Удивляя Леди Смерть

И я начал жить. 1 курс — Гриффиндор, сломанное запястье, Тревор, заклятие оцепенения от детей, с которыми я так хотел подружиться. Вечная неловкость, полнота, взорванные котлы, леденящий страх преподавателя и сахарная косточка «за отвагу от директора». 2 курс — ожившая легенда, квиддичные матчи, начало дружбы с Луной и Джинни. 3 курс — страх, дементоры, Хогсмид, первое сливочное пиво. 4 курс — беседы с Грюмом, помощь Гарри, заговор, возвращение Волдеморта, жалость Гарри из-за родителей. Пубертат, балл и Снейп. 5 курс — пророчество, Амбридж, отряд Дамблдора, Отдел тайн, первая битва, смерть Сириуса Блэка, смех Беллы Лестрейндж, преследуют во снах. 6 курс — Кэрроу, крошечное лидерство и много боли от побоев и пыточных, шрамы, страх за бабушку, смерть Дамблдора. 7 курс — бой, бесконечное сопротивление, смерть Снейпа. Убийство Нагайны. Победа. А после я получил орден Мерлина первой степени, стал профессором гербологии в Хогвартсе — покареженном Хогвартсе, полном мучительных воспоминаний. Женитьба на Ханне Аббот. Кажется, только ей я был интересен и симпатичен. Умерла бабушка. Появление двух детей. Неприкаянность, лекции в теплица, рюмочка на ночь, ночёвки на работе, развод. И смерть, смешно подумать, от цирроза на фоне алкоголизма, в абсолютном одиночестве. — Ну, как тебе? — Н-да, страшновато жизнь прошла. Запасной герой, трясущийся от всего как осиновый листик. Вечный растяпа и неудачник. Уму непостижимо! Какая-то чужая калька, по которой мы с Гарри шли по накатанной. Будто выбора нет, выбора ни на что и ни на кого, будто он сделан за нас. Ужасно, Леди. Может и хорошо, что я умер и не пришлось вот это вот всё… — Да, несправедливо. А знаешь, что ещё несправедливо? Гарри. Жил как маггл и умер как маглл. Своей типичной и слепой верой в друзей загубил два рода. Не принял род, не интересовался ни наследством, ни дарами. А ведь мог стать великим магом. — Как это не принял род? А, точно! Ни Лорд Поттер, ни Лорд Блэк. И никаких мест в палате лордов и Визенгамоте. Никаких меноров и эльфов. Никаких даров и талантов. Никаких сейфов рода. Будто специально кто-то его оградил от всего: от политики, от самой магии, от счастья быть с родом, родной кровью. Кощунственно. Но почему никто не подсказал? Смерть молчит. Её наследие проигнорировал наследник, отказался, отмахнулся как от назойливой мухи, пусть и по незнанию. — Леди, не расстраивайтесь, прошу. Он ведь не знал. С этим мальчишкой удивление — единственная эмоция. Уже даже прожив ту, беспросветную, трудную жизнь, этот ребёнок просит ее (ЕЁ!) не расстраиваться. Ну что за отзывчивое дитя. Я решил продолжить рассуждение, пока не потерял мысль. — Судя по прожитому, я понимаю, что Дамблдор испортил нам с ним жизнь своим диким сценарием. Из меня вырастил рохлю, а из Гарри — нового Иисуса, который вообще в схватке должен был аки агнец пожертвовать собой. И умереть. Навсегда. — Невилл. Леди впервые назвала моё имя, и я затрепетал. — Послушай, Невилл. Ты очень отзывчивая душа, чистая и самоотверженная. Ответь мне, если бы ты, зная это все, вновь смог жить, ты помог бы моему потомку? Я даже не сомневался в ответе. — Конечно, Леди. Я… я не знал, что все настолько чудовищно. Конечно, я бы ему помог. Мне всегда казалось, что у Гарри надёжные хорошие друзья, но после увиденного я понимаю, что компания предателя крови, завидующего каждому чиху, с родителями, ворующими из сейфа героя, и магллорожденной — упертой, желающей перекроить мир и магию под себя — не лучшая компания. У меня хотя бы была бабушка, а у него в итоге никого… Я бы заплакал, но плакать нечем. Девушка кивнула, что-то для себя решив. — Я чувствую твою искренность, дитя, и у меня есть для тебя несколько даров. Даров и обязательств. — Но, Леди, зачем мне дары, если я мёртв? Девушка даже слушать не стала. Лишь подняла повеливающе руку. — Да будет по слову моему! Дитя рода Лонгботтом вновь будет жить и изменит судьбу свою и брата своего по магии — потомка моего Гарольда Поттера! В новом мире Наследие получит он при достижении им пятнадцати лет и статус главы рода и поможет брату своему обрести тоже самое! Партнёров магических обретет: истинного и дарованного, дабы продолжить род Лонгботтом! Прими же обязательства: помочь потомку моему принять Наследие, возродить два рода и партнёров найти! Это Первый дар и задание твоё! — Принимаю, — шепчу я. — Второй дар — скрытность. Любую твою магию, дитя, не смогут отследить, надзор и сигнальные чары не властны над тобой! Это поможет тебе и Гарольду выполнить следующий мой наказ — вернуть на путь истинный дитя змеиное, собрав осколки его души. Береги своих союзников — бабушку и Лавгудов. Остальные задания откроются тебе позднее. Дрожь проходит по моему телу, очень мощная магия пропитывает все вокруг. Но это неважно — я снова буду жить! Увижу бабушку! Задания как задания, жив буду — сдюжу. — Благодарю вас, Леди. Это бесценный дар! Девушка вновь умилилась мне и даже погладила то место в пустоте, где у меня обычно находился неприглаженный вихорчик. Я почувствовал нежное прикосновение маленькой ладони. — Иди, дитя, вперёд к свершениям! Чую, с тобой не будет скучно. Помни, я приглядываю за тобой! Бесконечное Ничто начало вращаться (интересно, как это? — подумал я) и исчезло в мгновенье ока, будто шкатулку захлопнули. «Никто же не обещал, что пробуждение будет легким, верно? — философская мысль где-то на периферии боли. Болело всё. Было бы глупо очнуться невредимым после травм несовместимых с жизнью. Какой-то странный звук давит на уши, мешает думать. «Кто-то воет, отчаянно так, на одной ноте. Кто бы?..» — Бабушка, — слабо позвал Невилл. Вой оборвался сразу. Еле-еле разлепив глаза, мальчик снова позвал: — Бабушка. Мутные светло-зеленые глаза нашли Августу, лежащую около кровати несчастным комочком прямо на грязном полу. Женщина сжалась сильнее, боясь, что ей послышалось, и всхлипнула. Мальчик опустил к ней руку, движение отдалось болью, и прикоснулся к плечу пожилой женщины. Ее тело била крупная дрожь. — Не плачь, бабушка, я жив. Августа замерла и молниеносным движением села, уставившись на внука. Серо-зеленые глаза светились надеждой и безумием. Лежащие раньше волосок к волоску локоны поседели ещё больше: теперь это соль с несколькими вкраплениями перца. Грязные, спутанные волосы, глаза опухшие, с лопнувшими капиллярами, в них плещется подкрадывающееся безумие, полу разорванная одежда. Несчастье никого не красит. — Ба, какой день ты меня оплакиваешь? Было невыносимо видеть эту сильную женщину такой уязвимой, сломанной. Ну ничего, он её подлатает. — Третий, — сорванным голосом прошептала женщина, всё ещё смотря с недоверием и надеждой. Невиллу стало так горько. Дядя Элджи чуть не обрёк её на такую же участь, как в его несостоявшейся жизни. Врагу не пожелал бы — умирать в полном одиночестве очень мучительно. И Невилл заплакал. Громко, с надрывом. Оплакивая свою почти ни в чём на прожитую жизнь, разрываясь от любви и боли к бабушке и жалости к себе. — Бабушка, я тоже очень тебя люблю и ни за что не оставлю. Никогда! — рыдал мальчик, цепляясь за женщину, стискивает ту до боли. Нарыдавшись всласть, Невилл утёр слёзы рукавом, пора было брать себя в руки. — Бабушка, у меня всё болит. Пожалуйста, приведи себя в порядок, уже всё нормально. Сможешь сварить мне зелье? Боюсь, у меня сломано куча всего. Да и кушать очень хочется, — Невилл идеально сымитировал детское поведение. Женщина поцеловала его в макушку: — Конечно, дорогой. И сварю, и вызову колдомедика. — Дипси, приготовь ужин на двоих. Рори, перенеси меня в ванную и приведи в порядок. Невилл устало откинулся на подушки. «Что ж, мы снова вместе, а значит справимся» — Дипси, — шёпотом позвал он. Эльф появился и сразу согнулся в поклоне: — Приказывайте, Господин. Несоответствие резануло слух. — Дипси, почему это я господин? Мой отец ещё жив. Я раньше был мастер Невилл. — Господин ходил за Грань, говорил с Госпожой, Мастер Невилл теперь глава семьи — господин. Невилл устало прикрыл глаза глаза, ещё один момент, который придётся объяснять бабушке. — Дипси, приготовь Омут памяти и несколько флаконов Умиротворяющего бальзама. Нам с бабушкой это пригодится при разговоре.