Причина жить

С ненавистным чувством фрустрации Шэнь Юань познакомился еще в далеком детстве. Оно отравляло его жизнь, оставляя за собой стойкий привкус горечи, от которого не избавиться. Даже миновав рубеж подростковых лет, оно продолжало следовать за ним по пятам, шептать гадости. Как бы усердно он не работал, как бы не старался произвести впечатление на родителей, это не приносило ни капли должного удовлетворения. Словно все его потуги, жалкие и бессмысленные, пропадали в пустоте. Не приносили никакого результата. Шэнь Юань страдал. И пускай с этой проблемой, неизменно доставляющей ему неприятности, он успел породниться, испытывать такой сильный моральный упадок ему не приходилось. Разочарование, вызванное произошедшим, достигло рекордной отметки. Шэнь Юань банально не мог определиться, чего ему хотелось бы больше: отчаянно рвать и метать или же понуро пялиться в стену весь день. Сокрушенный, донельзя разгневанный чередой непредвиденных обстоятельств и поддерживаемый сильными руками, он плелся со скоростью полудохлой улитки по лестнице. С промокшей до нитки одежды капало. И за ним, и за его до дрожи раздражающим спутником тянулись влажные следы. Он уж не знает, что на ногах у этого пришельца, но лично его кроссовки доживали последние мгновения. Они и без того качеством не отличались, а после приключений в такую лютую непогоду — только на выброс. Кроме того, подумать страшно, сколько времени уйдет на то, чтобы остальные его вещи высохли. Шэнь Юань понятия не имел, правильней будет забросить их сразу стираться или же повесить сушиться — в таких бытовых мелочах он крайне несведущ. Обычно к нему наведывался дагэ, чтобы со всем этим управиться. Хотя и на него рассчитывать не стоило, наверное. С последней их встречи прошел месяц, если не больше. За этот чудовищно долгий срок у Шэнь Юаня не только скопилась целая куча нестираных вещей, но и закончилось большинство чистых. Что уж говорить о высоченной горе посуды, которую уже некуда было ставить — в раковине попросту не хватало места. Все, на что его обычно хватало — ополоснуть кружку, да чайник вскипятить. Его холодильник пустовал, так что все, что было в его распоряжении — лапша быстрого приготовления и прочие гадости, которыми нормальный человек так часто питаться не будет никогда. Но Шэнь Юань правда не думает, что это проблема. Он ел не каждый день. Его рацион, в большинстве случаев, сокращался до одного только пустого чая да крекеров, которые он, при необходимости, мог откопать в своих закромах. Зачем ему возвращаться домой? Он так не хотел. Его скромная, но в то же время неимоверно захламленная квартира напоминала тюремную камеру, холодную и одинокую. Только он переступит порог, как окажется взаперти, неспособный найти выход. Помимо этого, Шэнь Юань от слова совсем не горел желанием возвращаться туда под ручку с незнакомым человеком, навязавшего ему свою компанию. Ничего увлекательного в том, чтобы быть с ним в таком близком контакте, не было. Если он наивно полагал, что Шэнь Юаня покорит его настойчивость, — мания преследования — с которой он не мог совладать, то он ошибался. Шэнь Юань — не добрый самаритянин. Ему даже во сне присниться не могло, что он сирых и убогих спасает. Кроме того, радушным хозяином, гостеприимным и щедрым, его назвать нельзя: бездомных он не подбирал и домой никого приводить не спешил. Особенно таких липких, подозрительных личностей. Пока они говорили, для себя Шэнь Юань отметил, что управлять своими эмоциями парень совсем не умеет: он то старательно пытался свою напускную сдержанность продемонстрировать, то его швыряло из крайности в крайность. Когда он пришел в себя, выяснилось, что это далеко не все его таланты. Старик Чень, застав их на крыше, предложил вызвать скорую, а подлец натянул непроницаемую маску спокойствия, причем совершенно невозмутимо для того, по чьей вине человек едва не проломил череп! Если бы Шэнь Юань умер, то вина за его прервавшуюся жизнь заслуженно бы легла на его плечи. Было бы забавно. Ведь именно этот человек, не стесняясь, угрожал ему расправой. С какой стороны не посмотри, всю ответственность за провалившиеся с треском планы Шэнь Юаня нес этот мальчишка. По его милости он не только не уложился в назначенный срок, но и еще по чем зря затылком в бетон впечатался. Он точно хотел убить его? Конечно, Шэнь Юань понимает, что претворить угрозы в жизнь куда сложнее, чем необдуманно бросить их на ветер. Он также прекрасно осознавал, что едва ли их падение было подстроено. Должно быть, паренек сам не ждал ничего подобного. Но серьезно? Он что, не мог хорошенько приложить его головой еще раз? На вид силенок у него вполне хватало. К несчастью для Шэнь Юаня, даже его пребывание в объятиях черноты длилось недолго. Открыв глаза, через линзы очков, по которым бежали капли дождевой воды, он мгновенно столкнулся с темным небом. В самом деле, лучше бы это была крышка гроба. Но на такую удачу рассчитывать он не мог. Отдаленно он слышал, как сердито ворчит старик Чень, жалуется, что опять приходится любителей выпить и покурить разгонять. Если честно, Шэнь Юань уже оставил попытки переубедить его в своем относительно здоровым образе жизни. Он не удивится, если тот уверен, будто он в пьяном угаре свалился. И пусть. Тратить время и нервы на то, чтобы произвести на упертого барана старой закалки хорошее впечатление? Не настолько Шэнь Юаня волнует его мнение о себе. Однако старик Чень имел в рукаве козырь, что он мог использовать изо дня в день неограниченное количество раз: дагэ. Точнее, его номер телефона. Настучать его старшему брату — значит настучать родителям. Шэнь Юань боялся представить, что будет после слов этого человека о том, что он нашел его обдолбанным на крыше в сомнительной компании какого-то парня, чуть ли не сидящего на нем верхом. Ведь если старик Чень мог по ошибке распознавать в нем алкоголика, наркомана или жадного до беспорядочных связей проходимца, его родители — нет. Он знал, только стоит ему заикнуться о крыше, и за Шэнь Юанем придут люди в белых халатах, чтобы увезти его прямиком в психушку, где, по мнению его дорогого отца, ему самое место. Лишь по той причине, что Шэнь Юаня отделял от окружения санитаров и белых стен один только телефонный звонок, в его интересах было, не раздумывая, подыграть докучливому ребенку, что благородно вызвался ему помочь. Увидев, что Шэнь Юань в надежных руках, старик Чэнь, может быть, не станет жаловаться на него дагэ, а тот, в свою очередь — бить лишний раз тревогу. Превозмогая боль и накатившую дурноту, Шэнь Юань боролся с возникшим в горле комом. Обида на безжалостность судьбы, что всячески препятствовала его желаниям, оставляла в груди дыру. Почему этот мир был таким несправедливым? Все, чего он хотел — перестать просыпаться в бесконечном кошмаре, где никто не мог понять его. Здесь, в глубоком сне, его спешили осудить, обвинить во всех мыслимых и немыслимых бедах. Растоптать. Даже в самых своих смелых мечтах он не мог представить себе поддержку и понимание. Мимолетные мгновения, когда он не чувствовал себя ничтожеством. Было ли в его желании что-то особенное? Иногда его посещали унылые мысли о том, что он утрирует, что с возрастом эта боль и тоска по теплу в кругах семьи и близких пройдет. В силу определенного возраста людям свойственно переживать эмоции остро. Так уж устроена человеческая натура: хотя бы раз в своей жизни ты будешь как никогда уязвим перед своими чувствами. В такой период тебя легко задеть за живое. Шэнь Юань ждал, когда же это пройдет. Еще и еще. Однако ему становилось все хуже. Даже когда нежные руки матери утешающе обнимали его, он хотел громко разрыдаться и спросить, зачем. Почему именно сейчас? Когда под чутким надзором старика Ченя его увели с крыши, в голове у Шэнь Юаня было пусто. Он не знал, что делать дальше. Если спустя множество мучительных размышлений он так и не покончил с собой, то что у него получится вообще? Цель,— единственная цель, к которой он шел так уверенно — после всех приложенных усилий, которые дались ему с таким трудом, не была достигнута. Возможно, если бы кто-то сказал ему раньше, он бы не расстраивался. Неизбежный провал куда лучше ложных надежд. Шэнь Юань корил себя за глупость. Всю свою жизнь он терпел неудачи, неужели в этот раз могло быть иначе? «Никчемный»,— влачить жалкое существование — все, что ему оставалось. Удел таких, как он. Слабаков и неудачников. Шэнь Юань жил на двадцать первом этаже — спускаться по лестнице с крыши не так уж и долго. По правде, он не знал, почему они так долго плелись. Возможно, потому что кто-то из них переигрывал, а может, потому что его голова подозрительно кружилась. Пока он пялился себе под ноги, то не мог видеть, как изучающий взгляд незнакомца задерживается на дверях, мимо которых они проходили. Словно ничего подобного он никогда не встречал. Через скользкую от влаги ветровку, несколько грубо его рука сжимала чужой бок. Шэнь Юань стискивал от неприязни зубы и подавлял навязчивый порыв дернуться — зуд, охвативший его кожу под одеждой был почти болезненным. Как бы раны не закровоточили снова. Насильно прижатый к чужому телу, он старался взять себя в руки: «Терпи-терпи-терпи,— приказывал он себе,— осталось немного»,— еще один пролет, и они будут вне досягаемости для внимательно следящего за ними консьержа. Старик Чень плохо видел и едва ли станет высматривать их через несколько этажей, сквозь узенькую щель между перилами. Скорее, он посетует на свои больные ноги, на них, негодяев-полуночников, и воспользуется лифтом, а потом до утра запрется в своей каморке. Шэнь Юань чувствовал, как в его ноздри заползает резкий запах крови и копоти, въевшийся в плотный халат новообретенного знакомца. Наверху он не обратил внимание. Наверное, просто не заметил из-за перебивавшей его сырости. Но теперь, в сухом помещении, где не шелестит дождь, он ощущался особенно ярко. На его светлых одеждах он также видел грязь и зеленеющие разводы, как будто мальчишка катался по траве, прежде чем оказался здесь. Он пах и выглядел как катастрофа, и Шэнь Юань не собирался выяснять, почему. Но если уж говорить совсем откровенно, то ему бы хотелось, чтобы тот убрался как можно дальше от него. Тогда он смог бы хотя бы вздохнуть с облегчением. Ступени на мгновение закончились и, оказавшись на еще одной лестничной площадке, Шэнь Юань выпрямился, немедля сбрасывая с талии оплетающую ее руку, словно та была ядовитой змеей. — Не трогай меня,— сказал он и скривился. Пока он не отошел на безопасное расстояние, его лицо было искажено брезгливостью, на что, к его изумлению, незнакомец никак не отреагировал. Более того, он совсем не препятствовал, когда он изъявил желание закончить спектакль. Вместо этого он осмотрелся по сторонам. Шэнь Юаня даже позабавила та сосредоточенность, с которой он всматривался в выцветшие стены. — Ты... здесь живешь?— в конце концов, спросил он, заставив Шэнь Юаня тоже осмотреться по сторонам, как будто он видел свой подъезд впервые, и про себя подумать: «Ну, не прямо здесь, конечно...» — Тебе без надобности это знать,— заверил он его вслух,— где я живу, тебя не касается. Если ты надеялся увязаться за мной хвостом и по счастливой случайности проникнуть в квартиру, то...— он вздохнул,— Небожители! Что с тобой не так вообще? Почему ты вообще думаешь, что начинать разговор с человеком, который по твоей вине едва не умер — хорошая идея? Это не так работает!.. Ты ведь понимаешь, что за помощью тебе стоит обратиться к кому-то другому? Я не хочу говорить сейчас. И вряд ли захочу... Будет лучше, если ты уйдешь, ладно? И сделать это тебе стоило бы поскорее, пока кто-нибудь не решил, что ты вор или преступник какой. Бросив на него оценивающий взгляд, он вынес вердикт: — Выглядишь отвратительно. И ведь Шэнь Юань совсем не врал! Может быть, личиком парень и вышел удачно, но вот его общий видок оставил желать лучшего. Его, потрепанного и с неописуемым хаосом в длинных волосах, отнюдь нельзя было назвать ухоженным. Где бы он не шлялся, пока не забрёл сюда, ясно одно — помотало его знатно. Шэнь Юань признался себе, что комментировать его состояние было совсем необязательным, ведь наверняка тот прекрасно понимал, что в беспорядке. Скорее, он сделал это, руководствуясь личным побуждением задеть. В конце концов, по его милости он до сих пор ходил по земле, а не лежал, будучи уродливо размазанным по асфальту. — Не тебе об этом судить,— ощетинился тот. «Допустим. А кому тогда? Ты видишь здесь других свидетелей нашего сногсшибательного знакомства?» Шэнь Юань закатил глаза. Так или иначе, ему надоело. Но когда он был готов развернуться и молча уйти, его юный друг поспешно сбавил обороты. На его лице расцвело выражение неподдельной растерянности. Поглощенный неловкостью и волной противоречий, он не решался заговорить снова, как будто это могло навредить его гордости. Шэнь Юань — не самый лучший собеседник и, к сожалению, не самый терпеливый человек. Особенно когда доведен до крайности и хочет побыть один. Наблюдая, как беззвучно шевелились его бледные губы, он полагал, что собираться тот будет решительно вечность. Шэнь Юань без понятия, с каким внутренним кризисом боролся этот парень, но выглядел он неважно. Он уж не знает, что от него хотели потребовать, но кажется, за этим последует неминуемое унижение. Но последовавшее за всеми терзаниями не к месту его ошарашило. — Квартира...— почти робко произнес юноша,— там люди хранят сбережения и драгоценности? Шэнь Юань опешил. Его брови непроизвольно дернулись наверх. — Что?— вырвалось у него. — Этот неясно выразился?— очевидно, он нуждался в срочном ответе, но продолжал держать оборону. Не менее едкие, слова неконтролируемым потоком вырывались из его рта,— люди могут подумать, что я пришел обокрасть их тайник? Все еще пребывая в замешательстве, Шэнь Юань силился понять, к чему он об этом спрашивал. Вполне логично, что дома люди хранят какую-то часть денег, дорогие и ценные вещи, но... Что, черт возьми? — Эти маленькие камеры...— недоверчиво он покосился на одну из дверей, а потом ударил по ней ладонью,— не выглядят надежно. Если они так боятся за сохранность своих богатств, почему не сделают двери прочнее?— еще удар,— их же так просто... Внезапно в квартире, чью дверь он по незнанию потревожил, послышались торопливые шаги и хорошо различимый крик: — Кого там еще принесло?! Ночь — это вам не время для шуток! Лицо Шэнь Юаня в миг потеряло все краски. Этого еще не хватало. Если он все правильно помнит, здесь с двумя детьми жила очень и очень неприветливая женщина. Стабильно раз в пару дней она устраивала соседям скандалы за то, что посмели потревожить чуткий сон ее ненаглядных чад. Шэнь Юань однозначно не был охотником за выяснением отношений с неадекватными дамами со скверным характером. Особенно когда они кормят грудью и выскакивают из своих убежищ с ребенком на руках, готовые порвать тебя в клочья. Когда замок в двери щелкнул, он схватил мальчишку за руку и поволок за собой. — Посмотри, во что из-за тебя я вляпался! Она же не угомонится теперь!— они почти преодолели весь лестничный пролет, когда на площадке появилась одетая в махровый халат сонная женщина. Шоркая тапками, она подошла ближе к перилам, чтобы разглядеть нарушителей спокойствия и, как резанная, заорать: — Совсем уже совесть потеряли, дряни малолетние! У меня дети спят! Или вы сами потом их укладывать будете?!— она была в бешенстве,— еще раз увижу у своей двери в такой час, руки поотрываю! Тем временем Шэнь Юань на ватных ногах перепрыгнул последние три ступеньки. Оказавшись у нужной двери, дрожащими пальцами он ухватился за ручку. — Молись, чтобы она не пошла за нами,— зашипел он в чужую спину, оглядываясь, когда проталкивал притягивающего неприятности мальчишку в проем. С раздутыми ноздрями и красная от злобы, пыхтя, женщина не поленилась зайти дальше и немного спуститься вниз. На их беду, она успела застать их до того, как с грохотом Шэнь Юань запер дверь. — Слышали меня?! Паршивцы... Еще с минуту померив недовольным взглядом пространство перед собой, она сердито покачала головой. Разве что под ноги себе не плюнула от досады. Багровый оттенок на ее щеках постепенно рассеялся, а складки между нахмуренными бровями разгладились. Шэнь Юань с замирающим сердцем, не отрываясь, смотрел в глазок. Ему казалось, что он закрыл врата в преисподнюю. И когда на горизонте уже не маячил разгневанный демон, он, наконец, расслабился. Он никогда не отличался стойкостью к тяжелому женскому нраву. Не то чтобы он был совсем слаб перед представительницами прекрасного пола, но столь бурной реакцией на мелкий проступок он был застигнут врасплох. Крики и оскорбления априори не вызывали у него положительных эмоций. По правде, он даже не предпринимал попыток найти с такими неуравновешенными особами общий язык. Какой был в этом смысл, если это заведомо проигрышная битва? Убедить воркующую над детьми мамашку в своей невиновности? Да ему легче поверить в тот несусветный бред, что нес мальчишка вчера на крыше! «Почему это происходит именно со мной?»,—под непонимающий взгляд незванного гостя, о котором он уже успел позабыть, Шэнь Юань прикрывая лицо руками, съехал по гладкой поверхности двери вниз. Кровь с оглушительным ревом стучала в висках. Забавно, что такую порцию адреналина он не получил даже будучи на краю гибели. Признаться, он так хотел избежать назревающего конфликта, что действовал несколько импульсивно. Ну кто в здравом уме будет хватать малознакомого человека и тащить, как щенка на привязи, за собой? Шэнь Юань переживал за свою шкуру! Подтянув колени к груди и уткнувшись в них носом, исподлобья он испепеляюще посмотрел на источник своих проблем. Вот он, красавец, смотрит в покрывшееся слоем пыли зеркало. «Отражения своего никогда не видел, что ли?»,— невесело усмехнулся Шэнь Юань. Но любопытный ребенок довольно скоро потерял к новой игрушке интерес. Даже не спрашивая, бесцеремонно он прошествовал в глубь квартиры. Шэнь Юань лихорадочно пытался сообразить, как наглеца отсюда спровадить. У него здесь не сумасшедший дом, не приют, а главное — не детский сад. Позволить первому встречному-поперечному остаться у себя было...дико. Шэнь Юаню становилось неуютно даже когда дагэ гостил у него дольше положенного. Что уж говорить о каком-то смахивающем на косплеера сянься парне? Нет, абсолютно исключено. Может быть, по доброте душевной он и спас задницу этого пассивно-агрессивного засранца от праведного гнева разъяренной дамочки сверху, но дружбу водить с ним не собирался. На секунду ему показалось, что это не он хотел покончить с собой меньше получаса назад. Однако то, что он всего лишь отвлекся, ничего не значит. С небес его довольно быстро вернуло на землю, где судьба-злодейка гнусно над ним смеется. И он, все такой же беспомощный, не в состоянии наложить на себя руки, чтобы от этого убежать. — А тут грязно,— послышалось издалека замечание. «Да ты гений!»,— теперь, чтобы соблюсти традиции, Шэнь Юань обязан подарить ему громкие аплодисменты. Он поднял голову, нехотя выпрямляя ноги. Тело болело. Из кухни выглянула темная макушка, а за ней — сам обладатель густой шевелюры. Он смотрел на Шэнь Юаня сверху вниз и так, словно этот дом был его! Возмущение, которое он испытал, невозможно было описать. Однако лишний раз истязать себя, чтобы выразить свое негодование в полной мере, ему не особо хотелось. Защищаясь, он лишь колко парировал: — Правда, что ли? А то я не заметил! Что еще интересного расскажешь?— он воззрился на него в ожидании,— уверен, тебе есть, что сказать. Давай,— подбодрил Шэнь Юань,— не стесняйся. — Что мне с тобой обсуждать?— изумился юноша,— с человеком, который перед смертью даже не удосужился навести порядок? — Я не собирался возвращаться сюда,— серьезно ответил Шэнь Юань, а потом прикусил свой говорливый язык,— какого хрена я должен распинаться вообще? Если у тебя пунктик на чистоту, это только твои проблемы, ага? Я не преследовал цель кому-то уго... Да какая разница?! Если я здесь живу, то правила тоже диктую я, понятно? — Теперь я полностью убежден, что к Шэнь Цинцю ты не имеешь никакого отношения. Ты не он,— заключил юноша, уже второй раз вынуждая Шэнь Юаня тупо застыть. Он признался,— не стану скрывать, сомнения оставались до тех пор, пока ты не схватил меня там, на лестнице. Учитель был невероятно брезгливым и терпеть не мог прикасаться ко мне. Столь отчаянный поступок... — он задумчиво посмотрел на свою руку,— Он бы никогда не пошел на это, даже если бы хотел меня одурачить. — Браво, Шерлок,— похвалил Шэнь Юань,— ваша дедукция достойна восхищения. Это все? Он готов поклясться, что видел, как пушистые ресницы слабо затрепетали. Черные, как ночь, глаза в немом вопросе распахнулись шире. Парень даже был вынужден прервать свою самозабвенную речь, чтобы в непонятках повторить: — Шер...Кто? «Из какой древней пещеры ты вылез, малыш?»— со снисхождением подумал Шэнь Юань. К слову о древностях... Этот человек будто сошел со страниц учебника по истории. Его одежды, хотя и несколько разнились с традиционными, на сегодняшний день актуальными не были. Не то чтобы он не заметил этого сразу, просто... Ну не мог же он на самом деле допустить, что он — попаданец, как в каком-нибудь отстойном веб-романе, что он раньше читал! «Бред какой-то» — он не считал, что подобные сюжеты способны воплотиться в жизнь. А если и способны, то почему именно с ним? Он не похож на избранного или какого-нибудь непобедимого главного героя! — Не важно...— парень вернул себе прежнюю решимость, чтобы закончить мысль, как внезапно был прерван Шэнь Юанем, которого посетила абсурдная, но до боли в животе смешная догадка. Ему стоило понять, когда этот чудак спросил про квартиру. — Нет-нет, погоди,— опираясь на пол, он поднялся и подошел ближе, шатаясь,— почему ты не знаешь Шерлока? Щеки на красивом лице пристыженно покраснели. Парень не отводил взгляд. Сложив руки на груди, он, в конце концов, не колеблясь, высоко задрал подбородок и заявил: — Знаю, конечно. «Да кто ж тебя врать учил так погано?» Шэнь Юань подыграл: — Великий человек, правда?— внутри он умирал,— и самый выдающийся детектив, считаю. — Да, да...— слабый кивок,— его таланты...не знали границ. — А еще он книжный персонаж. Выдуманный,— Шэнь Юань сочувствующе похлопал его по плечу,— ты не совсем понимаешь, о чем я говорю, хм? «Стоп, получается, когда старина Чень предложил вызвать скорую, он отказался, потому что не знал, что такое скорая? — теперь пазл складывался,— о, боже» Затравленный взгляд мальчишки метнулся в сторону. В свое оправдание он сказал: — Ты быстро говоришь! «Оке-е-ей» — Как все запущено...— то есть, теперь он без намека на шутку должен воспринимать происходящее? Он не был готов,— ты говорил что про своего Шэнь Цинцю..? Гм, продолжай, пожалуйста. В голове не укладывается... С одной стороны, он почти что жалел беднягу. Ведь если из прошлого он попал сюда, в далекое будущее, то придется ему несладко. С другой... Это точно не его забота. Должен ли он вмешиваться? — Я только хотел сказать, что учитель ни за что бы не стал оправдывать царящий в его доме хаос своим...отсутствием. Да и будь я на твоем месте... — Прости?— перебил он его, наперед зная, что за этим последует. Он уже пожалел о том, что дал ему заговорить. Он опять позволил себе расслабиться. Ему стоило быть начеку, чтобы не злиться потом так сильно. — Ты не был на моем месте,— упрекнул его Шэнь Юань и глухо, болезненно рассмеялся,— и не можешь указывать мне, что делать. Кем ты себя возомнил? Кем вы все себя возомнили?! Он был на пределе. Все это отняло у него так много сил, что его начинало трясти — то ли от обиды и слабости, то ли от злобы. Конечно, он не считал себя центром вселенной, но что насчет уважения чужих чувств? Проблем? Хотя бы не говорить о них так беззаботно? Не обесценивать? Почему это так сложно? Почему?! Шэнь Юань хотел ударить его. Глаза защипало и жгучий стыд затопил все его нутро. Потому он и ненавидел общаться с людьми. Быть равнодушным трудно. И если за годы прохладных отношений с семьей о них он научился забывать в ответственный момент, то когда в его жизнь без приглашения врывались на всех порах и провоцировали его на... — Знаешь, что?— он криво улыбнулся,— пошел вон,— и указал на выход. Но его слова так и остались висеть в воздухе без ответа. Не услышанные. — Я сказал убирайся!— его голос дрогнул. Тут его груди коснулась ладонь. Шэнь Юань недоуменно посмотрел в красивое лицо. Внутри него словно только что взорвался фейерверк! Это было похоже на удар током: разряды стремительно проносились под кожей. Чудовищная слабость охватила его с ног до головы. Второй раз за последний час он терял сознание. Правда, в этот происходило это постепенно: зрение угасало, конечности становились каменными. Шэнь Юань пытался заговорить, но язык онемел. Это было похоже на смерть куда больше в его понимании. Жаль, снова он не купится на такую жалкую уловку. Чтобы не разочароваться. Кроме того, он был полон решимости проснуться, чтобы не дать мнящему о себе невесть что переселенцу захватить его дом.