Песнь Стали и Пороха

30.09.2019 г. от р.Х. по земному календарю Файфилд и остальные сотрудники посольства в гробовом молчании наблюдали за тем, как разворачивается битва. Они молчали с того самого момента, когда Ланнистеры стали вклиниваться в образовавшуюся брешь и войско Старков под их натиском стремительно превращалось в неуправляемую толпу. По их оценке, погибло от семи до восьми тысяч человек только со стороны северян. Большая часть сумела уйти, это да. Но война продолжалась. А это значит, что предстояло погибнуть еще тысячам. Посол оторвался от экрана и достал из холодильника кувшин с вином. Налил себе. И подумал о том, что местное вино (неплохое, кстати) в холодильнике из его мира — очень даже неплохой вариант встречи миров. В отличие от средневековых воинов с современным оружием. Такого нельзя было допустить ни в коем случае. На ноутбуке загорелся сигнал вызова. Файфилд принял его — и на экране появилось лицо премьер-министра. Но не того, к которому он успел привыкнуть за этот год. С самого своего назначения этот человек не выезжал из Канберры, наблюдая за происходящим в ином мире оттуда. Файфилд не знал, что именно стало для мистера Моррисона последней каплей. Гибель пожарных, смерть Абботта, угон проданного Ренли самолета — но что-то из этого его все-таки доконало. Некоторое время назад Моррисон внезапно созвал пресс-конференцию, на которой произнес нервную речь, в которой много извинялся, много оправдывался, несколько раз повторил фразу «в связи с непредвиденными обстоятельствами», и в конце объявил о своей отставке. О том, кто его сменит, спрашивать не приходилось. Теперь на посла с экрана смотрело круглое лицо Питера Даттона, бывшего министра внутренних дел, а ныне тридцать первого по счету премьер-министра Австралийского Союза. — Итак, Ланнистеры смогли успешно отступить на запад? — Да. — Вместе с Мирцеллой? — Да, боюсь, у Тайвина все еще есть претендент на трон… — кивнул Файфилд, отпивая вино из купленного на местном рынке кубка. — А мы предупреждали Робба Старка, что не стоит идти так далеко на юг, растягивая линии снабжения… Но он настоял на том, что это хороший план и принесет им победу. Возможно, так оно и было бы, если бы Тиреллы не… — …Не передумали, так? — Их войском командовал лорд Тарли, но при нем находился Гарлан Тирелл. Именно он убедил всех повернуть обратно в столицу, как только узнал о том, что случилось с Ренли и Лорасом. Даттон медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы и сонно потер кулаком один глаз. Бывший полицейский из Брисбена и сам не рад был тому, что добился верховной власти, к которой без устали шел двадцать лет. Сейчас ему хотелось лишь лечь и отдохнуть как следует. Но в свете последних событий он не мог себе этого позволить. Никто не мог. — Что с Хайгарденом? Он останется со Станнисом, или… — Это еще предстоит выяснить. Они предпочли бы Ренли, это факт. Меня куда больше волнует вопрос, как они будут относиться к нам. Простят ли они нас за то, что мы убили Рыцаря Цветов… — Они? Нас? — каким-то странным тоном переспросил новый премьер. — Нет, Митч. Это в корне неправильный подход. Пусть они заботятся о том, чтобы мы простили им нападение на наших граждан. В этом вопросе я руководствуюсь политикой нулевой терпимости. И мое правительство будет применять ее с максимальной решительностью… — Я знаю, Питер… — Файфилд и в самом деле хорошо знал этого человека. — Пилот выжил, кстати? — Он жив, хотя руку не спасли. Слишком много времени прошло. Хирурги даже браться за это не стали. — Похоже, что смерть Ренли перевернула все с ног на голову даже сильнее, чем смерть Роберта… — А ты точно уверен, что нет… скажем так, естественного объяснения его внезапной кончины? — поинтересовался Даттон. Посол ответил не сразу. Он посмотрел в окно на узкие улицы между рядами ветхих домиков и лавок. На улицы, образовывавшие Королевскую Гавань. Красный Замок из этого окна виден не был, но Митч Файфилд не мог перестать думать о том, что же произошло в его стенах в тот день. — Я знаю об этом не больше тебя, поверь. Чем дольше я нахожусь в этой стране… в этом мире, — поправился он. — Тем больше понимаю, как мало я знаю о нем. Премьер кивнул. — Возможно, наши новые союзники… смогут нам помочь, — Файфилд сразу понял, что он говорит о Браавосе. — Но что мы будем делать, если здесь и в самом деле существует нечто… волшебное? Он заставил себя произнести это слово с видимым усилием. Сама идея существования паранормальных явлений в ином мире была настолько безумной, что ее даже произнести было нелегко. — Мы обязательно разберемся с этим… — А пока, как говорится, дело Тайвина живет и не сдается, — Даттон резко сменил тему. — И гражданская война в Вестеросе к Рождеству не закончится. Файфилд отхлебнул еще вина. — Не закончится, это факт. Только здесь ее никто так не называет. — Правда? — с любопытством спросил Даттон. — И как же они ее называют? Войной «красных» и «белых»? Или войной Стали и Пороха? — Ну… названий на самом деле много. Кто-то зовет ее «войной Баратеонов». Кто-то «войной короля и королевы». Кто-то «Тайвиновой войной»… — Файфилд стал загибать пальцы. — Еще есть «война Неведомого», «война летающих людей» и другие. Но самое популярное название… Ты можешь в это не поверить, но оно именно такое, — посол взволнованно кашлянул. — Его предложил… Этого человека, кажется, зовут Лунатик, он придворный шут. И он назвал эту войну… — Как? — «Войной Кольца». КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ