План выжить в этом убогом месте

Лестница занимала минуту ходьбы, не больше. Но только считая каждую каменную ступеньку, рассматривая в каждой свою особенную, тонкую и пыльную трещинку, мысли начинают складываться потихоньку в ровную стопочку. Ты не путаешься в завитках, ответвлениях своих воспоминаний, а просто фокусируешься на чем-то скучном, обыденном, незначительном. И сразу становится легче...Забываются все проблемы, голова как-будто отключается, а взгляд размыливает всю картину внешнего мира. В ушах начинает приятно звенеть и все... Ты в своем мире, плывешь по течению своего раздумия. И никто тебя не вытащит, пока ты сам не захочешь выйти в прекрасный внешний мир. К сожалению реальность таковой не была...Второй этаж, как и прежде, давил на учеников своей тюремной атмосферой, а на окнах свисала все та же чернющая колючая проволока. Ели-ели гудел где-то в углу, под потолком, кондиционер. А вытяжка безмятежно вытягивала воздух, оставляя на фильтре неприятный осадок из пыли и копоти. Стук маленьких каблучков разносился по коридору. Маки и Каэде шли рядом, высматривая новые незнакомые двери. - Пока что я не вижу здесь каких-то новых помещений...- прокомментировала Маки. Ее голос разнёсся эхом по коридору. - Сейчас, за поворотом. - нервно говорила Каэде, ведя свою спутницу по коридору. За поворотом действительно скрывалось три двери. Две, такие знакомые и душные. За ними скрывалось два класса, абсолютно идентичные, и абсолютно бесполезные. В аудитории стоят абсолютно одинаковые парты, весят абсолютно одинаковые доски. И везде поклеены эти тошнотворные обои кислотного цвета, вызывающие ужасные и колючие мурашки. Но напротив была ещё одна дверь. Она стояла почти под самым потолком. На каштановой дереве были выструганы красивые нотные станы и ноты, перепрыгивающие с строчки на строчку. Красивая ручка в виде четырех клавиш фортепиано сверкала в свете лампочки серебром. Под ней виднелась небольшая скважина для ключа. Девушки долго рассматривали ее, не решаясь войти. Коленки у Каэде, от волнения, слегка начали трястись. Рядом стояла Маки, с огромным недоверием сверля эту дверь скептическим взглядом. Мало ли, что оттуда вылезет... И вот набравшись смелости, Акаматсу маленькими шажочками шла к двери. Красивая резьба становилась все ближе и ближе, уже начиная незаметно двигаться в глазах блондинки из-за нервного головокружения. Тонкие пальцы легли на ручку, чувствуя под собой холодную сталь. Девушка зажмурилась от волнения и мигом надавила на нее. Щелчок. Вход был не заперт. Красивая дверь из светлого дерева отъехала вправо. Перед Каэде находился целый зал. Рядом встала Маки, проницательно глядя на весь класс. Комната была больших размеров. По обе стороны двери стояли полки с книгами. И каждая из них была биографией целого множества великих пианистов и других композиторов. Под правой стеной уже горел светло-бежевый камин, распространяя тепло на всю округу. Приятное потрескивание дров за железной решеткой ласкало слух. Рядом стоял стеклянный столик с граммофоном и длинной парафиновой свечкой. Синенькое пламя мелко подрагивало. И главным местом сего "правого" уголка было большое кресло, обтянутое светлой кожей цвета сирени. Внизу расположился мягкий, пушистый молочный ковер. От левой стены пол слегка возвышался. На полочках, прибитых к стенкам, были разложены партитуры в папочках и куча разных пластинок с музыкой. Ну и центром, короной, этого помещения и этой импровизированной сцены - было большое чёрное фортепиано. Крышка была открыта и переливалась лаковой поверхностью под светом из окон. Золотой резьбой была украшена панель и ножки инструмента. А белоснежные клавиши так выделялись на фоне вороньего пианино, что тонкие пальчики сами тянулись к ним, чтобы что-нибудь сыграть. - Я бы сказала, что это твой личный уголок.- сделала выводы Харукава, проходя дальше в комнату. Деревянные доски пола издавали глухой звук от шагов девушки. Каэде растерянно стояла в проходе, не в силах зайти в центр. Смотря на сие великолепие, она представляла, как они будут с друзьями собираться здесь, забывая обо всех невзгодах, а она будет им играть на пианино. Ее внимание привлекла маленькая тумбочка возле прохода. Она была сделана из такого же светлого дерева, как и дверь со стеллажами и полочками. А на ней лежала пластиковая табличка. - Ты почти угадала, Маки-сан.- проговорила Каэде, читая надпись на белом прямоугольнике. Черным по белому было написано "Лаборатория абсолютной пианистки". А воспитательница уже во всю искала что-то между книгами и папками с партитурой. Ничего она не нашла, лишь изредко чихала от налетевшей пыли. Она даже заглянула под крышку фортепиано - ничего не было. - Похоже, здесь нет ничего, чтобы могло нам помочь. - вздохнула абсолютная, поправляя свои хвастики. - Ну, по крайней мере здесь нету ничего, чем можно было бы убить человека.- сделала умозаключение пианистка, горько вздыхая, и жестом руки, поманила подругу на выход, придерживая ей дверь. Девушки уже шли дальше по ещё одному длинному коридору, ища ещё какие-нибудь незнакомые им двери. Каэде запомнила свою лабораторию, и была точно уверена в том, что в ней будет много моментов, которые она будет трепетно хранить в своем сердце. Они точно с друзьями там будут сидеть вечерами. Она точно приведет туда Шуичи и сыграет для него... Сразу же полезли мысли: а что же там мальчики делают? Нашли они что-то интересное? Удалось ли им найти общий язык ради всеобщего важного дела? О чем они разговаривают вообще? Может они обсуждают что-то из своих общих интересов, парни же. А может они решили вспомнить недавнее дело, которое закончилось вроде как и удачно, но породило все-классную панику и ещё больше вопросов насчёт этого ужасного места. Или может они обсуждают их с Маки, какие они товарищи и личности... Признаться, Каэде было слегка непривычно ходить без Шуичи, не видеть его допытливых глаз. Не наблюдать, как рядом мелькает макушка в черной кепке, что-то выискивая. Но очень радовало, что теперь с ней есть ещё один, очень надёжный союзник и друг - Маки Харукава. Какой бы она не была холодной и отрешенной, но блондинка замечала, что абсолютная воспитательница проявляет знаки поддержки и беспокойства. Она молча слушает каждого, и может правильным словом хотя бы успокоить душу. И она, как серый кардинал, сидит и наблюдает за всеми, чтобы ничего не произошло и никто не пострадал. Пускай она бывает груба в своих действиях, но она вкладывает в свои поступки все эмоции и искренность, которую только может выражать сейчас. Вот и сейчас Маки шла рядом, тихо наблюдая за пианисткой, у которой слегка поник взгляд и прищурились глаза. Небольшая челка, состоящая из блондинистых волос, стала загораживать дорогу дальше. - Тебя что-то беспокоит.- тихо подытожила Харукава, уже смотрящая прямо. Каэде от неожиданности дернулась, устремляя свои фиолетовые глаза на воспитательницу. Ей очень хотелось с Маки поговорить, о чем-то душевном, наболевшем, но девушка не знала с чего начать. Стало неловко, особенно когда Акаматсу молчала, подбирая слова для вопроса. - Харукава-сан, ты никогда не чувствовала себя...одинокой среди людей? - Хм.- Маки продолжала идти, при этом задумываясь.- Наверно, постоянно такое чувствую. Даже среди детей я чувствую себя не в своей тарелке. - И как же ты с этим справляешься? - Я просто смирилась с этим одиночеством.- пожала плечами абсолютная. Ее красные глаза продолжали отливать металлом. - Пока ты сама не научишься принимать это одиночество, эту тишину вокруг, даже если много народа рядом, ты не сможешь с ней жить. Либо же ты просто прогнешься под общество, пытаясь влиться в эту толпу "мыльных" лиц. - Мыльных? - переспросила Каэде, не понимая смысл метафоры. - Эти лица "мыльные", ненужные, быстро-забывающиеся. И чем больше ты пытаешься им понравиться, тем быстрее ты к этому привязываешься. И потом от этого много боли и разочарования. Лучше не привязываться к людям вообще, иначе больнее их от себя отрывать.- проговорила Маки.- А это помеха на пути к спокойной жизни. - А сейчас, с нами, ты как себя чувствуешь? - ....- девушка долго молчала, раздумывая над грамотностью своих слов.- ...Мне комфортно.- вынесла вердикт она, смотря на Каэде спокойным взглядом. - Несмотря на мои слова ранее, с вами я чувствую комфорт. Ты - притягиваешь к себе, от тебя идёт какая-то особенная аура. Шуичи - ну...Он очень рассудительный и честный человек, такие заслуживают уважения. А Кайто...- девушка задумалась. А какую она может дать положительную характеристику Кайто Момота? -...он легкомысленный, но не глупый. И этим он вливается в коллектив. - Но я так поняла, вы с ним несильно ладите?...- спросила Акаматсу, аккуратно наклоняясь к лицу Маки. - Мы по разные стороны баррикад. Он сильно шумный, а для меня привычнее спокойствие. Я не думаю, что у нас получится поймать общую волну. - сказала Маки, поворачиваясь к собеседнице. Но та лишь мило, по-дружески улыбалась. Каэде думала над тем, что постепенно, но они втроем растопят сердце бронированной Маки, и она обязательно станет доверять им больше. И тем более, они поладят с Момота. Что-то подсказывало пианистке, что светила Звезд, все же, при своем легкомыслии, найдет ключик к расположению Харукавы. В ответ Маки не улыбнулась, не засмеялась, лишь смотрела своими гранатовыми глазками на собеседницу. Но что-то в этом взгляде изменилось. Он стал мягче, расположенным к разговорам, более интересующимся, и немного, но открытым. Не полностью, но Маки показывала свое положительное отношение в сторону ребят, хоть и получалось так, как она умела. В сердце потихоньку грелась маленькая искорка, которая заставляла смягчить свой выработанный характер по отношению к ребятам. Стоило задуматься над этим. И какие бы секрету в шкафу Харукава не прятала, Каэде подождёт. Она будет общаться с Маки, чтобы та ей доверяла и дружила с ней. Пусть лучше сама расскажет о своих запрятанные скелетах. И они с Шуичи и Кайто покажут, как же прекрасны отношения между людьми. Уже находя новую комнату, девочки не стесняясь, попыталась дёрнуть ручку. Но дверь не поддалась. - Не поняла...- Каэде из-за всех сил начала дёргать за ручку двери, но та так и оставалась закрытой. От негодования хотелось лопнуть. - Дай-ка я попробую. - холодно произнесла Маки, и развернувшись к ней лицом, Каэде опешила. Харукава резко сделала непонятный для пианистки прыжок, перекручиваясь всем корпусом в воздухе. Правая нога завертелась, словно волчок, и уже резким толчком вылетела вперёд, словно пружина в механизме. И лишь перед тем, как от босоножка Маки что-то отлетело, Акаматсу в шоке смотрела на этот удар и услышала краем уха писклявое "Не надо!" Харукава была слегка раздосадованная, но больше не тем, что дверь продолжала стоять закрытой или кто-то вообще увидел сея действо, а из-за подобной ее выходке. Воспитательница посмотрела на героя, который своим вмешательством спас дверь от неприятной стычки с ногой абсолютной. Маленькая розовая моно-мишки лежала у стены, держась за ушибленное ухо. Она тихо всхлипывала, потирая ушибленные места второй лапкой. Честно, в этот момент стало жалко эту хоть и противную, но невиновную ни в чем Монофани. - В-вы что делаете?! Это же имущества ш-школы! - пыталась повысить голос она, охая от боли в ухе. - Дверь не открывалась...- еле произнесла Каэде, подходя к мишке. Та смотрела на нее с болью и печалью. - Она и не откроется.- проговорила игрушка, смотря на пианистку стеклянными глазами. - К ручкам лабораторий приделан сканер отпечатков, которые загружены в систему школы, и в комнату могут зайти только обладатели лаборатории и те, кого туда пускают...Ай..- Монофани поморщилась и скривилась от того, что пианистка начала трогать ее ухо. Как оказалось, оно оторвалось, а из дыры торчал синтепон. - Какой ужас...Тебе нужна помощь? - осторожно спросила абсолютная, смотря на оторванное розовое медвежье ухо. - Папочка починит. Да и все это из-за вас! - расстроилась ещё больше Монофани, забирая свой орган и уходя по коридору. Девочки переглянулись, думая об бедной мишке, ни в чем невиноватой в этой непредсказуемой ситуации. В конце ее окликнула Маки. - Мне неловко за это...недоразумение. Я не знала об отпечатках. Монофани стушевались у лестницы, собирая слова в кучу. Постояв так, она все же обернулась на девочек. - Спасибо...Это лаборатория Абсолютной горничной. - и кряхтя от саднившей головы и досады, розовенькая Мишутка шла вниз по лестнице. Каэде с Маки смотрели друг на друга, не в силах что-то сказать. Первая чувствовала большую неловкость и нервозность. Её слегка напугал этот прием со стороны подруги, которого она вовсе не ожидала. В голове сформировался неприятный диссонанс: спокойная Маки и эта боевая вертушка. Да и откуда абсолютный воспитатель знает боевые приемы... -...Предлагаю спускаться вниз, на улицу, нас мальчики заждались. - проснулась вдруг Маки, быстро беря под локоть блондинку двумя руками. Акаматсу уже не обращала внимания, как ее одноклассница чуть ли не тащила блондинку по лестнице, как они вышли со школы, и как нашли ту самую скамейку, которая располагалась под деревом. Красно-оранжевые листья клена с тихими дуновениями ветра кружились вокруг скамейки, словно в вальсе. И после тихо опускались на пожелтевшую траву. Каждое дерево покрывалось красивыми осенними красками, напоминая праздничный карнавал. Зато небо выделялось на фоне багряной агонии своей синевой. На этой прекрасной лазури располагалось жёлтое приветливое солнце, дарящее свои тепленькие лучи. Но прохладный ветерок лёгкой пленкой пролетал по коже, оставляя мурашки холода, а волосы развевал в лёгком беспорядке девушек. Маки вела подругу за руку к этой скамейке, держа в руках две куртки. Она уцепила их прямо перед выходом на новом крючке, недавно установленном прямо у главного входа. Красная ветровка быстро застегнулась на воспитателе, и она отдала бледно-розовую куртку своей спутнице в руки. Каэде так и не проронила ни слова. Харукаве было ужасно неудобно. Из-за одной попытки помочь и быстро справится с делом, она совершенно забыла, что надо держать себя в руках. Но она это сделала не со зла, из неожиданных и добрых побуждений помочь другу, так ведь?... В любом случае, Маки в другой раз хоть и будет проявляться как дружелюбная личность, но больше она не даст этим эмоциям высадится наружу. Не после того, как у неё вроде появились, в некотором роде, приятели. От этого внутри скребла одна маленькая надоедливая кошка, не дававшая покоя истерзанной душе абсолютной. - Извини меня за эту глупость. Больше такого не повторится.- проговорила машинально абсолютная, устремляя свои глаза куда-то в землю. На плечо резко легла небольшая ладонь. Харукава даже не стала оборачиваться, подсознательно зная, что это - Каэде Акаматсу. Только она, абсолютная пианистка, могла после, можно подумать, самых идиотских поступков, утешать и вселять уверенность даже в самых конченных людей. Только она могла так искренне и снисходительно улыбаться своим друзьям. И только она среди всех была готова нести ношу всех грехов этого местах, даже если их совершили другие. Каэде же, уже одной ручкой застегивала свою куртку. Становилось теплее. И вот взгляд лиловых глаз упал на двух парней вдалеке, идущих им на встречу. Две фигуры в пальто о чем-то оживлённо болтали, одна, что повыше, улыбалась своей лучезарной улыбкой во все 32 зуба. Другой же человек с синей шевелюрой и снисходительной ухмылкой шел рядом, слушая очередную легенду о ещё одном созвездии. Это и правда было интересно. И вот, завидев девчонок, оба дружелюбно помахали руками, стоя ещё на ступеньках школы. На душе и вовсе расцвела целая поляна из цветов у юной девушки. Она не могла нарадоваться, что их маленькая компания, такая разная и неординарная, все больше и больше сплачалась. Рядом сидела ее подруга, закрыв глаза и поджав губы под себя. И все же она хорошая... Со своими причудами, но хорошая. И эти причуды ей не мешают быть одним из приближенных лиц абсолютной пианистки, детектива и астронавта. А уже какие терзания ее беспокоят в ее же голове, она сама захочет и сама расскажет, а может даже и покажет. Нужно только бесценное время...