его телом, непонимание громко кричит внутри, а боль отходит на второй план, отчего мужчина сейчас заводит руки в волосы и с широко раскрытыми глазами ходит из стороны в сторону по коридору полицейского участка. — Тэ, нет-нет, Тэ, — не хочет верить в то, что услышал, Чон, трёт своё лицо, накрывая его ладонями, и упирается спиной о стену. — Тело, тело где? — спрашивает он с дрожью в голосе у подчинённого. — В морге, — пожимая плечами, с намёком на то, где же ему ещё быть, отвечает тот. Альфа выбегает из участка и срывается в районный морг.

***

— Омега перерезал себе вены во время отбоя, поэтому к утру он уже был мёртв, — говорит патологоанатом, глядя в карточку Ким Тэхёна. — Однако тела уже нет, мы кремировали его сегодня утром, — добивает все надежды на личную мольбу о прощении со стороны Чона врач и безразлично глядит в чёрные глаза напротив. — Как, блядь, кремировали? — не верит в то, что услышал, — почему так быстро? — уже кричит. — Это наша работа, — пожимает плечами патологоанатом и безразлично глядит на потерянного Гука. Брюнет медленно выходит из здания морга, так же медленно садится в свой бмв и, прикрыв дверь, смотрит в свои глаза через зеркало заднего вида. Он несколько раз промаргивается и, не сдерживаясь, накрывает лицо ладонями, пряча в них слёзы боли, что льются из его глаз ручьями. Он глотает воздух и воет в свои руки. Он вновь разрушил чужую жизнь. Вновь. Самолично подвёл Тэхёна к обрыву и столкнул его. — Ви, — воет он, продолжая накрывать лицо ладонями, — прости, дорогой, прости, — молит о прощении и ревёт, словно ребёнок. — Я, я виноват, прости, прости, прости, Ви, — продолжает рвать свою глотку на части, громко извиняясь. Его мир сегодня снова рухнул, не успев отстроиться заново. Его мир сегодня снова рухнул, ведь этот мир отстраивал Ви, которого больше нет. Его мир сегодня превратился в пустыню, что беспощадными бурями отныне будет разрушать его душу. Его мир сегодня осознал, что Чон Чонгук в нём не нуждается. Его мир сегодня осознал, что Чон Чонгук — равно разрушение. Разрушение и Чон Чонгук повязаны, ведь если бы альфа хотел, он бы сделал всё ради мира. Ради мира в сердце, разуме, душе. Ему не нужен мир. И он сейчас это осознал. Он занимался самообманом, в котором думал, что ему нужно выстраивать благополучие, однако сам каждый раз рвался в тьму и наслаждался её тягучей и липкой энергией. Альфе не нужно всё то, что нужно большинству. Альфе нужно то, что для других является пороком. И он его выбрал. Он предпочёл не помогать омеге, отчего сейчас рвёт на себе волосы, сидя в своей тонированной бмв. — Ты сам, ты сам всё сломал, — вторит он себе уже в который раз и злостно дышит, ненавидя себя. Мужчина больше не хочет стараться. Похуй на всё. Теперь точно похуй. Жизнь ему шансы даёт, а он их искусно проёбывает, не замечая этого. — Сначала семья, теперь Тэ, что дальше, ублюдок? — обращается он сам к себе, зависая взглядом на приборной панели. Брюнет вспоминает об алкоголе, что лежит в бардачке, поэтому сейчас он тянется к нему, открывает дверцу и достаёт оттуда бутылку джека. Альфа откручивает крышку и заливает в себя горячительное, не обращая внимания на то, что его часть льётся мимо и теперь стекает по щетинистому подбородку, падая вниз по смуглой коже шеи, прячась в ткани тёмно-синего пуловера. За раз из бутылки пропадает половина янтарной жидкости, а Чон пытаясь отдышаться, вытирает ладонью пролившиеся остатки виски. Он сводит брови к переносице от жжения в груди и закрывает крышкой бутылку. Пара минут, и мужчина уже пьян. Он сидит в машине, и в его голову приходит лишь одна мысль. Качаясь из стороны в сторону, он заводит авто и уезжает подальше от этого ебучего места. — Сладкая любовь, — кривя лицо, читает название, пока идёт к стриптиз-клубу, допивая вторую половину виски из бутылки. Трое альф расходятся перед ним и молча пропускают в шумное и тёмное заведение. Первым делом Чона начинает мутить от переизбытка смешанных запахов, а музыка, что рвёт перепонки, невыносимо раздражает. Он быстро проходит к барной стойке, заходит в маленькую дверь, что расположилась рядом с ней, и втягивает носом кислород, которого там явно больше. Брюнет широким шагом идёт по длинному и узкому коридору и наконец упирается в чёрную дверь, пару раз стучит и слышит щёлканье замков. Он толкает массивную дверь и проходит внутрь, спускается вниз по винтовой лестнице и видит, как к нему навстречу идёт миловидная девушка. Она уточняет у Чона цель визита, а после того, как альфа ей отвечает, просит следовать за ней. Ещё около минуты брюнет следует за прекрасной девушкой, а затем проходит в игровой зал. Перед уже довольно пьяным мужчиной открывается вид на огромное и просторное помещение, полностью заставленное столами для карточных игр. Альфа мажет взглядом по всем присутствующим и, шатаясь, с бутылкой в руках проходит внутрь. Он подносит горлышко ко рту, но замечает, что уже всё выпил. Чонгук с грохотом ставит её на барную стойку и, пару раз ударив ладонью по каменной поверхности, заказывает скотч. Бармен быстро отдаёт заказ, и Гук запрокидывает стакан, опустошая его, отчего некоторая часть алкоголя вновь проливается, стекая вниз по шее. Брюнет расплачивается и уже собирается направиться к одному из свободных столов, как к нему подсаживается человек из охраны. — О, Сэм, какими судьбами? — шутит, вскинув руками, альфа и вглядывается пьяными глазами в серьёзного мужчину. — Твой брат знает, что ты здесь? — задаёт вопрос голубоглазый блондин. Чонгук дёргает бровью, опускает взгляд и громко цокает. — Значит, нет, — добавляет мужчина, вскинув брови, — ещё только обед, а ты уже в стельку, — усмехается он добрым тоном. Альфа поднимается с барного стула, берёт Чонгука под руку и тянет на себя. — Брось, Сэм, — смеётся брюнет и дёргает рукой. — Чонгук, иначе я позвоню брату, — тихо, не привлекая внимания других посетителей, произносит мужчина. Чон всматривается в его глаза, а после заказывает у бармена ещё выпивку. — Я всего лишь поиграть пришёл, — крутя головой, произносит Гук. — Твоё «всего лишь поиграть» в прошлый раз вылилось в разбитые головы и переломанные рёбра очень важных в нашей стране людей, — так же тихо продолжает Сэм, — прекрати портить брату репутацию его казино, — добавляет, а альфа несколько раз кивает, выпивая заказанное. — Понял я, понял, — отвечает наконец Чонгук, — я немного поиграю и уйду, — продолжает стоять на своём Гук. Блондин убирает руки в карманы серых брюк и внимательно смотрит в глаза брюнета. Чонгук ехидно дёргает правым уголком губ и делает шаг вперёд, уже приглядев будущих жертв. — Гук, — резко хватает Сэм Чона за бицепс, останавливая пьяного офицера. — Руку, — спокойным тоном требует альфа. — Уходи, или я лично сломаю тебе челюсть, — так же спокойно уже угрожает блондин. В чёрных глазах вспыхивает огонь, и Чонгук расплывается в безумном оскале. — Брат, — слышит Чонгук голос Нама и ощущает его руку на своём плече именно в тот момент, когда уже собирался ударить наглую морду добряка Сэма. Чонгук чувствует, как Сэм отпускает его, затем он разворачивается к брату и видит широкую улыбку родного человека. Он вмиг теряет весь энтузиазм, который жил в нём ещё пару секунд назад, и, ничего не говоря Намджуну, скидывает со своего плеча его руку и тяжёлым шагом покидает подпольное казино. — Что с ним? — пытается узнать Сэм у своего босса, но тот лишь пожимает плечами и всё с той же улыбкой проходит вглубь заведения. В голове, груди и сердце Чонгука пустота. Он идёт к машине, что бросил на парковке клуба незакрытой, и думает о том, что он устал. Устал жить эту ебаную жизнь. Устал жить в этом ебучем, прогнившем мире. Просто-напросто устал. Мужчина открывает дверь авто, садится за руль и нажимает на кнопку зажигания. Он не знает, что ему делать. Не знает, куда ему ехать. Вообще ничего уже не знает. И не хочет. — Сдохнуть хочется, — на выдохе тяжело произносит и утыкается лбом в руки, что покоятся на руле. В этот момент брюнет слышит вибрацию, что издаёт его мобильник. Он хмурит брови оттого, что алкоголь понемногу вгоняет его в сон, и пытается найти телефон. Альфа видит имя одного из оперативников, что дежурит в больнице, приглядывая за палатой Юнги, и, удивившись, снимает трубку. — Да, — прочищает горло, пытаясь взять контроль над голосом, — слушаю, — добавляет. — Майор, — начинает подчинённый. — Да-да, говори, — раздражённо требует альфа. — Омегу выписали, а этот розововолосый хочет его увезти; вы просили сообщить, если подобное случится, — бубнит в трубку оперативник. — Чтоб тебя, — про себя выругивается Чон. — Понял, жди, минут… — замолкает, оглядываясь вокруг, и смотрит на часы, что украшают его левую руку, — минут через двадцать буду, никуда их не отпускай, — договаривает и сбрасывает звонок.

***