Вопросы чувственности

Когда на деревьях проклевываются первые почки, Наталья обычно оживляется. Сен-Жермен давно заметил этот её круглогодичный цикл. Первый снегопад завораживает её изнутри, молодые почки пробуждают, солнечные капли сияют в глазах, а старые листья опадают, обнажая старые шрамы. Граф любит её. Любую. И никогда не задавал дурацких вопросов в духе: «Почему ты плачешь, душа моя?» Зачем рвать самому дорогому человеку сердце. Можно же спросить по-другому, чтобы стать причиной радости, а не слёз. — Почему ты улыбаешься, Натали? Голубое платье так хорошо подчёркивает её фигуру. А чёрные волосы, вопреки обыкновенному, не кажутся строгими, а скорее уместны. — Солнце вышло, граф. И лёд на реке тронулся. Пойдём на неделе пускать бумажных птичек? Это он научил графиню складывать журавлей из бумаги и пускать их по маленькой речке, что протекала рядом с их поместьем. Как задорно она смеялась тем днём. И как нежна была ночью, шепча благодарности не только искусанными губами, но и всем телом. Это не то, за что следует благодарить. Но у Натали душа — перепаханное поле, ей будто хорошее отношение не знакомо. Все всегда что-то знали, что-то хотели, что-то желали. Только тот мальчишка, кажется, был с ней ласков. Но недостоин. Какая ирония. Натали призналась, что весной он хотел называться её мужем. Ей даже капельку его жаль, теми остатками души, которые ещё могут чувствовать. Натали изнутри замерзает, и Сен-Жермену иногда кажется, что он не сможет её согреть, что в этот раз она обернётся ледяной статуей. Но всякий раз приходит весна, и с первыми почками Натали оживает. Бегает за белым журавлем, злорадствует над тающим снегом, пачкает дорогие сапоги в грязи. К первым цветами она почти та же Наталья Чарская, которую встретил граф Сен-Жермен на приёме у маркизы Дрюфе. Только волосы тёмные, а из глаз искры. Только спина чуть расслаблена и шаг более лёгок. Только влюблена она и так доверчива, так ласкова и нежна. Сен-Жермен это доверие не предаст, он пропускает сквозь пальцы мягкие пряди и целует пухлые губы. Внутри Натальи цветёт маленькая весна, и граф сделает что угодно, лишь бы сберечь хрупкие цветы болезненной души. Ведь Сен-Жермен её любил. Любую. А когда любят, то поджигают себя, чтобы стать для другого костром. Когда любят, не стреляют из-за тьмы в душе возлюбленной, не поджимают малодушно губы, не спускают на самотёк трагедии. Когда любят, не задают глупых вопросов. Зачем рвать любимому человеку сердце. Если можно стать причиной радости, а не слёз. Если можно разделить маленькую весну, дарующую надежду. Весну любви.