На заре

Акааши впервые не мог уснуть в тренировочном лагере. В последние дни мысли становились чересчур громкими, они заглушали даже желание поспать. Парень конкретно успел помучать самого себя переживаниями. Кейджи никогда по-настоящему не злился на Бокуто, на его порой очень странные выходки. Но Акааши и представить не мог, что капитан Фукурудани способен бесить его, при этом ничего не делая. Этот храп невыносим. Акааши не выдержал и решил уйти как можно дальше. Ноги тут же заболели от усталости из-за ежедневных тренировок, парень зевнул. Всё это было иллюзией. Кейджи прекрасно понимал, что не уснёт. Тревожность колотила его по груди и противно расползалась по всему телу. Он глубоко вздохнул. Сеттер Фукуродани знал, куда ему сейчас стоит идти. Парень откладывал этот разговор в течение многих дней, недель, а может и пару месяцев. Хватит уже убегать. Кенма сидел около входа в спортзал, на холодных ступеньках. Там же, где и всегда. Козуме не нравилось играть без звука, а мешать другим спать не хотелось. Позже Акааши выяснил, что это ложь, а сеттер Некомы просто не хочет попадаться Куроо на глаза. Тот бы сразу забрал его приставку. Услышав шаги, Кенма насторожился. Но, увидев Кейджи, заметно расслабился. — Тебе не холодно? — Я тут не несколько часов сижу, в отличие от тебя, — Акааши присел рядом и посмотрел в чужой экран, — это «To the moon»? Когда я предложил тебе собраться и поиграть, ты мне ответил, что уже играл в неё. Поняв, что попался, Козуме выключил гаджет. Он убрал устройство и руки в карман. — Я соврал. Акааши провёл ладонью по лицу. Он не злился, ибо понимал, что сам виноват, но просто…раньше Кенма бы никогда так не сделал. — Почему? Кенма как будто знал, что Акааши сегодня придёт, и они наконец поговорят. Только вот: чем всё закончится? Правда, приправленная озлоблённостью, так и крутилась на языке. Но раз Кейджи готов открыться, то и он. — Потому что я устал от тебя.

***

Акааши всегда стремился делать всё правильно. Ошибки приводили его в ужас. С волейболом было попроще, со временем понимаешь: чтобы сделать навороченный пас атакующему, придётся пройти через ряд ошибок. Как жаль, что волейбол для Акааши заканчивался в спортивном зале и никак не распространялся на его повседневную жизнь. Потому что за кривой пас ты извиняешься перед товарищами, а за плохую оценку перед кем извиняться? Даже если говорить не про рутину: у кого просить прощение за чувство одиночества? Перед собой? Жалеть себя? Нет. Поэтому Акааши старался уследить за всем, куда падал его взор. Не допустить опоздания на урок, не допустить грубого отношения в сторону других, не допустить падения настроения Бокуто. Насчёт последнего иронично выходит: волейбол не просачивался в обычную жизнь Кейджи, но обычная жизнь Кейджи, его привычки, часто пересекались с волейболом. Помимо наблюдения за асом Фукуродани, ярчайший пример смеси из волейбола и повседневности — Кенма. Козуме большую часть первого года старшей школы казался Акааши странным, не от мира сего. Он не мог понять, как Кенма стал «мозгом Некомы», говоря во время матча максимум пятнадцать слов. Ещё одной странностью было, что его сокомандники продолжали разговаривать с ним, шутить, не получая в ответ ничего, кроме однообразного движения бровями. Однажды во время тренировочного лагеря, Бокуто больно пихнул сонного Акааши в бок. — Ты должен потрындеть с Козуме! Кейджи и не понял, как повторил тот самый жест бровью. — Ага! Вот с ним! Котаро был для понимания Акааши самой настоящей загадкой. Самым необычным человеком на свете. Сочетание искренности души, несомненного таланта и легкомысленности с эмоциональной нестабильностью. Хоть это и было проблематично, но вызывало неподдельный интерес. Те способы, которыми он мыслит, будоражили Акааши. Проще говоря, если Бокуто считает, что Кейджи гадо поговорить с Кенмой, то стоит попробовать, ради науки точно. И Акааши понял кое-что важное. Кейджи практически сразу пошёл в чужую комнату, и войдя, тут же приземлился рядом с пятым номером Некомы. Акааши был необычайно воодушевлён, Бокуто своими рассказами о Козуме раззадорил его. Кейджи даже пару раз улыбнулся и уж слишком энергично кивал на слова собеседника. Козуме продолжал вести себя странно: говорил чересчур тихо, его взгляд был прикован в пол. Было видно, что такая заинтересованность в нём сначала со стороны Бокуто, а потом со стороны Акааши пугала сеттера. — Так зачем ты пришёл? Кейджи осознал, что он такой же странный. Вице-капитан пришёл сюда, просто потому что Котаро посчитал это задорным. Разве это адекватно? Акааши понял, что это было очень грубо и неуважительно по отношению к и без того зажатому Кенме, поэтому побыстрее закончил этот короткий невнятный диалог и с позором ушёл. — Это было очень глупо, — закончил Акааши свой рассказ. Спустя пару месяцев Куроо и Бокуто внезапно организовали прогулку на четверых. Они пытались и до этого, но Козуме всё время находил новые оправдания, чтобы не приходить. Кейджи нервничал, считая, что именно из-за него Кенма не хочет приходить, так как чувствует себя дискомфортно рядом с Кейджи. Как только у сеттера Некомы закончились отговорки, а Куроо и Бокуто ушли вперёд, Акааши тут же извинился. Реакция собеседника удивила Кейджи: это был совершенно другой жест бровями. Он нелепо моргнул. — Я вообще забыл об этом… — подул прохладный ветер, поэтому геймер спрятал руки в карман, — я просто растерялся от внезапного появления Бокуто-сана в нашей комнате. Он сказал, что мы с тобой должны пообщаться поближе. Я думал, ты не придёшь, так как было поздно. Акааши нервно закусил губу. Что бы он ещё раз попался на это чувство азарта и вообще- — Но это было не глупо. Просто забавно. Я представлял тебя обычным парнем. Прости, даже занудой. А ты оказался чудаковатым. У вас все в Фукуродани такие, получается? Кейджи впервые встретился с Кенмой взглядами. Лицо сеттера Некомы было спокойно, даже равнодушно, но сейчас Кейджи с точностью мог сказать, что это такая «улыбка». — Так мы оба странные. Но по-своему. — Чего? Всю жизнь Акааши черпал жизненный опыт после долгой рефлексии в одиночестве, но вдруг Кенма, сам того не понимая, принял в этом участие. Кейджи совсем себя не знает. Эта тревожная мысль легла тонким слоем на всю его жизнь, но Акааши решился заняться своим новым «открытием» — Козуме. Кто бы мог подумать, что пятый номер Фукуродани может быть таким инициативным в общении? Не переживая о последствиях, Акааши мог подойти к новому приятелю в реальной жизни и попросить поиграть сегодня по сети. Сперва Кенма неловко чесал затылок и оглядывался по сторонам, но соглашался. Потом парень стал поувереннее, и Кейджи был удостоен долгому зрительному контакту с сеттером Некомы. Акааши пошёл дальше и пригласил Кенму поиграть с ним в аркадные автоматы. Потом перекусить в кафе. Акааши несло, впервые он почувствовал себя «без тормозов». Без оков собственных предубеждений. Козуме помогал ему видеть в разы шире, хоть и совсем нечётко. Однажды Кейджи в лицо попал мяч, и он увидел, как Кенма сначала широко распахнул глаза, а затем его брови нахмурились, и он сказал довольно чётко и внятно своему сокоманднику быть аккуратнее. А спустя ещё пару мгновений сеттер Некомы посмотрел на друга обеспокоенно. Осознание, что Козуме позволил себе проявить столько эмоций за пятнадцать секунд рядом с Акааши, открыло новое чувство. Вице-капитан Фукуродани понял, что влюбился. И вот тут Кейджи решил «притормозить». Он понял, что стоит оступиться, ведь дальше была точка невозрата: неосторожный шаг, и парень мог лишиться всего. Но страшнее была вероятность, что из-за него Кенма потеряет своё. Теперь стоит подумать, как действовать впредь, чтобы не навредить- Козуме абсолютно всё равно. Когда Акааши принял решение дистанцироваться от сеттера Некомы, тот написал с внезапным предложением поиграть у него дома. Чтобы Козуме сам решился организовать их встречу — такого ещё не было, поэтому Кейджи снова поддался соблазну. Ничему не учится. Акааши старался вести себя как обычно, то есть, обычно-обычно, как он вёл себя до их нормального знакомства, чем, кажется, озадачил и немного расстроил Кенму. Насчёт последнего парень не уверен, лишь судил по тому, насколько рассеянной стала игра друга. Ладно, наверное, стоило сказать это сразу при встрече: — Тебе очень идёт новый цвет волос. Кейджи боковым зрением увидел, как пальцы Козуме перестали двигаться на какое-то время. Поэтому Акааши сосредоточился на игре, но следующие события не дают ему этого сделать: Кенма вдруг пододвигается чересчур близко, соприкасаясь с Акааши плечами. Сеттер Фукуродани не успевает и обдумать это, как лицо друга появляется прямо перед ним, затем он прислонился к своему гостю вплотную и накрыл губы Кейджи своими. Об опыте Акааши не стоит и упоминать, его не было. Внезапная новизна пробудила в нём ещё больше эмоций, чем он испытывал до этого. Парень чувствовал, как они выходили из него паром через уши. Таков Кенма. Он всегда преподносит ему что-то новое, расширяет горизонты. Пора бы привыкнуть. Кейджи неловко отвечает, давая Козуме понять, что он не против происходящего. Привыкнув, парень интенсивнее отвечает на поцелуй, а сеттер Некомы в долгу не остаётся. На фоне заиграла грустная мелодия из игры. Они потерпели поражение. Акааши стало тяжело сосредоточиться на чём-нибудь другом после начала их отношений с Кенмой. Нужно было написать «Доброе утро», сделать это правильно и непринуждённо, пожелать удачи на тесте, предложить прогуляться в нужный день, предложить правильное времяпрепровождение. Ошибок допускать нельзя. Это не привязанность, он испытывал искреннюю любовь, но он не хотел подводить Кенму, не хочет терять с ним связь, которую они установили. — Мне нужно зайти к Бокуто-сану, чтобы подбодрить перед завтрашним тестом. Если он завтра провалится, его сестра будет смеяться над ним около полутора дней. Затем на тренировке Бокуто-сан будет про это думать и сделает много ошибок. Тогда на матче через пять дней мы его потеряем. Кейджи никогда об этом вслух не говорил, но решил, что с Кенмой можно поделиться, наверняка тот бы промолчал или даже хмыкнул. — Тебе не кажется, что это чересчур? — Что? Козуме прищурился, глядя на Акааши так, будто впервые видел. Нет. Всё-таки не стоило. — Я про… — Ты прав. Будь что будет, — Акааши съёжился и убрал руки в карман. Сеттер Некомы какое-то время продолжал смотреть на то, как его возлюбленный закусио губу и отвернул голову. Но всё-таки парень промолчал. И правда, почему Кейджи так завёлся из-за обычного матча? Наверное, со стороны это выглядит жутко, пугает нормальных людей. И Кенму тоже. Козуме снова расширил его кругозор, но на этот раз Акааши не испытывал никакого восторга. Вроде как всё правильно, но почему перед глазами мелькает то прищуренное выражение лица сеттера Некомы? Это было не простое совпадение. Кенма выражал не так много эмоций, поэтому они имели большое значение. И сейчас и далее в их отношениях: например, когда Акааши пытался узнать, в какое всё-таки кафе им сходить: ближнее к месту их встречи или подальше, но с лучшими отзывами. В конце концов, Козуме раздражённо повёл плечами и бросил: «Не знаю». А тот случай, когда они попали под дождь и Кенма заболел? Акааши заказал ему еды, лекарства, но прийти сам не мог, за что сердце раздирало от чувства вины, ибо из-за него Козуме и разболелся. Кенма какое-то время отвечал на извинения Кейджи, что всё в порядке, но потом резко вышел из сети и не отвечал несколько часов. Вернувшись, Козуме сказал, что спал, но Акааши видел его онлайн в дискорде. Парень понимал, что совершал ошибку за ошибкой. Всё было не так, любые его действия лишь отталкивали Кенму, и никакие слова не могли это загладить. Кейджи никак не мог подобрать их правильно, и Козуме просто оставлял своего возлюбленного в мессенджере одного. Не слишком ли Акааши наседает? Не попекает? Они точно пара, а не мама-сын? Слишком много слащавости. При следующем свидании Кейджи старался молчать. Кенма пытался разговорить возлюбленного, но это выглядело неумело. Поэтому парень просто спросил: — Я сделал что-то не так? Класс, Акааши, ты ещё заставил его чувствовать себя виноватым. Чем дальше в лес, тем больше дров, м? Сеттер Фукуродани нервно перебирал замок своей куртки и без конца тараторил, что у него просто день не задался, а Кенма тут ни при чём, и вообще, это он тут самый плохой, раз не смог настроиться перед свиданием. Козуме грустно опустил взгляд в землю и чуть не упал, запнувшись об собственный ботинок. Парень еле слышно пробормотал: «Зачем я вообще это спросил?». Акааши чувствовал себя в тупике. А взаперти он себя ощутил, когда Кенма проиграл ему в видеоигре и цокнул, закатив глаза. Кейджи аккуратно попросил прощение. На другом конце провода повисла тишина, а затем Козуме положил трубку. «извини, свет вырубило» — написал он спустя несколько часов. Акааши так боялся, боялся ответить неправильно и сделать всё ещё хуже. Его возлюбленный не сердился, всё это лишь надумывание, но как будто любой ответ, любое действие сеттера Фукуродани сейчас привело бы к многочасовому молчанию. Встретившись в тренировочном лагере, они…даже не поздоровались друг с другом.

***

— И я врал насчёт многих вещей, — Козуме вынул руки из карманов, чтобы обнять свои колени, — когда я болел, то не писал тебе, не потому что спал. Я играл. И когда «свет вырубило», на самом деле залипал в оффлайн. Акааши попытался ответить, но не смог. Что сказать? Кейджи заслужил. Все его ошибки в отношениях к этому и вели. Он удивлён, что Кенма сейчас с ним вообще разговаривает. — Ничего не скажешь? — на удивление голос сеттера Некомы стал звучат строже, — ты правда так зациклен на самом себе? По телу Акааши пробежали мурашки. Нет…нет, он не зациклен на себе, как Козуме вообще может так говорить? — Но всё, что я делал…я делал, чтобы тебе было уютно. Прости. — Я имел в виду, что ты слишком сосредоточен на том, как ты ведёшь себя в наших отношениях. Тебе показалось, что я назвал тебя эгоистом, но при этом ты попросил у меня прощения, когда, образно говоря, стоило заехать по челюсти? Мы с тобой знакомы достаточно. Несмотря на это, я не до конца тебя понимаю. Как и ты меня. Нелепые ситуации — это нормально. Их стоит обговаривать, а не искать виноватых там, где их нет. Ты же предпочёл решить за меня, что я думаю, наверняка принял за правду не самый приятный вариант, и молча его проглатываешь. Правда била по барабанным перепонкам, вгоняя Акааши в краску. Действительно, Кейджи видел новое всякий раз, когда Кенма не просто был рядом, но и разговаривал с ним. Они создавали положительные воспоминания вместе. Но сеттер Фукуродани слишком много взял на себя. — Раньше мне всё удавалось держать под контролем. Но с тех пор, как мы начали встречаться, я понял, что многие вещи мне не подвластны. Я не могу контролировать тебя, твою реакцию или настроение. С Бокуто-саном абсолютно другая ситуация. Парень взял на себя ответственность за двоих, не давая возлюбленному поучаствовать в совместном развитии отношений. «А один я никогда не смогу развить их». — Ты давал мне выбрать место для свиданий и встреч, но ожидал, что я буду вести себя так, как ты предполагаешь. Верно, я не Бокуто-сан. Потому что это не волейбол. Как бы печально это ни было, в реальной жизни никто не способен контролировать других людей. — Можно предъявить тебе кое-что? — Прошу, я только этого и жду. Акааши позволил себе скривиться. Кенма умудряется острить в такой ситуации? — Ты ведь тоже не хотел ничего обговаривать. Вместо того, чтобы высказать мне, что я заставляю тебя чувствовать дискомфорт, ты старался побыстрее уйти домой или выйти из сети. И как тут не додумывать? Козуме положил свою голову на чужое плечо. Он смотрел на сухие руки Кейджи, которые тот сжимал до покраснения. Оба мёрзли очень легко, но Кенма предпочитал игнорировать, в то время как Акааши старался спасти положение. Часто тупыми способами. — Ты прав. Я поступил ужасно. Знал о твоей привычке накручивать себя, но всё равно оставлял тебя, надеясь, что ты справишься со своей проблемой сам. Для меня отношения тоже в новинку. И я тоже боюсь ранить тебя. А по итогу… — …мы оба облажались, — Кейджи улыбнулся, хотя сеттер Некомы этого не видел. Наконец-то спустя столько времени они вновь поняли друг друга. Теперь и Акааши смог разглядеть озябшие пальцы возлюбленного. Тот и не пытался согреться. Первые лучи солнца с каждой минутой освещали взор всё лучше. Вот и новый день. — С каких пор вы играете в тайные отношения? — хмыкнул появившийся из ниоткуда Куроо. Его волосы были мокрыми. Наверняка он хочет заняться своей «невероятной» укладкой, а потом отправиться на пробежку, — вы не разговаривали друг с другом два дня, ребята уже забили тревогу. Рад, что всё в порядке. — Пришлось заговорить. Не хотел, чтобы Козуме продолжал играть в игры по ночам на холоде. Кенма, успевший задремать на плече возлюбленного, тут же открыл глаза и машинально убрал руки в карман, тем самым выдавая Куроо местоположение приставки. — Кенма, чёрт бы тебя побрал! — Тецуро начал подходить ближе. — Предатель! — шикнул сеттер Некомы, обхватывая руку Акааши. Несмотря на то, что Кейджи и правда «предатель», Козуме всё равно решил спрятаться от Тецуро рядом с ним, опираясь на чувство безопасности. А Акааши был не против после такого защитить сеттера Некомы, хоть и не понимал, зачем он портит своё зрение и здоровье в принципе. И эти два действия взаимозаменяемы.