Three is enough

      Просьба Миши, озвученная им по телефону, хоть и не была неожиданной, всё равно приносила головную боль Соколовой. Его невесту она встречала всего трижды, и не была уверена, что вообще знает её. Они не были подругами. Девушка по имени Даша, с почти прозрачными белыми волосами и яркими синими глазами была миниатюрной и выглядела хрупкой. Она была достаточно невысокой для девушки, а её голос казался Валерии слишком звонким.       Миша просил брюнетку стать подружкой невесты, хотя до этого они шутили о том, что она будет стоять с друзьями жениха.       Все эти примерки больше походили на испытание на прочность её психики. Дарья и три её подружки шутили о приметах красивого белья в первую брачную ночь, мужских талантах Миши и эротичности женских подвязок.       И хотя светлый фиалковый атлас пришёлся ей весьма по вкусу, Лера всё равно ощущала давление. Девушки смотрели с плохо скрытым любопытством. «Близкой дружбы между мужчиной и женщиной не существует». И что-то подсказывало ей, что так и есть.

***

      Этим утром Павел впервые попросил её об одолжении парой фраз в смс. И она должна была догадаться, что что-то не так. Но в какой-то момент ситуация вышла из-под контроля, когда Свят вечером обнаружил в своей квартире следы присутствия, как поняла Лера, очень нежелательного человека.       — Она ведь была тут?! — Его голос не был громким, несмотря на восклицательную интонацию. — Ты впустил её к нам домой? Как ты мог?       Валерия застыла возле раковины, в которой до этого мыла голубику. За весь день Свят казался ей слегка растерянным, но всё же очень позитивным. Он шутил, что Паша их кинул, и что он ему это ещё припомнит. Но сейчас было очевидно, что причина его реакции была связана с чем-то далёким от пропуска прогулки.       — Возможно кто-то дал ей этот адрес, — спокойно отвечал Репатов.       Свят поднял к потолку глаза, а затем протёр их, сомкнув пальцы на переносице. Окинул друга взглядом и ушёл в свою комнату.       — Мне стоит уйти? — Валерия смотрела, как кареглазый медленно опускается на стул за кухонным столом.       — Лера, прости, что ты это увидела. Я отвезу тебя домой, — парень вернулся в зал, где его тут же подхватил под локоть Павел.       — Не думаю, что это разумно, лучше я.       Брюнет прожигал друга взглядом, скидывая с себя его руку и отходя к скамейке в коридоре, где оставил ключи от машины. Соколова тут же перехватила Репатова.       — Стоит ли оставлять одного? Такси меня довезёт…       Он перебил её взглядом, а затем внимательно осмотрел девушку с ног до головы. Что-то активно обрабатывалось в его голове.       — Возможно оставаться со мной для него будет ещё хуже.       Брюнетка присела рядом, кинула взгляд на висящие над входной аркой часы, показывающие пол-девятого вечера, а затем снова вернулась к мужчине.       — Я могу спросить, что случилось? — она неуверенно потянула к нему тарелку с ягодами, которые успела намыть, на что он взял горсть.       Парень внимательно смотрел на неё, прежде чем что-то сказать. Он всерьёз раздумывал о том, что именно в такие моменты пресекается определенная невидимая черта между людьми. А ещё он понимал, что та, от встречи с кем, он так хотел оградить Святослава, вполне спокойно может выйти на эту девушку.       — Его отец и моя мать поженились восемь лет назад, — он наблюдал за спокойной реакцией Леры, которая ждала продолжение.       Парень съел те несколько ягод, что были в его руках, чуть-чуть помолчал и затем всё же заговорил.       — И родная мама Святослава — человек очень непростой. Тебе лучше спросить лично у него о деталях.       Репатов, как казалось Валерии, что-то по итогу решил. Когда Шереметьев вышел к ним, кареглазый ничего не сказал и позволил им уйти вдвоём.       Уже в машине после короткой перепалки с аргументами за и против вызова обычного такси брюнет включил легкую мелодию.       — Можешь рассказать что-то о себе или учебе? — парень устало завёл двигатель и выехал с парковки. — Можешь отвлечь меня чем-то, о чем ты думаешь или переживаешь?       Девушка смотрела на его сосредоточенный напряженный силуэт: руки крепко лежащие на руле, взгляд внимательно осматривающий дорогу, его рубашка с тремя расстегнутыми пуговицами открывала пульсирующую жилу. Эти два парня были очень разными, и, впервые проведя день только с одним, она это очень ярко ощутила. Она начала рассказывать то, что вертелось в её голове последние несколько недель: про походы на собеседования; проблемы с написанием диплома; и про свадьбу лучшего друга. Парень особенно сильно заинтересовался последним аспектом её откровений.       — Ты его любишь? — Лера видела, что он старался перехватить её взгляд, несмотря на вождение. Он хотел видеть её лицо во время ответа.       — Наверное любила его так долго, что это стало привычкой. Само чувство — его уже нет. Это как крепость, которую не завоевала.       Парень усмехнулся.       — Если он всё бросит и прибежит к тебе, что будешь делать?       Лера догадывалась, что на этот вопрос нет верного для Свята ответа. Она не была уверена, что именно он хочет услышать.       — Если я отдам себя другой любви, то он уже ничего не изменит.       Она посмотрела на него, он медленно кивнул.       — Разумно.       Наступила тишина, нарушаемая тихими поп песнями. Лера обратила внимание на дорогу, уже остывшую после недавнего час пик. Темное небо с тонкой полоской белого света       — Что он тебе сказал? — спросил Свят, когда машина уже остановилась возле её дома.       — Что ты в ссоре со своей мамой.       Парень горько усмехнулся, а затем перевёл взгляд на девушку.       — Тебя ещё не подташнивает от того, как он постоянно суёт везде своё благородство? — брюнетка ничего не ответила.       Парень же потянулся к переключателю музыкального центра и выключил радио, которое заполняло салон лёгкой фоновой мелодией из лучших поп-треков последнего десятилетия. Что по сути цитата ведущего, который этот плейлист объявлял.       — Моя мать, — он был напряжен, — пыталась меня отравить. Дважды.       Глаза девушки напротив распахнулись в изумлении.       — В моём детстве она пустила газ в нашем загородном доме, когда узнала об измене отца. А когда он решил жениться на матери Паши девять лет назад, она отравила мою еду.       Валерия не могла ничего сказать. Воскликнуть «господи Боже» или «какой ужас» было бы кощунством, потому что было видно, что слова, которые он произносил ранили его глотку изнутри.       — Причём, что хуже, она психически здорова, у неё нет шизофрении или какого-то расстройства. Она просто считала меня совместно нажитым с ним имуществом, от которого можно легко избавиться чтобы задеть его гордость и самолюбие. Как машины иногда поджигают — логика та же.       Парень не успел закончить предложение, как ощутил тёплую тонкую ладонь на своих волосах. Она протянула к нему руку и несколькими плавными движениями провела по его голове. Свят невольно потянулся на встречу её жесту.       — Паша хотел защитить тебя, — прошептала она не вопрос, а утверждение.       Его звонок утром резко обрёл смысл. Он не хотел, чтобы Свят встретил эту женщину сегодня.       — Она довольно жестока, уверен, на него вылилось много дерьма.       Валерия потянулась со своего пассажирского кресла в его сторону, обнимая парня, ловя себя на странном сожалении, что Павла здесь нет и она не может обнять обоих. Руки брюнета обняли её в ответ, а головой он уткнулся в её плечо.

***

      — Случилось что-то хорошее?       Одна из подруг Даши, чьё имя Лера так и не потрудилась запомнить, подошла к ней. Брюнетка убрала телефон, в котором только что переписывалась.       — Ты обычно такая хмурая была, я аж думала, что ты не в восторге от того, что Миша тебя на сторону невесты записал. Ты ведь так хотела с мужчинами стоять, ты же даже на мальчишнике его была.       Валерия не любила таких людей. Где та грань, когда люди могут лезть к тебе в душу, а когда нет? Точно не стоит лезть к тем, кто тебе даже не друг — это ей было всё же ясно. Она не хотела ничего ей объяснять.       Но когда ко входу свадебного салона подъехал чёрный джип, девушка заметила возросший интерес женской компании подружек невесты. Девушка, что спрашивала о её радости внимательно провожала взглядом Леру, пока та садилась на пассажирское сидение.       Паша сегодня был в знакомом ей сером джемпере, он улыбнулся, встречая её коротким объятием, окунув в любимый парфюм. Парень усмехнулся.       — Я давно заметил, тебе тоже заходит этот аромат, — они оба засмеялись.       Она не могла отогнать от себя мысли, что одно его сообщение о возможности забрать её и провести вместе время подняло настроение. А вторую назойливую мысль она старалась игнорировать, но не особо получалось. Ей казалось, что в этой машине не хватает ещё одного человека. И это вызывало какие-то очень странные вопросы, она не была уверена, что хочет знать на них ответы.       — Как Свят? — девушка неосознанно сжала свой телефон в руках. Репатов кинул на неё взгляд, обратив внимание на этот жест.       — Не переживай слишком сильно, — его голос звучал немного хрипло, — он живёт с этим уже много лет. — Он сделал паузу, а затем со смехом добавил, — Да и я рядом с ним. — Он припарковал машину на стоянке около набережной.       И хотя этот вечер принёс ей прекрасные эмоции, она не могла отделаться от зудящего ощущения, что Свят должен был быть с ними. Репатов угостил её горячим какао во время их прогулки, он вызывал сильную симпатию в девушке, она чувствовала, как их взгляды задерживаются друг на друге слишком долго, чтобы она воспринимала это спокойно. Он остановил её рукой, когда на перекрёстке машина не достаточно быстро тормозила; он вёл себя воспитанно и сдержанно, но ей не хватало контакта. Приветственных и прощальных объятий ей стало недостаточно, хотелось обнимать его дольше. И всё было бы нормально, чувства к мужчине это нормально, но его отстранённость сбивала её с толку. А что ещё больше сбивало — она помнила цитрусовый парфюм в машине Шереметьева.       И серые глаза Свята ей казались необъяснимо притягательными. Чего она хотела? Что ей нужно? Слишком непохоже на выбор между двумя, ей казалось, что комфортнее всего было проводить время всем вместе. И это вызывало в ней непонимание к самой себе.       Она ведь хочет любви? Но если стремиться проводить время втроём это её потребность — значит, что впереди только дружба, ведь всё именно так работает в мире?