опиаты.

у него всегда была доза. круги, которые можно закинуть под губу или язык, обдолбаться им и его дрянью, которую ебучий граф протягивал на своей раскрыторой аккуратной ладони. ганнибал, слушайте, слишком идеальный, чтобы быть правдой и чтобы жить в его, уилла, реалиях. хотя это не он жил объебанный в хате с картоном вместо стен, не его приглашали в шикарную квартиру и не ему покупали дорогие подарки. уилл, наверное, должен был ценить этого инициативного ублюдка, а не бежать от любой попытки сблизиться. сблизиться с молодым, опрятным и умным ганнибалом. сука, звучит как оксюморон. но лектер, определенно, был. трогал его за запястье, мыл с ним машины на той блядской автомойке за копейки и посещал с ним приюты. укрывал его от истеричной мамки, угощал. уилл думает, что всё-таки испортил того прилежного мальчика, раз у того в какой-то момент появились наркотики. но ведь грэм употреблял редко и даже легально, и ганнибал застал его в состоянии лёгкой эйфории всего раз. к черту. переезд – временное успокоение. уилл мог убегать от себя сколько угодно, прятаться и прятать. но даже если тут дышалось значительно легче, особенно если сравнивать с ощущением давящих стен собственного города. будто в пасти у дракона, это всё оставалось таким блядством. здесь не было ни одного места, которое хотя бы отдалённо напоминало то, где они были с ним, но мысли прыгали как блохи. уилл знает, как прыгают блохи, потому что однажды нахватался их, когда спать было негде. к ганнибалу привыкалось мучительно. и долго. он шёл напролом, газовал, и это лишь сильнее пугало. какое-то мнимое доверие между ними образовалось, когда лектер был в таком же беззащитном состоянии, что и уилл. употреблять с ним вместе, от его руки казалось верхушкой абсурда бытия, но оно было той грязной реальностью уилла, в которой ганнибал сиял белым полотном. обвинение: «ты его испачкал.» он не ищет себе оправданий. даже если лектера вставляло слабо и отпускало быстро. уилл на это лишь хмыкал с завистью, уговаривал себя на последний раз, потому что за два летних месяца (последних месяцев вместе) он скатился со своей редкой травки вечерами на что-то конкретно потяжелее и боялся, что отделаться от этого будет поздно. но отказаться, когда ганнибал смотрит на тебя так было невозможно. разве он не хотел помочь? сознание кричит, что помочь уиллу можно было бы и по-другому, но грэм сам отрезал все пути. оставил только это. потом ганнибал уехал. на грани блядского привыкания. если бы уилл признался ему в этом, то тот бы явно разочаровался. ганнибал уехал, и уилла пропустило через мясорубку: он не знал, чем его угощали, но то явно стоило дороже привычной ему шмали. и достать это дорогостоящее смертельное удовольствие было негде. осадок от ганнибала, ломка по собственной слабости – грэм бежит, сломя голову. ему снятся вечера вместе и кошмары. новая хата ничем не лучше и не уберегает, образ лектера фантомом оседает на бедрах и гладит шею. ну блять. — я надеюсь, ты не продолжил заниматься этой дрянью после отъезда. уилл улыбается слабо и клонит голову, лёжа на спине. — тебе нельзя, ты же хирург, а у торчей руки постоянно дрожат. или не хирург, плевать, врачам нельзя употреблять. ганнибал близоруко щурится, наклоняется и выдыхает холодный (почему?) воздух прямо в губы: — я не употреблял. — если тебя не вставляло – это не оправдание. — уилл, это была паль. — что? — паль. настоящие наркотики употреблял только ты. невозможно, чтобы тебя выворачивало, а другого, что принимает тоже самое, совсем немного тошнило. уилл, тебя развели как дурака и кинули гнить в канаву. образ плывёт, рассеивается, и что-то кусает все открытые участки тела грэма. «выработали зависимость.» уилла выкручивает. вероятно, ненавистью и непринятием осознания. сука блять сука сука сука сука сука сука сука это неправда он всё блять выдумал это галлюцинация но уилл знает, что это и вправду больше походит на побочку от паленого лсд, чем на самообман. ганнибал просто заставил его приходить к себе за этим, не добившись элементарной дружбы. сердце колотится как бешеное и отказывается в это верить. стоит покинуть стены квартиры, спуститься в свой криминальный район и выйти за его пределы, в город. выйти в город выйти в город уилл не закинуться а выйти в город ты слышишь себя, уилл? у тебя нет лишних денег ты должен выйти в город. этот рёв в голове такой невыносимый, тревожность такая удушающая, воспоминания такие болезненные, что легче всё же закинуться. даже если ты не разбираешь, что это, и мешаешь эту дрянь с алкоголем. от соседа пахнет кошачьей ссаниной. ебаные мефедронщики – у уилла закрываются глаза. а потом пахнет больницей. нет, несёт больницей, потому что грэм этот запах ненавидит больше всего. голова кажется ужасно тяжёлой, белый свет бьёт в глаза, звуки доходят тяжело. он засыпает снова. просыпается и засыпает опять. просыпается и засыпает, видит ганнибала в том мучительном сне. просыпается и видит ганнибала. все такого же аккуратного, расчесанного, в белом халате, ставящим ему капельницу. разве этим не должен заниматься кто-то другой? — с пробуждением, уилл. звучит легко и буднично. мягко. нежно. как атласные простыни в той чужой квартире. уилл знает, потому что засыпал на них. — здравствуй. — давно не виделись. уиллу кажется, что он что-то забыл. что-то очень важное, но вспомнить всё никак не получается, а руки лектера – такие прохладные – массируют ему виски. — спи, уилл. ты отдохнул недостаточно.