Вся боль через одну слезу

Жучка — Монеточка

Голова болит, а глаза ели открываются. «Какой сейчас год?» пронеслось в мыслях Миши. Пытаясь понять, какой же сегодня день, он крутил головой во все стороны, дабы найти календарь или ещё что нибудь. Заприметив похожее на календарь, он начал вглядываться в цифры, которые размывались из-за долго сна (?). На календаре была дата 1991-й год 26-е декабря. -Господи, что за чёрт. Находясь в полной прострации, Миша пытался разглядеть достаточно просторную комнату. Обои были голубого цвета. Окна были занавешены прозрачно-белой тканью. Которые обычно вкладывали под пышные юбки. За этим окном, были слышны детские крики. Походу детям было весело, не то что, некоторым. Напротив кровати, был стол, который состоял из досок дуба. Цвет был тёмно коричневым. А на самом столе стояла ваза, где были два цветка, которые уже засохли. «Но почему два? Чётное количества же на похороны дарят…» Вновь подумал, Миша. На этом столе еще был расположен чёрный телефон. Такой телефон, явно был дивным для него. Раньше телефоны были как коробки из-под подарка. Тем более они были украшены разными серебряными узорами, которые делали телефон ещё дороже. А сейчас это выглядит как круглый комок, с трубкой на конце. Миша решил встать с кровати, чтобы попытаться проверить этот черный телефон. Вставая с кровати, его ноги подкосились, а в глазах потемнело. Это было очень странно, ведь ему никогда не надо было бороться с низким гемоглобином. В основном это были проблемы Саши, который частенько засиживался за работой. «Стоп, а что с Сашей» Вдруг мельком пронеслось у него в голове. Но Миша решил не делать всё поспешно, а в начале разобраться с телефоном на столе. Подойдя к столу он поставил обе руки на стол и начал рассматривать. На телефоне, были цифры и кнопка, на которые решил нажать Миша. Приложив трубку к ухо. Из телефона послышались гудки, а потом резкое молчание. -да? Кто это? — задал вопрос, очень и очень знакомый женский голос. Миша не знал, что ответить. Он решил задать вопрос, по поводу личности человека. -камалия? — сказал он не уверенным голосом, который начал дрожать. -а, это ты, Московский. Неужели решили вспомнить подругу. Я же тебе отчёты отдавала или приказ новый выдать решил? — голос Камалии был наигранным, по которому было ясно, что его приказ слушать она не собиралась. — нет… Я хотел спросить какой сегодня год и что было вчера. Я ни черта не помню. — голос Миши всё так же дрожал, а последние слова были сказаны очень неуверенно. -так, Миша. Я сейчас приеду. И звонок резко оборвался. Миши ничего не оставалось делать, кроме того как ждать. Он обратно пошел к своей кровати, чтобы начать рассуждать по поводу этого. И почему Камалия, которая считала Мишу своим наилучшим другом, разговаривала с ним так, будто не хочет иметь с ним никакое дело. **** Из мыслей Мишу вырвал очень резкий звонок в дверь. Походу звонили не в первый раз, ведь звонок продолжался, пока хозяин квартиры не открыл дверь. -Миша.? Это правда ты? — голос девушки был очень радостным. -а кто ещё? — неуверенно спросил он, который не мог понять что не так. -пошли, пошли. Я сейчас всё расскажу, только ты резко не реагируй. — ответила Камалия и повела его в комнату, но уже не в ту где очнулся Миша, а в соседнюю. Заходят в комнату он сразу увидел просторный диван, который был тёмно синего цвета. Рядом с ним стояла тумбочка, на которой располагался квадратный телевизор. -и так. Ты правда всё забыл? Хотя глаза вроде не красные… — последние слова она сказала с задумчивостью. «А должны?» пронеслось в мыслях у Миши. Он совсем не понимал. Какие красные глаза? У него же голубые всегда (?) были. -ничего не помню. Я сегодня проснулся так, будто спал (?) целый век. Ничего не помню и ни понимаю. Что происходит? Где Саша? — Миша пытался сдерживать себя, но у него явно не получалось. Из-за чего он начал тараторить слова, будто читал скороговорку. -всё-всё. Поняла. Успокойся, вдох-выдох. Сейчас я всё расскажу. — Камалия погладила Мишу по плечу. После чего начала рассказ. — в 1922-м, можно сказать ты обезумел. Тебя захватила власть и свои действия ты не контролировал. Вроде было не так уж и плохо. Но вот Саша пострадал знатно. Ты, вроде как, его шпионом считал и гонял знатно. Можешь даже не спрашивать откуда я знаю. После очередного собрания я стояла и ждала Сашу. Но вдруг, быстрый выстрел и служащие люди вынесли тело за здания. Но я то поняла, что к чему. Я пошла и забрала его. Слава Богу мы бессмертные и регенерация у нас быстрая. Когда я его забрала, начала расспрашивать, что и как с вашими «отношениями». — Казань замолчала и показала пальцами кавычки. — ну а потом, началась вторая мировая война в 1939, а до СССР добрались только в 1941. В этом же году Ленинград окружили в блокадное кольцо. Людей морили голодом. Бомбили весь город. Дома разрушались, еды не было так же как и электричества. Но в 1944 блокаду прорвали, а в 1945 СССР одержал победу на фашистами. Конечно много городов настрадалось. Ну, а потом начались «светлые» года. Там ты тоже издевался над Сашей. Он постоянно ко мне бегал. Весь избитый, худой. Вообще мешок с костями. Хотя и сейчас не лучше. Миша был в шоке от услышаного. Война, издевательства. И это всё он забыл, пока другие мучаются по сей день от воспоминаний. Не справедливо, но, что он мог поделать. -ну, а потом в году так 1989 он сбежал к себе обратно и стал Шурой Думским. Сейчас трудный год. У многих развит криминал: грабежи, убийства, наркотики. У меня кстати тоже, но я не настолько погрязла в этом, как Шура.Он начал принимать наркотики, которые дают неслабый эффект… Да и принципе он сильно изменился-Камалия закончила свой рассказ и начала рассматривать лицо Миши, который был в шоке. Она сразу поняла, что он хочет сказать, но опередила его. -ладно. Смотри, сейчас мы едим к Шуре и приходим к нему. Ты пытаешься как-то извиниться. Я там буду тебя на улице ждать, а то вдруг что. Миша лишь кивнул и они начали вставать и выходить с квартиры. ***** На улице было пасмурно, будто сейчас хлынет дождь. Из-за такой погоды, хотелось только и делать, что спать и лежать. Людей было мало, скорее всего работали, чтобы заработать кусок хлеба. (в прямом смысле.). Но рядом с домом была детская площадка, где веселились маленькие детки, у которых закончились уроки в школе. Вдруг, Камалия начала говорить. -вот, смотри. Мы на месте. Этаж 5, а квартира 17. Там на дверях цифрами подписаны. Я неуверенна, что Шура захочет разговаривать с тобой. Ещё он может быть не в состоянии говорить внятно. Ну, сам понимаешь…- она села на лавочку, которая была около парадной. — спасибо тебе. -ответил Миша и направился к железной двери, которая была открыта. В подъезде была ужасная атмосфера. Краска была содрана со стен. Стоял запах спиртного, табака и каких то медикаментов, хотя скорее всего запах был от наркотиков. Миша поднялся только на второй этаж, как на почтовом ящике, который стоял в углу, была видна дорожка белого порошка. Поднимаясь на пятый этаж, он всё больше понимал безвыходное (?) положение города. Дойдя до пятого этажа и семнадцатой квартиры. Миша постучал в дверь, которая якобы была сделана из железа. На стук никто не ответил, поэтому ему пришлось звонить в звонок, который было слышно даже за дверью. А ещё за ней начинались слышаться шаги. И вот, дверь открыл Саша, у которого была бледно-зелёная кожа. Щёки были впалые. Глаза красные. А волосы выглядели так, будто их не мыли лет пять. -опа, а что у нас за гости. Сам Московский. Чё надо, сразу говори. Не хочу тратить на тебя своё время. — в глазах Саши было видно призрение, отвращение и страх. — Саш… Я хочу извиниться перед тобой. Я ничего не помню и как мне объяснили меня захватила власть и… -не успел он договорить, как Шура перебил его. -удобно устроился. Забыл всё и живёт счастливо. А я всё помню, всё. Поэтому проваливай нахуй отсюда. — он говорил эти слова громко, что возможно слышали все соседи. -Саш… Я хочу извиниться… Прости пожалуйста… — Миша говорил очень тихо, что мало кто услышит, но Саша слышал и впал в ступор. Но сразу опомнился и заорал ещё громче. -я тебе не ясно сказал? Вали. Нахуй. Мне вот откровенно насрать, что ты там бурчишь. И дверь захлопнулась не дав сказать хоть что то в своё оправдание. Миша был разбит. Настолько сильно он запугал Сашу? что тот начал его бояться и ненавидеть. Он сел на бетон около двери квартиры. Опустил лицо в низ. По его щеке полилась одинокая слеза, которая была настолько больная, что она передала все чувства Саши в 20-м веку.