Мир, который изменился

I В окрестностях Вершиля отряд встретил войско Каллена. Небольшая, но внушительная группа из конной пехоты в добротных сияющих доспехах. Лиллиан рядом с ними чувствовала себя замарашкой, и похоже, некоторые товарищи разделяли ее беспокойство. Солдат однако ее неказистый вид нисколько не смущал. Они с интересом разглядывали Вестницу Андрасте в испачканной походной куртке с перекошенными стесанными наколенниками. Дориан особо притязательно прохаживался рядом. Мужчина всегда выглядел с иголочки. Он задумчиво приложил ладонь к подбородку, пытаясь найти в себе силы смириться с тем, что он видит. Но он не смог: — Нет, так совершенно не годится! — наконец всплеснул он руками. — Ее на смех поднимут. — Почему? — рассеянно спросил Коул. Лиллиан с неловким видом оскалилась, глядя как Дориан возводит очи горе. Сэра вдруг начала одергивать свою тунику, словно примерялась. Инквизитор догадалась, что у нее на уме, но похоже, даже она понимала, что для иконы андрастианской Церкви, ее одежда слишком экстравагантна. Сэра носила яркие ткани — красные, желтые, и непременно с каким-нибудь узором. Такова она была. Лучница, которую невозможно ни понять, ни забыть. От требовательного взора Дориана не укрылся никто. В конце концов он подошел к Кассандре и строго оценил ее доспех, а потом начал что-то замерять руками. — Прошу прощения! — откашлялась недоумевающая Искательница. — Прощаю. Лиллиан с ужасом уставилась на возмущенное лицо Кассандры и подошла к магу. — Я думаю, у солдат найдется свободный комплект. Я найду оруженосца, — залепетала она. — Ты что, не заметила, там одни мужчины. Да и выглядеть будешь как все. Нам такое не надо, — Дориан с видом эксперта слегка подергал за ремешок на нагруднике Кассандры. — Вот и отлично. Я прямо сейчас очень-очень сильно от них отличаюсь, Дориан. Давай оставим все как есть. — Вот уж не думаю! — он смерил эльфийку уничтожающим взглядом, а потом поднял голову и уловил такой же как у него, ненастный взгляд воительницы. — Что ты на меня так смотришь, Дориан? — буркнула Кассандра. — Пытаюсь себе представить тебя в платье. — Пытайся-пытайся. Если уж дяде не удалось меня в него обрядить, то тебе и подавно не светит. — Не провоцируй меня, женщина, — надменно бросил ей Дориан и обошел кругом. — Твое счастье, сейчас моя задача превратить эту замухрышку в грозного Инквизитора. Без обид, Лиллиан. Узнав, что я сделал, леди Монтилье вручит мне медаль. Вся Инквизиция мне теперь по гроб жизни обязана. Эльфийка мстительно прищурилась, но с удивлением заметила, что Кассандра поддержала его идею. Женщина отошла и начала орудовать застежками, освобождая себя от доспехов. Лиллиан вздохнула и, стиснув зубы, стала стягивать с себя поношенную куртку. Руки остановились на месте, когда Железный Бык грубым басом запел какую-то слащавую мелодию. Она метнула в кунари злобный взгляд, но заметила, что Сэра пристроилась рядом с ним и захлопала в ладоши. Солас стоял в стороне и смотрел куда-то вдаль. Кассандра мельком глянула на товарищей и дернула бровью, расправляясь с поножами. Избавившись от них, она подняла с травы тяжелый нагрудник и протянула эльфийке. Лиллиан взвесила его в руках и подумала, что сил Искательнице было и так не занимать, но то, что она так ловко сражалась в этих пудовых доспехах, теперь казалось чудом. Инквизитор натянула на себя броню Искательницы. Та, оставшись в одной рубахе и штанах, стала помогать ей, затягивать бесконечные ремни, заклепки. — Когда ты снимаешь доспехи, ты с ними говоришь? — спросил Коул у Кассандры. — Нет, — буркнула та. — А они могут сказать что-нибудь приятное. Лиллиан нырнула взглядом в просвет нагрудника. В общем и целом, все было в пору, только объема кое-где явно не хватало. Если бы доспехи Искательницы могли говорить, они бы сейчас язвительно похихикали. Эльфийка с трудом удержала кольчужные перчатки до самых локтей. — Кулаки сожми, чтобы не спадало, — усмехнулась Кассандра. Она возвышалась над ней, заботливо подгоняя элементы доспеха. Закончив, она посмотрела на Лиллиан, заметно прибавившую в широте и ставшую похожей на маленькую милую тумбочку. Искательница улыбнулась. Услышав раздражающее насвистывание Железного Быка, она подбоченилась. — Господа, шоу окончено! Лиллиан хотела изобразить реверанс, но чуть не потеряла равновесие. Насколько же тяжело. Как?! Как Кассандра это носит? Эльфийка благоговейно уставилась на Искательницу. Дориан не спешил улыбаться, пристально рассматривая Инквизитора, но Сэра подскочила к ней и с восторженным видом потрогала огромный стальной наплечник. — Я выгляжу нелепо! — заворчала Лиллиан. Где-то внутри нее теплилась надежда, что товарищи передумают, удовлетворив свое любопытство. Рука сама потянулась к карабину. — Хотели посмотреть на Инквизитора в тяже? Вот он. Все, теперь возвращаем как было. Сэра нетерпеливо шлепнула ее по руке, но совсем легонько: — Расслабься, госпожа Инквизитор. Ты секси. Когда Лиллиан какими-то резкими, совершенно неестественными шагами приблизилась к солдатам Инквизиции и увидела лошадь, на которую ей предстоит забраться, то чуть не впала в отчаяние. Она протянула тяжеловесные руки и кольчужных рукавицах, но даже не смогла ухватиться за седло. Лиллиан нервно попыталась стянуть с себя одну, но они были крепко привязаны, тогда кто-то подхватил ее за подмышки. — Давай, босс, ноги повыше, — сказал Железный Бык, водружая ее на коня, словно ребенка. Эльфийка бросила попытки сопротивляться, направив все силы на пресс и бедра, чтобы задрать стальные ноги. Сидя верхом, она с остервенением уставилась на товарищей, но лишь на секунду, потому что опасалась потерять равновесие. — Взбодрись, ты же хотела щит подержать! — крикнул ей Блэкволл с искренней улыбкой. Вид сердитой, несносной Лиллиан его умилял. Больше она никогда, ни одного слова не скажет. Она так решила. На лице Кассандры тоже была улыбка, но иная, гордая, удовлетворенная. Лиллиан поняла, что своего Инквизитора Искательница именно так себе и представляла, только без длинных ушей и росточком повыше. Солас стоял поодаль от остальных, не разделяя чужих восторгов. Он смотрел на нее холодно и безразлично, о его взгляд можно было обжечься. Что Лиллиан и сделала. Ей ведь нужен был прилив уверенности. Почему бы его не саботировать? Она задумчиво отвела глаза. Интересно, когда он убеждал ее в том, что быть Вестницей Андрасте важнее, чем быть безызвестной долийкой, он догадывался, что хоть раз увидит ее такой. В тяжелом литом доспехе на коне, с благородным знаменем Инквизиции, упрямо расправляющемся на ветру. Пока конвой следовал по городу, удивленные горожане разевали рты, а стражники почтительно уступали дорогу Инквизитору. Долийка в доспехах выглядела сурово и внушительно в окружении своей конницы. Город слегка замер под тяжелой поступью властной Инквизиции. Он не знал, что в его эпицентре находится совершенно не подходящий лидер. Всем на зло. Лиллиан ощутила внезапную меланхолию, но умиротворяющую, тягучую. Впервые за долгое время она почувствовала себя свободной, как ни странно. Вокруг были толпы народа, но они были далеко-далеко за пределами стального защитного панциря, что сомкнулся на ее теле. Никаких голосов, настырно стремящихся пробраться ей в голову, лишь безмолвные безымянные соратники окружают ее. Нет здесь Лиллиан, лишь символика Инквизиции красноречиво сияет на груди. А больше ничего и не существует. Горячо любимые товарищи остались в тени, вероятно, наблюдают где-то из толпы, но за пределами всего. Когда демонстрация покинула пределы Вершиля и удалилась в лес, конница наконец остановилась. Окрестности города стояли голыми, беззащитными перед зимой. Теплый микроклимат Изумрудных могил окончательно растворился вместе с какой-то древней магией, поэтому грязь под ногами теперь хрустела, подернутая инеем. Едва солдаты остановились, Лиллиан заметила знакомый отряд в плотных капюшонах. Вот они, родимые. — Восхитительно! Ты была восхитительна! — Сэра заплясала вокруг лошади, совершенно не опасаясь, что та может ее лягнуть. «Может ведь?», про себя взмолилась Лиллиан. — Ты им показала. Ух, как показала! Лорд Минихрен чуть не обоссался, я видела. Все-все видела! Ай да молодец! Ай да, звезда моя пиздострадальная! Эльфийка качнулась в седле, осознав, что вряд ли сможет перебросить ногу. Она понуро уставилась на ухмыляющегося Железного Быка. — Снимите меня отсюда. Пожалуйста. Кунари схватил ее за спину и стащил с коня. — Шоу получилось, что надо, — Сэра обняла ее холодную оболочку. Кассандра подошла поближе и тоже с радостью улыбнулась Лиллиан. — «Шоу» мне особенно хорошо удается. Как всегда, — буркнула эльфийка, пытаясь расстегнуть нагрудник. Искательница, уловив намек в ее словах, нахмурилась, но помогла. — Сиськи Андрасте, как же я соскучился по цивилизации! — горестно запричитал Варрик. — По кабакам! По горячей воде! Знали бы вы, чего мне стоило не улизнуть в таверну! А ведь я мог! Я мог! Когда Кассандра сняла с нее нагрудник через голову, Лиллиан так осталась стоять с лохматой головой. Она насупилась, слушая Варрика, ведь прекрасно знала, о чем он говорит. Город был скромен на украшения и помпезные достопримечательности, но жар от его увеселительных заведений согрел даже ее. Знала бы Хранительница, как легко эльфийка привыкнет к удобствам, ничему бы не удивилась, пожалуй. А может она и знала. Мудрая женщина. — Так может того-этого, и завалимся назад? — спросил вдруг Блэкволл. — Не-а, присутствия Инквизиции с них достаточно, — Варрик отмахнулся от него с видом горемыки. — Сиди потом весь вечер на иголках, следи, чтоб не траванули. — М-да. Меня, конечно не узнают, но вот Сэру и Быка, — задумчиво протянул Страж, но потом смущенно добавил. — А еще миледи Инквизитора, Искательницу Пентагаст и мастера Тетраса… — Неподражаемого мастера Тетраса, — поправил Варрик. Лиллиан посмеялась. — Но ты можешь прихватить с собой Смеюна и парнишку. Первого никто не узнает, второго не заметят. Не самая приятная компания для Серого Стража, сразу догадалась эльфийка, глядя на растерянное выражение лица Блэкволла, тщетно пытающегося подобрать слова, чтобы никого не обидеть. — Спасибо, я пас, — Солас решил взять ситуацию в свои руки и избавить товарища от конфуза. Он отличался удивительным тактом. В основном — подумала Лиллиан. Коул тоже никаких возражений не имел — его не то, чтобы сильно интересовала вылазка в город. В кабаках полно людей, нуждающихся в сострадании, но он полагался на отряд. — О, Варрик! — спросил Блэкволл по пути. — Лучшее название таверны, что тебе встречалось. Я вот для себя выбрать никак не могу: то ли «Подушка и кадушка», то ли «Девчонки и бочонки». — О-ох! Вот спросил так спросил. Я, пожалуй, выберу «В гостях у соседа», просто за смелость. Крюк через Вершиль оказался не бесплодным. Разрывы, закрытые по пути, красные храмовники. Сегодня, с легкой руки Сэры, удача была не на их стороне. Отряд тронулся в сторону Скайхолда, но до него еще идти и идти. Разве что Инквизиция вышлет за ними повозку. Встав лагерем на равнине, подальше от Имперского тракта — длинной извилистой дороги, охватывающей, вероятно, весь Орлей, группа установила палатки. Недалеко от развилки их встретил гонец, передав послание для Инквизитора. Лиллиан опасалась, уж не Сестра ли Соловей решила донести ей пару ласковых слов за вмешательство в работу агентов, но все оказалось лучше. Или хуже. Вчитываясь в послание Наследницы, эльфийка краснела до самых ушей. Путешествие наставницы окончено в Изумрудных могилах. Она пронаблюдала за работой Лиллиан, а теперь намеревалась отправиться обратно в Скайхолд. Наемница, призванная учить Инквизитора оказалась не в восторге от увиденного, в письме она указывала ей на многочисленные ошибки, подытожив словом «недостаточно старалась», также она сослалась на то, что Инквизитор совершенно попрала всеми ее рекомендациями и забыла о тренировках. А Лиллиан действительно забыла. Как-то ей было не до них между пьяными танцами и операций по извлечению нерожденных детей. Интересно, видела ли Наследница позорное падение Инквизитора со скалы? Между жгучим стыдом и сожалением, Лиллиан испытывала и восторг. То как Наследнице удалось остаться незамеченной, внушало глубочайшее уважение. Она была той самой фигурой — скрытной, загадочной, умеющей держаться в тени, но при этом заслужившей непререкаемый авторитет, знаменитой в узких кругах. Фигурой, которой Лиллиан мечтала быть. Но для этого она, разумеется, не стремилась ничему учиться, продолжая действовать по наитию и распыляться на малоприятные эмоциональные выбросы. — Эй, мои друзья кое-что нарыли, — вдруг подошла к ней Сэра. Лагерь уже погрузился в вечерние сумерки. Блэкволл хозяйничал у костра, а Варрик продолжал развлекать его разговорами. — Место с нычкой. Хоть бы что-то весомое, конечно. После такой-то мороки. Для тебя мороки. Пальцы Лиллиан молниеносно сложили бумагу в маленький сверток. Если Сэра узнает, что там написано, у нее тотчас созреет комедийный номер, который будет длиться в ближайшие месяцы без остановок. — Это что, любовное письмецо? Лиллиан сжала пергамент в кулаке, готовая съесть его, если придется. Сэра, однако, не стала его отнимать и просто закатила глаза. — Ну что я монстр какой что-ли? — возмутилась лучница, но потом состроила кокетливую гримасу. — Ну так что, пойдешь со мной? — Хорошо. Сейчас? — быстро согласилась Инквизитор. Лучшее, что можно сделать, побыстрее дать Сэре то, что она хочет, и лечь спать. — Да, только из карманов все вынь. Блэкволл не мог и не хотел отпускать эльфиек вдвоем, хотя и знал, что парочка кому-угодно даст фору, а если дело запахнет жаренным, сможет укрыться в два счета. Заботу и покровительственное отношение к близким, он воспитал в себе сам. А может, это жизнь втоптала сапогами. Так или иначе, отпускать женщин с наступлением темноты в неизвестность, казалось ему дурной затеей. Железный Бык поддержал идею, но любопытства ради. Лиллиан давно заметила, что Сэра, Блэкволл и Бык прекрасно спелись. Из них троих, только Блэкволл держал перед ней благородное лицо, оттого их компания казалась ей такой интересной. Было ясно, с ними ему притворяться не приходилось. Вероятно, поэтому он ее иногда сторонился, хотя и скрывал. Но на такие вещи у Лиллиан было собственное чутье. Ей всегда жизненноважно было фиксировать перемены в настроении, распознавать ложь и притворство, точно знать, когда тебе дадут под дых. Но порой, даже ее интуиция молчала. Лиллиан оглядела оставшихся напоследок, но осознала, что Солас лишь решил заменить Блэкволла у костра. Он больше не собирался никуда с ней ходить. Она знала, что сильно обидела его. Однако, думать об этом сейчас было бы слишком. Встреча состоялась у городской стены. Сэра мрачно шла первой. Она явно напряглась, когда поняла, что координаты ведут ее мимо окраинного поселка. Обычно, когда ей что-то передавали, то не забредали в глушь. Чувства Лиллиан обострились, полагаясь на опыт лучницы. Что-то было не так. Заметив одинокую фигуру в темноте, Сэра стянула с себя капюшон, являя ночной темноте коротко стриженную, белобрысую макушку. К ней подошел напуганный молодой мужчина. — Только не бейте! Меня Хармонд заставил! — Кто ты? Зачем нас сюда привел? — спросила Лиллиан, осторожно утягивая Сэру назад. Блэкволл и Железный Бык, следующие на отдалении застыли в ожидании. — Он… сказал, чтобы я привел Ее, — парень отчаянно уставился на Инквизитора. — Все потому, что я много болтал про Рыжую Дженни. Но это был пустой треп, я клянусь. — Это должен был быть простой обмен. Какого хрена происходит? — недовольно сказала лучница, уставившись на незнакомца большими злобными глазами. У него была секунда. Он побледнел, как привидение, и вдруг бросился наутек с криками: — Это она! Рыжая Дженни! Она здесь! Лиллиан хотела броситься за ним, но на этот раз ее удержала Сэра. Лучница в гневе обнажила зубы, глядя в спину предателя. Не прошло и мгновения, как он упал наземь, пораженный двумя стрелами, пущенными поочередно. Но Сэра была не причем. Лиллиан сразу приготовилась к бою, а Блэкволл и Железный Бык сократили дистанцию во мгновение ока. Из леса к ним навстречу по тропе уже мчались разбойники. Блэкволл подмял двоих щитом, а Железный Бык прорубил несчастных буквально несколькими взмахами огромного боевого топора. Лиллиан не пришлось драться, она свирепо уставилась на растерянную Сэру, но вдруг услышала. — Леди Инквизитор лично! Это досадное недоразумение, давайте поговорим. Сложите оружие. С ней говорил мужчина, прятавшийся в тени деревьев. В знак доброй воли, он вышел на свет, подняв ладони. Глаза Лиллиан забегали по скудно освещенному пролеску. Как можно доверять тому, что устроил засаду? Блэкволл был с ней солидарен и не спешил прятать меч в ножны. — Недоразумение, не то слово… — иронично вскрикнула Лиллиан, гипнотизируя взглядом подлеца. Она поманила его рукой, призывая подойти поближе. Наступить в еще один капкан у нее не было никакого желания. Это был мужчина в сером благородном кафтане и кожаных перчатках, богато расшитых декоративными узорами. Его лицо было строптивым, но легкий оттенок страха не смог укрыться от Лиллиан. Она внимательно наблюдала за каждым его шагом. — Прекрасно. Не так уж сложно, правда? — усмехнулся он, глядя как эльфийка укладывает кинжалы за пояс. — Вы заметили потенциальную сложность и разумно обошли ее. Я лорд Пэл Хармонд. Очень надеюсь, Инквизитор, вы и дальше будете руководствоваться благоразумием, которое, должно быть, дремало при выборе союзников. У Лиллиан, едва она услышала его надменный тон, сразу зачесались кулаки. — Ты, болтун, сейчас напросишься! — зарычала Сэра. — У нас с вами много общего, — Хармонд показательно проигнорировал лучницу, но, на свое несчастье, совершенно не замечал, что Лиллиан уже скрипит зубами. — Хотя, это, конечно, преувеличение. До вас мне далеко. Но нам обоим нужны люди. — Вы всерьез хотите переговоров со мной? — Лиллиан с открытой враждебностью уставилась на лорда. — Сэра — мой союзник, а вы напали на ее «друзей». — Понимаю, но вы представляете, как дорого мне обошлись ее «забавы»? Должно быть, да, раз вы соучастники, — Хармонд словно напрочь был лишен инстинкта самосохранения. — Честно говоря, до этого самого момента я думал, вас тоже мучили эти Рыжие Дженни. Хоть вы и происходите из другого народа, будучи Инквизитором, тоже принадлежите к верхушке общества. Можно сказать, я атаковал их, во имя нас двоих. — Ах ты жопа драная! — не выдержала Сэра. — Однако… Инквизитор? Вернее, Вестница. Я не желал быть вашим врагом. И едва ли я сделал что-то настолько серьезное, чтобы быть ее врагом, — он небрежно махнул в сторону Сэры. — Одного вашего желания достаточно, чтобы мы с вами стали прекрасными союзниками. — Союзниками… — процедила Лиллиан, высверливая его взглядом. — Что вы хотели от Вершиля, Хармонд? — Улучшения моего благосостояния и положения, конечно. Таковы мои планы всегда и вообще. Мы с леди Шелль Морво разыгрывали банальную партию. Мне нужно, чтобы ее сторонники убрались отсюда, мне нужно было — чтобы ее. — Через людей и их трупы! — Сэра зашипела. — Вы убили слуг, которые не сделали ничего дурного. Они только говорили о том, что происходит, — сказала Лиллиан. Глядя на ее суровое лицо, мужчина наконец начал терять самоуверенность. — Признаю, это… действительно так, — Хармонд стал несколько раздраженным. — Ты убил моих друзей. Моих агентов! — Сэра встала на дыбы. — Не надо забывать — вы сами дали им определенные полномочия и превратили их пустые жалобы в угрозу. Возможно, вам стоило предупредить их о последствиях разговоров с вами. Не выдержав, Сэра выдернула кинжал, спрятанный в куртке и швырнула его в Хармонда. Лезвие столкнулось с мужской грудью плоской стороной и упало вниз. Лиллиан была почти так же удивлена, как и сам негодяй. Мужчина утомленно покачал головой и наклонился вслед за ножом, упавшим в траву: — Ну и какой в этом был смысл? Но не успел он выпрямиться, Сэра подскочила к нему и со всей силы ударила в пах. Хармонд громко ахнул и опустился на колени, а лучница схватила его за волосы и приложилась коленом к ненавистной голове. — Сучий ты потрох, долбанный ублюдок, говно вонючее! На, жри, лопоухий кусок говна! — Сэра! — закричала Лиллиан, хватая ее за руку. Блэкволл тоже прилетел к подруге и попытался ее оттащить. Сэра была настолько зла, что чуть не врезала кулаком в лицо Инквизитора, долийка увернулась чудом. Голова Хармонда была разбита, он сидел на земле и исступленно наблюдал за тем, как Сэру пытаются унять товарищи. — Пусти, я ему череп размозжу! — Блэкволл, уведи ее! — скомандовала Лиллиан. Железный Бык стоял рядом, готовый в любой момент применить силу, однако Блэкволлу удалось схватить Сэру за спину и утянуть назад. Лиллиан уставилась на лучницу с искренней неприязнью, только адресована она была отнюдь не ей. Когда Инквизитор повернулась к Хармонду, его испуг превратился в священный ужас. Эльфийка присела над окровавленным мужчиной, ее грудь вибрировала от ярости. — Мне не нужен союз с вами. Мне нужны земли, — сказала она. — Мы реквизируем ваши земли и ваш титул. Вы первым начали эти переговоры. Взамен, я щедро сохраняю вам жизнь, но если я хоть одним ухом услышу о вас… Хардомнд с трудом поднял голову и уставился в горящие глаза эльфийки. Он все понял. В лагерь Лиллиан возвращалась в прескверном настроении. Блэкволл какое-то время шел с Сэрой в обнимку, но потом отпустил. Очевидно, она выдохлась. Лучница шла с опущенной головой и молча скрипела зубами, не желая даже смотреть в сторону Инквизитора. Лиллиан задумалась о том, что помимо нее в отряде было всего два эльфа, и оба на нее сейчас были злы. — Ну ты ему вмазала, конечно, — похвалил ее Железный Бык. Но Сэра лишь угрюмо промычала. — А обманный финт? Я такой «да ладно», а ты ему по яйцам ка-а-ак треснула! Надо взять на заметку. — Она женщина, пусть бьет, куда хочет, но тебе-то нельзя, — Блэкволл смотрел на огни костра вдалеке. — Да я ж не говорю, что по яйцам тоже буду бить, — оправдался Железный Бык. — А так, просто башку снесу. Варрик встретил Лиллиан с горячей похлебкой из оленины и недоваренного лука. Эльфийка не стала привередничать. Уж если кто-то позаботился о ней, грех жаловаться. Она быстро опустошила тарелку, запила мятным отваром и ушла в палатку. Плотно закрыв шатер, она рухнула на лежанку. Как это часто бывало, сон ушел в одночасье. На смену ему в голове появились навязчивые мысли. Рядом с Хармондом Сэра вышла из себя, но и Лиллиан тоже, раз уж ей это понравилось. В момент, когда лучница от души вдарила по мужскому достоинству, долийка испытала не только шок, но и мрачное удовольствие. Она ведь могла остановить ее сразу. Могла, но не стала. На тот момент, Инквизитор, придумала как навредить ему другим способом. Даже словечко умное вспомнила «реквизировать». Она уже представляла, как объясняется с Жозефиной. «Мы ведь можем такое сделать? Отобрать у него титул? А Леди Монтилье в ответ укоризненно качает головой». Услышав шорох, Лиллиан повернулась с одного бока на другой и уставилась на Сэру, сидящую у входа. Лучница смотрела на нее немигающим строгим взглядом. Похоже, у нее были претензии другого рода. Пока Лиллиан ругала себя за жестокость, окружающие чаще обвиняли ее в мягкотелости. Привычно. Нормально. — Сказала бы я кой-чего за то, что ты его пощадила, — вымолвила Сэра, упираясь на одну руку, а второй обхватив колено. — Но на поводке эти уроды тоже сидеть ненавидят. В смысле, за все дела его прибить было бы маловато. А ты изящно выкрутилась. Одним словом, молодец. Лиллиан невольно улыбнулась. Ей казалось, Сэра не так уж щедра на похвалу. Тем более, что она верно заметила, неизвестно, кто ударил Хармонда больнее — эльфийка-лучница или эльфийка-инквизитор. — Я что хочу сказать… — сдержанно протянула Лиллиан. — Если такое не будет просачиваться за пределы Инквизиции, я тебя всегда поддержу. Но нужно быть осторожнее. — Несмотря на бурление говна вокруг? — спросила Сэра с каверзным выражением лица. — Да, несмотря. — Ну… ладушки, — лучница покачалась на месте. — А это все к чему вообще? Я как-то не привыкла к твоему… одобрению. — Я тоже не особо привыкла к твоему, — усмехнулась Лиллиан. — У нас есть разногласия, но мне приятнее быть в числе твоих друзей, нежели врагов. — Больно ты большая шишка, чтобы ко мне в агенты идти. В смысле, важная. Не толстая. Но ладно. Заметано, Инквизитор, — Сэра кивнула и вдруг плюхнулась рядом с Лиллиан на лежак. Та вопросительно уставилась на лучницу и свирепо вздохнула. Сэра закатила глаза. — Не льсти себе. У тебя тут просто мягенько и тепленько. И вообще, как я поняла, ты по мужикам больше. «Ну почему вы просто не можете оставить меня в покое!» — вот, что Лиллиан вчера сказала Соласу, опустившемуся перед ней на траву в порыве сострадания. Воспоминания о прошлой ночи были окрашены стыдом и болью. Вырвавшийся отчаянный возглас, направленный тому, кто этого совершенно не заслужил, и одновременно заслужил больше всех. Лиллиан прикрыла глаза, пытаясь мысленно ухватиться за ощущения и вышвырнуть их прочь, только они издевательски ускользали, вспыхивая перед ней снова и снова. — Что там этот Фердинанд, или как-там его? — спросила вдруг Сэра, насмотревшись на ее потерянное молчаливое лицо. — Как там, удалось его оседлать? — Фэрбенкс, Сэра! Его зовут Фэрбенкс и нет, не удалось! — возмутилась Лиллиан, хотя и как-то не очень искренне. — А что так? Ты, конечно, заслужила кого-нибудь понарядней, но он на тебя облизывался. Я видела. Лиллиан свирепо уставилась на притаившуюся рядом Сэру, не понимая, как заставить ее заткнуться. С другой стороны, зачем? Может если хоть с кем-нибудь об этом нормально поговорить, все быстрее вылетит из головы? Другое дело, что «нормально» и «Сэра» в словаре будут стоять как антонимы. — Все сложно, Сэра. Он очень интересный, достойный человек, но, думаю… наши пути вряд ли еще когда-нибудь сойдутся. — Ну и правильно. Если уж так невмоготу, попроси Жозефину, она тебе жеребчиков пригонит, будут все как на подбор. Удовольствия больше, возни меньше, — Сэра зевнула во весь рот и накинула на себя покрывало, игнорируя все сигналы. — У меня с этим, нет никаких проблем, — Лиллиан села, ясно указывая, что не собирается снова спать с ней в одном спальнике. В прошлый раз это был сущий кошмар. — Я, кажется, поняла, что с тобой. У тебя биологические часики тикают или типа того. Инквизитор удивленно раскрыла рот, не зная, чем парировать на столь наглое заявление. — Ты так смотришь на всех этих недоросликов с их маленькими ручками, фу, — скривилась Сэра. — Прямо глаз не спускаешь. А помнишь Нэн, как ухватилась, прямо отдавать не хотела. Или у тебя что, может, мамки тогда никогда не было? Хочешь и сама скорее стать? Момент так-то не особо удачный, с учетом, что Корифан и вот это вот все. — Нет, Сэра, мамки у меня не было. Но сама становиться матерью в данный момент, я совершенно не стремлюсь, спасибо, что спросила, — Лиллиан вцепилась в висок. — Ты скажи, ты правда собираешься тут спать? Я устала. — Собираюсь. — Нет, я так не могу. Чего тебе там не спится? На улице нет грозы! — У тебя спальник теплее! — Так забирай! — Дамы! Можно потише? — послышался сонный голос Кассандры из соседней палатки. Лиллиан вжалась в плечи и оценивающе посмотрела на Сэру. Та невинно захлопала глазками и натянула покрывало до самого носа. Долийка глубоко вдохнула, считая до десяти про себя и выползла наружу, решив оставить Сэре добротный инквизиторский спальник, раз уж он ей так нужен. Лиллиан быстро нашла пустующий лежак, свернутый у костра, и оттащив его за палатку Кассандры, легла, стараясь как можно быстрее отключиться. Утром она планировала встать раньше всех и уделить внимание тренировкам в ближайшем перелеске. Рассвет выдался морозным и хмурым. Тяжелые тучи заволокли небосвод, но даже они не могли спрятать незажившую рану на небе. Взглянув в дыру ясным взглядом, Лиллиан осознала, что не задумывалась о ней целую вечность. Когда Брешь исчезла, поднимать голову как будто было больше незачем, кроме звезд. Открытое пространство, нетронутое многовековыми деревьями Изумрудных могил, казалось сиротливым и промозглым. Лиллиан оделась и побежала, слушая за спиной протяжный храп Блэкволла еще несколько десятков метров. Утренние часы не всегда были свежими и бодрящими, особенно для того, кто половину ночи опять глядел на кошмары сквозь прикрытые глаза. В голове крутились неясные воспоминания о Бреши и разрывах, о голосе Корифея. Том жутком, громогласном повелении. «Убить эльфийку!» — Убить-убить, — бормотала Лиллиан, после изматывающей пробежки. Она упражнялась не так упорно и долго, как ей велели, но сил и вдохновения резко изменить свой режим у нее совершенно не было. Для начала достаточно. Подтягивания и приседания по утрам, особый вид садизма. Тяжело трудиться, если ты встал уставшим, еще до того, как начал что-либо делать. Лиллиан вытерла пот со лба, поддаваясь порывам холодного ветра с блаженством, и затрусила обратно, пока никто не проснулся. Когда она заметила Соласа, сидящего у костра с наплечной сумкой, то замерла на месте. Лиллиан замедлила шаг, посматривая на него с опаской, но эльф наблюдал за ней открыто, будто ждал ее. Едва она приблизилась, он встал. — Рад, что застал тебя, — он оперся на посох и серьезно посмотрел ей в глаза. Лиллиан уставилась на его сумку, висящую на гордом плече, и удивилась. — Доброе утро? — Боюсь, мне придется ненадолго оставить вас. Мой друг оказался в беде, я… оставил записку и все объяснил, — маг с почтением кивнул ей и развернулся на пятках. — Стой, ты что? Собираешься уйти? — взволнованно спросила она, срываясь за ним следом. — У меня нет выбора. Я должен помочь… — А почему нас не зовешь с собой? Давай и мы поможем, — Лиллиан с непониманием развела руками, не отставая ни на шаг. — Нельзя же просто… — Что? Уйти никому ничего не сказав? Я хотя бы попрощался. Из вежливости. Намек был понятен. Лиллиан с огорчением прикусила губу и на мгновение замедлилась. Она быстро опомнилась и обогнала его. Она упрямо преградила ему дорогу: — Прошу, объясни, что случилось? — Я не хочу тебя утруждать, — Солас остановился в метре, не собираясь сближаться. Он нервно глянул ей за спину, его плечи свирепо поднялись вверх. — Я вчера очень обидела тебя, я понимаю. Иногда мне нужно побыть одной и… я говорю то, что на самом деле не следовало говорить, — ни одно подходящее слово никак не шло на язык. Лиллиан дернула головой в сторону, бегая глазами по горизонту. Каждое мгновение тишины висело над ней словно дамоклов меч. Солас мог уйти в любой момент. — Это меня не оправдывает. Ты всегда помогал мне, когда я к этом нуждалась. И что бы там ни случилось, я хочу помочь. Правда, хочу. Просто расскажи, что стряслось. Какое-то время Солас раздумывал, но его опечаленные глаза больше не поднимались. Он настырно сжал ремень сумки, перебирая длинными пальцами: — Это будет непросто объяснить. — Просто попытайся. — Одного из моих давних друзей поймали маги и обратили в рабство, — Солас сделал резкий шаг в сторону и начал чесать бровь. — Я слышал зов о помощи, когда спал. Лиллиан наблюдала за его расстроенным видом. Забавно лишь, что за словом «древний», Солас будто прятал другое — «близкий». Отчего же? — Ничего. Давай… вытащим его. Сейчас же всех разбудим, — эльфийка начала вертеть головой, поглядывая на сонные палатки, стоящие за ним. — Все непросто, — Солас удрученно начал вымерять шагами замерзшую траву. — Все просто, — заверила его Лиллиан, чувствуя, как он балансирует на грани. — Скажи, кто и где. Маги поймали твоего друга как? Магией крови? — Кругом призыва, я думаю, — он поднял сосредоточенные, внимательные глаза. — Прошу прощения? — эльфийка вопросительно посмотрела на него. — Мой друг — дух мудрости, — пояснил Солас, на время утратив печальное выражение лица. Его взгляд стал методичным. — В отличие от тех духов, что стремятся попасть в наш мир через разрывы, он вполне благополучно обитал в Тени. Его призвали против его воли. Я должен освободить его и вернуть в Тень. Как видишь… задача несколько экстраординарная. Лиллиан слушала его, прикусив щеку. Она твердо ответила на его взгляд, пытаясь скрыть удивление. Почему она вообще до сих пор чему-то удивлялась? Если у Соласа и были настоящие друзья, то только такие… — Ты уверен, что он не явился добровольно? Ты говорил, что некоторые духи непротив… — Некоторые! Как многие орлесианские крестьяне хотят побывать в экзотическом Ривейне, — казалось, маг даже рассердился. — Но далеко не все хотят в Ривейн. Мой друг — исследователь. Он ищет и отражает утерянную мудрость. Он всегда был рад поддержать философскую беседу, но никогда не хотел выходить в наш мир физически. — То есть… они призвали его, чтобы… что-нибудь выведать? — Лиллиан взвешивала каждое слово, пытаясь не наступить на мину. В разговоре с настолько всезнающей персоной, важна любая мелочь. Она никогда не могла быть уверена рядом с ним. Ни в чем. Кроме разве что… — У него богатые познания в мифологии и истории, — Солас заметил огонек в ее глазах. Похоже, эльфийка начала строить догадки о том, где маг берет свои знания. — Но все это можно было узнать, просто поговорив с ним в Тени. Возможно, он не хотел о чем-нибудь им рассказывать, и они решили пытать его. Она почувствовала, с какой горечью и каким гневом он произносит последние слова. Лиллиан убежденно посмотрела ему в глаза. Руки так и тянулись его утешить, но ей лучше держать их по швам, пока не дошло до беды. Она боялась, что очередного ее наплыва чувств Солас точно не выдержит. Она и так достаточно ему навредила. — Солас, пойдем и спасем твоего друга. Серьезно. — Кто захочет иметь дело с духами? — бросил он, снова начиная метаться как волк по клетке. — Ты слышала, что они говорят! Им сподручнее мерить все простыми категориями! Некоторые к нему и на шаг не подойдут, не то, чтобы прийти на выручку. — Я хочу. И другие тоже захотят. Послушай, рабство — это плохо. Точка. А духи… ну… ты же сам знаешь, у нас тут в команде, если верить твоим словам — а я им верю, самый настоящий дух, которого мы уже полюбили. Я не знакома с твоим другом. Как видишь… духи мудрости обходят меня стороной… — Лиллиан захотелось усмехнуться, но момент был совершенно неподходящий. — Но если твой друг хоть немного похож на Коула… или на тебя… мы просто обязаны его спасти. Он хмуро уставился на собственные ноги и остановился. Что-то мешало ему внять ее словам. Ненависть к ней? К себе? Гордость? Лиллиан решилась подойти поближе, выжидая ответа. На ее глазах он, кажется, еще никогда не терял дара речи. Он делился знаниями, мыслями, не жадничал. Может, научился у духа Мудрости в Тени, где провел столько времени? Жаль, что физический мир не соответствовал его ожиданиям. Лиллиан тихо вдохнула морозный воздух. Она знала, Солас не хотел быть ей должным. Упрямый, самоуверенный… глубоко несчастный. Он раздумывал над ее словами, но не смог найти ни одного опровержения. Если хорошо подумать, что-то, отвага или скудоумие, и впрямь помогало Лиллиан смотреть на вещи в мире под неожиданным углом. Она ведь сладила в духом Господства. И даже смогла выбраться из клетки Отчаяния. Вот только эльфийка была слишком непредсказуема. Сама по себе. Как и все эльфы-современники. Солас привычно зажал кулак до боли. — Даже если ты не захочешь, я все равно пойду за тобой. И заставлю других пойти, если потребуется, — сказала она. — Но этого не потребуется. Нравится тебе это или нет. Черт, это никому бы не понравилось, я понимаю. Но выбора нет. Мы идем. Вместе. Я тебя одного не отпущу. — Ma serannas* (Спасибо). II Дожидаясь пробуждения товарищей, Солас нервно вымерял шагами равнину. Время было слишком дорого. Неопределенность выводила его из себя, но вынуждала проявлять деликатность. Лиллиан не спускала с него глаз. Она оставила попытки усадить его на место. Отпаивала чаем, заговаривала с ним, но Солас был непреклонен. Она еще никогда не видела его таким. Звон посуды стал громче, кашель суровее, Лиллиан поглядывала на палатки с тенью зависти. Если бы при ней кто-то так шумел, она бы давно подскочила. Первым проснулся Блэкволл. Он сонно уставился на кружку с горячим кофе, который ему протянула Лиллиан. На терпкий запах напитка он собственно и проснулся. Коул возник рядом с ним внезапно, но Серый Страж был слишком хмур, чтобы чему-то удивиться. — На что это ты уставился? — только спросил он, заметив, что парень внимательно наблюдает за тем, как Блэкволл пытается справиться с кипятком. — На твою голову. Столько завитков, узлов. И это еще только внутри, — Коул как всегда был рассеянным и бледным. — Тебе нужна расческа. — Нам всем нужна, — Лиллиан мягко тронула его по плечу и указала на кружку. — Что тебе налить? — Я хочу такое же как у него. Чтобы язык обжигало. Эльфийка виновато посмотрела на Блэкволла, но тот стоически продолжал дуть на горячий кофе. Он, подобно ей, никогда не жаловался, если кто-то проявлял к нему заботу. Лиллиан совершенно не умела варить кофе, но зачем-то в это утро решила перевести хороший продукт. И однако, не кусай руку дающего. — Горько, — вымолвил Коул, погрузившись глазами в кружку. — Давай налью что-нибудь еще. Есть чай, отвар шиповника, мята, — предложила Лиллиан. Она подумала, что парень всегда выглядел настолько сонным и болезненным, как будто всю жизнь не спал и пил лишь крепкий кофе. — Нет. Мне нравится, — сказал он. — Должны были родиться вместе, но вместо этого их породнил свет. Лиллиан ненадолго зависла, уставившись на Коула. Что-то он и сейчас выхватил. Но откуда? Каждое слово, сказанное им, напоминало загадку, которая никогда не должна быть разгадана. Как страшные сказки про секреты. Как только все будет раскрыто, наступит конец. — Знаешь, Коул, ты неплохой, в общем-то, парень. Но к тому, что вылетает у тебя изо рта, я никогда не привыкну, — вдруг сказал Блэкволл. Реплика мальчика-духа от него тоже не ускользнула. — Однажды жил человек, у которого изо рта вылетали пчелы. — Отличное сравнение. Блэкволл почувствовал, как на его плечо опустилась рука эльфийки. Он удивленно посмотрел на нее. Она не так уж часто прибегала к прикосновениям, и вообще казалась не слишком тактильной. Мужчина чувствовал, как она вибрирует от неосторожных движений, как буквально утекает из-под них. Видимо, под собственным контролем, у нее получалось лучше. — Будь милым, — ухмыльнулась она, кратко похлопала его по плечу и отошла в сторону. Когда лагерь, за исключением Сэры и Дориана уже собрался у костра, Лиллиан начала издалека. Она не хотела собирать за собой толпу, надеясь грамотно разыграть партию и сделать все осторожно. Ей не хотелось прибегать к бурным коллективным обсуждениям, ведь она пыталась доказать Соласу, что он не прав. Она вскользь объяснила Кассандре, что их другу и компаньону нужна помощь. Искательница, не дослушав, согласилась. На нее всегда можно было положиться. Лиллиан рассудила, что не будет подвергать опасности Дориана и хрупкую нервную систему Сэры. Жуткие рассказы об одержимости, в которые Инквизитора посвятила Вивьен, повлияли на Лиллиан, хоть и не сильно. В Соласе она все-таки была уверена. Железный Бык может сопроводить их в Скайхолд. Для надежности лучше, если Блэкволл пойдет с ними. — Ты уверена? Я с радостью помогу Соласу, — когда Серый Страж подошел к ней, Лиллиан не смогла сдержать улыбки. Она знала, эльф тоже его слышит. Пускай знает. — Я в тебе ни капли не сомневалась, но будет лучше, если ты будешь защищать Сэру и Дориана по пути домой. — Я тебя понял. — Спасибо, — Лиллиан оставила Блэкволла и Быка дожидаться пробуждения остальных. Она догадывалась, что их поход будет веселым, куда веселее, чем рядом с ней. Варрик тоже поддержал затею Соласа. Мастер Тетрас вообще, казалось, вообще ко всем относился дружелюбно и с пониманием. Явно имел какую-то слабость к уязвимым и нуждающимся. Степень нужды он, правда, определял самостоятельно, но весьма умело. Чего стоило его обращение с Коулом? Друг Соласа его тоже вряд ли смутит, даже если Инквизитор сама до сих пор не понимала, на что это будет похоже. Лиллиан нередко замечала, он прирожденный отец-защитник. Даже если себя он прятал за семью замками. — Детский плач разрывает сердце. Интересно, она так же страдала? — сказал Коул. Лиллиан посмотрела на него угрюмо, но вида старалась не подавать. Вся конспирация, правда сошла на нет, когда он обратился к ней сам. — Ребенок должен быть кому-то нужен. И она была нужна. Ты сказала Сэре, что не хочешь быть матерью, но сердце хочет понять… — Сердце ничего не хочет, Коул, — эльфийка мрачно улыбнулась и замедлилась, чтобы оторваться от Кассандры и Варрика, шедших впереди. — Так просто бывает с некоторыми женщинами и мужчинами, мы жалеем детей больше, чем взрослых. Ты вот слушаешь боль, кому бы она ни принадлежала. А некоторые сильнее улавливают детские переживания. И сострадают им. — И сострадают, и злятся. Дети слишком хрупкие. Чистые. А мы не чистые. — Тонко подмечено, — Лиллиан убежденно кивнула, радуясь, что смогла сместить фокус его внимания. — Однажды я нашел древний гномий тейг, не укрытый камнем, — заговорил с ними Солас. — Землетрясение разрушило потолок и открыло тейг небу. Там лежали тысячи гномов, погибших в бою с ордой порождений тьмы. Последний оплот, отмеченный гигантским кольцом доспехов. А в середине кольца — крохотное тельце, вцепившееся в мягкую игрушку. Коул внимательно смотрел на него, но затем снова обратил свое внимание на Лиллиан. Он слышал, как ее сердце предательски подпрыгнуло. — Больно такое слышать. Нужно меньше таких историй. — Нет, Коул, — эльфийка покачала головой. — Таких историй нужно больше. И боли нужно больше, чтобы мы не забывали о том, что важно. Дорога в Священные равнины вела дальше и дальше от Скайхолда. Лиллиан держала в руках карту, что подарил ей Каллен, и сосредоточенно изучала маршрут. К счастью, вскоре отряд встретил разведчиков Инквизиции. Узнав о том, что Инквизитор держит путь в Священные равнины, они несколько удивились, но пообещали тотчас направиться вперед и проложить им дорогу. Лиллиан стало стыдно, но гордость на их лицах не позволила ей потонуть в переживаниях. Здесь у каждого своя роль, и ей лучше отодвинуть свои амбиции, и позволить другим делать то, что им удается лучше, чем ей. Граница Священной равнины уже выглядела плачевно. Деревья большими областями напоминали груду поломанных черных спичек. Они были выжжены до тла. Нынешние Священные равнины напоминали призрак того, чем они были много веков назад, во время отчаянной борьбы Долов за свободу. Тоскливое, царапающее душу зрелище. Интересно, земля здесь хоть когда-нибудь оправится от трагедий? — На Священной равнине пролито много не священной крови, — выдавил из себя Солас. Он был угрюм всю дорогу, но Лиллиан думала, печальная бывшая родина долийцев, была тому виной далеко не в первую очередь. Однако, заметив, что он смотрит на нее и явно ожидает какой-то реакции, эльфийка занервничала. — Я… просто скромный… не особо смышленый долийский отпрыск, Солас. Мне нечего на это сказать… — Долийцы помнят лишь осколки от осколков, но многие не помнят и этого, — покровительственно улыбнулся он. Лиллиан не поверила своим глазам. Он ее утешает? — Ну хотя бы Завеса? Ты чувствуешь, что происходит? — Не уверена, — честно призналась она, оглядывая долину, усеянную булыжниками и остатками старых руин. После той осечки с алтарем Фен`Харела она не спешила делиться мыслями, но когда речь и вовсе заходила о тонких вибрациях, в голове была пустота. Лишь тревога покалывала где-то под ребрами. — Большие битвы истончают Завесу. В будущем здесь будет целый рассадник демонов. — Нам такого не надо, — вмешалась Кассандра. — Мы можем как-то ее укрепить? Лиллиан была рада, что она решила вступить в разговор. — Мы можем положить конец гражданской войне, — зловредно улыбнулся Солас. — Но если вдруг не получится, можем активировать артефакты. Их здесь должно быть много. Кассандра ненадолго задумалась, опуская свои угольно черные брови. Вряд ли она рассчитывала на другой ответ. Но иногда так приятно было помечтать. — Что такое, Коул? Что за странный взгляд? — заметив, что парень смотрит на нее, Искательница напряглась. — Легкая сдоба с черникой, липнет к пальцам. Тяну ручки, а Энтони делит свою порцию пополам. Но когда ты добралась до кухни, их уже не осталось. — А… да. Они очень вкусные, но долго не хранятся, — вопреки ожиданиям Лиллиан, Кассандра, похоже, тоже уже привыкла к Коулу. По-крайней мере, она его не боялась. Она вообще мало кого боялась. — Ну зачем ты так, парень? Аж есть захотелось! — взвыл Варрик. — Мне тоже. Давайте-ка остановимся ненадолго, — поддержала его Кассандра. Мельком глянув на Соласа, Лиллиан не заметила никаких признаков беспокойства, только невозмутимость и отголоски глубокой печали. Он умел терпеть и ждать. За что Инквизитор была ему благодарна. — Так что, Смеюн? — Варрик достал сверток с лепешками меж которых были уложены остатки солонины вперемешку с капустой и опустился на мшистый булыжник. — Что это за таинственный друг такой? — Дух Мудрости, — спокойно ответил Солас, есть он однако, не собирался. Просто присел отдохнуть. Варрик и Кассандра синхронно округлили глаза, но только не Коул. — Ты знала, да? — воительница заметила, что Лиллиан в отличие от них ничему не удивилась. Эльфийка смиренно кивнула. — Искательница, тебя это, должно быть, смущает? — поинтересовался Солас, переманивая огонь на себя. — В прежние времена, я нашла бы, причину для изумления, — Кассандра открутила крышку бурдюка, который любезно протянула ей Лиллиан, и запила еду душистым крепким чаем. — Но сейчас уже нет. Даже не знаю, хорошо это или плохо. — Считай это признаком личностного роста, Искательница, — отозвался Варрик с нахальным выражением лица. Будто секунду назад он не выглядел таким же растерянным и встревоженным. — Век живи, век учись, Варрик. Лиллиан вяло улыбнулась, радуясь, что не встретила возражений. Она взяла второй бурдюк, вручила Соласу кружку и налила напиток, чтобы хоть чем-то его занять в ожидании. Он был бледен как будто больше обычного. Вероятно, он даже не завтракал. Не мог. Эльфийка отломила хрустящий хлебец с семечками подсолнуха и протянула ему. Солас ничему сейчас не мог возразить. Его рука плавно потянулась и приняла еду. Пережевывал пищу он так же потерянно и отстраненно. Однако, выпив чаю, вдруг скривился. Лиллиан чуть не подавилась, заметив столь яркую эмоцию на безупречном лице. — Что-то не так с чаем? — с улыбкой спросила она. Солас посмотрел в кружку с чувством беспощадного презрения. — Все так, кроме того, что это чай. — Не любишь чай? — удивилась Лиллиан. Она с самого утра подливала ему согревающий напиток, в наивной попытке доставить ему щепотку покоя и тепла. — Нет, — Солас облизнул губы и отложил чашу. — Так бы сразу и сказал. Зачем ты вообще его пьешь? — усмехнулась она. — Ты проявляла заботу, и я не хотел тебя огорчать. Лиллиан сверкнула глазками, прожевала хлебец и забрала его кружку. Многие в ее окружении, оказывается, придерживаются схожих правил приличия. Она резко плеснула чай в сторону, орошая продрогшую землю, а потом снова обратилась к Соласу. — Тогда отвар из мяты? Эльфийский корень можно заварить, шиповник. Давай? — Лиллиан покопалась в походной сумке. — Только кофейных зерен не осталось, если что. — Ты не умеешь варить кофе, — отозвался Коул. — Ты же сказал, тебе понравилось! — возмутилась эльфийка. А духам вообще можно врать? — Блэкволлу не понравилось. Молча откусив кусочек лепешки, Лиллиан прищурилась. Все хорошо, в этих правилах этикета, только доверять никому нельзя, если все вежливо улыбаются и скрывают свои неудобства. Она и сама привыкла так делать, но знание о том, что другие, оказывается, могут поступать так же, ее вдруг обеспокоило. Как тогда узнать наверняка? — То, что они скрывают. Оно тоже о чем-то говорит. Иногда даже больше, — ответил ей Коул. В его словах был смысл. Лиллиан мягко ему улыбнулась и посмотрела на Соласа. Он считал минуты. Нужно было ему помочь. Хардинг нагнала их вскоре. Варрик привычно развеселился, пытаясь рассмешить девушку-несмеяну, но его нелепые попытки веселили ее больше. Она тактично, но неловко улыбалась, видимо, тоже скрывала какие-то чувства, подумала Лиллиан. Может, Хардинг льстило внимание Варрика? Было бы чудесно, конечно, но Инквизитор, если и представляла рядом с мастером Тетрасом кого-то, то этот кто-то явно был из прошлого. Все, что происходило с ним сейчас, выглядело как яркий калейдоскоп историй и лиц, но кроме как в его записях, места им уже нигде не находилось. И, возможно, никогда не найдется. — Даже здесь сейчас неспокойно, — вздохнула Хардинг, торопливо вышагивая рядом с Инквизитором. — Здесь проходил фронт гражданской войны. Наводнение вольных граждан, ваша милость. Они переместились сюда относительно недавно, и за последнее время их стало только больше. Лиллиан догадалась, что Инквизиция и Фэрбенкс стали тому причиной. — Ну, и конечно, вы знаете, что это край с кровавой историей… — Хардинг грустно посмотрела по сторонам. — Dirthavaren* (Обетованное место). Здесь был последний оплот, — спросила Лиллиан. Разрозненные рассказы о Долах были красочными, но не слишком подробными или точными с точки зрения географии. До прихода в Инквизицию, Лиллиан видела Долы лишь однажды, на маленькой карте. Как бы там ни считала Хранительница, похоже, сейчас долийка была как никогда близка к своим корням. Или хотя бы наполовину. — Да. Здесь эльфам в последний раз предложили сложить оружие и сдаться. Но они отказались. Мне жаль, ваша милость. — Хардинг, спасибо, но… — Лиллиан неловко пожала плечами. Она бы соврала, если бы сказала, что ей не нравится, когда посторонние берут в расчет ее долийское происхождение в хоть сколько-нибудь позитивном контексте, но виноватые взгляды — это слишком. — Это не обязательно. Правда. — Простите, — девушка неловко поправила рыжие волосы, выбившиеся из густого крепкого колоска. — А! Еще разведчики заметили долийских эльфов. Целый клан. Где-то на равнине. От этих вестей у Лиллиан волосы зашевелились на затылке. Она так давно не видела долийцев. Интересно, какие они? Что их сюда привело? Сердце затрепетало от радости и волнения. Очевидно, они вряд ли будут ей рады так же, как она им. Особенно, учитывая то, что она, пусть и нечаянно, стала блеклым, лживым символом человеческой веры. Если захотят поговорить, будет уже отрадно. Хардинг предупредила, что на территорию зашли орлесианские войска, но судя по всему, ими руководит желание разобраться с дезертирами. В укреплениях царит хаос, а отовсюду стекаются слухи о мертвецах, берущихся неизвестно откуда. Разведчикам пришлось сражаться с тремя незадачливыми скелетами, которые не хотели умирать во что бы то ни стало. Отряд так и отступил. Мрачные известия… На мертвецов, не способных иметь собственную волю или осознать, за что они сражаются, Лиллиан всегда смотрела с тоской. Кто-то или что-то снова лишило их покоя. Очевидно, те, кто считает, что со смертью все заканчивается — не всегда правы. Но Лиллиан была не согласна. Все, что происходило с телом после смерти — забота живых, а не мертвых. Человек, лишаясь тела, исчезал, но тело, лишаясь человека — не всегда. Сражаясь с кровожадными зомби, она еще ни разу не видела в их глазах и намека на душу. У них и глаз-то не было… То, что заставляло их сражаться, было чем-то иным. Враждебным всему их прижизненному существу. Кем бы эти тела теперь ни были, они делали не то, зачем рождены. — Ты в порядке? — спросила Лиллиан, заметив, что Солас уже несколько минут не спускает глаз с горной гряды, на которой среди тумана возвышалась статуя Рыцаря-Хранителя. Смиренный каменный волк, расплывающийся вдалеке, печально наблюдал за растерзанным домом, который не смог защитить. Лиллиан грустно опустила глаза, дожидаясь ответа. Ей казалось, он и так был ей понятен. — Да. Нам лучше поторопиться, — вымолвил Солас, сосредоточенно продолжая шаг с посохом в руках. — Тебе может показаться, один ты прошел бы быстрее, и мы тебя задерживаем. Но мы не могли остаться в стороне. — Ты не могла, — уточнил он, но несколько смягчился. — И я благодарен тебе. Мне действительно может потребоваться помощь. Я не сразу об этом подумал… После небольшой стоянки, втечение которой Лиллиан беспрестанно контролировала каждый шаг Кассандры, Коула и Варрика, отряд наконец тронулся вперед. Эльфийка давно не чувствовала себя такой усталой. Она привыкла плыть по течению и ждать, куда оно унесет ее. Сейчас, когда тонкая ниточка, соединяющая ее с Соласом истончалась с каждой беспечно прожитой секундой, она чувствовала невероятное давление. Почему это так важно? «Почувствуй Завесу. Здесь скоро будет целый рассадник демонов.» Хорошо, когда Солас всегда знает, в чем дело. К вечеру отряд встретил в Священной долине лейтенанта из армии Гаспара де Шалона, брата Императрицы. Лиллиан никак не могла привыкнуть выходить вперед ко всякого рода ряжеными рыцарями. Кассандре все еще приходилось выпихивать ее, хотя и значительно реже, чем раньше. Глядя, как эльфийка общается со знатью Орлея, Искательница удивлялась. В ее памяти была жива дрожащая напуганная Лиллиан, что томилась в темнице после взрыва на Конклаве. Она изменилась. Лейтенант указал на укрепления на холме и поведал о том, что мертвецы роятся в нем с момента пришествия вольных граждан. Лиллиан, слушая его, не переставала переглядываться с Соласом, подмечая каждую перемену в его лице. Очевидно, демонический ритуал. Нет ли здесь связи? Пауза, которая возникла в разговоре, смутила всех присутствующих. Эльфийка внимательно смотрела на друга. Ей нужно было знать, что он думает. Солас под ее взглядом испытывал особый вид симпатии и болезненного самобичевания. Что бы она ни делала, она хотела помочь. Кем бы он был, если бы не позволил ей? Тем более, что ситуация выглядела плохо, куда ни посмотри. Деревянный форт выглядел максимально недружелюбно. Демоны и мертвецы в нем, как и в Крествуде, уживались. Все равно удивительно. Лиллиан смотрела во все глаза, но не видела ни одного разрыва. Лишь скулящее чувство тоски и боли. Она прикусила губу и спряталась ото всех. Порой, чувство всепоглощающей трагедии ее оглушало. Окончательно и бесповоротно. Лиллиан не понимала, как Коул с этим справляется, но чувствовала себя обязанной выяснить. Нападение было резким и стремительным. Мертвецы не видели разницы. Им неважно было, кто перед ними стоит. Напуганный крестьянин, войска Орлея или Вестница Андрасте. Было в них что-то, что выводило Лиллиан из себя. Им все равно. Видели Боги, эльфийка была готова примкнуть ко всему, что дало бы ей такую же уверенность и чувство собственного превосходства. Удары повторялись, теряли свою силу, но Лиллиан не сразу поняла, почему. Солас продвигался быстрее остальных. Он почти сразу заметил огромную фигуру Колдовского Ужаса. Одержимость. Солас стиснул зубы, стараясь удержать его подальше от товарищей. Вероятно, только Кассандра в данный момент могла осознать весь трагизм происходящего. Чем бы ни занимались здесь вольные граждане, они переступили черту и впустили в этот мир демона Гордыни. Овладевая телами магов, он становился едва ли победим. Нужно было держать в поле зрения Лиллиан. Ей еще никогда не приходилось с ним сражаться. — Оставь их, они будут подниматься! — закричал ей Солас, прерывая хищные визги мертвецов. Он искренне любовался тем, как умело она сражается, но время было не на ее стороне. Нежить будет вставать, что бы Инквизитор ни делала. Лиллиан уставилась на фигуру Колдовского Ужаса и застыла на месте. Вот как выглядят последствия одержимости магов. К счастью, или к сожалению, это больше не они. Эльфийка ушла в режим невидимости и резво побежала к высокой фигуре. На страшном подобии человека был церковный клобук. Так Лиллиан его запомнила. На миг ей стало нестерпимо больно. Весь вид демона являл для нее квинтэссенцию всего, чем так строго руководствовались храмовники и люди в целом. Страх и ужасающая покорность. Кассандре не впервой было иметь дело с одержимыми. Ее и не таким пугали. Она держалась в полный рост, медленно, непроницаемо. Пусть попробует ее взять, лишь бы не трогал остальных. Искательница знала цену жизни, но совершенно забыла, как бояться потусторонних тварей. Она испепеляла демона взглядом. Лириума в нем почти не осталось. Кассандра ощерилась, словно дикий зверь, заслоняя за собой товарищей. Она создана для того, чтобы защищать. Кое-как скрывшись от мертвецов, Варрик занял высоту. Порой, он считал, что «слишком стар для этого дерьма». Однако, в бою с одержимыми был свой шарм. Как бы он хотел отыграться. За все. Солас встал перед ним, явно не замечая прозрачного гнома. Отважный, самоуверенный эльф. В этом они с Лиллиан, для Варрика были похожи. Они думали, что все нипочем. Варрик думал иначе. Солас отчаянно рассеивал волны, силясь прочувствовать их, понять. Он не узнавал ничего похожего. Хорошо. Колдовской Ужас, как его назвали в простонародье, искусно изворачивался, играя с пространством. Когда Солас сбрасывал с себя тревогу и гнев, он замечал еле слышные искажения — то была Лиллиан. И что она собирается делать с громадиной, было неясно. Иногда он терял ее из виду, но только потому что она была хороша в своем деле. Хорошо, что Коул неотступно следовал за ней. Эльфийка вдруг вцепилась в демона, повиснув на высокой костлявой фигуре, но тот спустя мгновение телепортировался. Маг окутал ее панцирем, вгрызаясь сквозь разреженный воздух. Мана рядом с такими, как этот демон, восстанавливалась по крупицам. Солас хотел бы прекратить все во мгновение ока. Он бы смог. Но не сейчас. Лиллиан вдруг схватила его за плечо. — Солас, там барьер. Эльф впился в пространство на холме. Лиллиан отчаянно оценивала его готовность. Просто потому, что не понимала, что происходит. Печально. Солас знал, она считала его намерения мгновенно. Он устремился дальше, расталкивая грозящих мертвецов, уворачиваясь от смертоносных лучей. Лиллиан была рядом, оберегала. Он не видел ее, но чувствовал. Так он всегда и делал. С ловкими разбойниками не получается иначе. Едва заметный барьер, сотканный из боли и сожалений. Солас глубоко вдохнул и направил на него все свои силы. Внутри купола была переполненная погребальная яма. Сколько же несчастья. Даже, если они сами так решили, они не явно не желали умирать. Но даже после смерти. Их снова заставили. Маг ловко манипулировал энергией, зная, что товарищи привлекли все внимание демона на себя. Вспышка. Запах сожженной кожи и нестерпимого горя. Солас обернулся, изучая окружение. Оно менялось, как будто головоломка с переменным механизмом. Нет верного и неверного, только шипы и иголки на пальцах. Так не должно было быть. Они справились с демоном без него. Когда магами овладевал демон гордости, сами они превращались в Колдовской Ужас — сосредоточение власти и магического искусства, берущего свою силу из костей и отчаяния. Глубокого, непроницаемого одиночества. Глядя на всполохи, растворяющиеся, расщепляющиеся на мелкие частицы, Солас испытал боль. Много. Так много всего. Наконец все закончилось. На этой стороне оборонительного сооружения. Кассандра смотрела на растворяющееся тело Колдовского Ужаса, и слышала звуки битвы, в которую были втянуты орлесианские бойцы, подступившие к другому краю оплота, прорвав стену из кольев. Нужно как можно скорее добраться туда, чтобы подсказать им, в чем дело. Хорошо, что орду бессмертных они вмиг перетянули на себя. Лиллиан проследила за ее глазами и отряд сразу направился на подмогу. Расправившись со вторым могильником, эльфийка едва не устала. Движения стали неточными, размашистыми. Трудно бороться, пусть и с хилым, но таким многочисленным и бессмертным врагом. Третий могильник был наверху, прямо возле бастиона, где стояли брошенные баллисты. Войска Орлея хорошо помогали сдерживать волну враждебной нежити, но затягивали поле боя в хаос. Лиллиан ловила глазами Соласа, будто боялась, что он в любую секунду исчезнет. Он и так с ними задержался, хотя мог этого не делать. Что бы он ни сказал, Лиллиан думала, без них все равно бы справился, и гораздо быстрее. Получая благодарность от армии Орлея, эльфийка рассудила, что если и это не заставит Императрицу Селину пригласить Инквизитора в Зимний Дворец, то может, и гори она огнем. Броня Кассандры была усеяна черными зловонными брызгами, но сама Искательница держалась бодро. Только дыхание сбилось. Вид на место зловещего ритуала внушил всем, кроме Коула, мрачное настроение. Вольные граждане вступили в сговор с демонами, а может просто неосторожно использовали магию крови. Если Инквизиция не сможет помочь Серым Стражам, масштаб катастрофы будет в разы больше. Лиллиан молча раздумывала над происходящем, чувствуя, будто за ней по пятам следуют огромные невидимые часы судного дня. Они отсчитывают мгновения до полного погружения мира во тьму. Столько всего нужно было предусмотреть, столько сделать. Может, Алексиус был не так уж безумен, желая управлять временем? Лиллиан не жалела, что последовала за Соласом, но каждый миг, проведенный вдали от Скайхолда и главнокомандующих Инквизиции, стал окутывать сердце липким страхом. Слой за слоем. Однако, когда она смотрела на печальное лицо Соласа, страх отступал. На замену ему приходило нечто куда более цепкое и зловещее. — В Западном пределе нас ждет полный пиздец, — решился вслух озвучить Варрик. Кассандра посмотрела на него сурово, но с пониманием. Выразиться точнее, чем он, было бы сложно. III Небольшая ночная стоянка была необходима. Солас наблюдал за уставшими товарищами, которые полночи шли в сторону гор, но только сейчас приблизились в подножью. Он не мог требовать от них большего, да и от себя тоже. Их уверенная самоотверженность и так казалась ему чрезмерной. Они даже вопросы, если и задавали, то робко, словно опасаясь задеть его чувства. Хуже всех была Лиллиан, окружившая его заботой и пониманием сверх всякой меры. Солас ясно видел, как истощилась ее бодрость, но даже несмотря на это, она упрямо пеклась о нем. То же самое она делала всегда, когда к одному из товарищей приходило горе или нужда. Оставшись у костра, она и сейчас сидела, упуская драгоценные часы сна. Слишком гордая. Какое-то время Солас молча наблюдал за ней, опасаясь, что на ней снова вспыхнет это жуткое, выводящее из себя, сочувственное выражение лица. Но все-таки решил к ней подойти. — Я постерегу, отправляйся в палатку, — безапелляционно заявил он. Лиллиан подняла на него глаза и улыбнулась. — Все в порядке, я просто хочу отдохнуть. Подумать. — Ты достаточно надумала, времени на стоянку мы заложили немного. Всем будет лучше, если ты наберешься сил. Они нам понадобятся, — Солас осторожно присел напротив нее на булыжник и положил рядом свой посох. Лиллиан, как будто пропустила мимо ушей все, что он сказал. Она безрадостно разглядывала метку на ладони под треск огня. Сложив руки, Солас уткнулся глазами в пляшущее пламя, в попытке успокоить нарастающее напряжение. — Знаешь, там возле Аргоновой лачуги, я почувствовала колебание Завесы, — вдруг заговорила она, спрятав Якорь в кулаке и взглянув на Соласа. — Перед тем, как разрыв открылся, в теле много странного происходило. Вибрировало, трепетало. — Ты уверена, что это связано с разрывом? — поинтересовался маг. — Уверена, — усмехнулась Лиллиан. Может, она слишком устала или слишком сфокусировалась на Соласе в последнее время, но что-то позволило ей уловить намек в его голосе. — Это было довольно любопытно. Я не сразу поняла это, но потом, когда он открылся… Что ж, ну теперь, я хотя бы понимаю, на что это похоже. — Хорошо, — Солас вытянул ноги перед собой. — Думаешь, я не знаю, что ты делаешь? Если заговорить со мной о магии, я забуду все, как рыбка? Не тяни время. Ты изнуряешь себя, когда в этом нет никакой необходимости. — Я подпитываюсь от солнца и травы, ты не знал? — Лиллиан задумчиво подняла голову, опираясь на бревно обеими руками. — Это большой долийский секрет, о котором не знаешь даже ты… — Хватит, — под его резким голосом она слегка сжалась. — Зачем ты все время это делаешь? У тебя есть первостепенные задачи — это Корифей, управление Инквизицией, поиск красных храмовников. Но ты постоянно вовлекаешься в какие-то авантюры, помогаешь крестьянам, беженцам, сопротивлению в Орлее, нам. Зачем ты тратишь свое время? Время Тедаса? Пока он говорил, придурашливое выражение лица Лиллиан медленно испарялась, оставляя после себя только печаль и холод. На мгновение Соласу показалось, она опять взорвется и, наконец, уйдет. Но она не стала этого делать. — Мое время, к счастью, пока не равно времени Тедаса, и принадлежит мне. Пусть и с поправками, — она стала сосредоточенной. Лиллиан устало размяла шею, задумчиво плавая взглядом в костре. — В согласии с этими поправками, я и хожу туда, где красные храмовники и Корифей, туда, где Серые Стражи, Хоук, приезжаю в Орлей кланяться аристократам, ищу контрабандистов, развожу по углам магов, храмовников… ну... ты и сам там был. Солас внимательно ее слушал, но кулаки его медленно сжимались. Удивительно, что в этот раз ему не удалось вывести ее из равновесия. Жалость пропитала ее насквозь. — А вот свое время, я трачу куда захочу, — Лиллиан подняла остывшую кружку с мятным отваром и сделала маленький глоток. — То, что я помогаю Кассандре, Блэкволлу, простите Боги, Сэре и… тебе, делает мою жизнь немножно более радостной и осмысленной. Справлюсь ли я с Корифеем, или он внезапно нападет и раздавит меня как мошку, я не знаю. Когда это случится, не имею ни малейшего понятия. А здесь, рядом с вами, рядом с беженцами, существует сотня способов сделать мир хоть чуточку лучше и безопаснее. До того, как все превратится в прах. — Мрачный взгляд на будущее, — тихо сказал он. — Так и есть. Миру постепенно наступает конец, — она начала раскачиваться на руках. — Но что плохого, сделать в нем что-то хорошее до того, как все произойдет? — Неужели ты даже не надеешься на победу? — Солас хмуро опустил брови, но посмотрел на нее с сожалением. — Надеюсь, конечно, — Лиллиан подняла на него грустные глаза, но даже заставила себя улыбнуться. Теперь его унылое лицо действовало на нее именно так. — Может, мы сумеем остановить Корифея, но, порой, мне кажется, это вряд ли сможет хоть что-то исправить. Храмовники продолжат угнетать магов, империи продолжат воевать, а некоторым регионам и целым странам возможно, придется учить кунлат. Сироты будут множиться, Завеса будет рваться. Однажды снова придет Мор. Пока он молчал, эльфийку начал заволакивать стыд. Она с досадой сомкнула челюсть, жалея, что не сделала этого раньше. Лучшего разговора, чтобы приободрить друга придумать она не могла. Лиллиан рассматривала опечаленного Соласа с нарастающим беспокойством. — Ты прости… это на меня Dirthavaren так действует, — вяло ухмыльнулась она. — Изумрудные могилы, словно призрак великого прошлого, но Священная равнина больше похожа на ужасающее настоящее. Война, разруха и холод. Но как бы там ни было, у меня есть вы. Есть небо над головой. Теперь без зеленой дыры. Это радует. А знаешь, что еще радует? Солас вопросительно посмотрел на нее, предчувствуя, что она вот-вот снова обернет все в шутку. — Твои истории, — улыбнулась Лиллиан. Она сменила положение и теперь согнулась над коленями. — Истории? — Да. — А ты пойдешь спать? — осведомился он, взгляд Соласа заметно потеплел. — Только, если ты никуда один не уйдешь. Обещаешь? — Обещаю. — Тогда историю, дедушка, — в глазах Лиллиан заплясали огоньки. Она с упоением наблюдала, как он сцепил пальцы и похрустел, вздыхая словно утомленный мудрец. — В Диких землях Коркари я наткнулся на скромную хижину, стоящую поодаль от жилищ хасиндских племен, — Солас грустно уставился в ночные дали. — Дом не зарос лесом и сорняками, а хасинды не осмеливались приближаться и красть драгоценности, что в нем оставались. Дом был пуст, давным-давно заброшен, но мир словно боялся, что она вернется. Когда он замолчал, Лиллиан изучающе посмотрела на него. Сможет ли она хоть раз его удивить? Может, не стоит и пытаться? — Asha'belannar* (Женщина Многих Лет). — А еще Флемет. Знаешь о ней? — поинтересовался Солас. — Лишь немного. Расскажи, — смутилась Лиллиан. Глупо было думать, что она знает хоть что-то, о чем не знает он. — Об этом мы не договаривались. С первыми утренними лучами, отряд поднялся на ноги. Воздух еще не успел прогреться даже до нескольких градусов, поэтому трава вокруг покрылась инеем и заблестела. Безрадостные тучи заволокли небосклон, угрожая сделать этот день еще холоднее и ненастнее. Из всех только Варрик недовольно ворчал, не прекращая пить кофе. Развеселить его в эти рассветные часы не мог никто, ни Коул, ни Лиллиан, ни тем более — Кассандра. — Ты, наверное, слыхал о принце Себастьяне, Варрик? — неосторожно спросила она, когда отряд поднимался вверх по горной дороге. — Я знаю, что он вторгся в Киркволл. Ты меня и в этом хочешь обвинить? — переполошился Варрик. Сегодня даже его хвост торчал во все стороны. — Я не хотела… — Ты не хотела мне напоминать, что за кошмар творился в Киркволле? — Лиллиан догадывалась, что таким нервным Варрика похоже сделали события на территории орлесианских укреплений. — Поэтому завела о нем разговор? — Я думала, тебя это волнует. Все-таки твой город, — Кассандра сердито покачала головой и ускорила шаг. — Естественно волнует! Только совсем не обязательно в меня тыкать палочкой, чтобы проверить! — прокричал он ей вслед. Коул, оставшийся рядом с Варриком, загадочно посмотрел в спину Кассандре, а потом снова повернулся к гному: — Кажется, я понял. Давай попробуем снова. — Валяй, парень. Посмотрим, что ты понял. — Тук-тук. — Кто там? — Коул. — Какой Коул? — Коул — это я. Меня так зовут, — удивился парнишка. — Нет-нет-нет, ты так и не понял, — Варрик замахал рукой. — Извини, парень. На скалистом холме открылся вид на небольшой горный коридор, поросший вечнозелеными деревьями. Лиллиан сверялась с Соласом. В конце концов, конечный пункт назначения был ей неизвестен, поэтому приходилось опираться на его ощущения и воспоминания из сна. Из всех путеводителей, что ей приходилось встречать, он сейчас, должно быть, был самым необыкновенным. Он был необыкновенным вообще во многих отношениях. С самого утра Солас выглядел куда изможденнее, чем обычно. Он явно тревожился из-за друга, но помимо того, нам нем сказывалась долгая бессонная дорога. Спуск донес до Лиллиан звуки битвы. Миновав плотные заросли маленьких сосен, она увидела аравели. Самые, что ни на есть настоящие. Массивные, с алыми парусами. Сердце Лиллиан возликовало, и она поспешила. Застав небольшой отряд долийских эльфов, отражающий атаки мертвецов, Инквизиция, но главным образом — Инквизитор, не прошли мимо. После недолгого сражения, Лиллиан с разочарованием оценила скудный состав боевой группы. Какое странное место они выбрали для лагеря. Высокий лысый эльф с седыми бровями, видимо предводитель, вместо благодарности, предпочел осведомиться, целы ли путники. Стоя перед ним, Лиллиан гадала, знал ли он, кто она такая. Если даже и знал, то виду не подал. Может, если бы она сейчас выглядела так, как вчера в Вершиле, в глазах пожилого охотника появился бы хоть отблеск почтения или неприязни. Почему бы и нет? Она озадаченно поглядывала на сломанные аравели и герб, изображающий дерево в красном круге. С таким кланом она и сама была не знакома. Олафин, так звали охотника-предводителя, объяснил, что неподалеку, в поле на западе стоит его клан Хавен. Вынужденная стоянка, длящаяся уже целый месяц, обоснована тем, что из-за войны и поиска обходных путей пострадало несколько телег, и теперь через «Дирт» не проехать. Лиллиан попрощалась с охотниками под скверным чувством отчужденности. Разумеется, она не ждала, что первый попавшийся долиец будет бросаться ей на шею. Городские эльфы тоже смотрели на нее волками, стоило ей заговорить о долийцах. Похоже, кем бы она теперь ни была, как Вестницу Андрасте ее принимают радушнее. Солас повел их на равнину, рядом с которой протекала небольшая речушка и были видны границы величественного озера Селестина. Казалось, им вело желание Лиллиан познакомиться с кланом, но вскоре он кратко объяснил, что они приближаются к месту назначения. Были вещи куда важнее долийского обмена любезностями. Всегда. Однако Хранитель Хавен первым поприветствовал путников, отчего Лиллиан и не хотела, и не могла отвертеться. — Andaran atish’an, lethallan! * (Я нахожусь в этом городе, городе мира, сестра!) Всегда рад увидеть сородича здесь, в месте, откуда наш род берет начало, — Хранитель был седовласым мужчиной с тугим пучком на затылке, переплетенном косами. На нем была специфичная светло-зеленая длинная мантия. Лиллиан сразу вспомнила об Истиметориэль. Она, казалось, была с Хранителем Хавена примерно одного возраста. Может даже, была знакома. — Тут по-прежнему красиво, правда? Даже несмотря на уродство шемленской войны и всех бед, что она принесла. Мельком обернувшись к Соласу, она заметила, что он стоически терпел радушное приветствие мужчины, но настолько ли большим было его терпение, Лиллиан проверять не хотела. Тем более, когда он так близок к своей цели. Она кратко пообещала Хранителю помочь с аравелями силами Инквизиции и прислать нужные материалы, но поспешила прочь. Глядя на платки, развешенные по колышкам, старый походный верстак и нескольких галл, щипающих травку у сломанной телеги, Лиллиан внезапно стало тошно. Как дурное, совершенно ненужное дежавю. Отряд почти покинул лагерь, как вдруг ее остановил молодой парень со светло-каштановыми волосами. — Это же вас зовут Вестница Андрасте! — воскликнул он. Лиллиан невольно глянула на остальных долийцев, но, похоже, они не проявляли к ней повышенного интереса. Даже сейчас. — Я столько слышал о вас и о вашей Инквизиции! Здесь даже среди долийцев об этом много говорят. — Инквизиция не то, чтобы «моя», — неловко улыбнулась она, глянув на Кассандру. — Но о чем говорят, даже думать страшно. — Больше хорошего! — заверил ее парень. — Есть надежда, что это многое изменит в судьбе нашего народа. На самом деле изменит. Лиллиан стала думать, как быстрее попрощаться, как он вдруг сказал. — Меня зовут Лоранил. Если все это правда, я хочу в этом участвовать! — Ты хочешь помогать Инквизиции? — с недоверием спросила Кассандра. — Хочу. Но боюсь, не выйдет. Хранитель Хавен не разрешит, — раздосадовано ответил Лоранил, и на секунду Лиллиан увидела на нем свое собственное юное лицо. Лицо молодого бунтаря, чьи приключения никак не могут начаться из-за протестов строгого Хранителя клана. — Он не доверяет никому, кто связан с Церковью и Андрасте. Не зная, пожалеет ли о своих словах, но Лиллиан вдруг сказала: — Я попробую убедить твоего Хранителя. — Попробуйте, — улыбнулся Лоранил, но скорее как-то обиженно. Долийка и сама на себя была готова обидеться, ей еще ни разу не удалось переломить волю главы чьего-либо клана. Даже своего собственного. С чего она взяла, что теперь, когда на ней красной краской написан чужой богохульный титул, у нее получится? — Что, Снежинка, долийцы тебя теперь и впрямь не жалуют, да? — ехидно осведомился Варрик, когда они покинули пределы эльфийского лагеря. — По-другому и быть не могло, — ответила она, избавляясь последних напоминаний о своем прошлом. В прошлом. До нее только сейчас начало доходить, где именно теперь все осталось. — Не понимаю, зачем тебе вообще нужно одобрение долийцев, — вдруг выцедил из себя Солас. Лиллиан удивленно посмотрела на него. — Пресмыкаться перед ними только потому, что ты «может быть» полукровка. Да в тебе одной больше мудрости и достоинства, чем во всех этих сумасбродах. — Даже это не так важно, как-то, чей титул я теперь на себе ношу. Пусть я наполовину или хотя бы четверть шемлен, то это не так страшно, как то, что я Вестница Андрасте, — Лиллиан польщенная его словами, никак не могла их переварить. Она чувствовала, как ее щеки, наливаются жаром. — Шемлен? Кто тебе сказал? — возмутился Солас. — Никто не говорил, но я поняла, — неловко пожала плечами она. — Шемлен или «плоскоухий», кто ж там разберет? — Лиллиан, я уверен, ты не знала, но те, кто тебя растили, могли бы и подсказать, — терпеливо вздохнул он. — Если бы в тебе была кровь шемлен, у тебя никогда не было бы таких острых ушей. Лиллиан округлила глаза и стыдливо отвела их прочь, утыкаясь в Варрика. Он едва сдерживал глупую улыбку и качал головой. Шаг вперед, два назад. — Это… точно? Что, вот даже немного не были бы острыми? Как так? — Как-то так, — бросил Солас. Перебравшись через реку, отряд продвинулся к берегу озера, стоящего в окружении крутых скал и одиноких булыжников, подернутых мертвой желтеющей травой. Лиллиан вдруг почувствовала себя нехорошо, даже голова закружилась. Солас было хотел подойти к ней, но замер. Подняв глаза, она увидела возвышающуюся над небольшим холмом фигуру демона. Демона Гордости. — Солас… — растерянно вымолвила она, впиваясь глазами в чудовище. Сердце бешено заколотилось. А Солас тем временем уже со всех ног бежал вниз. Он в отчаянии уставился на жуткую, могучую фигуру, чья рогатая голова обессилено склонилась над согнутым коленом. Демона окружали несколько минеральных столбов, но из чего они состояли, Лиллиан была определить не в состоянии. Все ее внимание привлекло зеленое, мерцающее свечение над ними. — Друг, — только и выдохнул Солас. Меч Кассандры звонко выплыл из ножен, но Лиллиан стояла рядом с ней и с ужасом уставилась на женщину. — Солас… боюсь, маги превратили твоего друга в демона, — горько сказала Инквизитор и осторожно посмотрела в лицо мага, сморщенное от раздирающей боли. Мгновение, и он взял себя в руки. Его губы искривились. — Да, — эльф деловито поправил перчатки на руке, будто не хотел встречаться с ней взглядом. — Но… дух мудрости… не воин. — Дух превращается в демона, когда отвергается его предназначение, — Солас наконец поднял глаза, горящие от ненависти. — То есть, они призвали его для чего-то настолько противного его природе, что он превратился в демона… для боя? — решилась подать голос Кассандра. Ей было искренне жаль, но она должна была сделать то, что должна. — Я очень сожалею, Солас, но мы не можем оставить это просто так… Из-за огромных булыжников вдруг показался мужчина в бежевой робе. Он осторожно, с опаской приближался к вооруженным путникам. — Ты права… не можем… — зловеще сказал Солас. — Вы же не с разбойниками? — заикаясь, спросил незнакомец у Лиллиан, а потом перевел взгляд на Соласа. — Вы же маг! У вас нет лириумных зелий? Мы выдохлись. Сражались с тем демоном. Лиллиан не успела ничего ответить, как Солас почти взревел. Таким гневным и уничтожающим его голос она еще никогда не слышала. — Вы призвали этого демона! Только сначала это был не демон, а дух мудрости! Вы заставили его убивать! Вы обратили его против его природы! — Я… я… я понимаю, тут легко запутаться, если вы никогда не изучали демонов, — зачем-то решил оправдаться незнакомец. Лиллиан прикусила щеку изнутри, будто ощущая себя на его месте. — Но если вы нам поможете, я могу… — Мы не вам пришли помогать! — прошипел Солас. — Мы пришли помочь твоему другу, — Лиллиан хотела было успокоительно тронуть его за предплечье, но передумала. — Но как нам теперь помочь, если он стал… демоном? — Демона нельзя приручить, — снова заговорил маг. Он явно был самым отважным человеком на свете. — Он порой может казаться дружелюбным, но… — За-ткнись, — презрительно прищурился Солас. Его взгляд пробуждал в несчастном мужчине остатки здравомыслия, поэтому его губы, как по команде, захлопнулись. — Ты призвал его, чтобы защититься от разбойников. — Я… да, — едва не падая в обморок, ответил тот. — Заставил слушаться, а потом велел убивать. И тут он превратился в демона, — Солас наконец ослабил мысленную удавку на шее ненавистного мага и посмотрел на Лиллиан. — Круг призыва. Разрушим его, разорвем привязку. Не будет приказа убивать. Не будет конфликта с его природой, не будет демона. Лиллиан задумалась над его словами. «Не будет приказа убивать. Не будет конфликта с его природой, не будет демона.» Как же странно, но как верно это звучит. — Что? Только привязка не дает демону нас убить! — взмолился безымянный маг. — Кем бы он ни был раньше, сейчас он чудовище. — Инквизитор… Пожалуйста, — Солас уставился на Лиллиан, но ей было сложно понять, не просил ли он ее остановить его от кровопролития в этот самый момент. — Давай попробуем, — кивнула она. Словно в знак согласия или несогласия ее словам, демон Гордости вдруг протяжно взревел. — Я очень хотел бы помочь, но боюсь, я не могу туда пойти, — вдруг сказал Коул. Лиллиан удивленно посмотрела на него, и заметила, он гипнотизирует круг призыва с неестественным ужасом. — Я понимаю, Коул, — сказал Солас. — Если что-то пойдет не так… — Кассандра стиснула зубы и покачала головой. Ни единого шанса на ошибку. Варрик остался в стороне, а Лиллиан приняла свою самую любимую форму прозрачного пятна и осторожно поплелась вперед, отчаянно отмеряя каждый шаг. Если им удастся превратить Демона Гордости в Дух Мудрости, вероятно, это станет чуть ли ни самым примечательным днем в ее жизни. Кассандра стояла дальше от нее, но не спускала глаз с демона. Если он только дернется в сторону Инквизитора, твари несдобровать. Таково было обещание самой себе Искательницы Кассандры Пентагаст. Ощупывая холодный светящийся камень, Лиллиан чувствовала, как сердце скачет где-то в районе ушей. Отчего-же так страшно? И как ей своими кинжалами сломать столбцы. Похоже, боя не избежать. Лиллиан сделала глубокий вдох и что было сил ударила. Крик демона едва не оглушил ее. Шаги громадины отзывались дрожью в земле. Лиллиан в испуге уставилась на рогатое чудовище, выше ее примерно на три или четыре таких же эльфийки, как она. Кассандра уже бежала на помощь, но эльфийка бросилась ей на перерез. — Я его отвлеку! — закричала она. — Ломай столбцы! Кассандра застыла как вкопанная и гневно замотала головой, но быстро сдалась, когда Лиллиан побежала навстречу истошно воющему Демону Гордости. Если уж она в чем-то уверилась, ее никто не остановит. Искательница ухватилась за щит и ударила по ближайшему каменному наросту. Была ни была. Глядя на ужасающее чудище, Лиллиан не успевала, но ей так хотелось всмотреться в его глаза, заметить хотя бы намек на понимание. Однако, настрой демона читался по его действиям и яростным атакам. Эльфийка отчаянно уклонялась, выполняя всевозможные финты. Она держала наготове оружие, применять которое было нельзя. Как непривычно. Лиллиан опасалась, что если снова станет невидимой, Гордость переключится на Искательницу или вовсе на Варрика или Соласа, стоящих поодаль. Беда всех демонов Гордости, а вернее не их, а лишь тех несчастных, что с ними столкнулись, они умели оглушать и испускать электрические разряды. В очередной раз приземляясь на землю кувырком, Лиллиан чувствовала, как на поверхности кожи пляшет напряжение, а волосы на макушке становятся дыбом. Второй столб. Секундное торжество вдруг превратилось в хаос. Магический цеп, состоящий из трескучих разрядов вдруг ударил Лиллиан по ногам. Она упала, расцарапав подбородок, но сразу поняла, цена была не так уж велика. Демон уже восстал над ней, занося огромный когтистый кулак. В руку ему вдруг вонзился болт, и еще один. Лиллиан в ужасе метнула взгляд в сторону, но не сумела обнаружить Варрика, все ее внимание было направлено на выживание. Она укатилась в сторону и попыталась отпрыгнуть в сторону. — Варрик, прошу тебя… сконцентрируйся на круге… — с болью произнес Солас. — Знаешь, Смеюн, ты ее не заслуживаешь… — прорычал Варрик. Завалившись на один из каменных выступов, Лиллиан глубоко вздохнула и превратилась в невидимку. Демон Гордости слишком ее загонял, пытаясь убить, может Солас не обидится, если она лишь слегка помешает. Нанеся удар по шипастой, сплошь в плотной чешуе икре, Лиллиан снова открылась. Она ловко шагнула за спину демону, пряча руки за спину. Почувствовав на себе прохладный магический панцирь Соласа, она не смогла на него даже взглянуть. Здесь каждый миг мог стоить ей жизни. Щит Соласа защитил ее от электрического удара, что прошел сквозь ее, оставляя лишь легкое покалывание на коже, но удар массивной лапы, заставил Лиллиан подлететь в воздухе. Она рухнула на землю, пытаясь отдышаться и тут же сделалась невидимой. Якорь на руке лютовал и просился выпустить силу наружу, но эльфийка плотно зажала его в кулаке. Она на ходу откупорила зелье и выпила, отбрасывая бутылку в сторону. Тварь хищно ощерилась, поведя громадной рогатой мордой вслед за стекляшкой, но вдруг взвыла от боли. Ее охватил огонь, струящийся у самых ног. Лиллиан в отчаянии уставилась на Соласа. Ему было больно ничуть не меньше… Она появилась возле Кассандры, и перекрикивая мучительный крик демона, попросила продолжать. «Несмотря ни на что». Лиллиан быстро отступила от нее и преградила путь демону. Ей хватило передышки. А может и нет. Эльфийка бросилась в ноги чудовищу и глухо ударила его рукояткой кинжала. Демон не сразу обратил на нее внимание, но остановился в нескольких метрах от Соласа. Лиллиан громко зарычала на чудовище, словно зверь и уставилась в черные непроницаемые глаза, в них была лишь пучина. И ничего разумного. Лучше бы Соласу оказаться правым. Немая очная ставка длилась совсем недолго. Гигант тронулся в сторону назойливой эльфийки, от нее веяло чем-то ужасно раздражающим, чем-то, что плясало у нее на левой ладони. Откусить бы ее. Мир впервые, возможно, сказал бы демону спасибо. Кассандра молотила столбы нещадно, но на последнем ее дыхание сбилось. Она так много времени потратила на пробитие камня, а для защиты товарищей не сделала буквально ничего. А руки так и чесались. Когда на твердой поверхности появилась первая трещина, окутанная зеленым тусклым светом, Искательница усилила напор. Наконец-то. Теперь Демону точно конец. Глядя на осколки, Кассандра громко закричала, готовая рвать и метать, но когда она обернулась, громадина исчезла. Куда же? Искательница едва заметила малький чернеющий силуэт возле Лиллиан. Инквизитор стояла неподвижно, с ужасом вглядываясь в растворяющуюся фигуру. Фигура была женской. Это была женщина, словно наполненная черным дымом, из ее глаз струился яркий свет. Заметив Соласа, Лиллиан не удержалась и отступила. На маге не было лица. Он присел на колено, осматривая знакомые черты с искренней печалью. Когда он беспомощно сел на землю, последние надежды рухнули. — Ir abelas* (Мне жаль)… — вымолвил он. — Tel'abelas. Ir tel'him* (Мне не жаль. Я больше не изменяюсь), — женщина-дух двигала губами медленно, почти незаметно. — Ma melava halani. Mala suledin nadas. Ma ghilana mir din'an* (Ты мне помог. Теперь крепись. Проводи меня к смерти). Солас прикрыл глаза и отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Костяшки на его пальцах, сомкнувшихся на древке посоха, побелели. Лиллиан не отрываясь смотрела на него. Маг нашел в себе силы посмотреть на Духа Мудрости в последний раз. — Ma nuvenin* (Как пожелаешь). Он отпустил посох и поднес к ее лицу дрожащие руки, ладонями к себе. Солас едва слышно вымолвил: — Dareth shiral* (Счастливого пути). Фигура начала испаряться, оставляя после себя обрывки пепла. Будто под порывом ветра, женщина изобразила на губах полуулыбку и развеялась. Завороженная зрелищем, Лиллиан почувствовала тремор по телу. Странно, но зрелище, как чья-то жизнь уносится сквозь пространство вдруг показалось ей чарующим и каким-то до боли прекрасным, почти знакомым. Как теплые объятия матери, которых она никогда не знала. Она тронула Соласа за плечо и едва заставила слова протиснуться сквозь горло. — Ты все сделал правильно… — Теперь… нужно крепиться, — сказал он, не переставая смотреть в то место, где еще минуту назад перед ним сидел Дух Мудрости. Его Дух Мудрости. — Дай знать, если я чем-то могу помочь… Маг, встреченный на берегу, вдруг появился в компании товарищей. Когда Лиллиан услышала их бег у себя за спиной, у нее внутри что-то сжалось. Солас обернулся первым. — Спасибо! Мы бы не рискнули никого призывать, — запыхавшись сказал мужчина. Рядом с ним стоял еще один напуганный маг с каштановыми волосами до самых плеч и темнокожая женщина. — Но дороги нынче слишком опасны, чтобы путешествовать без защиты. — Вы замучили и убили моего друга, — Солас пошел на них слишком стремительно. Лиллиан слишком поздно спохватилась и не успела его схватить. — Мы не знали, что это просто дух! В книге говорилось, что он нам поможет, — заверещал маг, отступая назад и чуть не спотыкаясь под злобным взглядом эльфа, который сейчас был сам похож на жутчайшего из всех демонов. — Солас! — закричала Лиллиан, но ее голос потонул в оглушительном треске, окутавшем несчастных. Она открыла рот, глядя на их тела, лежащие на траве в клубах магического огня. Легкие словно забыли, как дышать, лишь поглощали едкий запах гари и паленой кожи… волос. Лиллиан в ужасе уставилась на Соласа, застывшего над врагами. Коул, стоящий в стороне, вжался в камень, а Варрик сжал в руках арбалет. Инквизитор обернулась на возмущенную Кассандру, но та тоже не находила, что сказать. — Будь они прокляты… — вымолвил Солас, не в силах даже повернуться. Он уставился на равнину. — Мне нужно побыть одному. Встретимся в Скайхолде. С этими словами он стремительно направился вперед, не одарив товарищей и взглядом. Они лишь наблюдали за его белеющей головой, удаляющейся все больше и больше. Никто его не остановил. «Никто».