Мечтать о ребёнке

Решение было принято и терзало разум весь день с утра до вечера. Сердце внутри замирало, и конечности будто холодели, при мысли о том, что должно будет случиться вечером. Время летело непозволительно быстро, и рабочий день закончился по щелчку пальцев. Дома, стоя напротив зеркала, Лаура долго и нерешительно оглядывала новую яркую кофточку, аккуратную причёску и своё испуганное лицо с дрожащими губами и глазами, сверкающими неотвратимостью. — Ало! Константин? Я собираюсь за продуктами, поможешь донести сумки? Там, в магазине стоял сущий ад. Больше половины отделов пусты, оставить свою тележку всё равно, что открыто разрешить кражу. Лаура вслух ругается. Она специально пытается разозлиться, вывести себя из состояния стеснительной девочки, встряхнуть и вытрясти другую Лауру, решительную и сильную, но её запала хватает ненадолго. Когда они с Константином доходят до дома, Лаура приглашает его отужинать, и тот легко соглашается, будто ничего не понимает. Раздевается. Моет овощи, режет их. Мучительно спокойно. А у Лауры внутри всё кричит и воет, страх сковывает тело и конечности работают периферийно, пока мысли крутятся со стоящим рядом человеком. Вдох и выдох. Сейчас или никогда. Лаура оставляет кастрюлю и медленно, невзначай поворачивается к Константину. Они так близко, что чужое дыхание слышится совсем чётко. Мужчина мельком скользит взглядом по женскому лицу и сразу отворачивается, улыбаясь. Сантиметры между ними непозволительно быстро тают, и Лаура тихонько жмётся щекой к его лицу, ощущая мягкость и тепло кожи. Константин замирает, и в тишине без стука ножа слышно, как бешено ускоряется его пульс. Через мгновения он отвечает ей тем же, и они мягко трутся друг о друга головами, невесомо и нежно, словно котята. Константин плавно увлекает девушку в поцелуй, кладя ладонь на поясницу, побуждая изгибаться и двигаться с ним, в этом странном, трепетном танце. Очнувшись от забвенного блаженства, Лаура понимает, что жёлтая кофта её потерялась, а мужчина тянет её по лестнице в спальню. На нём нет вечно тёмной одежды, только молочная кожа и звёздное небо родинок на голой спине. В спальне темно, выключатель они пролетели, чудом попав на кровать. Лаура не видела его лица, но чувствовала присутствие мужчины везде. Казалось, всё пространство комнаты было пропитано им. Поцелуи сыпались с разных сторон, попадая то в губы, то в челюсть, то в глаза: он тоже двигался вслепую. — Константин? — голос словно не принадлежал ей. — Да? — ответил мужчина ни на секунду не переставая сыпать шквалом поцелуев. — Пожалуйста, включи свет. Он где-то у изголовья на тумбе... — Зачем? — весело и немного насмешливо, — думаешь, в темноте не справимся? — Нет, просто... Я боюсь. Кровать недовольно скрипнула и через несколько секунд, Лаура наконец-то разглядела очертания комнаты и любовника. — Так лучше? — Да... Константин увлекает её в ещё один поцелуй, незаметно подминая под себя. Вид его открытых плечей, растрёпанных волос и раскрасневшегося лица мигом возвращает в тот вечер четыре года назад. Дверная щель и стоны. И его улыбка в отражении зеркала. В животе всё закручивается в узел, и инстинктивное возбуждение накатывает волнами. Между бёдрами умело орудует его ладонь, выбивая неосторожные вздохи и стоны. Девушка чувствует, как горит всё лицо вместе с ушами. — Расслабься, Лаура, и не думай ни о чем. Не думать, не думать, не думать! Но мысли упорно летят от неё, рисуя другого человека с карими глазами и забавным птичьим свистом. Единственное о чем можно думать, кроме болезненного призрачного образа, это Константин, и девушка хватается за его лицо, как утопающий за жердь. На высоком лбе, точеных скулах и прядях волос скопилась железистая влага. В отличие от белой шеи его лицо румянилось от напряжения. Обычно серые глаза в темноте казались почти чёрными из-за отсутствия света и пелены желания. И самое завораживающее — россыпь веснушек и звёздочек-родинок по всему лицу, где две самые яркие — у уголка рта и чуть ниже щеки. Лаура вдруг поймала себя на мысли, что не может отвести взгляд. Из сжатых покусанных губ то и дело сквозило мычание и стоны, разбавляемые тихими ругательствами, и девушка незаметно для себя ловила губами каждый звук. Она хотела было приподняться, чтобы дотянуться до уголка его губ, но тяжесть его тела давила слишком сильно, чтобы освободиться. Боль и удовольствие отошли на второй план, Лаура только смотрела на Константина и любовалась им. И всё внутри сладко и взволнованно трепетало. Осознание того, что частичка этой неземной красоты передастся её ребенку, тронуло до жжения в глазах и зажглось внутри мечтой. — Лаура...ты плачешь? Влажные дорожки, и правда, текли по щекам. Как она их не заметила?.. — Больно? Я могу... помедленнее. Прости, наверное, я... увлёкся... — Всё хорошо... Это не от боли, — девушка провела большим пальцем по его щеке, — пожалуйста, не останавливайся. Желваки заиграли на красном лице, и Константин, прекратив поцелуи, ускорился. Ощущая липкое тепло снизу живота и крепкие объятия обмякшего мужчины, Лаура крестит пальцы и загадывает желание.