За волосы в трясину

Луо сидел на земле на коленях, опустив взор в траву. Части кожаной брони валялись рядом. — Значит, — сказал он, — это моё наказание? — Наказание? — переспросил Аптекарь. Он стоял неподалёку спиной к Луо, заслоняя тому солнце, и смотрел в небо. — Нет. Это выбор, который вы сделали. — Я умерла? — спросил Луо. — Давно, — ответил Аптекарь. — Вам всего-то и нужно было это заметить. — Наверно, — предположил Луо, — она меня ненавидит? — Думаю, да, — согласился Аптекарь. — Её любовь была так сильна, что все провода перегорели. Думаю, уже поздно пытаться что-то изменить. — Как долго я смогу оставаться здесь? — Сколько пожелаете. — А что будет, когда я захочу… уйти? — Не знаю, — равнодушно произнёс Аптекарь, поворачиваясь к Луо лицом. Впрочем, его лицо оставалось для Луо неразличимым из-за солнечного фона. — Это можете узнать только вы. Аптекарь развернулся и зашагал прочь, и Луо потянулся за ним в попытке поймать полу кимоно: — Постойте! — Да? — Аптекарь остановился, но остался вновь стоять к Луо спиной. — Что, если я… захочу остаться здесь насовсем? Аптекарь улыбнулся невидимым для Луо образом. — Госпожа Занфа хорошая мать... в отличие от вас. И, кажется, госпожа Анитка будет не против видеть господина Луо своим мужем. Протянутая рука Луо дрогнула и упала наземь. — А если я… захочу сбежать? Аптекарь резко повернулся назад к Луо; рукава кимоно взметнулись, и из одного из них возник продолговатый флакон с жидкостью лимонного цвета. — Я заметил, — сказал Аптекарь, бросая флакон точно в руки Луо, — что обитатели этого мира любят бегать. Затем Аптекарь вернулся к своему пути. Он был не менее чем в двенадцати шагах от Луо, когда тот засмеялся в слезах: — И угораздило же стать игроком-мужчиной. Аптекарь в последний раз замер, чтобы сказать: — Это ваш прощальный подарок от госпожи Алёнки. Потому что есть и игры, в которых нет игрока.