Тот, кто украл проклятие богов.

      Смотря на уходящую группу, где вместе с толпой уходила его подруга, Лололошка сейчас смотрел на интересную картину. Картина не то чтобы большая, но и не маленькая. Шатен смотрел на эту картину, не отводя взгляда. Там был изображён мужчина, это точно. На голове была маска льва, с диском позади. В правой руке он держал папирусовый скипетр. — «Красиво…» — Потянулось где-то в голове юноши, рассматривая картину мужчины. Она была нарисована по талию, так что более деталей не было замечено. Он чем-то зацепил главного героя, раз он почти сразу положил его в свой рюкзак, быстро и бесшумно догоняя группу людей.

***

— Лололошка, вот скажи мне, ты идиот? Зачем ты её сюда притащил? И где ты вообще купил? —Вот такая была реакция его подруги Ашры на эту картину, которую он с гордостью в глазах поставил на полку у кровати. — Во-первых, Ашра, картина красивая, поэтому и притащил, а во-вторых, тебя не должно волновать где я её достал, ясно? —Он сел на свою кровать, садясь в позу лотоса и скрещивая руки на груди. — О, Время. Ло, а вдруг она проклята?! Голову льва носил Сехмет! А он, вообще-то, бог войны и всего такого, ещё и проклятия насылать может! —Говорила та, вспоминая слова из книги. Именно из-за неё они и поехали туда, ведь Ашра просто не могла пройти мимо рекламы билетов и не посмотреть на пирамиды. Брюнетка вообще была хорошо просвещена в этой теме Древнего Египта. — Ашра, хватит, я просто её… Позаимствовал, да и с чего ты взяла что он нашлёт на меня какое-то проклятие? —Пытается оправдаться перед Ашрой, иногда поглядывая на эту картину. — Боже, делай что хочешь, только когда тебя проклянут, то сразу же пулей отсюда! —Та отвернулась и пошла в соседнюю комнату, хлопая дверью.       Тяжело вздохнув, парень вновь посмотрел на картину, а после встал и подошёл к ней, взяв в руки. Почему-то от картины веяло холодом, и чем-то пугающим, отталкивающим. Но эту деталь Лололошка просто игнорировал, рассматривая все детали на картине.       Мужчина, с маской льва на голове будто в душу смотрел этими глазами-рубинами, но это и добавляло богу войны какой-то изюминки, которая не ушла от взора Ло-шки. На шее бога красовались красивые ожерелья из золота, а также там был большой красный рубин, который ярко подчёркивал глаза бога. На плечах же были тату, которые обхватывали плечи, создавая эффект браслетов.              Вновь сев на свою кровать и поджав ноги под себя он стал рассматривать обратную сторону картины. Там торчала какая-то бумажка. Подгоревшая бумажка, на которой были символы. Сначала там был какой-то посох, или палка с круглым концом. Далее шёл полукруг, а над полукругом заштрихованный круг. Самым последним символом была показана женщина, со странной головой, которая сидела, поджав ноги под себя. —"Интересно, как это переводится? Ашра говорила что-то про Сехмет. Надо погуглить…» —Юноша достал одной рукой телефон, а во второй держал эту бумажку и картину. Введя в поисковике лишь одно слово «Сехмет», а после перейдя по ссылке в википедию, он узнал, что эти знаки обозначают имя бога войны.       Сглотнув он снова посмотрел на картину. А после он заметил деталь, которую ранее не заметил, но не заметить её невозможно. Белые локоны, что покоились на плечах мужчины. Белый цвет нельзя было не заметить. Конечно, аномально бледная кожа тоже удивляла, смотря на то, что это Египет, но белые волосы ещё больше удивили.       На миг, те драгоценные глаза сверкнули грозным красным цветом, и Лололошка пискнул, отбрасывая картину на пол. Он отполз к стене, обнимая ноги, которые утыкались в грудную клетку, пока сам с ужасом смотрел на эту картину. Кортизол заметно стал бурлить в венах, создавая ощущение незащищённости и опасности. —"Жалкий смертный, неужто ты решил, что можешь забрать то, что по праву тебе не принадлежало? Ты такой глупый, раз решил, что можешь забрать картину Сехмет.» — Пронеслось где-то в голове шатена, пока он переместил руки на голову, запуская руки в кудрявые волосы и зажимая в кулаках локоны волос.       В углу комнаты появилось свечение, на которое наш шатен сразу обратил внимание, разжимая кулаки на кудрях и с удивлением смотря на мужчину. Он был как с картины, но в руках не было посоха, лишь символ жизни анх в левой руке.       Маска была на голове, скрывая, видимо, белоснежные волосы. Чуть ниже талии, на тазовых косточках, была завязана набедренная ткань, которая прикрывала все смущающие места. У него было худое телосложение и впалый живот. Так и не скажешь, что богом войны является.       Также, из нового были замечены браслеты на запястьях, а также переливающееся от искусственного света дополнительная ткань на набедренной ткани. Заострённые ногти были покрашены в чёрный цвет, который обычно символизировался со смертью. — Ну и долго ты будешь пялится на меня, смертный? — Он сложил руки на груди, чуть поднимая голову вверх, как бы показывая превосходство над Лололошкой, смотря сверху вниз.       Парень потерял дар речи от его внезапного появление, что уж про то, чтобы ответить ему что либо? Он зажался и мелко подрагивал, смотря на божество, которое явно не поговорить и не попить чай пришёл. его хотят убить?! А что если это правда? Его проклянут?       В такой ситуации он точно никогда не был. Он, конечно, много приключений на свою пятую точку нашёл, но уж точно богов он не находил. Тем более такого бога, который, по словам Ашры, может насылать проклятия. Вот и что ему прикажете делать?       Бог же, смотря на словно окаменевшего человека стал подходить к нему, что ещё больше напугало Лололошку. Бог вальяжно расхаживал, будто сам тут жил. Сейчас у Лололошки было желание слиться со стеной, лишь бы не видеть бога войны, который до дури его пугал своим присутствием и удивлял своим существованием.       Подойдя к кровати, божество немного наклонилось к парнише, говоря что-то на неизвестном языке, который Лололошка точно не понимает. —"Yule aliyepata laana amehukumiwa kuteseka katika mateso ya milele, ambayo yatamfuata kwa karibu. Hatima yake iligeuka kama hii, iwe hivyo kwamba atakufa katika mateso ya milele, na atakua na maua ya rose nyekundu, akitoa uzuri, raha.» — Говорил бархатный голос, кладя ладошки на щёки парня, впиваясь ногтями в нежную кожу, что была покрыта незаметными шрамами и рубцами.       Шатен зашипел от подступившей боли на щеках. Жжение всё нарастало, превращаясь в какое-то страдание. Бог войны убрал руки с лица Лололошки, отходя назад и растворяясь в тёмной дымке. В комнату, как обычно без стука, влетела весёлая Ашра, начиная что-то говорить.       Но Лололошка же пытался сдерживать крик эмоций, который бурлил в сознании, создавая неприятную боль в голове, будто там взрывается тысяча фейеверков. А в голове, помимо гнева, боли и грусти, был запечатлён, словно картина, тот беловолосый бог.

***

      Лололошка, с того дня, стал ощущать на себе странное и липкое чувство, которое липким слоем легло ему в разум. За ним точно кто-то наблюдает, или он сошёл с ума? Со здоровьем всё в порядке, может, ему просто это привиделось? А боль? Она же ощущалась настоящей, да и те бархатные и элегантные руки, что обхватили его щёки, которые залились тогда слабым румянцем…       И вот, обычный день сменился обычным вечером, который ничто не должно было испортить, кроме одного бога, который решил, видимо, окончательно свести мальчишку с ума от шока.       Появившись в красной дымке, которая в миг исчезла, наш бог войны вальяжной походкой — он всегда так ходит? — подошёл к изголовью кровати, где покоилась голова человека, который на момент появления Сехмет. Божество наклонилось к человеку, который от неожиданной тени на телефоне (и не только на нём) опрокинул голову и округлил глаза, глядя на бога, который пришёл к нему без своей маски.       Шатен быстро, словно молния, отпрыгнул от божества, который с ухмылкой глядел на него своими чёрными и бездонными глазами. Шатен вновь, с пустой головой смотрел на него, не зная, что ему сказать, но слова будто сами нашлись и он проговорил. — Зачем ты пришёл ко мне? — Заикающимся и тихим голос протараторил Ло, всё ещё испуганно глядя на беловолосого.       Бог без маски выглядел… красиво. Лололошка не мог сейчас трезво оценивать ситуацию, но понимал, что этот бог, чёрт возьми, великолепен. Белые, длинные волосы покорно лежали не плечах бога, пока он слегка прищуренным взором осматривал Ло. У него были заострённые уши, которые выглядывали из всей причёски.       А чёрные озера, которые манили своей неизвестностью, словно космос без звёзд, выглядели довольно выразительно на фоне бледной кожи и белых волос. Аккуратные и острые черты лица, нос, губы, брови, которые не выдавали эмоции хозяина, идеально сочетались. Ещё эти стрелки на глазах. Он сам себе их рисует? — Ох, мне просто больно интересно узнать, как поживает человечишка, который вынашивает проклятие. — Бог хихикнул, прикрыв ладонью рот, и прищурился, словно лис.       Стоп, стоп, стоп! Он что, и правда наслал на него проклятие?! Вынашивает проклятие?! Он что, мамка с ребёнком в матке, или кто? Что ему делать? Почему нет никаких признаков того, что он умирает? А он умрёт вообще? Что с ним произойдёт? — О, Великий Ра, ты так мило пугаешься, как будто кролик в клетке. — Бог снова издал смешон, обходя кровать и подходя к Лололошке. — Знаешь, я тут подумал… — Бог замолчал.       Он же умеет «отсылать» проклятия верно? Он хочет избавить его от этого проклятия? Или что? — Я хочу наблюдать за твоими страданиями, глядя, как ты мучаешься в агонии. — Бог войны снова ухмыльнулся, возвышаясь над шатеном.       На что он надеялся. На милость божью? Видимо да, раз он так разочаровался. — Что ты хочешь от меня? — Ничего особенного — Театральной удивляясь помотал руками бог, отходя на шаг назад. — Я же сказал, ты меня заинтересовал, вот я и решал наблюдать за тобой, чтобы потом увидеть твою смерть в первых рядах. — Лицемер. — прошипел Ло, после ощущая тупую боль в затылке. — И не смей меня унижать. Ты не в том положении, чтобы оскорблять меня. Я же могу тебе прям сейчас устроить смерть, сразу же принеся цветы, которые в тебе прорастут. — Бог исказил свой голос, и теперь он эхом отбывался от стен комнаты. Как ещё Ашра не пришла? — Тц. — Ло закатил глаза, цокнув. А после посмотрел на ворвавшуюся в комнату Ашру, которая впопыхах стала рассказывать о чём-то, игнорируя бога.       Он решил промолчать, решив, что это снова какой-то трюк от бога. Он слушал Ашру, которая без остановки тараторила что-то связанное с богами Древнего Египта. После он начал вникать в монолог Ашры, которая говорила про Сехмет. — Вообще, жаль, что в википедии мало, что написано про Сехмет. Хммм..... Там сказано про то, что он является богом войны, палящего солнца и он покровитель мести. А вот про культ, посвящённый ему почти ни слова, лишь, цитирую. — Та посмотрела в телефон, начиная читать — «Центр культа Сехмет располагался в Мемфисе, а его почитание распространялось на весь Египет. В Мемфисе при храмах содержались львы, которых кормили отборным мясом и которым пелись священные песни. Богу поклонялись в храме Гелиополя, где жрецы держали священных львов. Также храмы воздвигались на краю пустыни, где бродили дикие львы.» —Очень интересно, Ашра, но не могла ли ты уйти из моей комнаты, как-нибуть позже поговорим. — Он вздохнул, смотря на огорчённую девушку, которая ушла, закрыв дверь.       А бог продолжил приторно-сладко улыбаться, но уже сидя на кровати шатена, который, в свою очередь, был немного в шоке.

***

      Прошло ещё несколько дней, эмоции теперь этот Бог войны ходил за ним по пятам, иногда даже общаясь с человеком. В принципе, Ло даже привыкнул к нему, но он часто вспоминал про его проклятие, которое с по его словам пробудет ним несколько месяцев, а после, цитирую «Ты умрёшь мучительной смертью, и возможно станешь кустом красных роз.», и говорит он это, с весёлой улыбкой.       И честно сказать, они привыкли к друг другу. Их вполне теперь можно назвать хорошими знакомыми. Сехмет же, попросил себя называть Сан-Франом, потому, что ему нравится это имя больше, чем то, которым его наименовал Ра. А шатена и оставалось лишь покорно называть его Сан-Франом, смотря после на усмешку Бога, который был рад такой покорности со стороны человека.       Сейчас же, они сидели друг напротив друга, пока Сан-Фран увлечённо рассказывал про львов —которые жили в его храмах —, пока Лололошка слушал его монолог. Прерывать Бога он не хотел, во-первых, из-за того, что мало ли что он может сделать на это, а во-вторых, просто не хотелось.       Он даже как-то попал в транс, слушая такой очаровательный голос Бога, который одновременно был нежным и одновременно таким величественным, что он ушёл в свои мысли, мельком слушая бога, словно слушая красивую мелодию, пока сам размышлял о чём-то.       А позже он вообще попал в дрёму, качаясь то в перёд, то назад. Это не было не замечено Сан-Франом, который решил его придержать одной рукой, чтобы он не грохнулся на него. А через десяток минут шатен вообще уснул, тихо сопя.       Бог немного скривился от своих действий, но аккуратно положил Лололошку на спину на кровать, накрыв пледом. А сам уселся рядом, в позу лотоса, решив помедитировать, пока малец спит.

***

      Прошло слишком много времени, что Ло мог бы и забыть про это проклятие, но эльф часто напоминал про это, довольно удачно шутя на эту тему, что аж сам Лололошка смеялся. Но зато, они стали друзьями. Интересно, а Сан-Фран понимал, что привязался к Ло? А будет ли он потом жалеть о своём действии?       Помимо шуток, Лололошка стал часто кашлять. Вполне себе обычное действие для, даже здорового человека, ну или же заболевшего. Но кашлял он кровью, которую он до дури боится. А через ещё несколько таких приступов стали появляться лепестки. Их почти не было замечано на фоне кровавых ладошек. Красные розы.       Лололошка. Опешил, если мягко сказать. Он не знал что делать. Он уже собирался сходить в больницу, чтобы провериться, но Сан-Фран вновь напомнил ему про проклятие. Точно… Это часть проклятия?.. Сан-Фран что-то говорил про это…       Шатен положил ладонь на грудную клетку, чувствуя колющее ощущение. Неприятно, будто что-то растёт в нём. И снова. Приступ. Как же он был счастлив, что Ашра временно уехала к своему отцу. И вот снова. Кровь, лепестки и… Соцветие. Полноценное соцветие. Красная роза.       Ещё и эта кровь, его кровь, которая пугала его. Пугала тем, что это его кровь. Его кровь. Страшно. его кровь сейчас лежит на полу, и его ладошки сейчас в крови. Кровь блестела на искусственном свете, и медленно сворачивалась. Сейчас, он будто стал ещё и задыхаться этой же кровью. Он кашлял, и капли крови сразу же окрашивали белую футболку в бордовый.       Больно и плохо. Хочется плакать. Почему это с ним случилось?.. Сейчас ему хотелось чтобы его утешили, обняли и попытались поддержать. Хочется, чтобы этим человеком был этот бог войны. Лололошка от таких мыслей сам поперхнулся кровь удивлённо смотря в одну точку. О чём он только что думал?       Это же типа привязанность?.. А что если он влюбился? Что ему делать? И снова. Кашель, кровь, лепестки, соцветие. Больно. Он согнулся, что послышался хруст в спине, пока он держал уже две ладошки на груди. Больно… БОЛЬНО!       Его обняли. Тепло. Он рыдал кому-то в грудь, пока его приподняли и гладили по спине. Хорошо. Как же хорошо. Он прикрыл заплаканные глаза, пока его успокаивали. Сан-Фран. И тут шатена будто током пробили. Он осознал. Он чувствует что-то тёплое, находясь рядом с этим богом.       Ему хотелось быть рядом с ним всё время, не отпускать его, обнимать, разговаривать с ним. Ему хотелось, чтобы эти чувства были ответными, чтобы Сан-Фран тоже чувствовал тоже самое, что и мальчуган к нему. Любовь. Он влюбился в этого бога, но, справедливости ради, он был красив. Чертовски красив.       Любовь была такой не родной, чуждой для него, но такой сладкой и притягивающей, будто глазурь с кулича на Пасху, что хотелось утопиться в этой сладкой пучине, поддавшись эмоциям и провести всё время с тем существом, с которым он бы мог связать душу и узы, создать их маленький уголочек, где будут только они.       Вдруг Ло обмяк в объятиях Сан-Франа, который пытался его успокоить. Видимо, он переутомился и уснул. Пока эта парочка сидела на полу возле кровати, рядом сними лежало два соцветия, что немного блестели от крови на лепестках. Слишком хорошо, но разве после кнута не полагается сладость? Значит всё справедливо и он мог со спокойной душой, но с камнем на сердце выдохнуть и поспать.

***

      Всё время, когда он хотел поговорить на столь серьёзную тему, по крайней мере, для Лололошки, Фран всё время усиливал от этого разговора, вновь говоря про других богов. И Ло это бесило. Он, блядь, любит его, и хочет ему сказать об этом, а он то переводит тему, то убегает, растворяясь в красной дымке.       И вот, в очередной раз он убежал, как трус. Лололошка поджал губы, смотря в пол и теребя край футболки. Ему снова больно и неприятно. Он сел на кровать прикрывая рот рукой, снова пытаясь заглушить свой кашель, и снова, и снова, лепестки роз и соцветия. Они тоже были красными как и эта чёртова кровь. А может, розы белые, просто окрасились в цвет крови? Не важно.       Сейчас Ло молился у себя в мыслях, чтобы этот беловолосый бог пришёл к нему, и успокоил, как и в прошлые разы. Он уже хотел начать молить и в слух, да не смог, ибо лианы в его организме разрослись так, что теперь обволакивали лёгкие в своих объятиях, колющий объятиях. И снова. Больно, больно и БОЛЬНО!       Что с ним твориться, почему это так случилось?! Ему больно, очень больно, он кряхтел и пытался что либо сделать, да только упал на пол, кашляя этой же отвратной кровью, что пахла железом, которая ещё и пугала. И снова цветы. Хоть они были красивыми, да, только, они росли не в саду, а у него внутри, в организме.       Он рыдал, он пытался встать на свои ноги, но конечности не слушались его, заставляя падать каждый раз, как только он вставал на колени. Ему больно. Почему Фран ушёл? Он слишком долго отсутствует. Ему хочется снова попасть в его объятия. В такие тёплые, что кажется, что это не хладнокровный бог войны, а обычный человек.       А чувствует ли он что-либо к Ло? Чувствует ли он тех самых бабочек в животе? А считал ли он Ло другом вообще? Вдруг он просто игрушка в руках бога, которому в удовольствие смотреть на чужие страдания, пока другой мучается в агонии и срывает голос?       И вот. Долгожданная вспышка красного цвета и вот он — бог войны и мести, Сан-Фран или же Сехмет. Всё такой же красивый и неотразимый. Белые волосы собранны в высокий хвост, пока передние пряди были у лица Франа, который прибыл, видимо, в ужас, увидев шатена, в луже собственной крови.       Фран подорвался, сел рядышком, обнял его, попытался как-то успокоить. Но почему он не мог просто отменить это проклятие? Почему?.. Ткани, которые были на Франа окрашивались в красный цвет, пока эльф шептал что-то. — Фран… — Прохрипел Лололошка, пытаясь что-то сказать. — Я люблю…— ему пришлось сделать паузу, чтобы снова выкашлять красный бутон, вместе с кровью. — Тебя…       Когда последнее слово вырвалось из его рта, его взгляд будто потух. Они будто стали безжизненными, стеклянными. Он лишь смотрел на Франа, который стал плакать. В первый раз за свою божественную жизнь. На лице осталась та же мягкая улыбка, которая больше не грела душу.       Фран приподнял бездыханное тело человека, обнимая его, хнычет ему куда-то в макушку. Да чёрт бы побрал эту Эннеаду! Что за тупое правило! Он ревел, от беспомощности, от того, что не смог спасти любимого, не сог озвучить свою чувства и убегал от этого, как трус.

***

Ты всё сиял, как и раньше. Сияешь, даруешь мне свою сверкающую улыбку, Что так мне дорога. Ты, словно звёздочка в небе: сияешь и сверкаешь. Давая тепло, уют и ласку. Являешься ли ты частью созвездия? Иль, может, ты лишь часть тех звёзд, Что россыпью покрывают тёмную мглу? И затмевает тебя лишь тот солнечный диск. Что является большей звездой чем ты, но это не мешает Тебе быть той самой звёздочкой для меня. И ты, будто и правда звезда, что прожила свои дни: Чахнешь и таешь, с каждым днём Даруя мне теперь не счастье и радость А лишь чистую тоску и грусть. И не понять мне одного — Почему силы всевышние поставили столь жестокие правила? И почему не могу уберечь тебя я? Почему не могу защитить того, кого полюбил? Того, кому я готов подарить весь свой свет, Что во мне есть. Того, кому я готов преподнести своё сердце и чувства. Того, кого я не смог уберечь от безликих лик законов. И ты у меня теперь чахнешь на руках, Но улыбка твоя не спадает с лица. Не смотря на столь красивые розы с шипами в утробе. Розы, что я сам и породил. Мне больно, тебе не меньше. Но что я могу сделать, чтобы не вознестись в Дуат, Если не выполню закон, Что даровала мне Эннеада?