Тайны дневника Гермионы. Новая жизнь

      8 июля.       В тот вечер, когда мистер и миссис Малфой вернулись из Америки, нас ожидал самый невозможный сюрприз. Неприятный, я бы сказала. Это было настолько поразительно, что я даже спустя несколько дней не могу прийти в себя.       Они вошли через главные ворота, и все мы ждали их в гостиной. Лео и Орион буквально прыгали на небольшом двухместном диване у окна и кричали: «Мама! Папа!» — пока они поднимались по лестнице. Не передать, как я была рада за них. Норма и Дельфи скромно сидели на пуфах, Тео был рядом с ними. Мы с Драко, Грейнджи и Эдди стояли у окна, наблюдая, как Люциус и Нарцисса степенно приближались.       Мальчики были в нетерпении, и когда двери в холле открылись, они буквально понеслись навстречу, напрочь забыв обо всех этикетах и достоинстве, которые ежеминутно внушает им Нарцисса. Просто дети, которые рады видеть родителей — это было прекрасно!       Когда я, неся Эридана на руках, и Драко с Грейнджи вошли в холл, Лео стоял, обхватив Люциуса за ноги, а Орион уже обнимал за шею маму, присевшую на корточки. Мальчики весело щебетали, что-то рассказывали наперебой, а Нарцисса не могла налюбоваться сыновьями и вся светилась от счастья. Люциус тоже был доволен, поглаживал беловолосую макушку Лео и сдержанно улыбался. Это было безумно мило! Сходство Лео с Люциусом становится всё очевиднее и это умиляет.       Но потом произошло неожиданное. Я нарочно наблюдала за Грейнджи. Была почти уверена, что стоит дедушке появиться, она тут же вырвется из рук и помчится к нему с мальчиками наперегонки. Но она сидела у папы на руках, немного угрюмо наблюдая за происходящим. Это было так странно, что я не выдержала и с радостью сказала:       — Грейнджи, дедушка с бабушкой приехали, беги встречать скорее!       Она серьёзно взглянула на меня, будто не ожидала такого предложения, а потом резко повернулась к Драко, обхватила его за шею и спрятала личико на его плече.       Это была немая сцена. Я так растерялась, что не знала, как реагировать. Нарцисса с трудом продолжала держать на лице улыбку, которая стала похожа на приклеенную, и не сводила глаз с Люциуса, выражающего полную благожелательность, как и прежде, будто ничего не произошло.       — Что ты, принцесса? — в недоумении усмехнулся Драко, но ещё крепче сжал её в объятиях.       — О-о, капризничать — это так по-женски, — ухмыльнулся Люциус. — Иногда немного смущения даже красит юных леди, — ласково проговорил он. — Полагаю, моё сердце немного обижена на дедушку, не так ли? — и не дожидаясь ответа продолжил: — Это вполне понятно. Мы пообщаемся позже.       Сохраняя сдержанную улыбку он подошёл ближе, осторожно погладил Грейнджи по спинке, кивнул мне и Драко и вошёл в холл, в то время как Лео и Орион ухватили его за обе руки. Нарцисса, всё ещё немного растерянная, подошла к нам, и поскольку Грейнджи продолжала крепко держаться за Драко, не поднимая головы, бабушка с нежностью взглянула на меня, потом на Эдди.       — Эридан Драко, здравствуй, мой дорогой, — улыбнулась она, радуясь его ответной улыбке. Серые глазки Эдди заблестели, он радостно взвизгнул — узнал бабушку, — и она с блаженством поцеловала пальчики на обеих его ручках по очереди. — Мы привезли нашему Эридану столько подарков, — ласково заговорила она. — А какое чудо мы нашли для Грейнджи!       Малышка тут же оторвалась от плеча Драко и с интересом взглянула на бабушку, чем та была, очевидно, весьма обрадована.       — Идём в гостиную, мам, — улыбнулся Драко. — Как добрались?       — О, всё было прекрасно, дорогой! — оживилась она.       — Ты просто великолепно выглядишь! — заметил сын, и я только сейчас немного стала отходить от шока и обратила внимание, что миссис Малфой в самом деле выглядела прекрасно, будто помолодела лет на десять.       — Благодарю, сынок. Ты всегда так галантен.       — Это от всей души, — подмигнул он матери.       Мы вошли в гостиную. Там Норма и Дельфи уже поздоровались с дядей, и Люциус живо что-то обсуждал с Тео.       — О, мы не подождали Гермиону, — смутился Тео, — сэр, это лучше обсуждать совместно.       — Разумеется, — чуть поклонился свёкор. — Новостей просто шквал. Я очень надеюсь, что мистер Трэверс незамедлительно даст нам ответ. Признаться, в прежние времена я бы подверг его Империусу, — усмехнулся он, замечая мой осуждающий взгляд.       — Вы, как всегда, весьма продуктивны, сэр, — заметила я. — Но дело в том, что у мистера Трэверса появились в жизни новые обстоятельства, которые могут повлиять на его решение.       — Хм, очень интересно, — приподнял бровь Люциус.       — Дорогие мои, — улыбнулась Нарцисса, — понимаю, что вам не терпится обсудить дела, но дети ждут…       — О, конечно! — расслабленно махнул рукой Люциус. — Что ж, с кого начнём?       — Полагаю, джентльмены уступят маленьким леди? — вопросительно взглянула Нарцисса на сыновей. Те серьёзно закивали, и она благодарно улыбнулась. — Хорошо. Дельфи, детка…       Малышка, как будто не ожидала, что обратятся к ней, вздрогнула и робко подошла к тёте.       — Твоя сестра говорила, что ты очень увлечена рисованием, не так ли? — ласково говорила Нарцисса, приобняв племянницу.       — Да, тётя, — робко ответила Дельфи.       — В таком случае тебе очень понравится.       Нарцисса в предвкушении взяла свою сумочку и с помощью Акцио вызвала из неё маленькую деревянную шкатулку, больше похожую на ящик, но в миниатюре. Но, когда увеличила его, оказалось, что это довольно большой ящик, у которого, ко всему прочему, были ещё и ножки. Нарцисса установила его на полу, и дети подошли ближе, чтобы посмотреть. Кроме Грейнджи — она всё так же сидела на руках у Драко, только теперь он расположился в кресле.       Раскрыв ящик, Дельфи ахнула:       — Сколько красок! Кисточки! Ах! Они блестят! Ох! А это что?       Не передать, насколько было любопытно. Я такого красивого набора для художника в жизни не видела. Там были и карандаши, и разнообразные краски в тюбиках и баночках, стаканчики для воды, палитры и белоснежная плотная бумага для акварели.       Мальчики хватали всё подряд, разглядывали самые яркие, переливающиеся в свете вечернего освещения краски, а Дельфи стала волноваться.       — Подождите! Не разлейте! Орион, положи!       — Вы порисуете чуть позже, — объявила Нарцисса, дети послушно всё сложили на место, и Дельфи сразу успокоилась.       — Тётя, спасибо огромное! — с восторгом обняла её Норма. — Это так восхитительно! Дельфи, поблагодари тётушку Нарциссу!       — Спасибо, тётя! — улыбнулась Дельфи.       — Счастлива, что вам нравится, — улыбалась Нарцисса. — Что ж… — она немного взволнованно взглянула на Люциуса, — дедушка приготовил подарок для внучки.       Грейнджи пристально смотрела на Люциуса. Он извлёк маленькую красивую коробочку из кармана своей тёмно-синей мантии, подошёл ближе, присел в кресло напротив Драко.       Снова стало не по себе. Она смотрела на дедушку так, будто не доверяла ему. Будто он был новый, незнакомый человек — это было очень странно. Люциус увеличил коробку, и она оказалась очень большой. Мальчики были готовы танцевать рядом, если бы не Нарцисса, которая буквально удерживала их за руки.       — Вы подойдёте, юная леди? — немного неуверенно спросил Люциус, стараясь сохранять невозмутимость и благодушие. — Там внутри что-то очень интересное.       Но Грейнджи продолжала смотреть недоверчиво, а потом снова отвернулась и вцепилась в папу. Драко безнадёжно вздохнул:       — Грейнджи, ну что случилось? Всё хорошо, малышка!       У меня сердце сжалось от того, как Люциус с трудом сдерживал досаду. Дежурная улыбочка, ужасно неискренняя и вымученная замерла на его лице.       — Давай ты, бабушка Нарцисса.       Он передал ей коробку и, увлекая за собой сыновей, вернулся в своё кресло у большого камина, в котором обычно отдыхает.       Было видно, как она распереживалась, хотела сказать что-то, но не решилась.       Обёртка зашуршала, лента была развязана, Грейнджи нерешительно обернулась, в глазках появился интерес.       — Посмотри, Грейнджи Вирджиния, дедушка выбрал для тебя удивительный подарок, — улыбнулась она, замечая любопытство внучки. — Подойди, милая, мы откроем вместе.       Грейнджи сползла с рук Драко. Ему явно было неловко и он растерянно взглянул на Люциуса, который с совершенным безразличием на лице наблюдал за происходящим.       Тем временем коробка исчезла, а в руках Нарциссы оказался очень красивый, изящно оформленный, кукольный домик, в окошках которого были заметны пушистые жильцы.       — Домик! — улыбнулась Грейнджи, протягивая к нему ручки. Она была так рада!       И вот теперь-то стало очевидно, как сильно расстроен дедушка. Он смотрел на её радость с таким умилением и в то же самое время обидой, что у меня сердце сжалось. Он поймал мой взгляд и тут же нахмурился, недовольный, что его переживания замечены. Но я кивнула ему в сторону внучки, намекая, чтобы он подошёл, принял участие во вручении подарка, но он лишь безнадёжно покачал головой и поднялся, отворачиваясь к камину. Мальчики уже вертелись рядом, Дельфи тоже заглядывала в окошки.       — Кто там зывёт? — с интересом спросила Грейнджи, открывая маленькую дверь.       Тут Нарцисса приподняла крючок, и домик раскрылся, показывая всё внутреннее убранство домика: симпатичную мебель, посуду, лесенки, разные комнатки и кухню. А главное несколько крошечных пушистых нюхлеров, прячущихся в разных уголках дома.       — Это нюхлеры! — восторженно воскликнула Дельфи — всем известно, как она их любит.       — Они не простые! — улыбалась Нарцисса. — Поищите, есть ли в домике что-нибудь золотое или блестящее?       Дети тут же стали увлечённо искать.       — Вот! Часы! — крикнул Орион.       — Отлично! — улыбнулась миссис Малфой. — Грейнджи, возьми зверька и покажи ему эти часы.       Грейнджи взяла пушистую маленькую игрушку, подержала в ручках, рассмотрела и поднесла к часам. Как только нюхлер оказался рядом, он тут же будто ожил — вздрогнул, протянул лапки и, схватив малюсенькие блестящие часики, сунул их в кармашек на брюшке и снова замер.       Дети засмеялись, завизжали, похватали всех нюхлеров из разных уголков дома и стали подсовывать им всё, что считали ценным в домике. Нюхлеры оживлённо хватали блестящие шкатулочки, ложки, часы, подсвечники, а вот фарфоровый чайник или скатерть со стола им были безразличны. Как же весело было за ними наблюдать.       Но краем глаза я следила за свёкром. Он так и не обернулся, а спустя пару минут к нему подошёл Драко. Они тихо что-то обсуждали, Драко кивал. Люциус, кажется, уже не так расстраивался. Но у меня на душе был тяжёлый осадок. Терзал вопрос, почему Грейнджи проявила даже больше приветливости к бабушке, чем обычно, а любимого дедушку так жестоко игнорировала? Неужели она могла его забыть? Но ведь их не было всего три дня! Да, Люциус за эти три дня поговорил с Грейнджи всего один раз, но… неужели она могла обидеться? Ведь ей ещё нет двух лет — уже скоро будет два года, — но разве могут малыши с такой обидой отнестись к любимому человеку? Не верилось.       Дети играли очень долго, так долго, что подарки для мальчиков решили перенести на время после ужина.       Конечно же, наша вечерняя трапеза была переполнена разговорами о «Фианите». Казалось, Люциус совершенно пришёл в себя, погрузившись в дела. Когда мы рассказали ему о ситуации с подкидышем, Люциус, как мне кажется, буквально не мог поверить в произошедшее.       — Вы что мне хотите сказать, — недовольно говорил он, — что какая-то чистокровная семья избавилась от наследника рода из-за его владения легилименцией? Вы меня разыгрываете? Это могли быть только слабовольные полукровки или маглы!       — Сэр, я бы вас попросила… — начала я.       — К вам это не имеет отношения, — раздражился он.       — Отец, — вздохнул Драко. — Только приближённые Волан-де-Морта знали о способностях Майлза. Может быть, его друзья — это всё. Бо́льшая часть его приближённых в Азкабане. Ты можешь вспомнить, кого из приближённых убили свои же? Может быть, вспомнишь женщину, которая погибла…       — Драко… — широко распахнув глаза, одёрнула его Нарцисса. — Здесь дети.       Мы все замерли, обратив внимание на Дельфи, безотрывно наблюдавшую наш разговор, и Ориона, который застыл от любопытства.       — Прошу прощения, — улыбнулся Драко. — Это дело так меня поглотило, что немного увлёкся.       — Поговорим позже, — всё ещё нервно отвечал Люциус. — И всё же, даже если мистер Трэверс вдруг втемяшит в голову идею воспитывать чужого ребёнка, чему я не удивлюсь, ему нужно будет на что-то его содержать, дать образование и так далее. Это даже дополнительный стимул для того, чтобы поскорее принять решение и начать обучать специалистов из-за рубежа. Мастеров волшебных палочек не так много, но магов, желающих использовать кристалл связи, уже немыслимое количество. И если мы этого не сделаем, у нас могут появиться конкуренты, которые создадут свою разработку.       — Хотите владеть монополией? — усмехнулась я.       — Почему бы и нет, — ухмыльнулся Люциус. — Это маглы придумывают какую-то дурацкую «антимонопольную» политику. Наш мир, к сожалению, не так многочислен, а потому монополия никого не удивит. Мы должны быть фундаментом, на котором стоит индустрия…       — Ох, это звучит потрясающе! — вдруг выдохнула Норма, и мы все взглянули на неё. Она моментально зарумянилась, опустила глаза, но продолжила свою мысль: — Я просто… не могу не выразить восхищения, что Тео, мой дорогой Тео стоит у самых истоков, что это — его детище.       Передать не могу, как мне вдруг стало приятно, а Теодор зарделся, потирая лоб пальцами от смущения.       — О, ну что ты, мой ангел, я ведь не…       — Да! И Гермиона! — взволнованно продолжила она. — Представить сложно, насколько вы преобразили этот мир!       Мы в итоге свели разговоры о работе и подкидыше на нет. Миссис Малфой поделилась рассказом о том, как удивительно они провели время в Нью-Йорке, насколько необычная там архитектура, какие странные театральные залы, и как это непривычно, что магловский и магический мир этого города тесно сплетены, настолько тесно, что невозможно увидеть границ, словно их совсем нет.       — Мне не понравился Нью-Йорк, — заключил Люциус. — Традиции жизни магов попраны окончательно и бесповоротно. Весь этот… транспорт, — брезгливо поморщился он. — Они совсем позабыли что такое трансгрессия и каминная сеть. Всё так долго и неудобно.       — Зато мы посмотрели город, — заметила Нарцисса. — Как там изумительно и сказочно вечерами, ночами — город сияет великолепием, а смотреть на всё это с высоты птичьего полёта… — она прикрыла глаза, будто на мгновение вернулась туда. — И там неплохая кухня, согласись, Люциус.       — Рестораны там, действительно, хороши, признаю, — махнул рукой он. — Но бо́льшая их часть не делает различий между маглами и магами. Это ужасно неудобно.       — Признаться мы там пользовались волшебными палочками, только чтобы с вами связаться, — усмехнулась Нарцисса.       — Но благо, что они всё же не приняли магловские эти… мобильные телефоны. Хоть тут ума хватило, — бросил Люциус.       Драко не удержался и тихо засмеялся.       — Отец, тебе просто несказанно повезло, что компания занимается таким важным и нужным делом.       — Что значит «повезло»?! — возмутился Люциус. — Я с первой минуты работал над этим, стоило лишь Гермионе поведать нам свою идею! Да если бы не я…       Драко снова весело рассмеялся, Нарцисса не могла сдержать нежнейшую улыбку, обращённую к супругу. Норма хихикала зажав рот рукой, а Тео кусал губы, с трудом сдерживая смех.       — Ведёте себя, словно малые дети, — занервничал Люциус, промокая губы салфеткой и готовясь покинуть трапезу.       — Ну что ты, дрогой. Молю, не сердись, — начала Нарцисса.       — Сэр, ваши успехи в самом деле очень велики, — спохватилась я, понимая, что он уже всерьёз обиделся. — Поверьте, мы очень, очень ценим ваше усердие, всё, что вы сделали в плане организации, формирования команды. Не будь вас, наше дело не двигалось бы так успешно. Вы великолепный менеджер и управляющий, и я считаю, вы в праве… по достоинству оценивать свои заслуги.       Я и забыла уже, каким самодовольным бывает этот человек. И на несколько мгновений прежний пафос и самомнение будто вернулись на свои места. Он высоко вздёрнул подбородок с наслаждением слушая мои слова. Но потом будто взял себя в руки. Вздохнул, положил салфетку рядом с тарелкой.       — Это наше общее дело, — наконец заявил он. — Все мы — каждый — внёс посильный вклад.       — Совершенно верно, — подтвердила я.       Он снова вздохнул и успокоенно взглянул на супругу, а она одарила его благодарной улыбкой.       — Вообще, — продолжил Люциус, — если бы они перестали так бояться магловских вертолётов, летающих в городе, и создали такое же удобное магическое такси как в Лондоне…       — Дорогой, ну какой же уважающий себя владелец компании, посадил бы нас в такси, — вздохнула Нарцисса.       — Да, отец, — усмехнулся Драко. — Представляю, как бы ты возмутился.       — Что вы сегодня, соплохвостом все ужалены, что ли?! — воскликнул Люциус.       — Давайте о другом! — предложил Драко. — Я уверен, младшим Малфоям уже не терпится посмотреть свои подарки.       Все с удовольствием приняли предложение и отправились в детскую мальчиков. По дороге Норма внезапно поймала мой локоть, чмокнула Эдди в макушку и зашептала:       — Меня всегда восхищает твоё умение возвращать дядю в нормальное расположение духа. Я хочу овладеть этим умением. Мерлин! Как же я его боюсь!       Эта тема, как всегда, распалила огонь волнения в груди. Вспоминая прежнюю с ним вражду, все наши конфликты, его пренебрежение и всё неудобство отношений, мне всегда хочется отстраниться от этой темы. Сделать вид, что я не слышала вопроса, перевести тему, что угодно, только бы не обсуждать свёкра. Норма не виновата в том, что я, как и прежде, отношусь к нему с большой настороженностью и осторожностью. Наверное, только его любовь к внучке отчасти смягчает мою душу.       — Уверена, ты заметила, как он чувствителен к похвалам, — сдержанно усмехнулась я. — К сожалению, Люциус из тех людей, кому мало признания, просто всегда мало. Хочешь ему понравиться — восхищайся им, будь признательна. Я не знаю, какими ещё путями можно достигнуть мира с этим человеком.       — Не представляю, как… — вздохнула Норма. — Он всегда груб, всегда надменен ко мне и Дельфи.       — Посмотри с другой стороны. Люциус получил «в подарок» племянницу совершенно неожиданно. Может быть, он и был недоволен первое время, но в итоге он смирился, ведь племянницы супруги — практически его родня. Вспомни, как он торопил твой брак, хотел соблюсти все правила…       — Да, чтобы не пала тень на его фамилию, — фыркнула Норма.       — Неважно, это было и тебе во благо, — улыбнулась я. — Он мог препятствовать твоему общению с Нарциссой, о Дельфи я вообще молчу.       — Но он принимает нас в доме, и всё-таки проявляет терпение, — вздохнула она.       — Он опекал Тео все эти годы после войны. Дал ему работу…       — Ты права! — решительно кивнула Норма. — Есть за что быть ему благодарной. Спасибо, Гермиона. Ты очень мудрая.       — Не самый приятный опыт, — улыбнулась я, — но он есть. Знаешь, довольно того, что он способствовал появлению Драко на свет. Пусть он был недостаточно хорошим отцом, наделал кучу ошибок, но всё же… у меня есть Драко.       — Да. Ты совершенно права.       Пока мы медленно шли по коридору второго этажа и болтали, в комнате мальчиков уже началась суета. Оттуда слышались визг и смех. Мы с Нормой переглянулись и ускорили шаг. Войдя, мы обнаружили Лео и Ориона, носящихся по комнате и размахивающих руками. Они подпрыгивали и догоняли что-то в воздухе, пытаясь схватить. Спустя несколько секунд я поняла, что это снитч — маленький золотой крылатый мячик для игры в квиддич.       Нарцисса и Люциус взволнованно наблюдали за сыновьями, а Драко сидел на полу возле нового игрушечного домика, куда Грейнджи и Дельфи уже поселили дополнительные игрушки, а нюхлеры разместились в золочёной карете, размахивая лапками, ведь они не могли схватить и засунуть эту сияющую штуку к себе в кармашки. Я приподняла Эридана, и он с восторгом следил за игрой сестры и дядюшек, дрыгая ножками, ручками и повизгивая от радости.       — А они не поругаются из-за него? — озадаченно спросила Норма. — Что, если один из них поймает, а другой нет?       — Они уже сейчас должны учиться, миссис Нотт, — деловито заявил Люциус. — С достоинством проигрывать умеет не каждый.       — Да. По себе знаю, — усмехнулся Драко, и я улыбнулась ему в ответ.       Лео поймал снитч, и Орион разразился рёвом. Он тут же помчался к матери, уткнулся ей в колени, и она гладила его по голове, приговаривая:       — В следующий раз у тебя обязательно получится, мой дорогой, попробуйте ещё.       Лео, сияя от радости, отдал снитч отцу.       — Поздравляю, сын, — кивнул Люциус. — Из тебя получится отличный ловец, как твой старший брат.       — Не втягивай меня в это, — усмехнулся Драко. — Лучше приведи Крама в пример.       Люциус закатил глаза, и я заметила, как он бросил взгляд на Грейнджи, которая с удовольствием играла с папой. Люциус напустил на себя невозмутимый вид и заявил:       — Орион, нам необходимо взять реванш, — и выпустил маленький снитч в воздух.       Мальчики помчали по комнате.       — Мне всё же кажется, — заметила я, — что дух дружбы и взаимовыручки для братьев лучше, чем соперничество.       — О, я вас уверяю, — расслабленно улыбнулся Люциус. — Между ними будет и то, и другое. Это будет толкать их к развитию…       — И ссорам, — приподняла я бровь.       — Я помню, как мы в детстве ссорились с Андромедой, — улыбнулась миссис Малфой, — но потом всегда мирились. Всегда, — опустила она глаза. — Между мальчиками соперничество неизбежно, так пусть это будет с пользой. Они научатся разделять те моменты в жизни, когда соперничество на пользу, а когда лучше от него отказаться ради общего блага.       — Посмотри, что Орион делает! — вдруг зашептал Люциус, и мы все взглянули на малыша.       Он больше не бегал по комнате, а просто замер, глядя на снитч, трепещущий в воздухе. Он резко вытянул ручку, и снитч влетел прямо в его пальчики.       — Я поймал! — прокричал он.       — Вот! — довольно выдохнул Люциус. — Их телекинез даёт о себе знать!       — Боюсь, это сочтут нарушением правил, отец, — усмехнулся Драко. — Но, если они научатся применять это незаметно…       — Драко! — возмутилась я. — Это же жульничество!       Он расплылся в игривой улыбочке, а у меня внутри кипело возмущение. Слизеринский хитрец! Нет. Малфои неисправимы.       Печально было видеть, что отправляясь в свою комнату, Грейнджи так и не подошла к дедушке. Она пряталась за ноги Драко, выглядывая оттуда, как из укрытия. И хоть Люциус ласково сказал ей на прощание:       — Спокойной ночи, юная леди!       Она промолчала, прячась и смущаясь.       Люциус явно устал. Он не стал скрывать досаду, вздохнув и отведя взгляд, когда Драко уже увёл Грейнджи за ручку в её комнату.       — Сэр, всё наладится, — заверила его я. — Честно говоря, я не совсем понимаю, почему…       — Я понимаю, — вздохнул он. — Прошу вас, идите. Эридан Драко очевидно уже утомился.       — Да, сэр. Спокойной ночи, — ответила я и пошла в комнату Грейнджи, чтобы с ней попрощаться.       Когда я вошла, застала Драко разговаривающим с дочкой.       — Я позову дедушку, чтобы он тебе почитал, — говорил он, помогая ей снять туфельки.       — Нет. Ты читай, — требовательно ответила она.       — Но разве ты не хочешь, чтобы дедушка почитал новую книжку?       — Нет. Папа будет читать.       — Ты сердишься на дедушку? — вдруг спросил он.       Она молчала.       — Дедушка больше не уедет надолго, Грейнджи, — уговаривал он.       — Нет. Папа, читай.       Он вздохнул, снял с неё платьице и понёс в кроватку. Грейнджи увидела меня, обрадовалась, мы обнялись и поцеловались перед сном, но я не стала снова напоминать ей о дедушке.       Драко смотрел на меня немного растерянно, даже расстроенно. «Потом…» — шепнула я и пошла укладывать Эдди в его комнате, пока папа остался читать дочке сказку.       Это странное напряжение висело в воздухе несколько дней. Грейнджи не бежала встречать дедушку, когда он возвращался домой. На предложение пригласить его, чтобы почитать, она возражала и просила читать папу или меня. Один раз даже позвала бабушку, чего вообще никогда не случалось.       Грейнджи словно была обижена на него, перестала доверять, мы не знали, что и думать.       Вчера Драко долго не приходил в нашу спальню, и я решила, что он, скорее всего, уложил Грейнджи и наконец собрался поговорить с отцом о произошедшем с Майлзом, узнать побольше о приближённых Волан-де-Морта, чтобы определить, кто из них знал о даре Майлза, и чья родственница погибла, оставив сына сиротой, ведь его собственное расследование совершенно зашло в тупик.       Ромео продолжает жить в квартире на Гриммо, и Майлзу приходится вот уже который день пропускать работу из-за этого, потому что не может найти подходящую няню. Драко хотел, чтобы Майлз передал заботы о мальчике Министерству, но тот наотрез отказался. Кингсли лично встречался с Майлзом и Ромео, чтобы решить, что делать. Легилименция мальчика так всех пугает, что министр взял на себя ответственность и доверил Майлзу заботу о ребёнке.       Люциус негодует, но ему ничего не остаётся, кроме как мириться с происходящим.       Драко не было так долго, что я успела проголодаться.       Спустившись в кухню, увидела озадачивающую картину. Миссис Малфой, как всегда, в роскошном нежно голубом шёлковом пеньюаре, пила чай с печеньем, просто стоя у стола. Я была уверена, что тот случай, когда мы устроили чаепитие среди ночи всем семейством, был случайностью, и миссис Малфой всегда делает это, манерно сидя в кресле в гостиной или в своих покоях.       Нарцисса повернула голову, и лишь на секунду мне показалось, что она смутилась, но тут же улыбнулась и вежливо спросила:       — Не желаешь чашечку чаю?       — Да, благодарю, — ответила я, и наполненная чашка тут же появилась на столе.       Сделав глоток, я взглянула на печенье, есть и правда очень хотелось. Кормление грудью всё-таки не шутка. Каждый раз, когда Эридан поест, уже через полчаса мне нужно непременно подкрепиться, иначе буду раздражаться от этого тянущего ощущения голода, да и молока будет недостаточно. Эдди, как мне кажется, ест гораздо больше, чем Грейнджи в том же возрасте.       Нарцисса учтиво придвинула ко мне вазочку и призвала два стула. Мы молча пили чай, и я пыталась сообразить, что спросить, дабы разрядить обстановку напряжённой тишины.       — Полагаю, вам понравился Нью-Йорк, — начала я, и она тоже немного расслабилась.       — Да, это так. Возможно, дело в том, что я давно не путешествовала. Люциус никогда не был любителем разъезжать по миру, разве что этого требовали дела. Но всё же некоторые поездки навсегда остались в памяти. Теперь будет ещё одна. Ты бывала в Нью-Йорке?       — Нет. Пока нет. Драко хотел, чтобы мы вместе туда поехали, когда он презентовал свою Программу по подготовке мракоборцев, но родилась Грейнджи…       — Да, понимаю, — улыбнулась Нарцисса.       Мне было неловко и тревожно. То, что происходило с Грейнджи и Люциусом, беспокоило, и я решилась на разговор.       — Как мистер Малфой? — выдохнула я, и Нарцисса посмотрела на меня немного удивлённо. Молчала некоторое время, будто решала, стоит ли мне доверять.       — Он расстроен, — наконец ответила она. — Держится очень упрямо, конечно, как всегда, но я вижу, как ему не по себе, — Нарцисса отвела взгляд. — Он так ждал встречи с внучкой. Он ни за что не скажет, что чувствует, но я вижу. Стоит заговорить с ним на эту тему — раздражается. Стараюсь его не провоцировать. Но все эти дни после возвращения он словно увядает, теряет радость. Понимаешь? — и она взглянула мне в глаза.       — Да, конечно, — вздохнула я. — Мы со своей стороны пытаемся с ней поговорить, напоминаем ей о дедушке, но она будто… впадает в оцепенение. Полагаю, если он сделает первый шаг…       — Он не сделает, — с грустью улыбнулась она. — Люциус не из тех людей, кто станет… унижаться перед ребёнком.       — Унижаться? — возмутилась я. — Разве пойти на контакт с ребёнком и примириться — это унижение?       — Гермиона, пойми правильно, — вздохнула Нарцисса. — Люциус никогда…       — Но ведь это неправда! — воскликнула я. — Разве он не шёл на разговор со старшим сыном? Ни разу? Я знаю, что такое случалось. А это — маленький ребёнок! Его внучка! Она не в состоянии сама что-то решать, мы — взрослые…       — Ты совершенно права, — вздохнула Нарцисса и заставила свою чашку исчезнуть. — Но, признаться, все мои попытки с ним это обсудить заканчиваются тем, что он просто уходит и потом не хочет говорить со мной.       — Хорошо, я сама с ним это обсужу, — решительно заявила я и, вымыв свою чашку, так как палочку оставила в комнате, попрощалась и отправилась в спальню.       Войдя, обнаружила Драко лежащим на кровати с моей книгой.       — «Легилименция, как средство ведения боя», — торжественно произнёс он. — Зачем тебе это? — с интересом спросил он.       — Решила освежить в памяти, — усмехнулась я. — Знаешь, на меня большое впечатление произвело случившееся с Майлзом.       — Думаешь, тебе придётся общаться с легилиментами? Опять? — подозрительно прищурился Драко.       — Не понимаю, что за тон? — повела я плечом. — Я ничего такого даже не думала. Но могу утверждать, что няню для мальчика будет найти чрезвычайно сложно. Скорее всего нужно дать объявление не только в газеты, но и в журналы, которые читают леди. Такой дар редкость, но вдруг повезёт, и отзовётся кто-то, хорошо владеющий окклюменцией?       — Ты можешь думать о ком-нибудь, кроме Трэверса? — раздражённо усмехнулся Драко, небрежно бросая книгу на прикроватную тумбочку.       Я начала ощущать это неприятное давление, которое он на меня оказывает. Дурацкое чувство вины каждый раз сковывает душу. Не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы Драко прекратил вспоминать прошлое и ревновать.       — Я о нём вообще не думаю, Драко. Меня волнует совсем другое.       — И что же?       — Например, твой отец.       — Ещё не лучше! — воскликнул он и вскочил с кровати. — Где ты была?       Я уставилась на него, не веря своим глазам. Взбесился, что ли?       — Драко, что происходит? — как можно тише спросила я. — Это из-за расследования? Ты волнуешься?       Он нервно заходил по комнате, сосредоточив взгляд на ночном пейзаже за окном.       Я подошла к нему, и поймав в объятия, прижалась к его спине всем телом.       — Что с тобой, мой любимый? Пожалуйста, не сердись!       — Прости, — выдохнул он. — Опять срываюсь на тебе, как полный кретин. Ничего не получается. Эти мерзавцы тщательно подчистили все следы. Похоже, мы никогда не найдём родственников Ромео. Мальчику придётся… остаться сиротой. Это так неправильно!       — Прошу, не огорчайся, — ласково целуя его спину, шептала я. — Ты ведь не бросишь это дело, правда?       — Конечно, нет. Но и отец тоже не сказал ничего вразумительного. Чистокровные гибли каждый день, кто там из них может быть его родными, можно только догадываться. Все теряли близких, не только маглорождённые. Такова война.       — Я знаю. Мы ещё долго будем пожинать её плоды, — вздохнула я. — Но ты должен немедленно прийти в себя и помочь мне, — решительно заявила я, отстраняясь.       — Помочь? — Драко обернулся, наши взгляды встретились. Как же я обожаю этот неподдельный интерес в его глазах.       — Мы должны что-то предпринять, Драко. Я говорила с твоей мамой.       — Об отце?       — Да. Она очень переживает за него. Грейнджи ведёт себя странно. Как думаешь, в чём причина?       — Уверен, дело в той поездке, — задумчиво заговорил Драко. — Она, видимо, решила, что дедушка бросил её.       — Но, Драко, — закатила я глаза, — его не было всего три дня! Вспомни, когда мы жили в Лондоне, она не видела его по пять дней и бывала в поместье только в выходные.       — Она растёт, — пожал плечами Драко. — Видимо именно сейчас она ощутила ту пустоту, которая приходит, когда близкого человека нет рядом. Но она недостаточно взрослая, чтобы понять, что он не бросал её.       — Неужели Грейнджи может это так воспринимать? Она умная девочка, но почему столько недоверия? Мне кажется, твой отец очень страдает…       — Помнится, было время, когда ты хотела оградить Грейнджи от его влияния, — театрально задумчиво произнёс Драко. — Она сама отказалась от общения, разве это плохо?       — Понимаю твою иронию, — скривилась я. — Но, хочешь верь, хочешь нет, а я немного волнуюсь, что в семье нарушен мир. Грейнджи ведь любит его. Обида травмирует душу, уж я-то знаю, а ей даже двух лет нет. Разве можно вступать в жизнь, начиная с обид? Мы должны их как-то помирить!       — Я уже говорил с ним, — вздохнул Драко. — Он, конечно, корчит из себя гордого аристократа. Его не уговоришь сделать хоть один шаг навстречу. Кажется, он уверен, что больше не любим.       — И тебя это устраивает? — удивилась я.       — При чём тут я? Его, видимо, это устраивает — столько свободного времени сразу!       — Ты будешь помогать или нет? — вздохнула я. — Будь чуточку посерьёзнее, пожалуйста.       Он моментально изобразил серьёзное лицо.       — У генералиссимуса есть план? Внимаю.       Я закатила глаза и села на кровать, расчёсывая волосы.       — На самом деле, мне кажется, что твой отец так скован из-за кучи свидетелей в доме. Твоя мама, сыновья, ты, я, Норма и Дельфи — все мы сковываем его действия. Он не хочет показать свою слабость и потому избегает любых возможностей приблизиться к Грейнджи. Будь на его месте кто угодно — не было бы проблем! Но это — Люциус Малфой.       — Согласен, — кивнул Драко и сел в кресло напротив, изучая меня взглядом.       — Нужно, чтобы все покинули дом.       Драко замер.       — Как покинули? — усмехнулся он.       — Я не знаю, — всплеснула я руками. — Ты мог бы задержаться в Министерстве, например. Но не представляю, как и куда может отправиться твоя мама и мальчики.       — Попробую поговорить с ней.       — Ты согласен на этот план? — удивилась я.       — Конечно. Это логично. Только оставшись один на один он сможет сделать хотя бы шаг навстречу Грейнджи. Ты заметила, какой она стала тихой?       — Да, — вздохнула я. — Как будто ей всё стало не так интересно, как раньше.       — Думаю, она этого не осознаёт, но скучает по дедушке. И обида у неё неосознанная.       — В любом случае мы должны что-то предпринять.       — Конечно, — кивнул он и, поднявшись с кресла, направился ко мне.       Драко сел рядом, подобрав под себя ногу, сдвинулся ко мне за спину, а потом робко проскользнул ладонью по моему предплечью и забрал расчёску. Я замерла от неожиданности, а он нежно коснулся губами моего плеча, на котором была лишь тонкая лямочка ночной сорочки.       — Позволишь? — шепнул он мне на ухо, и я ощутила, как расчёска плавно погружается в мои волосы.       По телу побежали мурашки, и я вжала голову в плечи. Расчёска осторожно двигалась вниз, потом снова погружалась у корней и опять делала волну вниз. Я и не думала, что это может быть так необычно и приятно. А Драко собрал мои волосы возле самой шеи в хвост, потом отпустил, погладил пальцами. Я, словно заворожённая, утонула в нежности.       — Люблю, когда ты такая решительная, — с улыбкой прошептал он. Мороз прошёл по коже, я даже поёжилась. — Думаю, защитнице семейных ценностей требуется серьёзная поддержка. Уверен, у тебя всё получится.       — Ты ведь не боишься оставлять меня с ним в одном доме, правда? — с надеждой спросила я.       Он тихонько дышал мне в затылок. Чувствовала, как его дыхание становится прерывистым.       — Драко? — взволнованно шепнула я.       — Это всегда будет для меня испытанием на доверие. Не тебе, а ему, — хрипло проворчал он. — Прости. Мне сложно, но я должен пройти через это. Каждый раз должен проходить с достоинством, иначе кнат мне цена.       — Всё будет хорошо, — прошептала я, оборачиваясь к нему, обнимая за шею, касаясь губами его щеки. — Твой отец с почтением относится ко мне — я вижу.       — Я и сам это вижу, — улыбнулся Драко, глядя мне в глаза. — Не понимаю, откуда ты берёшь столько энергии. Дети отнимают всё твоё время, и я снова не даю тебе спать.       — Мы и так слишком мало общаемся, согласен? Даже выходные прошли в заботах и беготне.       Драко улыбнулся, бережно расправил мои волосы, распустив их по плечам.       — Хочу украсть тебя у всего мира. Хоть ненадолго. Ты позволишь мне?       Его глаза заблестели как-то по-особенному, такого не случалось давно, будто он задумал что-то. На душе стало так тепло.       — Не представляю, как это возможно в сложившейся ситуации, но я была бы счастлива, — улыбнулась я.       Мы устроились на подушках, забрались под одеяло. Я лежала на его плече, нежно поглаживая его живот, грудь, и сама не заметила как заснула.       Наступит ли то время, когда моё тело перестанет выматываться?       Эридан с каждым днём требует всё больше внимания, иногда это становится невыносимым. А когда он наконец засыпает, то я веду себя, словно механическая игрушка, в которой закончился завод. Будто утром кто-то поворачивает ключ, и я могу целый день бегать за детьми, играть с ними, читать, кормить, ухаживать, иногда даже приготовить что-то вкусное для всей семьи. Но стоит дому погрузиться в тишину, единственное, чего я хочу — это заснуть.       Перебираясь в поместье, я думала, что это будет тоскливая размеренная жизнь, от которой буду умирать со скуки. Но всё настолько по-другому! Когда в доме много детей — это иная жизнь, наполненная постоянной заботой, волнениями, ведь ты уже думаешь не только о своих детях, но и о двойняшках, и о Дельфи, обо всех, кто живёт в этом доме. Ты думаешь о взаимоотношениях и стараешься для всеобщего блага поддерживать мир. Это так похоже на общежитие Хогвартса, где у каждого свой характер, с каждым нужно уметь общаться, беречь его чувства.       Это напряжение — постоянное напряжение.       Но ты радуешься каждому мгновению! Каждому доброму взгляду, словам поддержки, любви, которой все стараются делиться.       Нет, я не чувствую себя здесь хозяйкой, но я не чувствую себя здесь и чужой. Наше общение порой бывает сложным, но всё же мы учимся быть чуткими друг к другу.       Может быть, именно поэтому все так слаженно поддержали мой план.       Это было непривычно. Нарцисса отправилась в гости к Андромеде вместе с мальчиками. Норма и Дельфи, разумеется, остались в Лестрейндж-Холл, а Драко, как мы и договорились, задержался на службе.       Я не стала встречать свёкра в гостиной, как это делает Нарцисса. Наш план был рассчитан на то, чтобы немного сбить Люциуса с толку. Потому увиделись мы только во время ужина, когда я с детьми спустилась в столовую.       — Добрый вечер, сэр, — вежливо поздоровалась я, тут же замечая его озадаченный вид.       — Добрый вечер? — немного недовольно спросил он. — Потрудитесь объяснить, что твориться в доме?       Я вздохнула, готовясь к худшему.       — Драко задержался, очевидно. Вы ведь знаете, так бывает. Миссис Малфой решила посетить миссис Тонкс и взяла с собой мальчиков.       — Но почему меня не предупредили? — недовольно произнёс он. — Впрочем, неважно, — выдохнул он и нацепил дежурную ухмылочку.       Ужин прошёл в полном молчании. Это было ужасно. Грейнджи спокойно ела свой омлет, не сводя подозрительного взгляда с дедушки, а он, очевидно, сильно нервничал. Напряжение буквально давило на плечи, хотелось поскорее уйти из-за стола. Но свёкор сделал это первым.       — Что-то нет аппетита, — неожиданно произнёс он. — Прошу простить.       Люциус отправился в сторону своего кабинета, а я, с облегчением вздохнув, следовала своему плану. Нарцисса должна была связаться с ним с минуты на минуту и сообщить, что останется ночевать у сестры, чего она никогда прежде не делала, но ради того, чтобы дедушка примирился с внучкой, готова была пойти на риск, и я была почти уверена, что Люциус будет вне себя от недовольства.       К девяти вечера, когда детей уже пора было укладывать спать, я оставила Грейнджи с Пэтти и пошла в кабинет Люциуса с Эриданом на руках — он уже тёр глазки и капризничал.       Постучав, дождалась разрешения войти. Внутри всё замирало от страха. Представить трудно реакцию свёкра вообще на что бы то ни было, так не хотелось с ним ссориться, но была намерена довести дело до конца.       — Сэр, — неуверенно начала я, когда он выглянул из-за своей сегодняшней газеты. — Я прошу прощения, если отвлекаю от дел, но не могли бы вы уложить Грейнджи сегодня?       Он смотрел на меня с выражением полного безразличия. Эридан цеплялся за меня, пытаясь подобраться к груди, и тихо ворчал.       — Вы, наверное, шутите, — ответил Люциус. — Конечно, не мог бы, пусть это сделает Пэтти.       Он скрылся за газетой. Пришлось немного сдержать накатившее возмущение.       — Сэр, Пэтти никогда не укладывала её. Грейнджи не привыкла…       — В таком случае, уложите сначала сына, потом займитесь ею. Это ведь ваши дети, — дёрнул он плечом и снова спрятался.       Вдруг из радио-няни послышался голосок Грейнджи:       — Где мама?       Потом голос Пэтти:       — Мама сейчас придёт, юная хозяйка.       — Я хочу к маме!       Сердце сжалось от волнения. Почему-то показалось, что весь мой план и эта жалкая попытка наладить отношения ни к чему не приведут.       — Пэтти сделает всё, что хочет юная хозяйка, — продолжала домовая.       — Хочу маму!       Я выключила радио-няню с твёрдым намерением покинуть кабинет. В конце концов — невелика потеря, не так ли? Сколько детей живёт без дедушек, и Грейнджи проживёт.       — Простите, что побеспокоила, — тихо сказала я и повернулась к двери, а Эридан всё продолжал хныкать.       — Вы прекрасно знаете, что ребёнок не хочет меня видеть, — его голос прозвучал настолько холодно, что стало больно. Мне пришлось собрать всё своё самообладание.       — Я уверена, она скучает по вам, — спокойно ответила я.       — Вы видели, как себя ведут дети, которые скучали, — усмехнулся он. — Прежде она бежала ко мне быстрее сыновей.       — Поверьте, она скучает. Я замечаю, что она очень смущается в вашем присутствии. Боюсь, ей кажется, что она не нужна вам.       — Не помню, чтобы я давал повод так думать…       — Она маленькая! — возмутилась я и повернулась к нему лицом. — Считаете, это осознанная месть?       — Я не знаю, — тяжело выдохнул он, раздражённо складывая газету.       — Сэр, пожалуйста, хотя бы попытайтесь! — взмолилась я. — Думаете, вам одному неприятно? Грейнджи ведь тоже словно потеряла радость. Она сама не своя: обиженная, грустная.       — Она думает, что я бросил её, — невесело усмехнулся Люциус. — Не понимаю, как я могу…       — Очень просто — вернитесь к ней. Сделайте шаг навстречу. Вы — взрослый человек, способный принимать решения и действовать. А она — малышка. У неё всё основано на желаниях и эмоциях. Мне кажется, её выбор неосознан.       Он устало вздохнул.       — Вам ведь не хватает её, правда? — с надеждой спросила я. — А она каждый раз дует губки, словно обиженная, вспоминая о вас. В этом нет ничьей вины. Взрослые бывают заняты — она должна это понимать и учитывать. Нельзя потакать ей, но и бросать без внимания тоже неправильно.       Люциус думал некоторое время, отрешённо глядя в одну точку.       — Я приду чуть позже, — наконец тихо произнёс он.       — Хорошо, — ответила я и пошла в детскую.       Я сидела с ней на полу возле нового игрушечного домика, Эридан полулежал на моих ногах, прислонившись спинкой и головой к животу, я покормила его, но он так и не заснул и с удовольствием играл с новыми погремушками, привезёнными бабушкой, временами наблюдая за игрой сестры. Он всё больше интересуется окружающим — уже тянет ручки к её вещам, но достать, конечно, не может.       Люциус так тихо вошёл в комнату, что мы заметили его, лишь когда мягкие шаги послышались совсем рядом.       Грейнджи подняла голову, увидела его и тут же бросилась ко мне, прячась за моим плечом.       — Всё хорошо, доченька, — обняла я её. — Маме нужно ненадолго уйти и переодеть Эдди. Побудь с дедушкой!       — Я с тобой! — упрямо заявила она.       — Но… — начала было я.       — О, посмотрите-ка! — вдруг приветливо проговорил Люциус. — Нюхлеры собираются обедать, как мило. А вы уже придумали им имена, юная леди? — он присел на корточки возле домика и достал оттуда одного зверька.       Грейнджи заинтересованно смотрела на него, но стояла рядом со мной. Я поднялась на ноги, держа на руках Эдди, но она тут же спряталась за меня.       — У него такие большие выразительные глаза, посмотрите, — протянул Люциус к ней игрушку. — Давайте назовём его Глазастик?       Грейнджи думала несколько секунд, но потом робко направилась к дедушке, и у меня на душе полегчало.       — Вы согласны? — уточнил Люциус, внимательно глядя на внучку, словно ловя, каждый её жест.       Она взяла зверька, посмотрела на него и повторила:       — Глазастик.       Я сделала пару шагов к двери, но Люциус тут же бросил на меня встревоженный взгляд.       — Останьтесь, — с каким-то необъяснимым страхом прошептал он. — Вдруг она заплачет…       Я молча кивнула и осталась на месте.       — Что ж, — снова спокойно заговорил он, садясь на ковёр возле домика. — У вас есть ещё несколько зверьков, как же мы их назовём? — Грейнджи села рядом с ним на небольшом расстоянии. — У этого такой пушистый хвост, вы не находите?       — Да, — согласилась Грейнджи.       — Пусть он будет Хвостик. Вам нравится?       — Да, — улыбнулась она.       — Прекрасно, — выдохнул он, — мне тоже нравится. А этот будет…       — Деда, ты уйдёшь? — вдруг неожиданно спросила Грейнджи, глядя на него пронзительным взглядом.       У меня ком встал поперёк горла. Теперь стало очевидно, что она и правда была обижена за его долгое отсутствие.       — О, моя дорогая, — с нежностью улыбнулся он, — конечно, иногда мне нужно уходить, сердце моё. Дедушке нужно бывать в мастерской, ездить по делам. Но я уверяю вас, я всегда буду возвращаться к вам. Обязательно! Вы же видите — я здесь.       — Ты плишёл? — снова спросила она.       — Да, я пришёл. Теперь я уйду не скоро. А если уйду — приду снова. Обещаю. Так как мы назовём этого нюхлера? — попытался он сменить тему, ведь в его голосе появилась явная дрожь.       Грейнджи вдруг подползла к нему, поднялась на ножки и обняла за шею со всей нежностью, от которой слёзы выступили у меня на глазах. Люциус с облегчением вздохнул, уткнулся лицом в её плечико, и я поняла, что нужно уйти. Нужно оставить их вдвоём в их маленьком мире, где царит любовь.       Разве я могла подумать когда-нибудь, что буду счастлива от того, что мой ребёнок обожает Люциуса Малфоя?