Скрежет сердца

Каждый день в королевской древней лаборатории был не похож один на другой. Сегодня один тестовый экспонат взорвется, завтра другой слетит с катушек. То один унесется в неизвестном направлении, то другой начнёт выдавать предупреждения об апокалипсисе азбукой Морзе. Словом, не соскучишься.  Однако Робби всё же скучал, но не от скуки, а от тоски. Многие годы, с тех пор как размечтался стать королём, он был безответно влюблён в принцессу Хайрула и пытался всеми способами привлечь её внимание.  Как-то раз, когда Зельда приходила за очередным отчётом, Робби резко отпихнул Пуру, которая было открыла рот, чтобы поздороваться со своей старой подругой,  и начал расхваливать своё новое изобретение: мастерцикл. Наследница Хайрулла была в полном восторге и захотела тут же его протестировать, в итоге Робби получил, что хотел - возможность укатить с принцессой в закат на крутом средстве передвижения.  И Пура была совершенно не против. Она была молода, до сих пор наивна и по-детски непосредственна. Она воспринимала Робби скорее как своего товарища по песочнице, нежели серьёзного конкурента. Он занимался шиикским вооружением, она нянчилась со стражами. Он был главным инженером, она - главным технологом. Когда Робби неуклюже флиртовал с принцессой Зельдой, Пура лишь закатывалась глаза, понимая тщетность всех попыток шиика. Робби, весь чумазый от шиикского масла, вечно выглядел как безумный учёный, кем он, по объективному мнению Пуры, и был, с его мечтательной кривой улыбочкой с парой выбитых зубов от неравных схваток с его периодически теряющим управление, как хайрульский конь, мастерциклом или иным изобретением, а также с его вечно взлохмаченной шевелюрой. Ну никак он не годился принцессе в ухажёры.  И если Зельда уходила от Пуры и Робби чаще разочарованной чем довольной, поскольку все их открытия не могли отвлечь Зельду от того, что она до сих пор не пробудила в себе силы богини, то Робби после таких визитов был счастлив как никогда. Он в тайне надеялся, что Зельда никогда не пробудет в себе силы Хилии, ведь тогда она будет превыше всего ценить вклад молодого учёного в оборонительную систему Хайрула.  Все попытки воплощения богини на земле пробудить в себе священный дар Робби воспринимал очень тревожно,  ведь в любой момент принцесса могла их пробудить и тогда уже Робби растеряет для принцессы всю свою ценность. Однажды, когда наследница Хайрула уехала в деревню Рито, чтобы подготовиться к владению Луком Света, Робби места себе не находил, поскольку боялся, что она сможет наконец призвать к себе священнее оружие. Но сила так продолжала оставаться спящей, и Робби был очень доволен таким стечением обстоятельств, несмотря на то, что это делало его возлюбленную очень несчастной. И чем сильнее принцесса старалась пробудить в себе силу, тем сильнее Робби старался порадовать её новым изобретением.  Так вот безмятежно проходили дни в лаборатории близ замка Хайрул, всё шло изо дня в день. Робби хвастался перед Зельдой своими древними мечами, секирами, стрелами, бронёй и мастерциклом, в то время как Пура мастерила систему управления для камня шиика.  Всё шло своим чередом,  пока на их хрупкий и весьма шумный мирок не обрушилось проклятие в лице Ганона. Пура до сих пор вспоминала чувство ужаса, охватившее её, когда все её стражи вдруг взбесились и напали на сотрудников королевской древней лаборатории.  *** Всё началось, когда одним ясным деньком Пура напевала себе под нос старую шиикскую колыбельную, как вдруг она краем уха услышала, как на заднем дворе лаборатории тихо заурчал механизм стражей, извещавший об их активации. Пура выскочила за дверь и тут же пожалела об этом, ведь один из её обожаемых стражей тут же взял её на мушку. Шиикский учёный быстро достала из кармана свой камень шиика и попыталась взять машину под свой контроль,но ничего не выходило, а секунды шли одна за другой, пока звук прицеливания становился всё громче и громче. Пура попыталась спрятаться за ближайшей каменной кладкой, но понимала, как шиик, которая полжизни изучала стражей, что машина разнесет каменную кладку на кусочки своими огромными хваткими лапами. Громкий скрежет известил Пуру о том, что древнее орудие убийства приближалось и внезапно закрыло своим механическим телом солнце над головой молодого учёного.  Пура беспомощно выставила вперёд руки, закрыла глаза и уже приготовилась к смерти, как тут притворно оптимистичный голос Робби прорезал рокот древнего двигателя стража и известил о том, что он пришёл Пуре на выручку. Девушка открыла глаза в тот самый момент, когда должен был произойти выстрел, и она увидела перед собой синее свечение большого древнего шиикского щита, который держал Робби, загораживая их обоих от смертельного взрыва. Робби мастерски перенаправил выстрел прямо в ясный синий глаз огромной машины смерти, и быстро всучил Пуре лук с древней стрелой, которые он держал в другой руке. «Быстрее, целься во второго стража, пока наш щит не разлетелся вдребезги!» - лихорадочно произнёс Робби, в глазах которого читался неподдельный ужас, который отражался и на лице Пуры.  Она трясущимися руками  натянула тетиву и прицелилась максимально точно, но как же шиику было больно уничтожать то, что она собирала, начиная с самого маленького винтика. Как же счастлива была Пура когда-то, услышав от него самый первый механический «бип». Спустя минутное колебание шиик громко выдохнула и пустила древнюю стрелу, которая пробила голову стража насквозь и разбила его светящейся синий прицел. Перед Пурой и Робби теперь лежали две железяки, не подовавших никаких признаков жизни. В этот момент Пура поняла, что хоть она и потеряла своих обожаемых стражей, но у неё появился новый защитник в лице её надоедливого коллеги. В этот момент она заметила, что, кажется, Робби стал немного шире в плечах.  «Нам нужно как можно скорее найти принцессу и спасти её, ведь у неё нет ни древнего шиикского щита, ни древних шиикских стрел, она в смертельной опасности, если другие стражи тоже очумели!» - эти слова Робби проговорил скороговоркой, так, что Пура еле разобрала его речь. Двое безумных учёных мигом собрали всё имеющееся у них шиикское оружие и щиты, сложили их в телегу, запрягли в неё лошадь, нацепили на себя древнюю броню и отправились к форту Хатено, где находился самый большой склад стражей во всём Хайруле, чтобы помочь остановить атаку этих ужасных монстров на королевство.  Повсюду дымились пожарища от разорённых поселений, и числу уничтоженных Пурой и Робби стражей не было числа. У форта Хатено было целое полчище машин с пульсирующими красными венами, издающих ужасный душераздирающий скрежет. В самом сердце этой кровавой бойни Пура заметила Линка, защищавшего Зельду из последних сил. Они бросились на выручку храброму воину, но было поздно, страж уже навёл прицел на выбившегося из сил героя Хайрула. И тут произошло невероятное: вокруг Зельды возник ореол из чистого яркого золотистого сияния и перед стражем возникла стена из света в виде Трифорса. Робби, как ни странно, с картинным отчаянием бросился наземь, в то время как Пура и остальные солдаты завороженно наблюдали за свершавшимся чудом.  Шиик подняла своего друга? коллегу? спасителя? с земли и увидела неподалёку от Зельды свою сестру, которая подзывала их подъехать на телеге к принцессе и Линку. Пура и Робби не теряя времени тут же оказались подле своей госпожи и уже укладывали раненого хилианца в телегу, раздвинув груды древних шиикских клинков и стрел. Они отвезли его в Храм Воскресения, который откопали совсем недавно, и закрыли за почти бездыханным Линком дверь при помощи камня Шиика Пуры.  *** Прошло сто лет и Робби уже успел завести семью, правда под 90 лет, осесть в Аккале и отстроить свою собственную лабораторию, а Пура всё ещё оставалась как бы замерзшей во времени. Их пути разошлись, но Пура никогда не могла полностью смириться с этим. Она каждое утро просыпалась со звоном страшного скрежета в ушах, и каждый раз ей виделось во снах молодое смелое лицо Робби, который спас ей когда-то, сто лет назад, жизнь. Она так и не осознала до конца, какие именно чувства испытывает к своему коллеге, но в какой-то момент она поняла, что хотела бы открыть ему душу, спустя столько лет с той судьбоносной атаки стражей на заднем дворе их уютной общей лаборатории. Но посмотрев в зеркало, Пура поняла, что в таком виде Робби никогда не ответит на её признание, даже несмотря на то, что его жена даже не эксперт в шиикских технологиях, ведь он же был просто невыносим, когда находился за работой, за которой он засиживался допоздна буквально без перерывов на обед. Только одна Пура из всего населения Хайрула могла понять его, и стерпеть, и даже поддержать его бесконечные разговоры о древних шииках. Так почему же жизнь разделила их единую судьбу надвое? Почему они не смогли больше вместе работать? Это ведь не только из-за того, что источник древней энергии был по разные стороны света - в Аккале и Неклюде.  Когда Робби сказал о своем уходе после заточения Зельды в замке Хайрул, Пура сначала решила, что ему нужно время отойти от потери возлюбленной, но он не возвращался из своей изоляции в Аккале сначала две недели, потом год, а там и семьдесят лет пролетело, пока сама она была занята организацией Хатенского института. Как же быстро пролетело время. Вот бы вернуть его вспять, подумала однажды Пура. И тогда её личный квест по омоложению начался и так и не закончится, пока она не найдёт в себе силы признаться Робби в чувствах, точно не зная, в каких. Но одно она знала точно, что шиикские технологии способны осуществить все её мечты, даже если когда-то они чуть не стали её погибелью.  Но даже молодой ассистент не помог Пуре забыть о Робби и его подвиге, а квест Линка по спасению Зельды только омрачил надежды вновь обретшей молодость шиике добиться от своего бывшего коллеги ответа на своё всё ещё туманное признание.  И когда она вновь натягивала эти ужасные модные красные колготки, лишь бы впечатлить Робби, который возился с воздушным шаром для Импы и никак не реагировал на её соблазнительный образ, Пура обречённо поняла, что, наверное, Робби всегда будет выбирать Зельду или свою жену, в то время как сама она будет вечно в плену у своих весьма загадочных и противоречивых, но ужасно невзаимных чувств. И даже вечная молодость не способна компенсировать этот скрежет на душе. Зато с ней навсегда останутся воспоминания о её собственном, личном страже.