Последний враг, который будет уничтожен, — смерть

      Лёгкий ветер нежно касается кожи. Вечерние облака, едва тронутые розовой дымкой, плывут куда-то за горизонт по акварельному небу. Песок за спиной еще тёплый, отчего лежать прямо на земле даже немного приятно.       Сережа вдыхает поглубже и прикрывает глаза, чуть сжимая руку Олега. Они уже достаточно долго лежат вот так, держась за руки и разглядывая небо.       Разумовский то и дело хмурится от плохого предчувствия, засевшего где-то в груди, но ничего не говорит. Для него кажется немного странным, что Олег так вдруг решил вытащить его на прогулку.       — Хочешь, я сыграю тебе? — Волков садится, подтягивая к себе старенькую гитару. — Как раз новую песню выучил.       Сережа улыбается и только согласно кивает. Он любит, когда Олег поет. Олег же неспешно обнимает гитару, зажимает аккорд и, прежде чем начать, прочищает горло. Первые звонкие ноты приятно заполняют шипящую тишину.       Сережа наблюдает за тем, как парень бросает на него какой-то многозначительный взгляд и как-то грустно улыбается уголками губ. Разумовский чувствует, как мелкие мурашки ожидания пробегают по спине.       — Море... Обнимет, закопает в пески... Закинут рыболовы лески... Поймают в сети наши души... Прости меня моя любовь.       Сережа чувствует, как собственная улыбка медленно сползает с лица. Он садится напротив Олега и чуть внимательнее вглядывается в его глаза. Что-то не так, что-то точно не так.       — Поздно... О чем-то думать слишком поздно... Тебе, я чую, нужен воздух... Лежим в такой огромной луже... Прости меня моя любовь.       Олег все так же печально улыбается, изредка бросая взгляд на свои руки. Сережа ни разу не слышал, чтобы парень пел что-то настолько печально-нежно. Хочется спросить, все ли хорошо, но перебивать его не хочется куда больше.       — Джинсы... Воды набрали и прилипли... Мне кажется, мы крепко влипли... Мне кажется потухло солнце... Прости меня моя любовь.       А может, Сережа просто накручивает себя? Может быть, Олег всего-то решил, что ему понравилась эта песня и было бы неплохо выучить и спеть ее?       — Тихо... Не слышно ни часов, ни чаек... Послушно сердце выключаем... И ты в песке, как будто в бронзе... Прости меня моя любовь.       Сережа опускает взгляд на свои руки, перебирая рукава кофты. Кажется, будто теперь ветер пронзает насквозь.       — Прости меня моя любовь, — Олег зажимает последний аккорд и в последний раз проводит рукой по струнам. Звенящая тишина покрывает побережье. Даже шум волны не может ее перебить.       — Олеж, — Сережа медленно поднимает взгляд, встречаясь с глазами напротив. — Что-то случилось?       Долгая пауза вновь повисает над теплым после солнечного дня песком. Олег выстукивает пальцами ритм по корпусу гитары, подбирая слова. Кажется, что сказать он хочет многое.       — Я в армию ухожу, — он тихо усмехается, словно бы это действительно глупая шутка.       Разумовский чуть округляет глаза. Кажется, только вчера они мечтали о своей квартире, большой собаке и счастливой жизни, а сейчас нужно все это отложить на мифическое "потом".       — И сколько тебя не будет? — Сережа сцепляет пальцы в замок, напоминая себе, что все в порядке, что Олег не пропадает навсегда, расстворяясь, что когда-то ведь этот контракт закончится.       — Года три, — Волков аккуратно касается напряженных рук парня и успокаивающе поглаживает. — Но я обязательно буду звонить и писать. Может быть, даже отпуск смогу получить.

***

      Полупустой вокзал. Тишину позднего вечера нарушают лишь разговоры в отдаленных группах провожающих. Поезда еще нет, но в воздухе уже висит ожидание чего-то неизбежного.       Сережа шумно выдыхает и складывает руки на груди. Нет, он не может во все это поверить. Да, он все еще не согласен с решением Олега.       — Да ладно тебе, — Волков обнадеживающе улыбается и легко толкает Разумовского в плечо. — Нельзя в ссоре расставаться.       — Вот и не уезжай, — Сережа, словно маленький ребенок, бросает на парня обиженный взгляд. Конечно, он понимает, что это просто невозможно, но смириться не может. Опережая речь Олега, которую он уже знает наизусть, он тихо вздыхает. — Просто мне намного спокойнее, когда ты рядом. И я просто не представляю, как я буду жить без тебя. — Разумовский грустно усмехается. — Я же умру от голода.       — Ну! — Олег тихо смеется и поправляет волосы Серёжи. — Я же покупал продукты.       — Думаешь, этого хватит на три года? — Разумовский на секунду заражается смехом парня, но почти сразу становится серьезным. Возможно, причиной тому стал гудок приближающегося поезда. — Если перестанешь мне звонить, я тебя прикончу.       Сережа театрально прикладывает указательный палец к груди Волкова, медлит секунду и все же обнимает парня, чуть прижимаясь к нему. Хочется наговориться, наобниматься на несколько лет вперёд, но они оба понимают, что это просто невозможно, поэтому, единственное, что остаётся, это стоять вот так и выслушиваться в сердцебиение и дыхание друг друга.       Олег мягко поглаживает Серёжу по спине и даже ловит момент, целуя его куда-то в макушку. Ему тоже тяжело прощаться. Он просто не представляет, как сможет провести это время, не уточняя каждый день по несколько раз тепло ли одет Серёжа, не голоден ли он, не обидел ли его кто-то.       — Тогда если ты мне не ответишь, я не приеду еще дольше, — Волков отшучивается, прекрасно понимая, что даже эти три года будут достаточно тяжелыми.       Рельсы гудят, когда тяжелый состав останавливается у платформы. Сережа на пару секунд сжимает веки, словно это заставит время остановиться и дать им еще несколько минут. Но проводники все равно выходят из вагонов, а провожающие устремляются им навстречу.       — Мне нужно идти, — Олег позволяет себе еще раз взъерошить рыжие прядки. — Я помашу тебе в окошко.       Серёжа кивает и послушно разрывает объятия, заставляя себя отпустить Волкова. Не хочется, но нужно. Он решает, что не пойдет к толпе, чтобы парню было легче найти его взглядом, а потому остаётся на месте, когда Олег, повесив спортивную сумку на плечо, отходит к поезду.       — Олег! — Серёжа едва ли не бьет себя по лбу, когда понимает, что почти забыл сказать самое важное. Ему очень повезло, что догнать Волкова было несложно - он отошёл всего на пару шагов. — Я тебя люблю.       — Я тоже тебя люблю, — Олег улыбается и еще раз быстро приобнимает Разумовского. — Жди меня, ладно?       Сережа кивает и закрывает глаза, чтобы не заметить, как Олег пропадает где-то в толпе. Ему кажется, что видеть это слишком тяжело.       И все же распахнув глаза, он наблюдает за тем, в какой вагон заходит Олег, как его силуэт мелькает где-то внутри, как и он сам вдруг появляется в одном из окон.       Сережа, встрепенувшись, приподнимает руку и немного машет, чтобы обрать внимание Волкова на себя, а когда их взгляды встречаются, то на секунду замирает, не зная, что делать дальше.       Олег в окошке улыбается и, подышав на стекло, рисует неровное округлое сердечко. После он бросает взгляд на Серёжу, указывает пальцем на него, а потом и на свой рисунок. Сережа же тихо смеется, чувствуя, как непрошенные слезинки копятся на глазах, и выводит в воздухе такое же сердечко. А после, чуть осмелев, прикладывает ладонь к губам и взмахивает ей в сторону вагона. Олег с готовностью сжимает кулак чуть поотдаль от себя, "ловя" поцелуй, и прикладывает его к своим губам. Эта маленькая традиция пошла еще со школы, только тогда поцелуй прикладывался к щеке.       Поезд трогается, натруженно гудя и пыхтя. Вся толпа двигается за ним вслед. И Разумовский неосознанно делает шаг, а потом еще и еще, чтобы продолжать видеть улыбчивый взгляд из окна. До последнего хотелось, чтобы поезд вдруг замер, вся толпа бы рассмеялась, и все это оказалось лишь шуткой, но машинист все не нажимает на тормоза, а окошко с округлым сердечком плывет все дальше и дальше от платформы. Сережа замирает на самом ее краю, печальным взглядом провожая поезд в расплывчатую даль. Где-то в груди сжимается сердце.       — Я скучаю, — бросает Серёжа вслед последнему вагону, уходящему в живописный закат.

***

      Может быть и совпадение, но Олег всегда знает, когда нужно позвонить, ведь он безошибочно набирает именно в те моменты, когда Серёже просто необходима поддержка, совет, внимание и любовь.       Если вдруг не пишется курсовая или не работает код, Олег сразу же обнимает своим спокойствием и помогает советами, находясь едва ли не на другом конце света. Если завтра у Серёжи защита, конференция или еще какая-нибудь важная встреча, то Олег снова рядом, радуется за него, приободряет, подсказывает, в чем лучше пойти, или что лучше сказать. Если же Серёжа чувствует себя разбито, если болеет или страдает плохим настроением, то Олег окружает заботой, любовью и вниманием, объясняя, какую таблетку лучше выпить и какое блюдо стоит съесть.       И Серёжа ему безумно благодарен за все это. Конечно, было бы во много раз лучше, если бы Волков был здесь, рядышком, под боком, но это уже что-то из ряда фантастики.       А еще Олег писал много писем. Звонить получалось не всегда, а вот нацарапать пару кривых строк можно в любой момент.       Каждый листок после прочтения Серёжа складывал сначала в опроделенное место на столе, потом в небольшую папку, а потом и вовсе в коробку, боясь потерять даже точку из этих писем. Туда же на короткий срок попали и фотографии, которые у Олега каким-то чудом получилось сделать и распечатать. Они смешные и серьезные, с его сослуживцами и с ним одним, в полном обмундировании и в одних штанах.       В одном из таких писем Серёжа и прочитал, что Олег решил продлить контракт. "Еще на пару лет" - было написано прыгающими буквами. В тот момент сердце замерло. "Не переживай! Между контрактами я приеду к тебе" — спешило следом и действительно успокаивало.       Тогда Серёжа настолько расстроился, что решил больше не отвечать на звонки Олега, ведь тот все равно не вернется еще очень и очень долго, но едва ли его номер появился на экране, как это решение сошло на нет и Разумовский прижал телефон к уху. В тот вечер он не мог успокоиться очень долго, позволил себе разреветься, как глупому ребенку, поругаться на парня, побить свою подушку. Было тяжело, но и с этим пришлось смириться.       Сейчас же Серёжа нервно перебирает в руках тонкие листы своей дипломной работы. Несложный мессенджер, который он создавал чуть больше года, на этих страницах кажется глупой поделкой малолетки. Защита через какие-то пять часов и переделать все это он просто не успеет, а волнение и сомнения накрывают с головой. Нет, он не защититься и не получит диплом.       Мелодичный рингтон разрывает круговорот ужасных мыслей об отсутствии хорошей работы и места жительства. Сережа, вздрогнув, достает телефон из кармана брюк и благодорит все силы, которые послали этот звонок именно сейчас. Он дрожащими руками принимает вызов.       — Алло? Привет? — Раздаётся самый нужный сейчас голос. Сережа вдыхает, готовясь начать свой долгий рассказ. — Не отвлекаю?       — Нет-нет, привет, Олеж, — Разумовский откладывает диплом в сторону. — Ты как раз мне очень нужен.       — Я, как всегда, вовремя? — Олег смеется, заражая своей лёгкостью и Серёжу. — Что у тебя случилось?       — Диплом, — грустно отзывается Разумовский, все еще не представляя, как он сможет защититься. — Мне кажется, что это все просто полная ерунда и несуразица. Я ни за что не смогу сдать. Моя работа никому не понравится. Я хотел ее переписать, но я просто не успеваю. И я...       — Стоп-стоп-стоп. — Перебивает Олег. Сереже даже кажется, что он пару раз взмахнул рукой, останавливая эту пламенную речь жестом. — С чего ты взял, что у тебя плохой диплом? Я уверен, что он просто замечательный. Разве может быть ужасным то, что сделал ты?       — Может. — Сережа тяжело вздыхает. Он хотел бы припомнить все свои неудачи, но Олег вовремя перебивает его.       — Только не в учебе. Но чем больше ты думаешь о неудаче, тем ближе она к тебе.       — Только не надо забрасывать меня своими волчьими цитатами, — Сережа закатывает глаза и садится за стол. Ноги уже начинают ныть от напряжения, а ему ведь еще защищаться.       — Ну давай устроим тебе предзащиту? — Олег тихо вздыхает. Сереже кажется, что он обязательно должен был потереть переносицу. — Я готов тебя послушать.       Сережа даже хотел бы отказаться, но лишний раз прорепетировать речь точно не помешает, к тому же ему нужно какое-никакое внимание от стороннего человека. Ведь не все в комиссии полностью разбираются в теме его работы, да и вся информация должна быть доступна обычному человеку, а не магистру наук.       Сережа подтягивает к себе свою защиту и, выдохнув и посерьезнев, начинает проговаривать выученный почти наизусть текст, лишь изредка поглядывая на свои пометки.       Может быть, совпадение, но сейчас его мессенджер не кажется такой уж ерундой. Его преимущества — конфиденциальность, встроенный браузер, видео- и аудиоплеер, и прочая мишура — теперь не выглядят чем-то совершенно обычным, что и так доступно всем и каждому. Проблемы и актуальность работы наконец воспринимаются как что-то настоящее, а не придуманное за пять минут и только чтобы дополнить.       — Спасибо за внимание, я готов ответить на ваши вопросы, — наконец выдыхает Серёжа и вновь складывает листы в ровную стопочку.       — Почему ты выбрал эту тему? — После недолгой паузы отзывается Олег. Всю сережину "защиту" он сидел тихо, лишь изредка напоминая не торопиться и быть спокойнее.       — Это банально, Олеж, — Сережа закатывает глаза. Такой вопрос, кажется, не задает уже абсолютно никто.       — И что? — Волков усмехается. — Нужно быть готовым и к банальным вопросам. Вот спросит тебя какая-нибудь старая тетенька, а ты ей что ответишь?       — Я отвечу!.. — Сережа запинается, на секунду совсем забывая, почему он вообще выбрал эту тему в начале года. — Я отвечу, что я хотел бы сделать жизнь людей в сфере технологий намного удобнее и практичнее. И, конечно, безопаснее. Сейчас растет спрос на виртуальное общение, поэтому мой мессенджер призван создать наиболее комфортные условия для этого самого общения.       — Планируешь ли ты в дальнейшем развивать эту идею? — Олег делает короткую паузу и все же решает поправиться. — То есть, свой мессенджер.       — Да, я хотел бы заняться созданием полноценной социальной сети, которая сможет обеспечить людей доступом ко всему необходимому контенту, а также гарантировать безопасность и конфиденциальность. — Сережа на секунду замолкает, вздыхает и вновь бросает взгляд на дипломную работу. — Не слишком утопично звучит?       — Звучт обалденно, — отзывается Олег и улыбается. — Если ты действительно хочешь продолжить работу, то обязательно создавай эту свою соцсеть.       — Это сложно, — Серёжа поднимает взгляд вверх, припоминая, через что ему пришлось пройти ради локального мессенджера в рамках своего института. — Это надо найти инвесторов, купить домены, сервера...       — Ни слова не понял, но очень интересно, — отшучивается Олег, но все же становится серьезнее. — Я буду твоим первым инвестором. Думаю моей зарплаты, надбавок и пенсии хватит на пару этих... Ну как их? Доменов?       — Ага, а соцсеть я назову «Oleg», в твою честь, — Серёжа тихо усмехается. Но стоит все же признать, что Волков прав, и нельзя просто так забывать о таком варианте.       — «VOleg» тогда уж, — подхватывает Олег. — Я во ВКонтакте читал, что так сейчас модно.       — Да-да, — Серёжа даже тихо смеется. — Только мне бы сначала защититься и диплом получить.       — Да я чувствую, что приеду к тебе, а ты меня с красным дипломом встретишь. А мое чутье меня не подводит.