Единственный враг

      Ди Фейшен неотрывно следил за тонкой белой фигурой, что плавно и легко, подобно призраку, перемещалась по Терему. Если бы не скрип половиц под ногами, он мог бы снова засомневаться в реальности происходящего.       Безымянный открывал шкафчики или доставал с полок предметы - баночки, коробки, шпильки для волос, мешочки с травами, медицинские записи, сделанные красивым убористым почерком Ли Лянхуа - и рассматривал все это с выражением того же отстраненного любопытства, с которым он когда-то проводил расследование чужой смерти. Нет, не такого же, даже более отстранённого. Когда-то Ди Фейшена смущала ускользающая манера Ли Лянхуа, столь непохожая на Ли Сяньи. Но сейчас ему ужасно захотелось поймать на этом новом лице ту прежнюю лукавую улыбку. Мимолётный отблеск веселья или печали, притаившийся в уголке рта. Сейчас в этом доме было слишком тихо - даже для Ди Фейшена.       В одном из шкафчиков Безымянный обнаружил аккуратно сложенное алое ханьфу. Яркий всполох цвета на фоне приглушенного уюта остального дома. Безымянный осторожно коснулся ткани кончиками пальцев - словно опасаясь, что она может обжечь.       - Ну как? Что-нибудь вспоминается? - Фан Добин не выдержал затянувшегося молчания. Безымянный покачал головой:       - Нет, всё по-прежнему как чистый лист для меня, - и закрыв шкаф, встряхнул рукой, словно сбрасывая с пальцев неприятное ощущение.       "Что если он так никогда и не вспомнит? Что если он просто не хочет вспоминать?" - пронеслось в голове у Ди Фейшена. "Сяо Цзыцзинь сказал, Ли Лянхуа сам сломал свой меч...Точно, меч! Как я забыл...". Ди Фейшен достал из-за пазухи бережно завёрнутый обломок меча Шаоши и протянул Безымянному.       - Эта вещь была очень важна для тебя. Безымянный послушно принял обломок. Потрогал пальцами острый скол. Взвесил в ладони резную рукоять. А затем сжал в руке и попытался сделать несколько рубящих движений. Получалось у него очень неуклюже - словно ребёнок первый раз играющий с деревянным мечом. Это выглядело как насмешка над прославленным оружием.       После нескольких минут таких упражнений Ди Фейшен не выдержал: " Хватит!" - вырвалось у него намного резче, чем он хотел. Даже Фан Добин укоризненно шикнул на него "А-Фей!". Лицо Безымянного приняло виноватое выражение:       - Вы говорите, я был знаменитым героем. Но похоже ни в голове ни в руках моих не сохранилось и следа того опыта.       - Ничего, - сказал Ди Фейшен приглушённо, - у этого меча славная история, но она уже в прошлом. Он завернул обломок меча в ту же ткань, и свёрток исчез в просторных складках его ханьфу.       После эпизода с мечом Безымянный выглядел подавленным. Но оказавшись в кухонной зоне и ознакомившись с горшками, поварешками и внушительным ассортиментом приправ, их старый друг, кажется, впервые с момента встречи на берегу по-настоящему оживился:       - А знаете, мне кажется я люблю готовить. Да, точно! Думаю, готовка это моё! Со стороны Фан Добина донеслись булькающие звуки - симптомы сдавленного смеха. Ди Фейшен мягко, но весомо положил руку ему на плечо, и звуки вскоре затихли.       А Безымянный уже начал увлечённо звенеть посудой и хлопать дверцами шкафчиков. До них донеслось бормотание: "Редис, мне нужен редис. Кажется, где-то тут должны храниться овощи. Ага"       Фан Добин слегка потянул Ди Фейшена за рукав, увлекая в дальний конец комнаты - поговорить.       - Как ты думаешь, он ведь вспомнит со временем? Нет, я конечно счастлив, что он вернулся. Я уже почти...не надеялся, - Фан Добин не очень умело притворился, что у него зачесался глаз. - Это настоящее чудо что он вернулся. Но понимаешь, он словно бы вернулся не совсем. Или... "Или не к нам" - ясно читалось на его растерянном лице.       - Ему нужно время, - сказал Ди Фейшен, может быть даже больше себе, чем Добину.       - Да, ты прав. А пока он осваивается, нужно приглядывать за ним. Он даже не знает кто такой Император! - Фан Добин вздохнул.       - На улицах он сразу обратит на себя внимание, и разнесется молва до кого не надо. Ещё не хватало, чтобы он начал задавать вопросы в духе "на каком основании Император правит страной". Ди Фейшен усмехнулся:       - А вопрос то хороший. Но ты прав.       Через час они с тревогой оглядывали заставленый явствами стол. Мясо в горшке и различные закуски выглядели и пахли на удивление аппетитно. И именно это вызывало какое-то тянущее чувство утраты.       Ди Фейшен первый решился попробовать - и его лицо просветлело. Глядя на него Фан Добин зачерпнул целую ложку тушеного мяса - и чуть не поперхнулся.       - Ну как? Я не переборщил с перцем? - с беспокойством спросил Безымянный.       - Если бы только с перцем, - одновременно кашляя и смеясь пробормотал Фан Добин. А Ди Фейшен, уже не скрывая улыбки, сказал:       - Твоя еда все так же ужасна, - и принялся накладывать себе ещё тушеного мяса.       - Но..., - Безымянный выглядел даже больше растерянным, чем расстроенным, - если всё так плохо, может не стоит это есть?       - Не волнуйся, А-Фей всеяден, - Фан Добин похлопал Безымянного по плечу, улыбаясь самой лучезарной из своих улыбок, - а у меня ещё где-то оставалась курица. Если до нее не добралась Хулицзинь.       На улице уже совсем смерклось, и они принесли из дома фонарь, вырезанный из коряги, вероятно, самим Ли Лянхуа. После чаши вина Безымянный перестал печалиться о своем кулинарном провале и вообще несколько расслабился. Так что стал походить на живого человека, а не призрака. Под уханье ночных птиц и мирное фырканье пасущихся по-близости лошадей разговор зашёл о приятных воспоминаниях. Фан Добин в красках рассказывал о лучшем ужине в своей жизни - в доме первого министра.       - Их повар как...Ли Сяньи в области кулинарии. Выдающийся мастер своего дела. Его утка запеченая с грибами и побегами бамбука мне иногда снится. А тебе бы понравился их сад - огромный, и со множеством диковинных трав, даже из других земель. Впрочем, возможно ты там и бывал - когда ещё был Ли Сяньи.       - А может мне действительно стоит посетить ещё какие места из прошлого? Может что-то разбудит воспоминания?       - Идея хорошая, только тебе пока нельзя появляться на людях без маски, - Фан Добин постарался сказать это непринуждённым тоном, но всё равно Безымянный сразу напрягся.       - Почему? Не вы ли говорили, что я известный герой? Это же хорошо?       - Скажем так... У тебя были причины, почему ты хотел исчезнуть.       - Что может заставить исчезнуть первого...или хотя бы второго мастера меча? Фан Добин погрузился взглядом в чашу, словно надеясь найти на дне её простой и безболезненный ответ.       - Дело в том, что ты по крови можешь претендовать на трон. Но ты не хотел ввязываться в эту борьбу и становиться императором.       - Императором? Тем самым который главный человек в стране? - Безымянный задумался, словно взвешивая за и против такой возможности.       - Но если я не хотел, то в чём проблема? Зачем исчезать?       - Ну.., - Фан Добин выглядел все более несчастным, - некоторым людям сложно поверить, что можно не хотеть власти. Особенно после...Не важно. В общем, ты хотел избежать излишней суеты.             - "Особенно после" чего? Почему у меня такое чувство, что самое главное вы от меня скрываете? Тут Ди Фейшен решил, что этот узел нужно рубить, а не затягивать.       - Особенно после того, как твой названный брат едва не устроил переворот.       - У меня есть ещё и названный брат?       - Был. Он умер. Ты сам победил его в бою, - Ди Фейшен сказал это с нескрываемой гордостью в голосе. Это была красивая победа, достойная последняя битва для меча Шаоши.       А Безымянный посмотрел на свою руку с тревожным удивлением, словно на посторонний предмет:       - Значит я сражался со своим названным братом. И положил конец его жизни.       Он вдруг побледнел и схватился за плечо. Ди Фейшен почувствовал как подступает липкий страх - что яд на самом деле не исчез, он затаился, и сейчас наносит решительный удар. Фан Добин тоже подскочил к побелевшему в цвет своих одежд другу.       - Ничего страшного, - Безымянный улыбнулся слабой и такой ужасно знакомой улыбкой, - в плечо что-то вступило, но сейчас отпустило вроде. Но не прошло и пары минут, как лицо Безымянного исказила гримаса боли. Он вновь потянулся рукой к плечу, но взгляд его потускнел и он безвольно упал в руки Ди Фейшена. На мгновение мир для Ди Фейшена замер. Через онемение и панические возгласы Фан Добина пробилась мысль: нужно прощупать пульс.       И тут Безымянный открыл глаза. Вот только взгляд его радикально изменился - так, что Ди Фейшен даже на мгновение подумал, что тот всё вспомнил, что вернулся прежний Ли Сяньи. Но лицо старого друга и соперника приняло испуганное дикое выражение, он вырвался из рук Ди Фейшена и неожиданно пружинисто вскочил на ноги.       - Кто вы? - живой и бодрый, но совершенно ошалевший взгляд метался от их лиц к Терему, к пасущимся в стороне лошадям, на удивленную мордочку Хулицзинь, и обратно к ним.       - Вы меня чем-то опоили? Если у вас зуб на Старика, я тут не причём. Он меня держит за место слуги. Я в его мутные делишки носа не сую, и он по мне слезы лить не будет.       - Какой старик? Какие делишки?       - Только не притворяйтесь что не знаете Демона ядов. Иначе зачем вам такой мелкий оборванец как я, - он похлопал себя по бокам, и замер, а затем стал лихорадочно осматривать и ощупывать свою одежду.       - Вы ещё и напялили на меня какие-то дорогие тряпки? Зачем? Так вы.., - он отступил на шаг, - торговцы рабами? Я слышал про то как пропадали другие сироты... На лице Ли Лянхуа - или Безымянного - или это был уже кто-то другой - появилось выражение такого искреннего ужаса, что у Ди Фейшена что-то болезненно сжалось внутри. И прежде чем он успел что-то возразить, белая фигура уже устремилась прочь - в темно-зеленые просторы болотистой равнины.       Не сговариваясь, Ди Фейшен и Фан Добин устремились за ним следом. Бежать было трудно, ноги Ди Фейшена увязали в вязкой грязи, в то время как лёгкий Ли Лянхуа значительно вырвался вперёд. К счастью, в лунном свете его светлая фигура была хорошо видна. Подхватив полы своего ханьфу, он птицей перепархивал с кочки на кочку. И всё же, беглец начал выдыхаться раньше Ди Фейшена. Фан Добин тяжело пыхтел чуть позади, но не сдавался:       - Подожди! Мы не торговцы рабами, мы твои друзья! Беглец даже не обернулся.       Ди Фейшен нагнал его первым. Он старался быть аккуратным - это же был Ли Лянхуа, хоть и не в себе. Но беглец и не думал играть по правилам - до крови прокусил Ди Фейшену руку, когда тот сгреб его в охапку. Ди Фейшен выругался и едва не выпустил друга, у которого вдруг образовалось с десяток коленок и локтей, и все они метили в чувствительные места. Это ощущалось как пытаться удержать бешеного ежа. К счастью, тут подоспел Фан Добин. Чуть отдышавшись, Фан Добин присел на корточки перед яростным клубком рук и ног, и с тем выражением, с которым обычно обращаются к испуганным детям, сказал:       - Не бойся. Мы не охотники на рабов. Мы не собираемся тебя продавать или как-то ещё вредить. Мы твои друзья. Ты долго болел, и видимо из-за этого в твоей голове всё перепуталось, но мы поможем тебе разобраться. Бешеный ёж в руках Ди Фейшена замер, но всё ещё был напряжён, как натянутая струна.       Фан Добин достал из-за пазухи холщовый мешочек - тот самый, который раньше повсюду носил с собой Ли Лянхуа - и извлёк из него конфету. И положил себе в рот. Беглец проводил конфету тоскливым взглядом. Тогда Фан Добин достал вторую:       - Хочешь? Твои любимые. Беглец посмотрел на конфету с вожделением, но взял с осторожностью. Осмотрел, понюхал, слегка лизнул, прокомментировал "вроде не отравлена", и положил к себе за щеку.       - Ночи сейчас холодные. Давай мы все вместе вернёмся в дом, - все тем же задушевным тоном продолжал Фан Добин, - и спокойно все обсудим в тепле. Беглец задумался, даже перестал хрустеть конфетой, но затем, видимо оценив ситуацию, медленно кивнул.