i want to take care of you forever

      Чонгук недовольно пыхтит, пока второй раз подряд соскребает сожженую карамель со дна сковороды: простой и выученный наизусть рецепт карамелизированных яблок для пирога никак не даётся Чону.       Сегодня день рождения Чимина, и Чонгук хочет, чтобы он прошёл безупречно. Старший никогда особо не любил свой праздник, но Чону было важно показать свои любовь и заботу по отношению к Паку.       Именно поэтому сейчас он сильнее затягивает молнию капюшона на своей ветровке, покидая тёплую и уютную квартиру в поиске новых и обязательно сладких яблок для старшего: Чонгуку важно, чтобы пирог для Чимина точно получился вкусным. На улице моросил неприятный мелкий дождь, и Чон, расстроенный своими неудачами, даже не пытался обходить лужи, когда шёл в ближайший овощной, хлюпая кроссовками.       — Здравствуйте, — Чон вежливо кланяется, поднимая взгляд на улыбчивого дедушку-продавца, — Мне нужны самые сладкие яблоки, что у вас есть.       — Сынок, вот эти, красные, самые лучшие! — указывает рукой дедуля на сочные фрукты в коробках. — Сам пробовал, честное слово!       Чон выбирает четыре крупных яблока, аккуратно складывает их в фирменный бумажный пакетик, оплачивает покупку и улыбается приветливому продавцу на прощание.       Дом встречает юношу теплом и запахом подгоревшего сахара: замёрзшие пальцы на руках начинают краснеть, согреваясь. Чонгук снимает мокрые кроссовки, ставит их сушиться на батарею в ванной и проходит на кухню.       Согревает руки тёплой водой, пока смывает мыльную пену, чтобы после вернуться к незаконченному делу. Промытые яблоки Чонгук кропотливо и аккуратно нарезает на идеально мелкие кусочки, довольно рассматривая получившуюся начинку в тарелке. Постоянно помешивая лопаткой, внимательно растаплевает сахар, добавляет немного сливочного масла и снова перемешивает.       Чон далеко не всегда увлекался готовкой: после переезда к Чимину, который любил создавать вкусные шедевры по поводу и без, Чонгук и сам влюбился в готовку. Они вместе делали завтраки по утрам, готовили друг другу вкусности по выходным, и Чон так сильно полюбил это дело, что оно стало одним из любимых его хобби. Пак никогда не запрещал младшему пробовать что-то новое, наоборот, учил, помогал со всеми трудностями и никогда не ругался за совершённые ошибки и переведённые продукты.       Чонгук хмурится, когда пробует уже закарамелизированные яблоки: ему просто необходимо, чтобы они получились идеальными, ведь к новой неудаче он совсем не готов.       — Милый, я дома! — Чон вздрагивает, когда слышит шум входной двери и любимый голос, и удивлённо смотрит на часы: Пак в это время обычно находится на работе.       — Привет, хён, — Чонгук неловко улыбается, когда выглядывает в прихожую: с волос Чимина капает вода, а осеннее пальто покрыто мелкими каплями дождя, стекающими на пол. — Замёрз?       — Всё в порядке, Гук-а, спасибо, — улыбается Чимин, пока вешает одежду на плечики в шкаф.       Чонгук подходит ближе, руками обнимая шею хёна, и прижимается к мягкому и тёплому свитеру старшего своим носиком. Чимин ласково перебирает волосы младшего, ловит его подбородок, отстраняя от себя, чтобы нежно зацеловать лобик, щёчки, красный от смущения носик и спуститься к губам. Старший целует мягко, с обожанием вылизывая чужие тёплые губы своими холодными.       — Ты рано, хён, — говорит Чонгук, нежно перебирая мокрые волосы на макушке, — Я ждал тебя чуть позже.       — Почему, малыш?       — Я не успел… — младший выглядит расстроенным и озадаченным, — Закончить сюрприз для тебя.       — Мы можем вместе его закончить? — Чимин предлагает осторожно, чтобы заранее прочесть эмоции парня. — Или, может быть, тебе важно сделать это самому? Я могу дать тебе время, солнце, и мы…       — Нет, хён. Я хотел, чтобы получился сюрприз для тебя.       — Хорошо, детка. Давай вместе придумаем что-нибудь?       Чонгук задумчиво кивает, размышляя, почему хён ещё не почувствовал запах яблок? Тогда, может быть, он может успеть закончить пирог, пока старший будет принимать ванну?       — Закрой глаза и идти в ванну! Я помогу! — оживляется младший, сжимая холодные ладошки хёна в своих.       — Веди.       Чимин закрывает глаза, доверя себя младшему. Чонгук аккуратно проводит его до ванной комнаты, предупреждая об углах и мебели, и заходит вместе с ним.       — Я могу открыть глаза, маленький? — Вместо ответа младший снова обнимает хёна, согласно угукая в шею.       Пак ладонями находит чужую талию, нежными движениями водит вверх и вниз, пересчитывая пальцами рёбра, и мягко отстраняется.       — Что мне делать?       — Ты же замёрз! — Чонгук смотрит так, будто хён правда сказал глупость. — Я хотел, чтобы ты согрелся под тёплым душем.       — Ты хочешь закончить сюрприз, пока я моюсь, да, Гук-и? — младший кивает несколько раз. — Давай, малыш. Принесёшь мне потом вещи?       — Конечно! — и Чонгук мигом вылетает из ванной, возвращаясь на кухню.       Он прислушивается к шуму воды, пока отмеряет муку, сахар, разрыхлитель, масло и яйца. Несколько раз пробегается по рецепту, чтобы ни за что не совершить ошибку — у него нет времени, чтобы исправить её. Ловкие пальцы умело распределяют песочное тесто тонким слоем по форме. Чон аккуратно выкладывает яблоки, формирует бортики и с любовью посыпает всё крошкой из теста.       — Красивый, — шёпотом называет свой пирог Чонгук, наблюдая за ним через стекло духовки. Ещё пятнадцать минут и…       — Детка? — приглушённый голос вырывает младшего из мыслей.       — Прости! — Чон находит в их спальне чистую домашнюю одежду старшего. — Я сейчас!       Он быстрыми шагами достигает ванной, приоткрывая дверь. Чимин, почти обнажённый, с завязанным вокруг бёдер полотенцем, опирается поясницей на столешницу раковины, держа в руках мокрый кроссовок Гука.       — Почему, малыш, ты продолжаешь ходить в летней обуви? Я просил тебя этого не делать.       — Я торопился, хён, мне жаль. Я правда помню, что ты просил, но… — Чонгук старается смотреть в глаза старшему несмотря на смущение.       — Но они мокрые, малыш. Ты хочешь снова заболеть?       — Мне жаль, извини, пожалуйста… — ему больше всего не хотелось расстраивать Чимина в его день. Но он уже расстроил. Чонгук опускает взгляд в пол, перебирая в руках ткань одежды.       Он чувствует, как Чимин подходит к нему, мягко забирает из рук одежду и после чмокает в нос, шёпотом предупреждая больше так не делать.       Старший отворачивается, надевает широкую футболку, ощущая взгляд любопытных глаз на себе.       — Малыш?       Чонгук отзывается коротким «м-м», пока следит за движениями старшего.       — Ты всё?       — Нет!       Чимин слышит хлопок двери за спиной, тихо смеётся, одевается и покидает комнату.       — Детка? Я могу помочь тебе? — он идёт на звуки из кухни, но не заходит внутрь.       — Я не могу зажечь свечи! — звучит грустно и отчаянно, и старший аккуратно заглядывает внутрь.       На столе стоит шампанское для старшего, любимый сок Гука, две керамические тарелки, бокалы, столовые приборы, и, главное, его любимый пирог со свечами.       — Котё-ё-ёнок, — тянет Чимин, улыбаясь. Он подходит к младшему, обхватывает мягкие щёки руками и целует. Целует, целует, целует, целует. — Спасибо, солнышко. Я очень-очень рад, Гук-и.       — Свечи, хён, — смущённо бормочет младший, вкладывая зажигалку в ладонь Чимина.       Пак зажигает свечи, откладывает зажигалку на стол, чтобы после снова прижать Чонгука к себе.       — Спасибо, что позаботился обо мне. Спасибо, что делаешь каждый мой день особенным.