Останься

06/01/2001; 00:26 Это начиналось постепенно. Разговоры, тренировки, поездки на кладбище. Клаус был не тупым. Ленивым, но не тупым. Отец подходил к делу специфически, и мягкое обращение не было его коньком. Он ненавидел страх — к сожалению, Клаус преисполнился им основательно. Но какой десятилетка не испугался бы смерти, и уж тем более способности общаться с теми, кто уже отправился на тот свет? Всё это не имело ни малейшего значения для отца, который решил, что прогресс сильно замедлился и необходимо внести изменения в его режим тренировок. Спроси вы об этом днём ранее, Клаус не смог бы ответить, что такое мавзолей. Но теперь он понимал это слишком хорошо. Темнота, холодные мраморные полы, мертвецы, которые превращают в пытку каждую минуту его бодрствования. "Нет", — решил Клаус. Ему не понравился мавзолей. Но какой в этом смысл? Не похоже, чтобы его мнение что-то значило. Обучение продолжалось. Как обычно, отец начинал с малого. Сперва десять минут внутри. Затем час. Потом ещё несколько. Отец говорил ему, что этого всё ещё недостаточно. Даже за год постоянных персональных тренировок Клаус не смог побороть страх перед мёртвыми. Так, сегодня его оставили здесь на всю ночь. Он понял, что голоса стали громче. Мужчины и женщины, и мальчики, и девочки, хором кричащие ему на ухо о сотнях вещей, большинство из которых он не мог разобрать. И было ужасно холодно. Клаус задался вопросом: отец знал, насколько здесь холодно? Интересно, было ли ему вообще до этого дело? Клаус опустился на пол, сворачиваясь клубочком как можно плотнее, изо всех сил стараясь сохранить тепло. Вероятно, уже довольно поздно, но у него не было возможности узнать точное время. Он зажмурился, силясь разобрать звуки, кружащиеся в голове. Здесь была какая-то женщина — какая-то иностранка — которая появилась совершенно внезапно и орала на Клауса на неведомом ему языке. Он зажал уши, пытаясь сдержать слёзы. Ему нельзя плакать. Отец каким-то образом узнает об этом и заставит находиться здесь ещё дольше. Но голова болела отвратительно сильно, он почти не чувствовал собственных ног, и тут было так, так громко, и... — Клаус? Сердце ушло в пятки. Как... призраки узнали его имя? Прошла секунда. Затем ещё одна. Он не осмеливался открыть глаза, боясь того, что увидит. Но спустя, должно быть, минуту почувствовал, как рука легла ему на плечо. Тёплая рука. Он судорожно вздохнул, широко открывая глаза. Поначалу было трудно что-либо разглядеть, привыкая к темноте. Но потом это стало очевидным. Его маленький брат — номер пять — стоял напротив. На его лице отразилась смесь беспокойства и растерянности, стоило ему оглядеться по сторонам. — Итак... это то место, где старик держит тебя? — спросил Пятый, доставая из потрёпанного рюкзака что-то похожее на фонарик. — Как... Что... — Ты можешь говорить нормально, Клаус? Он включил фонарик, и яркий круг света озарил пространство. — Так-то лучше, не правда ли? — Как ты сюда попал? — осведомился Клаус, с трудом поднимаясь на ноги. — Ты серьёзно? — Я... подожди, это не то, что я имел ввиду. Как... ты нашёл меня? Пятый продолжил осматриваться и ответил не сразу. Клаус часто задавался вопросом, что творится у брата в голове. Он всегда считал — и относился к нему — так, будто тот абсолютно всегда был на два шага впереди всех остальных. И дело в том, что это часто оказывалось правдой. — Пятый? — повторил Клаус, когда его брат подошёл к одному из надгробий, чтобы дотронуться. — Ты можешь слышать их, да? — Чего? — Всех, кто умер здесь. Отец тебя так наказывает? Клаус бросил взгляд на иностранку позади себя. Кровь лилась из дыры в её голове и стекала по щекам, пропитывая верхнюю часть платья. Он невольно содрогнулся. — Это часть моей тренировки, — пробормотал он, внезапно заинтересовавшись своими ступнями. Пятый поднял бровь. — Вот как? "Кто этот маленький мальчик?" — иностранка заговорила с Клаусом вновь, каким-то образом даже громче, чем до этого. — Заткнись! — прошипел он. — Что она говорит? — Я не знаю! Это какой-то язык, который я никогда не слышал. — Что ж, неудобно. Клаус вздохнул, разворачиваясь обратно к Пятому. — Ты не ответил на мой вопрос. Как ты нашёл меня? Пятый пожал плечами. — Лютер вскользь упомянул, что отец изменил твою программу тренировок. Мне стало любопытно, вот и всё. — Он сделал это ещё год назад. Почему ты пришёл именно сейчас? Пятый выдохнул, явно смутившись. — Я думаю, что года достаточно, чтобы убедиться, что то, через что отец заставляет тебя проходить, не работает, тебе так не кажется? — Это всё ещё не имеет... — Отец хотел, чтобы ты преодолел свой страх призраков. Что может быть лучше, чем заставить тебя сделать это, заперев с ними? — прервал он. — На самом деле было не так уж сложно сложить два и два. Он снова полез в рюкзак и вытащил оттуда, наверное, самое пушистое одеяло в мире. — Стащил это из одного мебельного магазина в торговом центре. Подумал, тебе оно может пригодиться. Клаус готов был расплакаться прямо сейчас. Он взял одеяло, подмечая, какой мягкой наощупь оказалась ткань. Пятый одарил его мягкой улыбкой. — Снаружи очень холодно. Может, кровать это и не заменит, но... Он замолчал, отводя взгляд. — Почему ты мне помогаешь? — спросил Клаус, хватаясь за одеяло, словно за спасательный круг. Пятый нахмурился. — Что? — А это не очевидно? — Эм... нет? Пятый покачал головой, сдерживая смешок. — Ты мой брат, идиот. Я бы не пожелал оказаться где-то ещё.

***

13/01/2001; 23:49 Это стало своего рода рутиной. Пятый приходил — иногда на пару минут, иногда на несколько часов — и они просто... разговаривали. Он не знал, почему его брата настолько заинтересовало подобное место, особенно если вместо этого тот мог спать дома, но Клаус обнаружил, что это его не особо беспокоит. Возможно, потому, что Пятый всегда приносил с собой еду. А может, потому, что он переставал слышать голоса, когда тот находился рядом. Так продолжалось уже около недели. Пятый явился точно по команде с коробкой пончиков в одной руке и капхолдером со стаканчиками в другой. — "Гридди"? Он кивнул, присаживаясь немного позади, и тут же полез в коробку со сладким тестом. Клаус улыбнулся, доставая свой стаканчик горячего какао из капхолдера. Он наслаждался вкусом — и теплом — жидкости, которая текла по его горлу. Никогда прежде в своей жизни он не пробовал ничего настолько идеального. Иностранка что-то пронзительно завопила позади него, размахивая руками и посылая в его сторону очень злобные взгляды. — Не говорю я на этом языке! — шикнул Клаус в ответ, поставив стаканчик на пол. — Что она сейчас делает? — Раздражает меня. — Добро пожаловать в мой мир, — сказал Пятый и отправил в рот шоколадный пончик. — Но тебя всё раздражает. — Нет. Меня раздражают идиоты. И я не виноват, что большая часть населения — идиоты. Клаус закатил глаза, но не ответил.

***

20/02/2001 ; 02:04 — Как насчёт Роберта? — Определённо нет. — Уильям? — Скучно. — Чарльз? — Мерзость. — Хорошо, хорошо, я понял. Идеальное имя для тебя... — Добей меня. — Владимир. — ... — Ну хорошее имя же, нет? — Сдохни в канаве.

***

02/03/2001; 23:27 — Сегодня я принёс кое-что новое. — Оу? Пятый улыбнулся, потянулся к рюкзаку и достал из него большую бутылку с прозрачной жидкостью. — Что это? — поинтересовался Клаус, нахмурившись. — Шведка. — А? Пятый закатил глаза. — Водка. Дешёвая водка, имей ввиду, но всё ещё настоящая. Он открутил крышку и налил немного в пластиковый стаканчик. — Ты... уверен, что это безопасно? Пятый пожал плечами. — Я имею ввиду... Я думаю, именно так её и нужно пить, верно? Или её надо мешать с чем-то? Никак не запомню. Он сделал глоток на пробу и почти сразу всё выплюнул. — На вкус как лак для ногтей, — простонал он, схватившись за живот и довольно впечатляюще изображая агонию. — Чудно, теперь я хочу это попробовать, — Клаус хихикнул. — Твоё дело, — пробормотал Пятый. — Понятия не имею, почему взрослым это так нравится. Клаус отхлебнул из стаканчика Пятого — совсем немножко — и... Да, водка была паршивой. Он не мог описать вкус достаточно хорошо: может, в какой-то степени кислый? Но она обжигала горло. — Ты прав, — сказал Клаус, бросая бутылку в сторону. — Взрослые чокнутые.

***

19/03/2001; 01:37 Сегодня голоса были особенно громкими. Клаус понял, что больше не может делать ничего, кроме как забиться в угол и попытаться заглушить звуки, закрыв уши. Ему казалось, что голова сейчас треснет: боль отдавалась от висков по всему телу. Всё просто... болело. "Ты должен..." "...почему бы не..." "...почему ты не можешь..." "...pourquoi tu ne fais pas..." "...ayudame, por favor..." — Заткнитесь! — закричал он в пустоту, чувствуя, как слёзы бегут по щекам. Он снова ощутил руку на своём плече — знак того, что пришёл Пятый. — Сегодня совсем плохо, да? — прошептал он. Клаус открыл слезящиеся глаза. Должно быть, здесь... сколько вообще людей в этом помещении? Как минимум несколько десятков. И все они кричали о кровавом убийстве. "Waarom help je ons niet?" "...vi trenger deg..." "Neden dinlemiyorsun..." — Клаус? — чуть громче повторил Пятый. — Не смотри на них, хорошо? Он подцепил мальчика пальцем под подбородок, заставляя того поднять взгляд. — Посмотри на меня, — он повторил. — Давай, дыши, как я. Ты можешь это сделать? Нет. Нет, он не мог. Он не мог дышать. Он не мог видеть, слышать и даже думать. "Eres un idiota." "...petit garçon stupide..." — Клаус, приди в себя! Пятый ударил его ладонью по щеке, не слишком сильно, но всё равно достаточно больно. Клаус всхлипнул, смахивая слезинку, текущую по его лицу. — Я собираюсь убить себя. — Что? — Я сказал, я... — Я услышал тебя и в первый раз. Пятый приблизился ещё на шаг, и Клаус вздрогнул, готовясь к новому удару. Однако его не последовало. На мгновение воцарилась тишина, и даже призраки прекратили шуметь, чтобы сосредоточиться на разговоре. Пятый глубоко вздохнул и потянулся за салфеткой в пакете из "Макдоналдса", который принёс с собой. — Держи, — проговорил он, протягивая её Клаусу. — Вытри лицо. Ты весь грязный. Очередной всхлип. Очередное молчание. Пятый встал и принялся ходить — нет, расхаживать — вокруг. Он был одним из тех детей, которые никогда не могли усидеть на месте. Одним их тех детей, которым обязательно нужно что-то делать, чтобы не заскучать. Прошло ещё пару минут, прежде чем он заговорил снова. — Зачем тебе совершать такую глупость? — спросил он наконец, уперев руки в бока. Клаус поймал себя на том, что так сильно вжимается в мраморные стены, будто его отчитывает родитель. "hvað er hann að segja?" "¿Por qué estás llorando?" "Aidez nous s'il vous plaît…" — Я больше не могу терпеть это... — начал он, но тут же замолчал, пытаясь подавить очередной всхлип. Пятый сжал кулак. Разжал. Затем опять сжал. Кажется, это был какой-то тик. — Послушай, — произнёс он, вновь присаживаясь на корточки. — Я... я знаю, что жизнь сейчас полный отстой, но... — он сделал паузу, раздумывая над тем, стоит ли это говорить. — Пожалуйста, не думай о таких вещах, ладно? Если ты сделаешь это, отец победит. — Это не игра, Пятый... — Конечно это игра! Разве не в этом суть жизни? Он вздохнул, снова сжимая кулак. — Я буду рядом, если хочешь. До тех пор, пока ты не выкинешь эти мысли из головы. Знаю, что я не психотерапевт или кто-то в этом роде, но я побуду здесь, если это тебе нужно, хорошо? Клаус опять всхлипнул, осматривая других, менее живых обитателей мавзолея. Взгляд иностранки встретился с его, и она... она улыбалась? Она указала на скомканное одеяло на полу и обняла свои плечи, как-бы говоря: "Погрейся". Несмотря ни на что, он не смог не улыбнуться вместе с ней. — Останешься со мной на всю ночь? — прошептал он. Пятый взял его за руку и нежно сжал её. — Всегда.

***

12/04/2001; 23:25 — Что мы сегодня смотрим? — "Скрытую угрозу". — Опять "Звёздные Войны"? — Конечно. Пятый достал портативный DVD-плеер, который он точно не крал из "Хижины радио" и вставил диск, который сто процентов не утащил из ближайшего "Блокбастера". — Отец всегда запрещал нам это, ты же знаешь. А каждый ребёнок обязан прочувствовать, что такое "Звёздные Войны". — Ты уже показывал мне "Звёздные Войны", Пятый. — Нет, я показал тебе оригинальную трилогию. Настало время приквелов. "Атака клонов" выходит в следующем году, и мы должны быть к ней готовы. Клаус застонал, плотнее закутываясь в одеяло. — Ты хотя бы принёс попкорн, а? Пятый улыбнулся, протягивая ему горячий пакет, от которого исходил пар. — Я позаботился о том, чтобы он был такой же маслянистый, как в кинотеатре. — Меньшего я и не ожидал. Фоном он услышал ворчание Иностранки, которая выглядела явно раздражённой необходимостью смотреть очередной фильм про космос и лазеры. Клаус пожал плечами. — Это его выбор, не мой.

***

16/05/2001; 22:58 — Как насчёт Генри? — Почему Генри? — Разве не так звали... нескольких английских королей? — Я не англичанин. А Генрих Восьмой — явно не тот человек, на кого стоит равняться. — Да ладно тебе, Пятый. Ты единственный из нас, у кого до сих пор нет имени. — У меня есть имя. — Пятый — это не имя. Это номер. — Это моё имя. — Как насчёт Кристофера? — Я не христианин. — Какое это имеет отношение к... — "Кристофер" происходит от греческого "носитель Христа". — Откуда ты... А вообще, забей. — Мне нравится моё имя. — Я знаю, Пятый. — Это хорошее имя. — ... — Я знаю, Пятый.

***

28/05/2001; 00:37 — У меня есть идея. — Какая? — По поводу Шведки. — Опять эта фигня? Пятый кивнул, перекатываясь на живот с того места, где до этого лежал в спальном мешке. — Мы смешаем её со спрайтом. Клаус нахмурил брови. — Фу, зачем? — Таким образом, она будет не слишком противной на вкус. — Не уж, спасибо. Мне нравится мой спрайт таким, какой он есть. Пятый пожал плечами, поднимаясь на ноги. — Как хочешь. Его брат схватил бутылку Шведки, которую они спрятали за одной из колонн и щедро плеснул в недопитую газировку. — Пятый, ты уверен... Он не ответил, и Клаус мог только наблюдать, как тот опустошает целую бутылку. — Ты... в порядке? Пятый опустился обратно на пол с полузастывшим выражением лица. — Я чувствую себя чуть-чуть забавно. — Это... хорошее "забавно" или плохое "забавно"? — Забавное "забавно". — Эм... — Тебе стоит попробовать. — Я не думаю... — Никто не должен знать, Клаус, — Пятый прервал его, захихикав. — Это может быть нашим секретом. Клаус закусил губу, неуверенно переводя взгляд с брата на бутылку алкоголя. Что ему терять? Пятый оказался прав: водка была намного лучше, если смешать её с чем-то другим. Клаус без проблем допил свою бутылку и растянулся на полу. Он чувствовал себя... как в тумане. Расплывчато, забавно и немного тепло. Казалось, всё замедлилось или, возможно, это он слегка замедлился... — Мы что, пьяные? — спросил он Пятого, свернувшегося калачиком рядом с ним. — Не знаю, наверное? Клаус попытался сфокусироваться на стене перед собой, но не увидел ничего кроме огромных, серых, расплывчатых очертаний. — Я не слышу их, Пятый. — М? — Призраки. Я не могу... я не знаю. Я не слышу их. — Возможно, дело в алкоголе. Так ли это? Он оглянулся на бутылку, и лёгкая улыбка появилась на его лице. Может быть... водка не так уж и плоха.

***

07/06/2001; 03:26 — Хорошо, хорошо. Послушай меня. — Что на этот раз? — Губерт. — ...серьёзно? — Это хорошее имя! — ... — Отлично. Я подумаю над каким-нибудь ещё. — Спасиб... иди в... — Мильтон. — Клаус! — Уинстон? — Нет. — Хортон? — Точно нет. — Ксавьер. — Как из "Людей Икс"? — Да. Ты мне его напоминаешь. Только не такой лысый. И не такой старый. — И инвалидного кресла у меня нет. — Но зато есть мозги. — Хм... — Давай, Пятый. Признай, что тебе нравится... — Я подумаю над этим. — Серьёзно? — ...возможно.

***

21/06/2001; 23:07 Стояла тихая ночь. Клаус неудачно пытался разгадать головоломку по поиску слов, в то время как Пятый сидел в углу, внимательно изучая что-то похожее на учебник физики. Рядом с ним лежал наполовину съеденный сэндвич с маршмеллоу и арахисовой пастой, к которому не притрагивались по меньшей мере час. Пару недель назад он принёс лампу на батарейках, которая освещала почти весь мавзолей, наполняя пространство тёплым сиянием. Это было так... по-домашнему. Прошло около тридцати минут упорных размышлений и попыток, прежде чем Клаус вынужден был признать поражение. Он отложил головоломку и оглянулся на Пятого, который выглядел так, словно ничуть не продвинулся в своём деле за то время, что находился здесь. — Знаешь, ты читаешь эту книгу уже несколько недель. Это какое-то задание? Пятый поднял голову. — Я собираюсь путешествовать во времени, — заявил он. — Что? — Путешествия во времени. Концепция перемещения между различными... — Да, да. Я знаю, что это такое. Но... я имею ввиду... как? — Я умею воздействовать на пространство-время. И если я могу проделать дыру в пространстве и переместиться, значит, у меня точно получится сделать это и со временем. — Отец... знает об этом? — Он знает. — И он не против? — Ну... — Пятый? Он вздохнул. — Он знает, что это теоретически реально, но не позволит мне попробовать. Говорит, слишком опасно. Что я ещё не готов. — Что ж, возможно, тебе стоит послушать... — Но я готов, Клаус! — жёстко отрезал он. — Я знаю, что готов. — Мне кажется... — Завтра я поговорю с ним снова, — произнёс Пятый, вставая. — Я скажу ему, что готов. Я занимался, у меня есть записи, всё будет хорошо. Ему придётся выслушать меня. Что может пойти не так?

***

23/06/2001; 02:13 Сегодня Пятый не пришёл. Возможно, Клаусу стоило это предвидеть. Возможно, Пятому он всё-таки надоел. Возможно, тот нашёл новую вещь, книгу или человека, чтобы занять свой блестящий маленький мозг. Как бы то ни было, это задевало. Пятый пропускал ночи и прежде, но Клаусу всегда сообщали об этом заранее. Отец наказывал его за что-то? Он мысленно вернулся к их вчерашнему разговору по поводу желания Пятого путешествовать во времени. Это не могло закончиться хорошо. Клаус вздохнул, прислоняясь к стене. "Waarom ben je zo droevig?" "Ou est le petit?" "...esta solo esta noche..." — Заткнитесь, — пробурчал он. Это будет долгая ночь.

***

26/06/2001; 07:00 Клаус уже забыл, как сильно соскучился по кровати. Его уютной, тёплой, мягкой кровати, в которой он мог бы раствориться и никогда не контактировать с миром. Сегодня ему позволили переночевать в своей комнате — приятная смена обстановки — но вскоре его грубо разбудил звон колокольчика. Клаус застонал, натягивая простынь на лицо. Ему нужно было вставать. Он знал это. Отец был бы недоволен, если бы он пропустил завтрак, и отыгрался бы на нём каким-нибудь - скорее всего, насильственным - способом. Клаус надел свою форму - ту же, что и днём ранее - и изо всех сил постарался разгладить на ней складки. Он провёл рукой по волосам, решил, что выглядит вполне сносно и направился вниз по парадной лестнице. — Ты опоздал, — прошептал Бен, когда он уселся за стол. Клаус фыркнул, принимаясь за яичницу. Он взглянул на отца, который, к счастью, не заметил - или ему было наплевать - что он опоздал на минуту-две, и с удовольствием запил яичницу стаканом апельсинового сока. Отец настаивал на тишине в течение каждого приёма пищи, поэтому за столом никогда не звучало ни слова. Так или иначе, другие способы коммуникации были честной игрой. Лютер и Эллисон строили друг другу глазки - мерзость - пока Диего и Бен устраивали напряжённый поединок на больших пальцах. Ваня игралась с прядями своих волос, а Пятый... Пятый! Клаус захотел нарушить тишину и выяснить, где, чёрт возьми, тот был, но прикусил язык. Брат уставился на яичницу с таким видом, как будто вообще к ней не прикасался. У Клауса упало сердце. Был ли он в порядке? Пятый, не притронувшийся к своей порции, был чем-то новым - этот ребёнок весил тридцать шесть килограммов - но выражение его лица беспокоило Клауса. Он выглядел... уставшим. Разбитым. Лишённым всякого энтузиазма. Дерьмо. Отец наверняка сильно навредил ему. Внезапно аппетит куда-то ушёл, и он коротал время, возя кусочки яичницы по тарелке. Когда их, наконец, отпустили, Клаус проследовал за Пятым в гостиную. Почему-то стоя тот выглядел ещё хуже, чем сидя. На его... на его руке был гипс? — Что случилось? — спросил он, пытаясь быть как можно мягче. — Уходи. Так вот как это будет. — Ты не ответил мне. — Я не обязан. То, что происходит в моей жизни, тебя не касается. — Но твоя рука... — С ней всё хорошо! — прорычал он, поворачиваясь к Клаусу лицом. — Она сломана. — Обычное растяжение. Ничего страшного. — Это ещё как страш... — Не вмешивайся, Клаус, — ледяным тоном отрезал он. — У тебя свои проблемы, у меня свои. Клаус обнял брата за плечи, отмечая, какие они костлявые. — Это был отец, да? Он сделал тебе больно? Он... Пятый вырвался из его захвата. — Это. Тебя. Не. Касается, — медленно повторил он, прежде чем уйти. Клаус не стал его преследовать.

***

03/07/2001; 10:25 — Эллисон? — Что? — Ты не знаешь, как Пятый растянул запястье? Она развернулась и нахмурилась. — Мы сейчас должны делать математику, Клаус. — Я знаю, но... Он замолчал в попытке вернуть самообладание. — Послушай, ты знаешь что-нибудь об этом или нет? Эллисон прикусила губу, осматриваясь, чтобы понять, не наблюдает ли кто за ними. — Скорее всего, отец разработал новый режим тренировок для Пятого, — мягко произнесла она. — Кажется, они довольно жестокие. — Новый... почему? Она пожала плечами. — Не знаю. Он просто иногда так делает. — Но... я имею ввиду то, что у него было сломано запястье! Разве мы не должны забеспокоиться? Она шикнула на него. — Эллисон... — Пойми, мы взрослеем. Вещи меняются. Режим меняется. Он давит на нас, потому что верит, что мы способны на лучшее. Такова реальность.

***

12/07/2001; 00:34 Его тошнило от одиночества. Его тошнило от мавзолея. Его тошнило от голосов и призраков. Он... он скучал по Пятому. Он скучал по совместным просмотрам и поглощению вредной еды ночами напролёт. Он скучал по его болтовне о физике, квантовой механике и обо всём остальном, что вертелось в его голове. По крайней мере, теперь у Клауса было чем скрасить время. Он решил очередную словесную головоломку, прочитал ещё одну главу "Гарри Поттера и Философского камня" и доел пачку читоса, которую Пятый тайком притащил ему пару недель назад. Но даже имея в своём распоряжении все эти вещи, он не мог не чувствовать зияющую дыру в груди, оставленную его братом. Впервые за столько месяцев он заплакал.

***

07/08/2001; 01:42 "Pourquoi est-il juste allongé là?" "Тебе грустно?" "De kleine is niet op bezoek geweest..." Этой ночью голоса звучали невероятно громко. Громче, чем с недавних пор. "Почему ты не помогаешь мне?" Клаус застонал, поднимая голову. Ах, иностранка снова взялась за своё. — Я же говорил тебе, — пробурчал он. — Я не знаю этот язык! Голова очень сильно болела и никакие попытки контролировать дыхание не помогали ему успокоиться. Ночь ощущалась долгой; явно длиннее, чем обычно. Хотя в последнее время каждая ночь казалась долгой. Видимо, было бы лучше, если бы Пятый и вовсе никогда не навещал его. Тогда, возможно, Клаус не привык бы к компании. Он заприметил наполовину полную бутылку Шведки, которая всё ещё валялась у дальней стены. Он не притрагивался к ней с того раза, как они с Пятым слегка переборщили, и в итоге утром им было по-настоящему плохо. "Я не слышу призраков", — сказал он тогда Пятому. Всё дело в алкоголе? Может быть, он каким-то образом подавлял его способности? "Что ты делаешь?" — Отвали, — бросил он, хватая бутылку и делая большой глоток. Господи, на вкус водка была отвратительна. И это было именно то, что ему нужно. Спустя пару глотков шум затих настолько, что у него получилось свернуться калачиком и попытаться немного поспать. Возможно, ему стоит выпивать чаще.

***

26/08/2001; 15:59 Прошло несколько недель, прежде чем он увидел Пятого вновь. Бандажа на его запястье, к счастью, уже не было, но с лица не сходило угрюмое выражение. Всё, что Клаусу хотелось сделать — это подойти и спросить, как он, чем занимается, собирается ли навестить его ещё?.. Клаус встряхнул головой. Нет, нет. Не время думать о себе. Пятый сейчас важнее. Клаус услышал тяжёлые шаги взрослого человека и спрятался за стену. По идее, он должен был выполнять домашнее задание по английскому, но минут через десять скука победила. — Настал час твоей тренировки, Номер Пять. Отец. Конечно же это был он. Клаус замер: его любопытство достигло пика. Что они там делали? Послышался звук захлопывающейся книги и скрежет стула по деревянному полу. — Где сегодня? — поинтересовался Пятый. В его голосе не было ни капли привычного энтузиазма: пожалуй, он даже нервничал. — Что я говорил насчёт вопросов? — Извините, сэр, — промямлил он. — Смотри в глаза, когда обращаешься ко мне, Номер Пять! — Извините, сэр, — последовал его ответ, теперь уже несколько громче. Затаив дыхание, Клаус подождал, пока они скроются из виду, и тут же пустился в погоню. Он знал, что это плохая идея. Если его обнаружат... Да, это была просто ужасная идея. Но он хотел узнать, что они делали. Он хотел выяснить, почему Пятый перестал приходить, почему не разговаривал с ним, как повредил запястье. Клаус поднялся по лестнице - медленно: он не хотел наделать много шума - и затем ещё по одной. В самом деле, насколько большим был этот особняк? Лестницы казались бесконечными, и он понял - возможно, слишком поздно - что направляется прямо на крышу. Какого чёрта? Почему они там, наверху? Клаус преодолел оставшиеся несколько ступенек и осторожно проскользнул за дверь. Пятый и отец действительно были там, и он подкрался чуть ближе, чтобы лучше слышать, о чём идёт разговор. — Я... я не хочу этого делать... — Дело не в том, чего ты хочешь, а в том... — Но что если у меня не... — Не этого ли ты хотел, Номер Пять? — рявкнул отец в совершенно несвойственной ему манере. — Доказать мне свою правоту? Показать, что способен совершать подвиги... — Но это не то... — Я учу вас находить новые возможности. Расширять границы! Вы не должны позволять своему страху возвыситься над способностью действовать. Пятый покачал головой, отступая на шаг. — Я не смогу, — прошептал он. Не сможет что? На мгновение стало тихо. — Отлично, — изрёк отец с обманчивым спокойствием. — Раз ты собираешься и дальше всё усложнять, то так тому и быть. Прежде чем Клаус понял, что происходит, отец схватил его брата за руку и подтащил того к концу крыши. — Я не смогу! — он закричал, пытаясь вырваться из хватки. — Я говорил тебе, я... Не успел Пятый закончить предложение, как его столкнули с крыши. Нет! Клаус издал звук, который можно было описать как нечто среднее между воплем и визгом. Он мгновенно вскочил и бросился к краю. — Номер Четыре! Что ты здесь... — Ты убил его! — заревел он, вглядываясь в стену дома. — Ты... ты... Сегодня стоял такой туман... Он не видел земли. Он не видел траву, кусты и цветы. Он не видел Пятого. — Ты убил его! — прошипел он, оборачиваясь. — Я ничего подобного не делал, Номер Четыре. Почему бы тебе не... — Ты сбросил его! Клаус не стал ждать ответа. Он не мог ждать ответа. Он бросился вниз по лестнице, стараясь игнорировать жжение в икрах, и протиснулся мимо мамы, братьев и сестёр к задней двери. — Клаус? Что он... — Чего это он? — А где... — Пятый! — заорал он, бросаясь в сторону сада. Никто не ответил. Сердце забилось быстрее. — Пятый? — прокричал он снова. Опять никого. Там вообще ничего не было. Ни крови, ни внутренностей, ни каких-либо признаков человеческого тела. Он дико озирался по сторонам, обшаривая каждое дерево и куст; осмотрел стену особняка: вдруг Пятый зацепился за подоконник? Всё ещё ничего. Только теперь Клаус позволил себе расслабиться. Он сделал это. Он телепортировался. — Клаус? Что ты здесь делаешь? Это оказалась Эллисон, за которой по пятам следовали Диего и Лютер. — Это... эээ, ничего, — пролепетал он, до сих пор пытаясь отдышаться. — Ничего? Ты пронёсся по дому как сумасшедший. — Что ещё новенького? — протянул Диего. — Всё в порядке, — он настоял на своём, проходя мимо них. — Просто вышел на пробежку, только и всего. — Ему бы голову проверить. — Заткнись, Диего. Клаус вскарабкался обратно по лестнице. Процесс значительно усложнился: он чувствовал себя так, будто пробежал марафон. Ноги совсем не слушались, и он был вынужден преодолевать последние ступеньки с трудом. Он не мог с точностью вспомнить, когда в последний раз был в комнате у Пятого: вероятно, уже прошёл как минимум год. Он тихонько постучал, но ответа не последовало. Ещё раз, громче — это не возымело эффекта. "Ладно. Пусть будет так." Он открыл дверь - повезло, что отец запретил устанавливать замки - и шагнул внутрь, ожидая услышать выговор от своего брата. Вместо этого... ничего. Пятый был там: сидел с растрёпанными волосами, прижав колени к груди. Он выглядел... потерянным. — Пятый? — мягко произнёс Клаус. — Почему ты в моей комнате? В его голосе не было злобы, но и теплоты тоже. — Я хотел узнать, в порядке ли ты. Пятый сжал кулак. Разжал. — Почему я должен быть не в порядке? — Я... я видел, что случилось. Недавно. С отцом. Это привлекло его внимание. — Что ты делал там, наверху? Ты следил за нами? — Мне стало интересно.... — Я же просил тебя не вмешиваться, Клаус! — злостно проговорил он. — Ты мог умереть! — Но не умер же. — Ты... но... это... Он вздохнул. — Это неправильно, — заявил наконец Клаус. — То, что он заставляет нас делать. В комнате воцарилась тишина. Наверное, ему следовало бы уйти, но казалось неправильным оставлять брата одного сейчас. Он ступил ближе и, не получив никакой реакции, сел к нему на кровать. — Это... моя вина, — прошептал Пятый. — Я затронул тему скачков во времени. Сказал ему, что готов. Он всего лишь хотел проверить, был ли я прав. — Это не значит, что он должен был сбрасывать тебя с крыши. Пятый пожал плечами, разглядывая свои туфли. — Нет, — пробормотал он. — Полагаю, что нет. Прозвучал всхлип. И Пятый заплакал. Это было... странно. Видеть своего брата в слезах. Клаус и вовсе не припоминал, чтобы когда-нибудь замечал, как плачет Пятый. От этого было странно тревожно. Он обнял мальчика за плечи: маленький жест, подтверждающий, что он рядом и не собирается никуда уходить. Клаус не знал, сколько они так просидели, прежде чем брат успокоился, но к тому времени уже полностью стемнело. — Лучше не стало, — пролепетал Пятый и вновь прижался лицом к пиджаку Клауса. — Добро пожаловать в мою жизнь. На секунду они затихли. — Прости, — сказал Пятый, вытирая глаза рукавом. — За то, что давно не приходил. Это всё.. — Ты не виноват... — Я не должен был даже предлагать пропутешествовать во времени. Это было глупо с моей стороны. — Ты не глупый, Пятый. Просто отец — засранец. Впервые за эти долгие недели Клаус увидел на его лице что-то похожее на улыбку. — В любом случае, — продолжил он. — Мы братья, верно? Мы должны держаться вместе. Он услышал ещё один стук в дверь - осторожный - означающий, что это, по крайней мере, не отец. Клаус взглянул на Пятого, который, кажется, не особо спешил вставать. — Скажи им оставить меня в покое, — буркнул он. — Будет сделано. Это оказалась Эллисон - слава богу - вместе с Лютером. — Хотела узнать, в порядке ли вы, ребята... — начала она, вытягивая шею, чтобы заглянуть в проём. Клаус вышел в коридор, закрыв за собой дверь. — У него был тяжёлый день, только и всего. — Дело в отце? — А когда оно было не в отце? Эллисон тряхнула головой, сдерживая смешок. — Не думала, что ты так за него переживаешь, Клаус. — Он... очень сильно помог мне, ясно? Знаю, порой он та ещё заноза... — И мудрила - — Тише, Лютер... — ...но он заботится о нас, понимаешь? В глазах Эллисон промелькнуло нечто, что Клаус не до конца смог распознать. — Тогда мы вас оставим, — наконец произнесла она, легонько ткнув Лютера в живот. — И постараемся отвлечь отца внизу. — Очень признателен. Он проследил, как они спустились обратно на кухню и тихо вернулся в комнату. Пятый сменил позу и теперь лежал на кровати с закрытыми глазами. Спал ли он? Клаус замялся, размышляя, что делать дальше. Наверное, ему следовало бы идти, но было что-то совершенно неправильное в том, чтобы оставить его здесь одного. — Клаус? — тихий голос вывел его из раздумий. Ох, видимо, он ещё не до конца уснул. — Да? — Останься со мной? Эта просьба показалась такой знакомой. Быть может, потому, что Клаус сам озвучил её много месяцев назад в темноте мавзолея. Он не стал бы лгать и утверждать, что в этой семье всё путём: их мама была роботом, а отец, вероятно, одним из самых безжалостно равнодушных людей, которых он когда-либо имел несчастье встретить. Но его братья и сёстры? Когда он больше всего в нём нуждался, Пятый был рядом. Он провёл бессчётное количество ночей в холодном тёмном помещении, только чтобы удостовериться, что Клаус всё ещё дышит. Возможно... возможно, он никогда не будет по-настоящему в порядке. Возможно, Пятый никогда не будет по-настоящему в порядке. Возможно, это в порядке вещей: иногда не быть в порядке. До тех пор, пока рядом есть тот, кто поможет пройти этот путь. О чём ещё можно просить? Он пересёк комнату, внимательно разглядывая брата. Сейчас тот определённо спал — может быть, он даже не был до конца в сознании, когда задал свой вопрос. Клаус накинул ему на плечи одеяло, чтобы обеспечить хоть какой-то комфорт, и подложил одну из многочисленных подушек под его голову. Пятый всегда спал очень беспокойно, и даже теперь Клаус видел, как брат подрагивает, не находя утешения или передышки в своём бессознательном состоянии. Клаус присел на край кровати и нежно сжал его руку. Это заняло несколько минут, но вскоре он смог, наконец, услышать, как дыхание Пятого стало глубже, и это вполне походило на спокойный сон. Клаус по-прежнему не двигался. Он останется здесь, с Пятым, так, как тот когда-то остался с ним. Потому что так поступает семья. И прямо сейчас он не пожелал бы оказаться где-то ещё.