Лезвие Бритвы

Вечер всех святых, 31 октября, не свалился Гарри на голову, как нечто неожиданное. Как и обычно это бывало, Хэллоуин приближался плавно и ощутимо. Студенты уже во всю обсуждали Самайн, традиции, давнии истории и вспоминали прошлогоднии происшествия. Возбуждено ожидали дня, когда отбой отсрочат на час, а школа преобразится от обилия конфет и украшений. Гарри никогда не любил этот день. Ещё в детстве он признал его своей не счастливой датой. У Дурслей он никогда не отмечал этот праздник. Когда Дадли был ребёнком тётя покупала ему костюмы, а по вечерам ходила с ним по соседям. Гарри же всегда оставался с дядей, запертый в доме и нагруженный делами, чтобы не отвлекаться на "разную вымышленную дребедень". Позже он узнал, что канун всех святых был днем смерти его родителей, тогда этот праздник для Гарри стал временем траура и проблем. За несколько дней, по мере приближения Самайна, Натан становился дерганным. Напряжение поселилось в его плечях и взглядах, готовясь к неприятным событиям или ситуациям. Это не осталось незамеченным окружающими. Но в отличие от Грифиндорцев, змеи предпочитали молча наблюдать, а не навязываться с бессмысленным беспокойством. Лукреция иногда тихо интересовалась не хочет ли он уйти с уроков, в свободное от занятий время занимала его не светскими беседами, а скромными монологами, наблюдая за ним с тщательно скрытым волнением. Элайс старался не напрягать его на занятиях, где нужно было работать в парах, периодически позволяя Гарри летать в облаках, не прерывая. Казалось, даже ублюдок стал терпимее. На неожиданные вспышки агрессии он не обращал внимание, а когда кто-то пытался встать на его защиту, переводил тему. Правда все так же одаривал своими гадкими улыбочками, из-за чего в общем-то Гарри и срывался. —Что с тобой происходит? —А? —Гарри отмер. Удивительно, что вопрос возник только сегодня, так ещё и от Лукреции. —Ничего. —Я вижу. Ничего не происходит уже три дня. —строго говорит она, смотря Натану под руку, где эссе по чарам превратилось в одну большую чернильную лужу. Гарри переводит взгляд в сторону. Элайс с улыбкой и каким-то нездоровым любопытством смотрел на них по очереди, словно они вот-вот достанут палочки. Библиотекарь, что стоял с краю дальнего от них стеллажа, кажется, ждал того же. —Что ты здесь делаешь? —спрашивает Гарри Элайса, который явно складывал башенки из конфет, а не занимался с ними. С Лукрецией, так как Гарри тоже не занимался. —Не переводи тему. —властно говорит девушка. —Плохое настроение. —отмахнулся Гарри, доставая палочки и удаляя чернила с пергамента. —Почему? —Натан пожал плечами. — Из-за профессора Дамблдора? Риган мог только поморщиться, убирая пряди от лица. Перспектива провести отработку с Дамблдором или Слизнортом была не приятной, но лучше чем, если бы он был с кем-то из них так ещё и с Воландемортом. Немного напрягало, что дату отработки Дамблдор оттягивал и до сих пор не обозначил. Конфетный инженер хмыкнул: —Из-за Хэллоуина? —Гарри замер, а потом сощурился на Элайса. Он не замечал за Лестрейнджем внимательности к деталям. Он всегда был или расслабленным или вёл себя как жучок, запертый в банке. —Когда ты говорил о нем в последний раз— был на взводе. Под проницательным(злобным) взглядом Лукреции, Гарри тяжело вздохнул: —Мне просто не очень везёт в этот день. —В Хэллоуин? —сухо переспросила Лукреция. —"Не очень" нужно взять в кавычки? —усмехнулся Лестрейндж, показывая пальцами жест. —Потому что последние три дня, ты ведёшь себя так, будто завтра твоя казнь. —Может и так. —буркнул Гарри, видя что и Лукреция, и Элайс относятся к этому скептически. —У тебя что-то случилось в этот день? —предположила Лукреция, стараясь говорить тихо и непринуждённо. Гарри пожал плечами, если он начнёт перечислять на это уйдёт весь вечер. —Может ты в этом просто себя убедил? —предложил Лестрейндж, Гарри поднял на него глаза, как раз когда он выбил конфетку из нижнего этажа и башенка развалилась. —Такое бывает. Что-то плохое произошло один раз и ты стал верить, что только так и будет. —Думаю, я бы заметил, что мои проблемы в Хэллуин мне только кажутся. —съязвил Гарри. —Вряд ли, —хихикнул Элайс. —ты так летаешь в облаках, что вообще ничего вокруг не замечаешь. Вчера, например, Абраксас весь день пытался с тобой поговорить, но ты в одну точку пялился и игнорировал его. И это только то, что не заметить было сложно. Всё вокруг спешит тебя порадовать, а ты носа собственного не видишь из-за своей паранойи. —Сомневаюсь, что Малфой обрадовал бы меня своим разговором.—Гарри достал палочку и убрал с эссе лишние чернила, глазами пробегаясь по тексту. —Ладно, —прервала их Лукреция. —если тебя это так волнует, то я буду завтра с тобой весь день. —Ты и так каждый день со мной. —Тогда я с тобой тоже буду весь день! —радостно воскликнул Элайс, хлопнув ладонью по столу. Гарри хотел отказаться, но Лестрейндж его не слушал, уже предлагая провести вместе вечер Хэллоина. По воспоминаниям Натана в вечер всех святых не только сдвигалось время отбоя, но и Слизеринцы устраивали свой собственный праздник. Согласно семейным обычиям, они проводили элементарный обряд, без всяких ритуалов. Писали письма семье и предкам с пожеланиями, целями и просьбами благославления. А потом сжигали их в камине в гостиной. И до конца вечера веселились друг с другом. Натан проводил это время тихо, он не разу не писал и не сжигали письма, предпочитая прятаться в комнате, избегая "случайных" и "неаккуратных" действий своих обидчиков. Направляясь на ужин под подозрительным взглядом библиотекаря, Лукреция шепнула: —Завтра не будет никаких проблем, это будет такой же день, что и обычно. Но мы будем рядом, чтобы помочь, в случае чего. Гарри прикусил язык, когда припомнил, что по школе ползает огромное зубастое чудовище, убивающее взглядом. По обычиям, он сталкивался с проблемами в конце года, но говорят из века в век, традиции остаются, но часто видоизменяются. —Интересно, на Тома с остальными библиотекарь так же пялится? —ни к кому конкретно не обращаясь, посмеялся Лестрейндж. **** Они прибыли на ужин с небольшим опазданием. Все остальные уже расселись и расскладывали еду по тарелкам, переговариваясь. Стоило Гарри перекинуть ногу через скамью, как ощущение чужих взглядов стало осязаемым. Только усевшись, он вскинул голову, сразу сталкиваясь с прямым взглядом Ориона. Блэк осмотрел его с макушки до пояса и только тогда заговорил: —Приятного аппетита. —И тебе. —тихо ответил Гарри. Элайс обойдя стол хлопнул Блека по плечу и воспользовался этим моментом, чтобы двумя ногами перепрыгнуть скамью. Они мгновенно нашли повод для перепалки. —Выспался? —прозвучал слащавый тон ублюдка. Подперев скулу двумя пальцами, он тоже оглядывал Натана. —Мы были в библиотеке. —весело отозвалась Лукреция. —Толку только? —хмыкнул Элайс, делая вид, что ссора с Орионом не так интересна. Блек попытку его разозлить не оценил, фыркнув и закатив глаза. —Мы с Натаном как пришли без эссе, так и ушли без него. Надо было пойти поспать. —Натан как раз таки его сделать смог. —усмехнулась Лукреция. Теперь ещё и Лестрейндж присоединился к зудящим взглядам, с преданными глазами и надутыми губами. —И выспаться, видимо. —прозвучал надменный голос Вальбурги. Гарри повернулся к соседке по столу, собираясь чем-то ответить, но она смотрела строго и говорила ровно, отчего невольно напомнила Гарри МакГоногал. — Выглядишь лучше. —Именно поэтому я и не сделал эссе. —вклинился Элайс. —Знаешь сколько сил нужно, чтобы его встряхнуть? И это ещё не говоря о том, как я отвлекал на себя внимание библиотекаря! —А! —ухмыльнулся Реддл. —Вас он тоже караулил? —заулыбался Игнатеуса. —Ты что! Он стоял от нас в двух шагах, протирая пыль с одной и той же книги все то время, что мы там были! —хмыкнул Элайс. —А когда Натан достал палочку, так это надо было видеть его лицо! Я думал, он на нашего Натанчика напрыгнет и прибьет! Гарри вскинул брови, он не заметил такой активности от старика, пусть тот и правда наблюдал за ними особо пристально. Игнатеус и Вальбурга принялись рассказывать свои истории, которые им пришлось пережить под взором старика. Реддл внимательно их слушал, а под конец посочувствовал и подметил, что им (Натану и Тому) приходится сложнее всего. На что Малфой скептически фыркнул: —Вас он сторожит заслуженно. Ублюдок хотел что-то на это ответить, но движение за спиной Натана привлекло его внимание, а приближающаяся фигура сменила его хитрую насмешку на вежливую улыбочку. Разговоры мгновенно притихли, все внимание сосредоточилось на подошедшей девушке: —Мы чем-то можем помочь уважаемой старосте? —поинтересовался ублюдок. Гарри обернулся в полоборота, чтобы увидеть в шаге от себя Минерву Макгоногал. Девушка в очках и строго застегнутой мантии, окрасилась в румянец под внимательным взглядом Реддла. —Ничего такого, —вспохватилась она. Её глаза опустились вниз и Гарри обратил внимание, что в руке она держала записку. —это тебе, Натан. Приятного ужина. Передав записку и попрощавшись она тут же развернулась и пошла к своему столу. Гарри не задумываясь передал записку Лукреции и вернулся к еде, и так прекрасно зная, что в ней написано. Блэк же сосредаточенно прочла несколько строк. Смущённо глянула в сторону Натана, а перечитав сообщение помрачнела. —Это от профессора Дамблдора. Он сообщает, что отработка состоится завтра в его кабинете сразу после ужина. Профессор Слизнорт попросил, чтобы Том провел отработку с ним, поэтому он ждёт только Натана. Гарри никак не отреагировал, про себя отметив, что время окончания отработки он не сказал. —Это было ожидаемо. —сдерживая ворчания, протянул Малфой. —И всё же... Ждать столько времени, чтобы сообщить, что отработка пройдёт в праздник вечером...—вздохнул Игнатеус. —Старый пердун... —буркнул Лестрейндж, а потом будто вспохватившись о забытом утюге, широко раскрыл глаза и приоткрыл рот. —О! Гарри почти рассмеялся от комичности его лица, которое быстро пропало, когда Орион ткнул его под ребра: —Не выражайся так. —А как его ещё назвать?! Маразматик! Вот точно говорю, если бы заместителем директора был кто-то другой, то отработку назначили сразу же! Так ещё и в одном месте, чтоб все разногласия могли решить моментально!—помолчав, он покрутил головой между Натаном и Томом. —А вы уже решили все свои разногласия? Вальбурга резко встрепенулась: —А ну-ка, дай взглянуть! —она сунула руку мимо Натана и выхватила записку, которую ей протягивала кузина. Прочитав листочек, она зло заулыбалась. Казалось пергамент вспыхнет пляменем у неё в руках. —Может он и не только маразматик, но и манипулятор. Что за манера приплести везде Тома. Если прочитать её, сразу возникает желание пойти выяснять отношения толи со Слаги, толи с Томом. Ублюдок, заслышав свое имя, вышел из задумчивости и кровожадно заулыбался. —Ты слышал, —наигранно ужаснувшись, он посмотрел на Гарри. —наши прекрасные, дружественные отношения хотят испортить! Прочти записку сам, вдруг тебе и правда покажется, что я договорился с профессором Слизнортом и будешь наказан только ты? Вальбурга тут же протянула записку Натану. Гарри закатил глаза и отложил её в сторону. Если Реддл решил проверить наложил ли Дамблдор какое-то ментальное заклятие, мог бы сделать это ручками, а не проверять опятным путем. Хотя его подначивание, очевидно. Доказать на примере значительно легче, чем объяснять зачем нужно было проверять записку от преподавателя на наличие проклятий разума. —Даже если прочту, вряд ли подумаю о чем-то новом. То что ты любимчик всей школы и Слизнорта в особенности не тайна. —ублюдок уронил уголки губ и несколько секунд косо изучал записку, словно обдумывая как-бы проверить свою теорию о злом преподавателе, настраивающем студентов против друг друга. Мгновение спустя, он вернулся к своему стандартному поведению, стараясь вывести Гарри из себя. —Если бы ты был дружелюбнее, тоже стал бы всеобщим любимчиком. Может тебе над этим поработать? —Хочешь посодействовать? Давай я выколю тебе глаза вилкой и отрежу язык? Тогда я стану значительно дружелюбнее. У него хорошо получалось. Лукреция вцепилась в его мантию, вытаращившись на Натана в шоке. Элайс найдя в этом что-то забавное, восторженно сообщил: —Кажется манипуляция работает! —К сожалению, это его обычное состояние. Вот если они подружатся, тогда на Натане точно есть проклятье какое-то. —фыркнула Вальбурга. Одновременно с ней Малфой тихо буркнул: Смотря чья. Гарри почти покивал на его слова и хотел повернуться и посмотреть, какие эмоции это вызывает у Абраксаса, но с начала ужина, он старался продолжать его не замечать на всякий случай. Когда Лукреция закончила есть, Гарри уже стоя на ногах, схватил записку и убрал в карман мантии. Они поднялись на астрономическую башню и встали в конце толпы, Лукреция покрутила головой и убедившись, что на них никто не смотрит тихо зашептала. —Думаю, это совпадение. — Гарри растерялся. Совпадение чего? Юпитера в козероге, раз он пошел с ней, а не свернул в подземелья ещё у Большого зала? Тогда ему стоит её огорчить сейчас, он не собирался идти сегодня на практику, раз был на лекции в понедельник. —О чем ты! Натан, ты был прав, на тебе точно проклятье! —А. —до Гарри мгновенно дошло о чем они. —Просто интуиция —это не проклятье, Элайс. —Натан говорил, что ему никогда не везло в Самайн, это было не единожды. Не бывает таких совпадений. Это проклятье. Что хуже всего, это может быть проклятье от предков! Тебе обязательно нужно что-то с этом делать. Гарри покачал головой. —Забудь, Лукреция права. Я просто себя накручиваю. А отработка это не проклятье. Это Дамблдор со своей злопамятностью и сволочизмом. Девушка осмотрела его с головы до ног, тщательно скрывая все эмоции, из-за чего её взгляд показался презрительным и надменным. —Ты расстроился из-за этого? Все же праздник... —Я не праздную Хеллоуин. —отмахнулся Гарри. —Просто жаль. Что если старик скажет, что отработка до отбоя? Это плюс лишний час с ним наедине. —О, я думал, это из-за... Ну, отношений с факультетом... —протянул Элайс немного расстроенно. —То есть, раз сейчас все нормально, ты бы повеселился с нами и сжёг письмо предкам. Гарри не знал, что на это ответить. Ему неожиданно даже взгруснулось, ведь Элайс был прав. Гарри скучал по праздникам всем факультетом, теплей атмосфере в гостиной. И ещё недавно не мог представить что-то подобное среди змей. Гарри посмотрел на Лукрецию, она выглядела немного поникшей от слов Лестрейнджа. —Может, профессор Слизнорт договориться, чтобы ты вернулся в гостиную пораньше? —тянет Лукреция. —Они с Дамблдором друзья. А завтра профессор все равно хочет зайти на праздник. Вечером скорее всего будет сливочное пиво. Гарри усмехнулся : —Ну вот, теперь и правда расстроился. Если мне не достанется сливочного пива нам придётся той же ночью идти за ним в Хогсмид. Лукреция растерянно заулыбалась: —Придётся ждать до выходных. Нас никто не выпустит из школы среди ночи и в будни. —Я знаю выход, пройти через который разрешение не понадобиться. —усмехнулся Гарри. —Мерлин раздери! И ты молчал! —воссиял Элайс. —Думаю, если ты пропустишь праздник, ты сможешь загладить свою вину, показав мне этот выход. Гарри рассмеялся: —Мою вину? А как же Дамблдор!? Лукреция тоже смеялась, хотя и смотрела на них укоризненно. —Я, надеюсь, что вы двое шутите. Я никуда не пойду среди ночи. —Это только в том случае, дорогая, —насмешливо усмехнулся Гарри. —если я получу свою заветную порцию. После этого Натан и Элайс сбежали, оставив Лукрецию, как самую правильную из них, заниматься. Лестрейндж в последний момент увязался за Риганом, заявив, что ему надо сделать эссе, а после пары сил не будет и настроение не то. По пути они наткнулись на ублюдка и Блэков. Позади них отставали Эйвери и Гойл со своей компанией. Вальбурга была первой, кто на них среагировал, прежде чем Элайс успел проскользнуть мимо неё, она ухватила его за мантию. Гарри же увернулся и притормозил на несколько ступенек ниже и обернулся на хмурое лицо Блэк. —Куда собрались? —На кухню, матушка, ваша стрепня оказалась не сытной, пойдём перебивать голод хлебом и водой. —пискляво съязвил Гарри. Вальбурга ребячество не оценила, лицо её потемнело вдвойне. —Не смешно, и ладно Натан, а ты? Элайс, ты-то почему прогуливаешь? Лестрейндж и без того находящийся в отличном расположении духа, стал ещё задорнее, подхватив тон Натана: —Ну, матушка, ну смилуйся, как поедим примемся за саморазвитие. Напишу эссе, дам отцу проверить! —Гарри рассмеялся во весь голос, заметив как лицо Ориона перекосилось от сомнения. —Пьяные, что-ли? —пробурчал он. —Валите в гостиную, не хватало чтобы у факультета проблемы из-за вас были. Гарри и Элайс, поравнявшись, со смехом помчались вниз по лестнице, на автопилоте несясь в подземелья. *** В комнате монотонно тикали часы. Изредко, тягостно вздыхал Элайс, а Гарри перелистывал страницы какой-то книги, совершенно не запоминая суть написанного. В его голове безумным роем носились мысли, не способный остановиться на чем-то конкретном, Гарри обдумывал сразу все и ничего. Записка в кармане мантии обжигала осознанием, что Дамблдор и правда мог наложить какое-то заклятие на текст. А завтрашний вечер с ним один на один в голове проицировался, словно каторга. Почему-то вспоминался момент, когда ублюдок залез к нему в голову и просмотрел воспоминание Гарри Поттера. Зная повадки Дамблдора, подобное могло повториться. Что если под отработкой у будущего директора понимается, сидеть напротив с чаем и смотреть друг другу в глаза? Что делать, если он залезит туда, куда не следует? —Я от сюда слышу, как ты думаешь. —Гарри поварачивается в сторону Элайса. Тот развалившись на постеле, подперал подбородок рукой, внимательно его изучая. —А я от сюда вижу, как ты не пишешь эссе. —Твои тоска и переживания мешают мне сосредоточиться. —морщит нос Лестрейндж и ухмыляется. —Ну же, давай делись. Это из-за завтра? —Просто думаю, как все пройдёт. В последнее время, я старику не нравлюсь. —В последнее время? —усмехнулся он. —Ты ему никогда не нравился. Ему вообще не нравятся Слизеринцы. В особенности Том. —Да, и благодаря ему, я теперь тоже не нравлюсь Дамблдору в особенности. —Тебе просто не повезло. Старик всегда в чем-то подозревает Тома и тех кто с ним поблизости. А сейчас ты чуть ли не его подопечный, благодаря Слизнорту. —Лестрейндж попытался его подбодрить. —И тебе ещё многое с рук сходит. Сейчас в школе такое происходит. И девочка умерла, и у тебя характер прорезался, а когда от нашей компании откололся Розье и присоединился Альфред... Лестрейндж прервался, заметив, как Натан про себя вспоминает кого-то с такой фамилией. —Его тоже не помнишь? Он сейчас на третьем курсе, один из Блэков, наследник какой-то побочной ветки. Но странно, что ты его не запомнил. Он примкнул к нам в прошлом году и Дамблдор с цепи сорвался. Даже авроры приходили его проверять. Толку мало было, его отец с Авроратом на короткой ноге, но ссор много было. Директор Диппет, говорят, во время одной из таких ссор, от гнева стол перевернул и выставил всех из кабинета. Даже отстранил от занятий и Блэка, и Дамблдора на две недели. Это было первое отстранение от занятий за последние двенадцать лет. —И это все из-за того, что Блэк и Реддл сдружились? —По большей части. —пожал плечами Лестрейндж. —Конечно, там ещё и Розье поспособствовал. Он буквально, расколол факультет на две части и пытался втянуть в наш конфликт посторонних, так как знал, что один на один, он Тома не потянет. Благодаря его подначкам, Дамблдор даже по подземельям шастал, как по Гриффиндорской башни. Элайс хмуро уставился на Гарри. —Неужто, совсем не помнишь? Ты, вообще, что с прошлого года помнишь? —Гарри пожал плечами. Чтобы как-то отделаться от вопросов, он кивнул на учебники и пергаменты под Лестрейнджем. —Ну что? Моя очередь? Тебе помочь? —парень напротив тут же подскочил и заулябался, воодушевленный. —Серьёзно? Натанчик! Да ты лапушка! Прощай ворчливый Орион, теперь мой друг Натанчик! Гарри рассмеялся, вытащив из-под подушки палочку, он махнул ей. Сумка подлетела к нему и Гарри достал от туда эссе по чарам. —Тебе списать дать? Или объяснить:что, где, откуда? —И то, и другое, —заявил Элайс, мгновенно переселяясь на кровать к Гарри. —если могу объяснить, значит делал сам. Где-то в середине процесса в дверь постучались. Оказалось, пара закончилась и Лукреция их нашла. Зайдя в комнату и увидев, чем они заняты, она закатила глаза, но тоже заняла свободный край кровати. И по очереди передала каждому экземпляр с конспектами. Они поболтали до отбоя, планируя завтрашний день. Лукреция обещала ходить с Гарри везде и довести его до двери Дамблдора после ужина. Лестрейндж пожимал плечами: на всех занятиях они партнёры, что толку расходиться после них. Перед отбоем они распрощались, Лукреция ушла, а парни от безделия принялись перемывать кости нынешним игрокам в команде по квиддичу. —А и, к слову, —продолжал Элайс, роясь в плетеной корзинке с какими-то баночками. Пока Гарри чистил зубы, наблюдая за ним в зеркало, что тихо и зло шипело: "опять не закрыл шкатулку" , "край острый, зеркало царапает" , "сколь он ещё так сделает" . —завтра тренировки не будет. Сначала все обрадовались, а потом кэп сказал, что её просто перенесёт на пятницу. Ну разве это честно? Мы только скорректировали тренировки, чтобы освободить пятницу и выходные и тут опять. Хотя это лучше, чем раньше, заниматься в понедельник, четверг и пятницу было ужасно. После двух тренировок подряд, костей в воздухе не соберёшь, все выходные спишь, как мандрагора в гошке, а в понедельник будто профессор Герберт в другой горшок пересаживать заставляет. —Что за мальчиш-ш-шка, после него все зеркало в ц-ц-с-с-арапинах. —в очередной раз шипит змея. Гарри смотрит на неё, переводит взгляд на Элайса, которому, видно, все равно на возмущения зеркала. Когда ещё одна змейка вновь начинает возмущаться, Гарри протягивает руку и закрывает шкатулку с бритвой. Щелчок привлекает внимание Лестрейнджа, он смотрит на шкатулку, а потом ловит взгляд Натана в зеркале и улыбается. —Так это ты все время её закрываешь? Чтож, моя мама будет рада, что хоть кто-то бережно относится к бритве. А то, я всё время забываю её закрыть. Гарри растерявшись хмурится и косится на змей радостно шипящих и медленно смолкающих. — Это бзик какой-то? Тебе нравится, чтобы все было по своим местам? —Да нет, просто... —Элайс замечает куда смотрит Гарри и усмехается. —Тебя раздражает, что они шипят? А я и не замечаю. Хотя Том говорит, что они меня терпеть не могут, но мало ли, что он говорит? Он как-то на трансфигурации, когда мы веревочки в ужей превращали, сказал Ренделсли, что его уж просит его поцеловать, чтобы исполнить его желание. Так уж ему насквозь нижнюю губу прокусил. На секунду Гарри растерялся. Он совершенно не мог представить, чтобы Реддл подшучивал над своими соседями, хотя учитывая итог этой истории, наверное, это не так удивительно. Неожиданно всплыло воспоминание, как Реддл и Ренделсли стояли перед Дамблдором склонтв головы, первый держа окровавленный платок, а второй прикрываю рот, пока с подбородка капала кровь. —Это перед Рождеством на первом курсе, что-ли? —О, да! Гарри быстро прополоскал рот, и выскочил из ванной, оставив Элайс одного. Когда он задумчиво вошёл в спальню, в ней уже был Реддл. Все ещё аккуратный и одетый в школьную форму, он, присев перед кроватью Натана, держал в руке бумажку, а на коленях была сложенная мантия. Заметив, что дверь ванной закрылась, ублюдок обернулся. Тут же поднялся и улыбнулся, но как-то не так,точнее, вежливо: —Твоя мантия упала, —он положил её на кровать. А потом сделал несколько шагов, встав напротив и протягивая записку. —А это выпало из кармана. Гарри глянул на записку, внешни никак не изменившуюся и аккуратно зафиксировал для себя, что палочку ублюдок не доставал. На первый взгляд. Вряд ли успел проверить записку. —Спасибо, —протянул Гарри, кивая, а следом изображая зевок. —выбросишь? Реддл несколько мгновений смотрел на клочок пергамента, прежде чем его улыбка стала более настоящей: —Конечно, спокойной ночи. —Гм. —буркнул Гарри, быстрее скидывая ненужные вещи с постели и забираясь под одеяло. Гарри задернул полог, полностью скрываясь от света и закрывая себе обзор на ублюдка, кладущего записку в карман. Проверив палочку под подушкой, он засыпает, незабыв накинуть вокруг полог тишины. *** Утром, весь замок преобразился. По потолку Большого зала плавали свечи и тыквы, некоторые из них опускались низко, прямо на уровень голов студентов, а мгновение спустя они взрывались под крики несчастных и смех Пивза. Кровавый Барон, да и другие призраки, с самого утра придавали празднику особой атмосферы. Заметив Почти Безголового Ника, Гарри невольно вспомнил, как он с Роном проводил с ним и множеством других приведений банкет в подземельях. От воспоминания прохлады воздуха и ощущения, как призрочные тела проплывали сквозь тело, его передернуло. Элайс и Лукреция настроены решительно. Как только они столкнулись все вместе по утру, так отходить от него отказались. Когда Гарри завернул в туалет перед чарами, он почти опешил, когда даже Лукреция потащилась следом и встала ждать за дверью. На чарах была лишь лекция, поэтому Гарри всю пару мог посветить самобичевание. На тему, Мерлин раздери того, что он ПОНИМАЕТ ЗМЕЙ! В его голове складывалась прелестная картинка, как он сидит напротив старика, пьёт чай, закусывает его притерность, не менее сладкими лимонными дольками, когда Дамблдор перемыв ему мозг, видит воспоминание о вчерашнем вечере и начинается охота на ведьм! Вот он взмахивает палочкой! Стулья и парты сдвигаются вокруг тела Натана, волшебные путы не дают ему пошевелиться, Дамблдор произносит безумную вещь о тёмных магах, а потом сжигает Натана заживо. —... ган! —Мистер Риган! —Гарри подскакивает на стуле и оглядывается. Он сидит в классе зельеварения, напротив стоит виновато выглядевший Слизнорт, а студенты медленно приводят свои столы в порядок и покидают класс. —Прошу прощения, задержитесь, немного. Слаги косится в сторону. Лестрейндж рядом не предпринимать попыток встать, хотя Гарри видит, что он собран и их стол прибран. —Может займешь нам место на травологии? Элайс оглядывает его так, будто точно уверен, что если отвернется, Натан провалится под землю. Из-за спины Слизнорта выглядывает ублюдок, он придерживает маску величественного старосты, когда нежно подталкивает Лестрейнджа: —Мы вас догоним. Почему-то после этого тот и правда уходит, а Гарри провожает его спину, пытаясь понять причину. Какого Мерлина? У них сегодня отработка из-за драки друг с другом, а Элайс уверен, что они спокойно дойдут рядышком до следующей пары? Когда в классе их остаётся трое, виноватый вид профессора медленно испоряется, он кажется более раслабленным, пусть все ещё нервным: —Ох, мальчики, угощайтесь, —он протягивает руку в сторону своего стола, на котором стоит огромная шкатулка с разными сладостями, а рядом стоит волшебная открытка с надписью: Дорогому Профессору Слизнорту! —Сегодня день все-же отличный, погода не тоскливая, да и вечер обещает быть тёплым и невероятно весёлым. Кхым. У большинства... Мне так жаль, мистер Риган... Печально вздыхает он. —Я пытался переубедить Альбуса сменить дату или хотя-бы отпустить тебя к празднику, но мой друг бывает упертым, как осел. —тяжело и громко сопит он под конец. Том придерживается вежливо-опечаленной улыбки и смотрит на профессора с пониманием. Гарри хранит мрачное равнодушие. Конечно, пусть улыбаются. Это не их могут сжечь живьём сегодня вечером. —Он сказал, что ничего сложного тебе задавать не будет. Как закончишь можешь уйти, но мне что-то подсказывает, что пусть это будет не сложно, но нудно и много. Чтобы там он не собирался предъявить тебе в наказание. Тебе, Том, тоже наверно, обидно пропускать сегодняшний вечер? Реддл отвечает вежливо, но на секунду Гарри уверен, что тот хотел сказать что-то грубое: —Ничуть, профессор. И я, и Натан полностью согласны, что заслуживаем наказание за причененный беспорядок. Все же могли пострадать и другие студенты. —Ты верно говоришь, Том. —закивал Слизнорт. —Я очень рад, что вы это понимаете. Драка в библиотеке —это не просто порча имущества школы и нарушение нескольких привил, но и очень опасная ситуация для окружающих студентов и преподавателей. И все же... Я считаю, что самое главное, что вы это осознаете и принимаете. Ведь наказание, как раз подразумевает, что за время его проведения, вы должны осознать свою ошибку. Поэтому я и не согласен с Альбусом. Как по мне, вы оба умные мальчики,которые прекрасно все понимают и раскаиваются. У всех мальчишек бывают разногласия... Гарри старается сдержать шумный вздох. Как же много предисловий, просто сказал бы и всё. Но нет, тянет и тянет. —И все они решаются быстро и легко, пусть иногда и с драками. По вам же видно, что у вас все наладилось и конфликтов больше не предвидется... Да, конечно, будто бы ублюдок позволит себе ещё одну такую оплошность, как снятие баллов и отработка. Скорее подошлет адскую гончию, чтобы та перегрызла Гарри горло. Например, в виде Василиска. —... Так что? Ты не будешь сильно расстроен? —Гарри выскользнул из своих мыслей и уставился на переживающего Слизнорта, расплывающегося в виноватой улыбке.—Кхм-Кхм, конечно, я понимаю, что звучит несправедливо и мне очень жаль. Но как никак праздник. Да и думаю, если ты все-же попросишь, Альбус смилуется и отпустит тебя к нам пораньше? Если же нет, можешь сказать, что тебе плохо, сходить в Больничное крыло, а потом сразу к нам. А я завтра обязательно поговорю с Альбусом и все забудется. Гарри сомневался, что тот его отпустит даже в туалет, но ничего не сказал. Он натянул улыбку и понимающе заговорил: —Не стоит, профессор. Уверен у профессора Дамблдора есть дела поважнее, чем проводить со мной отработку до отбоя и он отпустит меня пораньше. Ещё минут через пять, Слаги наговорился и отпустил их с миром. Стоило двери за его спиной закриться, как Реддл уверено заявил: —Он тебя отпустит если не во время отбоя, то минут за пять. Не раньше. —Счастье какое, столько бесполезно прожитого времени с ним наедине. —съязвил Гарри и повернувшись на Реддла, указал пальцем на себя. —Посмотри, моё лицо случаем не разрывается по швам от предвкушения перед предстоящим событием? Ублюдок скользнул искоса взглядом по его лицо и усмехнулся: —Да уж, чувствую старик будет преисполнен уверенностью, что ты замышляешь его кончину завидев твоё выражение. К сожалению, это не так. И весь оставшийся день Гарри придумывает достойное оправдание, чтобы беспрерывно смотреть в пол. Выходило из ряда вон плохо. К моменту начала ужина, когда Вечер Всех Святых находится на пике своего торжества, в голову лезут мысли совершенно сомнительного формата: стоит ли ослепить себя заклятьем Конъюнктивитус? —Мы уже это обсуждали. Здесь нет ничьей вины, кроме вины Натана. —заслышав разговор о себе, Гарри поварачивается в сторону голоса. Малфой на него не смотрит, в отличии от остальных, скользящих взглядами между ними, наблюдая за нарастающим конфликтом. Зная, что его слова привлекли внимание, он продолжает, изящно нарезая еду в тарелке: —Ты позволяешь себе слишком многое. Твой характер слишком резво проявляется. Ты стал импульсивен и доставляешь много проблем этим. —В частности Тому, —вклинилась Вальбурга, задрав носик. —ведёшь себя абсолютно неблагодарно. Он взял тебя под опеку, а ты вместо того, чтобы вести себя смирно нарываешься и доставляешь ему проблемы. Теперь ещё и эта отработка... Вся их группа замолкает. Кажется все ждут его реакции, но Гарри монотонно пережевывает пищу. Несколько групп рядом с ними смолкают, привлеченные их разговором. Малфой, видимо, не дождавшись ожидаемой реакции продолжает: —Дело даже не в Томе. Дело в том, что ты ведёшь себя не подобающе Слизеринцу. Мог бы выяснять отношения в гостиной, а не у всех не виду. Что же ты сразу в Большом Зале драку не устроил? Слизеринцы должны следить за собой, наш факультет всегда под вниманием. А ты привлекаешь его ещё больше и в невыгодном свете. Хотя... —он поднимает взгляд от тарелки и смотрит Гарри в глаза. —Что с тебя взять. И это... Вызывает у Гарри смех. Что взять с Натана? —Хочешь сказать, что раз я не чистокровный, то... не ценю свой факультет? —Не понимаешь его величия. —опять влезла Вальбурга, надменно оглядывая его. —И не соответствуешь ему. И выносишь его проблемы за пределы... —Именно поэтому вы решили устроить перепалку за столом. —хмыкнул Элайс, хотя в его голосе звучало веселье. —Элайс прав, —заговорил своим спокойным тоном Игнатеус, незаметно оглядываясь на соседний, что невзначай прислушивались. —давайте оставим тему. —Нет-нет. —Гарри сложил перед собой приборы. Его голос был звонким и острым, переполненым ядом. Он чувствовал, как в нем разливается ледяная ярость из-за бреда вылетевшего из рта Малфоя. —Давайте продолжим. Вот у меня другое мнение. Мне кажется, что дело не в чистоте моей крови. —Натан... —тихо призывает его к разуму Лукреция. Он чувствует её руку у себя на мантии. —И даже не во мне. Говоря на чистоту, точно ли я ему не соответствую? Да и если хочется, то пусть будет так. Я ему не соответствую. —Гарри проходится взглядом по Малфою и Вальбурге. —Но я ли один? Накренившись к столу, он находит взглядом Гойла. Его глаза широко раскрыты, плечи напряжены, а челюсти крепко сжаты. —Ну же, Гойл. Поведай нам точно ли ты чистокровный. Если ты не слышал, повторю, мы проверяем тут теорию Малфоя. Она гласит, что раз я не чистокровный, то я не могу соответствовать факультету... —Риган... —строго начал Абраксас. —Веду себя не достойно. Выношу на публику конфликты и привлекаю лишнее внимание. И так? Поведай, ты же тоже не совсем соответствуешь нашему факультету? Давай, ответь на вопрос Малфоя, ему интересно: что же ты сразу в Большом Зале меня не убил? С лица Гойла схлынули все цвета. Лукреция издала странный звук, сново попыталась вдохнуть через ком в горле. Гарри же не мог остановиться, он был в такой ярости, что шар ненависти на них всех—на Пожирателей, на ублюдка, на Малфоя, на Дамблдора, —казалось, расплавлял его внутренности. — Или воды мало было? Мог бы наколдовать, ты же волшебник, в конце концов. Зачем было выносить конфликт в свет? Чего просто не убил где-нибудь в подземельях, спрятов труп под кроватью? —Гарри резко повернулся в другую сторону. Среди старшекурсников, сосредоточившихся на их группе сидел его однокурсник. Розье сталкнулся с ним взглядом и его подбородок вызывающе приподнялся, показывая, что на выпад в его сторону, он не будет молчать, как болванчик Гойл. —Натан. —глубокий голос прорвался сквозь ледяную стену ярости. Он повернул голову и уставился на Тома Реддла. Тот сидел расслабленно, с равнодушным лицом, не сильно впечатленный вспышкой чужих эмоций. — Не стоит подтверждать точку зрения Абраксаса своим поведением. Успокойся. Эту тему можно поднят позже в гостиной. В конце концов, ты жив и сейчас сидишь передо мной. У тебя ещё будет время. —О. И правда. Как я не заметил. Это так здорово. Может сходишь ещё поздравить и девочку с Пуффиндуя? Она ведь тоже в каком-то роде жива. Несколько мгновений стояла тишина. А потом: —Ха. —выдохнул ублюдок и через секунду рассмеялся. Когда он успокоился, Гарри приветствовала улыбка, которой Реддл ему всегда улыбался. К насмешливому тону и выражению лица, прибавился снисходительный взгляд. —Натан, не уж то ты так остро реагируешь из-за слов Уоррен? Тебе не стоит воспринимать её слова всерьёз. Они лишь маленькая напуганная девочка. Причём напуганная не происшествием, а Вальбургой. —Натан, —обеспокоинным голосом позвал его Игнатеус. В отличие от развеселившегося Реддла, он выглядел серьёзно. — тебе правда не стоит раздумывать над словами той девочки. С тобой ничего не случится. Большую часть времени с тобой Лукреция и Элайс. И любой из нас придёт к тебе на помощь, без лишних вопросов. Гарри не знал сильно ли было видно его сомнение, когда он бросил косой взгляд на Реддла. —И Том в особенности. —И я в особенности. —все еще с оттенком веселья подтверждает Реддл. —Ну да, конечно. —фыркнул Гарри, вспоминая свой второй курс. Он окинул Реддла взгляд и неожиданно остро понял, что тот мальчик из Тайной комнаты и староста перед ним идентичны. —С тобой мне точно нечего опасаться. —Конечно. *** Из столовой он вышел с остро проявившейся изжогой. Лукреция шла рядом, крайне тихая и хмурая. А Элайс в веду своей непробиваемости рассмеялся: —Натанчик! Верь в меня, если кто-то захочет тебя убить, а это будет либо Абраксас , либо Вальбурга, то я с Малфоем часто провожу дуэли. Отлично смогу держать оборону, пока ты бежишь. А Вальбурга не полезет в драку пока Лукреция будет перед тобой. Разве что криками тебя своими доведёт. Пока они поднимались к Дамблдору в кабинет, Элайс прыгал с темы на тему и всячески старался поднять Гарри настроение. Или же просто утешить, хотя Гарри был не уверен. —Вообще я впервые вижу, чтобы Том так смеялся. —Рад, что смог поднять ему настроение и повеселить. —съязвил Гарри. —Обязательно передам! —захохотал Элайс. —Хотя я не понял, что смешного ты тогда сказал. Помолчав, он продолжил: —Нет, конечно, ты круто дал жару. Да и Абраксаса хорошо отбрил, все же его шарманка, что Том без грешен начинает иногда раздражать. О, а какое у Гойла лицо было! Лукреция, ты видела? Он даже сказать ничего не мог. Просто глазами хлопал! А когда ты к Розье повернулся!? Я уже думал всё—война. —немного сбавив обороты восторга, он заметил. —Вообще, хорошо что Том тебя прервал. Розье мог дать сдачи. При этом не сразу, а где-нибудь дней через пять, в тёмном закутке, где нет людей. Он, вообще, трепетно к своему эго относится. —Не хочешь написать письмо предкам? —впервые с конца ужина заговорила Лукреция, прервав болтавню Элайс, которая способствовала появлению гастрита, нежели поддерживала Гарри. —Ты можешь не прийти к моменту сжигания писем. Я бы бросила его за тебя. —Ага, напиши! Попроси, чтобы сняли проклятье! —На Натане нет никакого проклятья. —она повернулась к Гарри. —Уверена, тебе есть кому написать. Передать привет, пожелать или попросить чего-нибудь. Гарри отмахнулся. Ему здесь некому писать, разве что Натану, посочувствовать и пожелать мирной загробной жизни, если тот и правда мёртв. Лукреция не настаивает и до самого кабинета трансфигурации они обсуждают бредовые идеи побега с отработки. Перед самым кабинетом, прежде чем Гарри постучался Элайс грубо пихает ему что-то в карман, а потом подхватив Лукрецию под руку, поспешно уходит, напоследок желая удачи. *** Перед Гарри чашка чая, стопка пергаментов и преподавательский стол напротив вместе с Дамблдором. Как назло эссе первокурсников и второкурсников, все гриффиндорцы, с набором глобального абсурда и необоснованности. Гарри пробегает глазами по тексту. О, он помнит, как вместе с Роном приводил похожий аргумент к заданию на эту тему. После этого он перечеркивает абзац пером с красными чернилами и переписывает его на правильный. —У Вас какие-то проблемы с мистером Реддлом, мистер Риган? Гарри постарался не выдать напряжения в своём голосе, отвечая: —Никаких, сэр. —Именно из-за их отсутствия у вас произошла драка в библиотеке? —ехидно замечает старик. —Это было недопонимание, которое мы не смогли решить словами. —Вот как. —легко, на первый взгляд, принимает профессор. Но скоро все начнётся по новой. А сейчас небольшой перерыв. —Попейте чаю и возьмите конфетку, мистер Риган. Не стоит отказываться от праздника из-за отработки. Словно это не он виноват, что праздник проходит в его кабинете. Гарри безшумно поднимает чашку и делает глоток. Точнее вид. Он ставит чашку на блюдце и благодарно улыбается. Они немного молчат, проверяя работы. У Гарри устала рука монотонно писать и перечеркивать. Дамблдор-то это делает зачарованным пером, сам пьёт чай и не прилагает усилий. А у Натана он забрал палочку с порога. —Какие у вас отношения с мистером Реддлом? —Нормальные, иногда возникают недопонимания, как и у всех. —На основе чего эти недопонимания? Гарри вздыхает. Он чувствует себя, как на приёме у школьного мозгоправа: чай, задушевные разговоры. Только разговоры—допрос, а в чая, скорее всего, что-то подлито. Ему не нравится. Возврат средств, пожалуйста, отмена оплаты, он хочет сменить специалиста. —Ничего такого, —протянул Гарри, прикидывая, как глубоко заложить правду. — он староста моего факультета, у него есть власть надо мной. Конечно, есть вещи, которые мы можем не поделить. Например, его личное пространство? Парту на трансфигурации, если точнее. После того, как Реддл сел с ним впервый раз, так он там и остался, а Лестрейндж даже не думал с ним спорить по этому поводу. Это самый нелепый пример. Взять любой конфликт: Реддл прав, Риган—виноват. Та же драка, та же тема разговора за ужином. Ведь "Том не может, это же Том". —Он может снять баллы и назначить отработку. Но всегда можете постоять за себя перед профессором. —мудро заметил Дамблдор, натягивая улыбку. Гарри тоже не сдержал улыбки на это деланное понимание и добродушие. —Вы же сами понимаете, профессор. —усмехнулся Гарри, в голове всплыли воспоминания, как они раньше так же говорили по душам. В кабинете переполненном шумом, дребизжанием, сладким запахом чая, конфет и свечей. —самое сильное оружие старосты —его репутация. Старик задумался. Взял лимонную дольку и знакомо положил её на язык, и только потом она скрылась во рту. Гарри тоже взял чашку, сделав вид, что пьёт. Тогда-то Дамблдор заговорил: —Репутацию легко разрушить, она непостоянна и часто бывает плохой. —В большинстве своём, —согласился Гарри, вспоминая "особенности" репутации на личном опыте героя. —она зависит от других. От чужих слов, и чаще всего достаточно одной "фразы" , чтобы её испортить. На этом они завершили разговор, задумавшись каждый о своём. Гарри не знал, был ли Дамблдор наивным или же просто недооценивал ублюдка. Правда ли он поверил или уже был уверен, что неприкосновенность Реддла и уверенность всех вокруг в нем была построена на репутации? Считал ли, что было достаточно единственной ошибки для той самой "одной фразы", которая обернёт репутацию Реддла против него? Если это было так, то нет ничего удивительного, что Дамблдор всегда был на шаг позади. Жизнь старика строилась именно по такому принципу. Репутация—его сила. Он —герой войны, победитель Тёмных Лордов, великий волшебник в чудных одеждах. Истина же такова, что сила Тома Реддла не в уверенности "всех вокруг", а в уверенности тех кто его окружает в нем, в его таланте, способностях, навыка волшебства и лидерства. А его много кто окружает и будет окружать. Сейчас это члены его "клуба по интересам", потом —Пожиратели Смерти. И вот уже на них строится неприкосновенность Тома Реддла. Ведь так как они скажут, такой и будет его репутация, а скажут они так, как захочет этого он. Если бы он не сошёл с ума, он был бы не победим. Гарри разжимает пальцы. Фарфоровая чашка со звонком ударяется о край стола, чай выливается Гарри на ноги, пока фарфор разлетается по полу. Несколько капель попадает на пергамент, размывая несколько букв. —Ох, сэр, мне так жаль! —Гарри подскакивает вместе с Дамблдором. Его рука скользит снизу вверх пока он встаёт и мокрый след испаряется на мантии, когда он хватается за грудь. —мне ужасно жаль, я отвлёкся и... Профессор уже подлетел к нему, мягко сдвигая в сторону и осматривая беспорядок. Он махнул рукой на эссе и капли чая исчезают, повёл рукой над полом —осколки растворилась, словно их и не было. После этого повернулся к Натану, посмотрев с ног до головы, он остался доволен: —Ну что вы, мистер Риган. Такие пустяки. Магия легко решает такие проблемы. —Гарри старается изображать сожаление и плавно переключиться на удивление от беспалочковой магии. —Да и эта хорошенькая чашечка, судя по всему хорошо Вам сослужила. Игриво подмигнув, Дамблдор прихватил с собой проверенные эссе, блюдце и корзинку с конфетами, направился к своему столу. Гарри давит вспышку гнева. Чашку можно было починить, а не вызывать укол вины. Он мягко улыбается, поправляет волосы, садясь на стул. —Вы правы. Чай был вкусным. —А каким ароматный. —качает головой старик. —Но не буду предлагать Вам ещё, кажется, Вы уже устали. Гарри знает, что его не отпустят раньше, но строит ожидающую мордашку, а потом не забывает расстроиться, когда слышет: —У вас на факультете есть обычай писать письма предкам в Хэллоуин, верно? Почему бы не написать одно? Может успеете его сжечь? —задорно хмыкает Дамблдор. Гарри усердно держит лицо, когда достаёт пергамент. Его запястье болит. Он давно не проверял столько работ. Ему не хочется ничего писать, но под взглядом голубых глаз ничего другого не остаётся. Он чиркает несколько приветственных строк родителям—Лили и Джеемсу Поттерам. Сириусу, что скучает. Он пишет имя Снейпа... Перечеркиват. И пишет снова. Вкладывая всю свою искренность в одно слово —"спасибо". Он не знает нужно ли подписывать письмо, поэтому с обратной стороны пишет инециалы "Г. Д. П." и ставит подпись Натана. К моменту, когда Гарри дважды складывает пергамент в оригами, часы показывают семь минут до отбоя. Только тогда Дамблдор разрешает ему уйти и желает спокойной ночи. В гостиной Слизерина необычно жарко и шума больше, чем обычно, но вовсе не так, как это было обычно в Гриффиндорской башне. Старшекурсники и Слизнорт пьяны, смеются и сплетничают. Малыши на перебор рассказывают истории и ведут себя совсем не аристократично. Гарри пробирается к местам, которые обычно занимает их группа. Камин ещё полыхает. Он подходит ближе и забрасывает в него сложенный в цветок пергамент. Оригами сгорает необычно, края не чернеют, а почему-то растворяются в до боли знакомых белых искрах. —Кто-то умер? —раздаётся голос Реддла со спины, Гарри чуть заметно передргивает. —Моя нервная система и фарфоровая чашка. Реддл странный. Задумчивый. Он холодно наблюдает за огнём. Гарри садить в соседнее кресло, ближе к камину. —Ты сжигал письмо? —спрашивает он, когда Реддл так и не начинает разговор. —Написал кое-кому. Гарри высматривается в лицо Реддла, он уверен, что тот вряд-ли написал пару добрых слов Меропе Гонт. Писал ли он Салазару Слизерину? Возможно, зная как ублюдок одержим своей связью, скорее всего так и есть. Они ещё немного молчат и наблюдают за огнём. У Гарри болит рука и слипаются глаза. Но он не спешит уходить. Он лезет в карман и достает из него мешочек. Это то, что Элайс впихнул ему у кабинета Дамблдора. Растягивая горлышко, он отметил, что на мешочек наложенны чары расширения и он под завязку забит шоколадными лягушками. Распаковав одну, лягушка замирает стоит ему взять её в руку. Откусывая сразу половину, он смотрит на карточку. Тощая фигура Николаса Фламеля семенит на чёрном фоне. Покрутившись в середине, он убегает в темноту, становять все меньше и меньше. Он достает ещё две упаковки и одну протягивает ублюдку. Реддл долго изучает его руку, но принимает угощение. Они вместе съедают по лягушке. Натану выпала карточка с девушкой в мантии аврора. Она фигуристая, её локоны тёмные и вьющийся. А в улыбке и глазах есть что-то безумное. Он поворачивает карточку так, чтобы Реддл мог её рассмотреть. Тот поворачивает в ответ, Гарри узнает директора Хогвартса, но не может точно вспомнить как его звали. Он пережевывают лягушек, наблюдая, как обертки сгорают. —Приторно. —жалуется Реддл. Гарри не глядя вытягивает руку, раздражённо буркнув: —Плюй.