Like words/Похожие слова

Погода пасмурная, над землёй гуляет туман, а ветер обдувает и ерошит мои темные волосы. Отчего-то стричь их не хочется. После того как я наконец пришел в себя, мой разум сказал мне побродить по оживлённым улицам Рамшекла, кишащих награбленным добром и преступлениями. Да, я, Скипп и Винни точно не вовлечены в эту всю безумную криминалистику. Я надеваю своё пыльное и унылое пальто, медленно выхожу из родного города трущоб. Здесь так ужасно пахнет, ничего не меняется. Сегодня пасмурный день, ряд кучевых облаков летают в голубом небе. Странно, но я напеваю какую-то фальшивую мелодию, проходя по кирпичным узорчатым цементным дорожкам. Я понял что приближаюсь к богатому городу, когда обувь встретилась с твердым тротуаром И вот я здесь. Я отчетливо слышу громкие гудки их шикарных, дорогих машин и фургонов. Я также чувствую запах дыма. Ах да, точно, дым. Я забыл взять с собой сигарету или бутылку. Неудивительно что я чувствую себя таким уязвимым. Все кажется странным без моих зависимостей. Но все-же облегчает Скипп всегда говорит мне, чтобы я поменьше пил и курил. Но я просто ничего не могу с собой поделать. Доза выпивки отдаляет реальность от меня. Это то, что отвлекало меня от пустоты и тусклости реальности. Каждый глоток, каждая затяжка заставляли меня левитировать за пределы моих утопических фантазий. Горький вкус ненормального количества дыма остается в моей крови навсегда. Течет и мечтает… Я засунул руки в карманы пока бродил по городу. Я остановился, чтобы посмотреть на свое отражение в полированном стекле окна. "О Господи, я выгляжу глупо. Но все равно красиво." Я глупо улыбнулся, прежде чем уйти. И тут что-то привлекло мое внимание. – Конкурс поэзии, а? — на стекле окна была наклеена листовка. Внезапно я замерл - листовка уже лежала у меня в руках. Бумага была гладкой по сравнению с моей грубой кожей. В груди вдруг зажглась искра преданности. Поэзия. Писательство. Писательство... всегда было моей страстью. У меня было множество сумасшедших, но хороших идей. Интересно, стоит ли мне хотя бы попробовать их восстановить? Я садился за случайный стол, напевал странные выдуманные мелодии в случайный вторник и писал все что у меня на душе. Мои молодые пальцы душили тело ручки, когда черные чернила появлялись на пергаменте. Слова формировались с такой элегантностью, четкостью, когда я проводил мозговой штурм и позволял своему разуму исследовать глубины границ моего творчества. Но иногда это заставляло меня плакать. Как в хорошем, так и в плохом смысле. Один резкий росчерк пера, размазанный от многочасового письма в поту и тщете, заставлял меня заплакать. – Абсолютно узнаваемая, до ужаса нелепая орфографическая ошибка, — воскликал я. Я плакал, произнося цепочку слов которые не имели никакого смысла В тот момент, когда я проснулся от кошмара, в котором моя работа была разорвана, я заплакал Когда я закончил эссе в тысячу слов, меня охватила радость. Я заплакал. Писательство — такое прекрасное хобби. Трудно быть последовательным. Может быть, мне вернуться? *** Бля, чувак, я сдаюсь. Все эти воспоминания воспроизводились как какой-то неизданный ранее фильм ужасов. Только я собрался уходить, как меня увидел продавец: – Эй, ты! Пытаешься что-то украсть, а? Убирайся отсюда! – Я уже получил то, что мне было нужно, спасибо в любом случае! – кричу я в ответ, мой голос неприятно надламывается. Я побежал обратно в трущобы. Я чуть не споткнулся несколько раз в процессе, но кого это волнует. Никто не видел. Хотя мне не стоило кричать на этого человека.

***

Был уже поздний вечер когда мои ноги коснулись грубой мостовой хрущобного переулка. Около пяти, наверное. Меня встретила беззаботная мелодия мандолины. Это точно Скипп. Винни не умеет играть совсем нихрена. – Это ты сочинил? — бросил я вопрос, аккуратно сложив листовку со стихами и засунув ее в один из своих свободных карманов Светловолосый не смотрел на меня, он сликшом был сосредоточен на своей игре. И он действительно хорош в этом. – А, нет, просто сыграл песню которую слышал на днях! – сказав, он повернул голову в мою сторону – О, Стоун! Где ты был? – Да нигде особенно... – Мм, ну ладно, как скажешь. Кстати, Винни пошла за источником огня. – Здорово, не спрашивал Я взъерошил густые волосы Скиппа и продолжил заниматься своими делами. Его светлые, немного оранжевые волосы мягкие; они поймали обычное тусклое освещение. Такие мягкие. Он снова принялся яростно бренчать на своей мандолине, когда я сел на деревянный ящик, схватив лист чистой бумаги и старинную ручку. Я почувствовал запах бумаги. Совершенно новая бумага пахнет божественно, правда. Потом я пишу. Я пытаюсь писать. Пиши, Стоун. Просто напиши уже что угодно.