Ты странная.

Запах больницы жёстко ударяет ему в ноздри. Он лежит в палате, а на нём больничная рубаха и штаны. Он только-только начинает приходить в себя, пытаясь вспомнить, кто он, где он, что он, как он и что было в последний раз. Едва придя в себя он слышит её голос. Он считает, что это просто какая-то галлюцинация, а он ещё спит. Да, всё верно, она бы тут никогда не появилась. Да и он всё ещё с закрытыми глазами. Вывод: он определённо спит. А может даже умер во сне, а сейчас лежит в гробу. Но по мере прихода в себя Ксавье готов был сделать ставку на миллион, что её голос становился всё отчётливее. А ещё он мог поклясться, что почти сразу почувствовал, как кто-то сжимает его руку.

...Да нет, это точно не Уэнсдей. Она просто застряла у меня в голове, а за руку держит... Ну, может папа, может эта назойливая Бьянка. Но точно не Уэнсдей, она прикосновений на дух не переносит...

Но это прикосновение не похоже ни на Бьянку, ни на отца, ни на кого другого. Оно особенное. Он решается открыть глаза, однако сначала не видит абсолютно ничего, кроме чёрного пятна спереди, взгляд затуманен. Рука сама собой сжимается, сжимая руку, в которой лежала рука Ксавье. Наконец он начинает различать цвета и видит сидящий перед ним силуэт.

...Мать вашу, что происходит?... Блять, это Уэнсдей?!...

Он не верил. Он просто не верил, что это она. А даже если и она, руку по-любому сжимает кто-то другой. Но нет, Ксавье был застигнут врасплох увидев, как Уэнсдей держит его за руку. А потом он узнаёт, что месяц был в коме. Странно, ему казалось, что с момента нападения Хайда не прошло и суток, но прошёл месяц. Уэнсдей права, он должен радоваться своему пробуждению, ведь многие люди десятилетиями лежат в коме, и Ксавье радуется. Он делает очередную попытку её поцеловать. Словно он — марионетка, и кто-то дёргает за ниточки. И этот «кто-то» — не Уэнсдей. Но она вновь ему говорит, что он ошибается. И после всего он почти готов ей поверить, но искренне верит, что она опомнится. Ему кажется, что он ей не безразличен. Она даже вызвала ему скорую, когда он умирал. Он считает, что он вовсе не ошибся. Он даже заслонила его собой о стрелы, чёрт возьми. Ну, это явно что-то значит. Ему хочется в мастерскую. Та картина из видения почти дописана, осталось совсем немного. Он работает акрилом, а он быстро высыхает. Шикарно. То видение не давало ему покоя в коме, Уэнсдей, заключённая в его объятиях в его же мастерской, никак не хотела его отпускать. Она постоянно представала перед его глазами. Она и он сам. Этот поцелуй на картине выглядел просто шедеврально, но в нём не было и доли реализма. Мечтать в какой-то степени плохо, ведь позже ты просто возвращаешься в Реальность, и просто с тоской вспоминаешь мечты.

***

— Очевидно, ты ей небезразличен. — сказала Энид, бросив короткий взгляд на ожидающую Уэнсдей. Парень только пожал плечами. Это вроде как звучало действительно очевидно, но ему верилось слабо. — Нет. Я серьёзно. — продолжала Энид. — Она на протяжении месяца каждый день приходила к тебе, больше часа сидела на твоей кровати возле тебя, она даже стала какой-то более тоскливой. — Куда ей быть более тоскливой? — прикололся Ксавье. После сказанного у него начало стремительно повышаться хорошее настроение. — Шутки шутками, а я правду говорю. — заметила Энид с улыбкой. — Я считаю, что у тебя есть все шансы. Ксавье не ответил. — Ладно, мне пора в Невермор. Сейчас позову Уэнсдей. Поправляйся, Ксавье. — Спасибо, пока, Энид. — отозвался Ксавье и уткнулся носом в колени. Через несколько секунд в дверном проходе появилась Уэнсдей. Рна посмотрела на Ксавье, который перевёл на неё свой слезливый взгляд. Она села рядом. —О чём говорили? — поинтересовалась Уэнсдей. — Ты правда приходила сюда каждый день на протяжении всего месяца? — спросил Ксавье и выровнял спину, словно игнорируя вопрос Уэнсдей. Уэнсдей помолчала и кивнула. Теперь понятно, Энид пришла, чтобы растрепаться Ксавье обо всём. — Знаешь... Приятно. Спасибо. — улыбнулся Ксавье. Уэнсдей встала и поспешно, но аккуратно сказала: — Мне пора. Хорошо, что ты очнулся сегодня. Отец меня забирает на неделю. — нотка горечи пронеслась в этом холодном голосе. — Выздоравливай Ксавье. Она уже хотела удалиться, но парень потянулся и схватил её за руку. Уэнсдей обернулась с вопросительным взглядом. — Прости. Я просто хотел сказать... Возвращайся поскорее. — кивнул Ксавье. — Обязательно. Пока, Ксавье. — ответила Уэнсдей и, вынув свою руку из руки Ксавье, удалилась. Вообще-то он собирался сказать ей, что любит её, но подумал, что она бросит на него разъярённый взгляд и уйдёт навсегда. Она не неженка.

***

Прошло больше недели. Ксавье уже выписали из больницы и вот: он стоял в своей любимой мастерской и заканчивал картину. Он писал Уэнсдей, она иногда ему отвечала. Ей пришлось задержаться по каким-то обстоятельствам. Конечно, Ксавье расстроился, но поделать с этим ничего не мог. Он надел широкий капюшон, а в руках была деревянная палитра. Кисть скользила по холсту. Ксавье даже уже не особо замечал окружения, только картину. Разум Ксавье был почти отключён. Вернуться в Реальность его заставила открывающаяся дверь. Ксавье повернул голову и увидел стоящую в мастерской Уэнсдей. Глаза Ксавье расширились, а на лице появилась невольная улыбка. — Уэнсдей? Ты уже вернулась? — Как видишь. — со спокойным лицом сказала Уэнсдей, а уголки губ были приподняты. — Но... Ты сказала, что задержишься. — удивлённо сказал Ксавье и только спохватился, что не накрыл картину. Он быстро потянулся к тряпке и накинул её на мольберт, предварительно бросив взгляд на нарисованную Уэнсдей. — Если мешаю, могу уйти. — ответила Уэнсдей. — Нет! — Ксавье запротестовал. — Я не это имел ввиду. Я просто не ожидал тебя увидеть здесь. — Тебя выписали из больницы? — заметила Уэнсдей. — Да. — развёл руками Ксавье. — Спина сильно болит? — спросила Уэнсдей и подошла ближе к Ксавье. — Сейчас нет. Иногда бывает. — ответил художник и пошатнулся. — Спасибо, что спас. — с чувством неловкости поблагодарила Уэнсдей и подошла ещё ближе к Ксавье. Тот стоял в капюшоне, потому что не захотел приглаживать свои растрёпанные волосы. Он стоял и смотрел на Уэнсдей, словно чего-то выжидал. Уэнсдей подошла к Ксавье настолько близко, что дистанция между ними была не больше метра. Ксавье стоял, держа в руках палитру и кисточку, и наклонил голову вправо. Уэнсдей на мгновение потупила взгляд в пол и снова посмотрела в зелёные глаза Ксавье. Он молчал, но не понимал, что ей нужно. Уэнсдей задержалась на секунду, а потом внезапно обхватила руками шею Ксавье и прикоснулась своими губами к его губам. Ксавье резко сделал глубокий вдох, а капюшон слетел, из-за чего растрёпанные волосы разлетелись в разные стороны. Кисточка и палитра выпали из рук и упали на пол, что теперь был перемазан фиолетовой краской.

... ЧТО ТУТ ЧЁРТ ВОЗЬМИ ПРОИСХОДИТ... ...УЭНСДЕЙ?!...

В голове была просто анархия. Ксавье просто не понимал, что происходит и пытался взять себя в руки. Осознание ударило в голову внезапно, как удар электричеством и Ксавье наконец положил руки на шею Уэнсдей, отвечая на неожиданный поцелуй. Его даже не беспокоило, что скорее всего потом он будет часами оттирать размазавшийся по полу акрил. Его даже не волновало, что где-то поблизости Хайд. Ксавье был готов взять удар на себя, готов снова защитить Уэнсдей, даже если ради этого его проткнут насквозь, даже если он снова пролежит в коме целый месяц, Уэнсдей нужна Ксавье. А ради неё он готов на абсолютно всё. Он так долго хотел это сделать, он так хотел её поцелуя, и благодарил Всевышнего за подаренную ему настойчивость. Он даже не манипулировал ею, как Тайлер, нет. Она сама в него влюбилась. Сама. Уэнсдей немного отстранилась от Ксавье и посмотрела в его ошарашенные глаза. На лице появилась тёплая улыбка, которая была для Ксавье. У него и так были большие глаза, но сейчас они были в два раза больше. Ксавье поверить не мог в свою удачу, он не мог поверить в то, что Уэнсдей, видимо, влюбилась. Ещё и в него. Они обменивались взглядами всего несколько минут, а казалось, вечность прошла, прежде чем Уэнсдей внезапно подняла голову вверх и, полностью обездвиженная, начала падать. Ксавье вовремя успел её поймать, присев на корточки с обеспокоенным лицом, выражение которого сразу сменилось на спокойное, ведь Ксавье вспомнил, что у Уэнсдей так проявляются видения.

***

Она шла по лесу рука об руку с ним. И он улыбался. И это была не какая-то злобная ухмылка злодея, нет. Он ей искренне улыбался. Его пушистые волосы были собраны в аккуратный пучок, а у неё — впервые были распущены. Не две косы, как всегда. Специально для него она распустила свои длинные чёрные, словно уголь волосы. Она тоже ему улыбалась. Это была неширокая, еле заметная улыбка, но он ощущал её тепло на себе, настолько он её любил. А свежий воздух леса ударял в ноздри и заполнял лёгкие, опавшая листва приятно шуршала под ногами. И Ксавье держал Уэнсдей за руку, готовый подарить ей весь мир.

***

Уэнсдей очнулась и посмотрела на Ксавье, склонившегося над ней. — Ты в порядке? — удостоверился Ксавье. — Д-да. — заикнулась Уэнсдей и моргнула. — Что видела? — полюбопытствовал Ксавье с улыбкой. — Ничего плохого. — ответила Уэнсдей и тут же добавила, — Странно. — А что странного? — Обычно меня преследовали видения только с плохими событиями. — задумчиво ответила Уэнсдей. Ксавье только усмехнулся и поднял Уэнсдей на ноги. — Ты просто начинаешь видеть мир в красках. — с улыбкой сказал Ксавье. — И это замечательно. — Кстати. — серьёзно сказала Уэнсдей и скрестила руки на груди. — Что ты со мной сделал? Ты колдуешь? — Что я с тобой сделал? — непонимающе спросил Ксавье. — Это из-за тебя у меня появились эмоции. Ксавье помолчал и только усмехнулся. — Давай вернёмся к этому разговору позже? — Почему? — возмутилась Уэнсдей. — Потому что он не имеет смысла. — ехидно сказал Ксавье.