Blood Moon

Агнес жива...

Агнес нас спасет...

Агнес сбежала...

Агнес подарит нам жизнь...

Агнес нас освободит...

Агнес укроет от адского пламени...

Агнес избранная...

Агнес святая...

Агнес...

Агнес...

Агнес.

Всепоглощающее пламя. Жар. Крики.

☽•••⚸•••☾

      — Не хочу никуда идти, — недовольно тянет Натаниэль, которого пытается расшатать его сосед по комнате. — Ничего нового не будет, только скучная речь, еда и протащенный алкоголь, а мы и вдвоем можем хорошо выпить, — бормочет рыжий ворон, но всё равно собирается: застёгивает красную рубашку, натягивает чёрный классический пиджак и пытается завязать галстук.       — Нажраться в твоём случае, — поправляет Жан.       Один из двух воронов, заскучавших на подоконнике, гаркнул, словно поддержав слова своего хозяина, второй ворон несильно клюнул в ответ.       — Хватит ныть. Тебе, как свите, положено там быть обязательно, — устало вздыхает Моро, отпихивая руки друга от злосчастного галстука и аккуратно затягивая его самостоятельно.       Жан подбирает брошь в виде ворона с тумбы и цепляет её на пиджак Натаниэля. Эти броши были сделаны под заказ специально для свиты, и на банкете первогодкам будут говорить держаться подальше от Воронов с номером на лице и брошью на пиджаке. Натаниэль не был среди таких первогодок в свой первый год, ведь ещё до первого его дня в академии было решено, что он будет в свите, а искусно пройденное вступительное испытание лишь доказало это. Впрочем, от ведьмака из рода Веснински другого не ждали, если бы он провалил испытание или был бы посредственностью — это был бы несмываемый позор для рода вплоть до отречения. Хотя Натаниэль даже не был бы против, если бы от него отрекся отец.       — Убери, — Жан указывает на амулет в виде Луны с красным камнем, и Натаниэль, закатывая глаза, прячет его под рубашку.       На банкетах свита должна быть одинаково одета, и Нату с неохотой позволяют оставить лишь пару-тройку колец, а Жану — заколку, чтобы его волосы были опрятно собраны. Все амулеты должны быть сняты или спрятаны под одежду, если снимать их крайне нежелательно.       Покончив с прихорашиваниями, Натаниэль падает на кровать, прикрывая глаза. Его ворон перелетает с подоконника на изголовье кровати, топчется из стороны в сторону, в итоге спускается на подушку возле головы Ната и клюет его в щеку.       — Уйди, чёрт, — отмахивается Натаниэль, пытаясь отогнать настырную птицу, которая, видимо, просто заскучала.       — Вставай, нам пора выходить, — Жан смотрится в зеркало и поправляет брошь, стягивает чёрные кудри заколкой с вороньими перьями, но самые короткие пряди всё равно выпадают, хвостик ровным не получается и смотрится неопрятно, и это раздражает Ворона, пытающегося придать себе «подобающий» вид.       Натаниэль едва заметно улыбается и, всё же отогнав птицу, неохотно поднимается с кровати, подходит сзади к Жану, подбирает его гребень и снимает заколку. Его движения аккуратные, он старается не дергать за волосы, когда собирает их. Жан не противится, он знает, что Натаниэлю нравится возиться с его волосами, а прически выходят из-под его рук красивыми. Моро начинает тихо без слов напевать французскую колыбельную, и Нат позволяет себе на пару мгновений прикрыть глаза, слушая мягкий, певчий голос. Рыжий Ворон знает, что Жан и сам не горит желанием куда-либо сейчас идти. Сегодня у них было всего две пары, но и те их успели помотать.       Любого чернокнижника разбуди средь ночи и спроси о чёрной магии — он ответит какое угодно заклинание. Вороны с факультета Чернокнижия считаются лучшими магами в бою — и не спроста, ведь их без продыху тренируют, они постоянно зазубривают заклинания и оттачивают их до безупречности. Не мудрено, что каждый год именно Вороны одерживают победу.       Чтобы попасть в Вороны, Чернокнижник должен быть хотя бы на третьем курсе. Конечно же, это не касается свиты.       Стук в дверь отдаёт неприятной пульсацией в висках, и Натаниэль нехотя отходит от Жана. За дверью ожидаемо оказываются невыспавшийся Кевин и недовольный Рико.       — Вы собраны? Вы должны были уже выйти пять минут назад! — рычит Рико, и его ещё больше выводит из себя зевающий прямо перед ним Натаниэль. Сделав глубокий вдох, чтобы совладать с собой, Морияма уже спокойно добавляет, — Если вы готовы, идём. Через полчаса начало. Правила, надеюсь, помните. Не смейте опозорить меня.       Нат угукает и за рукав тянет Жана за собой из комнаты, которую не забывает запереть, и два ворона, громко синхронно каркнув, в последний момент успевают вылететь вслед за хозяевами и устроиться на их плечах, как вороны Рико и Кевина.       Время проведения ритуалов, банкетов и прочих мероприятий — самое подходящее для того, чтобы прокрасться куда-либо и пошастать, так что всегда необходимо убедиться, что дверь закрыта не только на замок, но и на запирающее заклинание. Здесь никому нет дела до украденных вещей, здесь вообще никому нет дела до того, что делают учащиеся между собой, здесь каждый сам за себя, ты единственный, кто должен заботиться о сохранности своих вещей и собственной безопасности. Разумеется, если новости о драках доходят до руководства, то принимаются меры, однако в академии есть правило поединка — драки запрещено устраивать, но вот договариваться о поединке с обговоренными правилами не просто разрешено, а приветствуется, ведь это помогает молодым ведьмам и ведьмакам приспособиться к магии. Любой спор можно решить силой.       Для команд всех факультетов банкет — обязательное мероприятие, для остальных учащихся — нет, однако всегда было принято, что Чернокнижники приходят на банкет абсолютно все, но Вороны всё равно собираются и прибывают отдельной группой.       Сейчас обычные студенты с факультета Чернокнижия лениво собираются на улице у общежития, а Вороны — в общей комнате крыла их факультета. Общежитие — одно большое четырехэтажное здание в форме «П», поделенное на три крыла, каждое из которых принадлежит двум факультетам. Своё среднее крыло Чернокнижники делят с Лунным факультетом, ответственным за ритуалы, в дальнейшем ведьмы и ведьмаки именно с этого факультета становятся жрецами, своего рода священники, но вместо католических церквей у них церкви ночи, а вместо веры в Бога — поклонение Дьяволу. Этим двум факультетам почти даже удаётся ужиться в одном крыле, ведь пересекаются они нечасто засчет расположения на разных этажах.       Вороны приходят в подготовленную трапезную одними из первых, остальные более лениво подтягиваются ближе к началу банкета. Приходит много первокурсников, заинтересованных в мероприятии, как в чём-то новом для себя и возможности социализироваться в академии. Старшие курсы, за исключением участников команд, почти не приходят, но именно они устраивают большой костёр после банкета, где больше возможностей развлечься. Хотя это происходит «втайне» от руководства, очевидно, им об этом известно, но предпочитают смотреть сквозь пальцы. Официально большой костёр устраивают в академии в день памяти о Всепоглощающем Пожаре. Иронично.       На банкетах Чернокнижники всегда стараются держаться друг с другом, в особенности Вороны, многие из остальных студентов считают их высокомерными, но это просто одно из негласных правил их факультета, и таких негласных правил — уйма.       Вороны садятся в начале стола по собственным номерам. Номер многое значит среди Воронов, даже не беря в расчет свиту; номера отображают иерархию, и до официального вступления свиты в команду первые четыре номера занимали самые сильные в команде Вороны со старших курсов, оттого очевидно, почему приход свиты посеял возмущение и протест, но оспорить способности свиты не удалось: Рико и Кевин с детства живут в академии и до поступления неофициально уже обучались, Жан попал к ним позже, но учился не менее усердно, а Натаниэль из приближенного к Верховному Жрецу рода, также обучаемый с самого детства. В противовес полученному статусу идут завышенные ожидания. Если обычный Ворон выкладывается на 100%, то свита должна приложить в два раза больше усилий, чтобы просто соответствовать требованиям к ним.       За столом первым садится Рико, перед ним — Кевин, справа — Натаниэль, напротив которого занимает своё место Жан. Остальные Вороны садятся напротив своих пар, придерживаясь иерархии. Подтянувшиеся Чернокнижники рассаживаются по курсам: начиная с седьмого и заканчивая первым.       Ведьмы живут дольше обычных людей, и обучение в академии, если считать до последнего курса, занимает двенадцать-четырнадцать лет, по даа года на каждый курс. Набор в академию так же проводится раз в два года. Так сложилось ещё в момент появления академии, и это просто не видят необходимым менять. Неудивительно, что за столько лет это место может стать кому-то домом, учитывая, что учащиеся живут на протяжении всего обучения на территории академии.       Натаниэль тянет за галстук, желая снять удушье, но встречается со строгим взглядом Кевина и недовольно фыркает, начиная в ожидании постукивать по пока пустому хрустальному бокалу. Чёрный послушно сидит на плече и, как кажется Нату, даже дремлет. Да, с фантазией у Натаниэля настолько хорошо, что своего фамильяра он назвал просто «Чёрный» . Какая разница, если эта самовлюбленная птица ни на что не отзывается? Нат как только его не называет.       Натаниэль щёлкает пальцем по клюву своего фамильяра, в ответ получая громогласное «кар», усмехается на это, но вновь встречается со строгим взглядом Кевина, к которому прибавляются убийственные взгляды Рико и Жана. Нат прокашливается и выпрямляется, принимая отчуждённый вид и следя за тем, как остальные студенты подтягиваются в зал.       К третьему месяцу обучения первокурсники уже должны были привыкнуть к свечам, так что потери сознания от обилия свеч в трапезной сегодня не ожидаются, в отличие от банкета в честь начала учебного года, на котором такие инциденты имели место быть. Главное, чтобы никто не напился до невменяемого состояния до конца банкета, ведь пусть руководство и смотрит на всё сквозь пальцы, но из-за инцидента с алкоголем на официальном мероприятии может сорвать большой костёр.       Из освещения в трапезной только многочисленные свечи, которые зафиксированы в огромных люстрах и просто расставлены везде: от столов до выемок для подсвечников в стенах, а в некоторых таких местах даже есть черепа разных животных. Само помещения, как и вся академия, выполнено в мрачном стиле, близком к готическому барокко. Если некоторых это может угнетать поначалу, то Натаниэль ещё с первого взгляда посчитал это излишней вычурностью, но, стоит признать, атмосферной и завораживающей по-своему. Ему нравилось ходить по коридорам и изучать это место.       — Приветствую всех молодых ведьм и ведьмаков, пришедших на этот банкет в честь открытия сезона, — громко вещает бесцветный голос.       Многим присутствующим не требуется даже смотреть в сторону кафедры, чтобы узнать голос заместителя директора. Свита синхронно поднимает и поворачивает головы, лицезрея Ичиро Морияма и стоящую рядом с ним ведьму так же азиатской внешности, выглядящую очень молодо. Первокурсники видят её впервые, однако остальные признают в ней Масако Морияма — жену Ичиро. Чаще всего она просто молчаливо стоит рядом со своим мужем и с присущим ей спокойствием улыбается, вроде не смотря ни на кого, но при этом взирая на каждого.       — Победа будет на стороне тех, кто больше всего работает ради неё. Относитесь к состязаниям серьёзно, тренируйтесь больше, не полагайтесь на надежду и удачу, только на собственные силы и хитрость — и победа окажется в ваших руках. В этом году первое состязание состоится в эту пятницу, 6 октября. Наставники Тецудзи Морияма и Джеймс Риманн расскажут вам о расписании остальных состязаний на этот семестр, после чего будет жребий, решающий, какие две команды будут открывать сезон. Я не буду желать удачи, ведь исход сезона зависит только от вас самих, — говорит свою ежегодную речь Ичиро и уступает после место двум упомянутым им наставникам.       Масако отходит, чтобы взять крупную хрустальную чашу с перечнем команд в ней, после чего встаёт рядом с наставниками в утомляющем ожидании окончания их пламенных речей и озвучивания расписания и правил. Доходит очередь до жребия, и все команды в щекочущем предвкушении замирают и затихают.       Четыре записки в чаше начинают тлеть, оставляя лишь две, которые из оставшегося пепла вынимает Масако и озвучивает выпавшие команды:       — «Призрачные Коты» и «Чёрные Вороны», — голос звучит негромко, но его слышно благодаря тишине, вмиг прервавшейся отстукиванием по столу собственного гимна со стороны факультета Чернокнижия и хлопаньем и улюлюканьем со стороны Духовного факультета.       Тецудзи остается на возвышенной платформе, а место Риманна занимает наставница «Котов» — Аннелиза Михель.       Когда с официальной частью и трапезой было покончено, а преподаватели убрали столы с помощью магии, оставляя только несколько столов с пуншем и закусками, учащиеся разбредаются, все факультеты смешиваются, общаясь меж собой, Чернокнижники тоже не отказывают себе в общении с другими, но ходят либо парами, либо небольшими компаниями, но половина всё равно предпочитает только общение друг с другом.       Тецудзи подзывает к себе Рико, и для Кевина это единственный момент на банкете, когда он может спокойно вздохнуть без взора названого брата.       Завидев Джереми, Кевин прямо идёт к нему, чтобы переброситься хотя бы парой слов, и Натаниэль с Жаном не могут оставить его одного, потому, как привязанные, следуют за вторым номером.       — Привет! — лучезарно улыбается Джереми, заприметив свиту.       Нат с Жаном готовы поспорить, что эта улыбка ослепляет буквально. Она слишком искренняя для этого места, и неспроста Нокс на факультете «Солнечного света», на котором изучается защитная магия и исцеление. Джереми — солнечный мальчик, оказавшийся среди ведьм только из-за того, что родился ведьмаком. Выбора ему не давали, но его вполне устраивает факультет, на котором он обучается, если закрывать глаза на некоторые жестокие традиции ведьм.       — Привет, Джереми, — отвечает ему улыбкой Кевин.       — Привет, — более скупо синхронно отзываются Нат и Жан.       — Привет, Тсуки, — Джереми гладит пальцем по голове ворона Кевина, который в ответ довольно жмурится и приветственно каркает. — Привет, Чёрный и Астер, — трогать других двух воронов Джереми не решается, зная о строптивом характере одного и нелюдимом – другого. — Где вы пташку обронили? — с простым интересом спрашивает Нокс, осматривая троицу и так не досчитываясь короля свиты.       Натаниэль махнул рукой в сторону, в которой скрылись наставник и капитан их команды, и Кевин поясняет:       — Мастер забрал его.       — О, — Нокс склоняет голову, пытаясь высмотреть их в стороне, в которую указал Веснински, но никого не видит. — В этом сезоне мы постараемся отхватить победу, ну или, как минимум, быть достойными соперниками, — Джереми дружески толкает Кевина в плечо, кратко посмеявшись.       — Вы и так достойные противники, — кивает Дэй, позволяя Ноксу закинуть руку себе на свободное от ворона плечо.       — Но, надеюсь, мы все помним, что эти состязания не должны нас превращать в настоящих врагов. Так что не забывайте наслаждаться сезоном! И в конце концов, это помогает совершенствоваться каждому из нас, верно?       Натаниэль зевает, окончательно отключаясь от их разговора, в котором не особо-то и принимал участие. Он опирается на Жана плечом, скучающе осматривая зал. Кто-то втихую пытается подлить алкоголь в пунш, кто-то – подкатить к кому-то, кто-то, как и эти двое, оживленно что-то обсуждают, а кто-то... Пытается свечой поджечь сигарету? Натаниэль в этом блондине признаёт ведьмака из Лисов с факультета «Прорицания», с которым поступил в один год. «Хочу курить...» — передаёт Веснински своему напарнику, со вселенской грустью вздыхая. Даже если не судить по опыту этого блондина, которого уже пытается приструнить наставник Лисов, Нат знает, что если закурит прямо здесь, то ему хорошо влетит от собственного наставника. Он это проходил ещё на первом курсе, ведь им запрещено покидать банкет до его окончания, а курить так руки и чесались. «Терпи. Впереди ещё часть с танцами», — Жан выглядит не менее скучающе-устало.       Натаниэлю тяжело услышать ответ среди мысленного поверхностного шума Жана. Нат ещё на первом курсе научил Жана мысленному барьеру, из-за чего его ответы слышны тихо и едва разборчиво, ведь нормально контролировать этот барьер Моро пока не научился. Впрочем, то, что он вообще обучился этому — достижение, ведь ведьмакам, не предрасположенным к прорицанию, обычно вовсе не даётся всё, что связано с телепатией, они максимум могут отвечать телепатам, но и то это происходит засчет того, что сами телепаты считывают ответ, как в случае Ната и Жана. Врать телепатам очень тяжело, ведь полностью контролировать свои мысли — задача не из простых. «Может, всё-таки слиняем? Сильно пизды получим, думаешь?» — Натаниэль неохотно отлипает от такого удобного напарника, когда видит вернувшегося Рико.       — Вот и пташка вернулась, — хмыкает Нат, отдергивая Кевина от Джереми, рядом с которым Дэй вилял невидимым хвостиком. Нат знает об их хороших взаимоотношениях и взаимном восхищении, отрывать друг от друга их вовсе не хочется.       — Здравствуй, Джереми, — Рико показывает свою публичную вежливую улыбку: с Джереми у них конфликтов нет.       Банкет заканчивается танцами, и Натаниэлю не нравится, что он не может пригласить на танец Жана, потому что их «неправильно поймут». Они иногда танцуют наедине: от дрыганья руками-ногами до вальса. Нат был поражён, когда узнал, что Жан совершенно не умел и не любил танцевать, и было решено это исправлять. Да, Жан до сих пор не любит танцевать на людях, как и петь при ком-то, кроме Натаниэля, но у него определенно успехи в этом.       В прошлые года, как известно Натаниэлю, Кевин на танец всегда приглашал Тею — девушку, которая на десять лет его старше. По ведьминским меркам это не особо много. В прошлом году Тея выпустилась, и с Кевином они порвали на добровольной основе: им было бы слишком трудно продолжать отношения до окончания обучения Кевина. В этом году Кевин остаётся в стороне: даже после подначиваний Рико он не решается ни одну из девушек пригласить на танец. Рико себе в этом не отказывает: ему нравится внимание девушек, он хочет производить на них хорошее впечатление. По мнению остальной свиты, девушка, которая выдержит его всплески агрессии, будет настоящей святой, как бы странно это ни звучало от ведьм.       Большой костёр устраивают между зданием общежития и ареной, на поляне, прикрытой деревьями. Деревьев на территории академии много, среди них значительно преобладают хвойные. Запах стоит соответствующих: хвойный с присущей сыростью, но освежающий.       Натаниэль помнит, что Нил любит хвойный запах, ему бы понравилось бродить меж деревьев здесь, бегать по тропинкам, которые переплетаются, путаясь между корпусами академии. Кажется, что они, как и многое здесь, магические и намеренно путают студентов, заставляя опаздывать на пары и тренировки.       Костёр разжигают старшие курсы: отсутствующие на банкете за это время перетащили побольше ветвей на место для костра, принесли кто что смог из еды и алкоголя: мало кому даётся сбегать из академии, чтобы что-нибудь купить, некоторые припасаются с каникул. В такие дни-вечеринки всё, что сумели собрать, становится общим. Все знают об этом правиле, а те, кто нет — это их проблема.       Первого курса здесь нет: большинство из них даже не знают об устраиваемом костре. Изначально это была традиция только старшекурсников, но постепенно стали подтягиваться и средние курсы, а младшим здесь до сих пор не рады, исключение — члены команд.       Вне банкета все факультеты перемешиваются меж собой, даже Воронам даётся большая свобода, и они разбредаются, встречаясь с друзьями или знакомясь с новыми людьми. Костёр объединяет, здесь часто находят не только новых друзей, но и пары, это самый удобный момент познакомиться с людьми с других курсов и факультетов.       Натаниэль садится прямо на траву, местами покрытую душистыми иглами. Земля не успела прогреться разведенным костром, и сидеть на ней холодно, потому Натаниэль, стягивая с себя пиджак, стелит его на землю возле себя, пред этим сняв брошь. Жан вскидывает бровь, но не отвергает эту заботу, усаживаясь рядом со своим партёрном. Натаниэль знает о его мерзлявости и нелюбви к холоду в принципе. Так сблизились они из-за парной системы Воронов или это было чем-то неизбежным и само собой разумеющимся — неизвестно; но для большинства Воронов партнёр — самый близкий человек в стенах академии.       Моро ставит между ними бутылку красного полусладкого вина, и Веснински ухмыляется довольным котом. Это любимый алкоголь Жана, и Нату почти что всё равно, что пить, главное не водку — любовь Кевина к этой жиже рыжий Ворон не разделяет. Нат снимает упаковку и обводит горлышко пальцами, едва касаясь — и пробка вылетает, улетая прямо в костёр, с довольной вспышкой принявший её. Кевин садится со стороны Натаниэля, и Рико устраивается рядом с Кевином.       Услышав оглушающее карканье, свита запрокидывает голову, наблюдая за своими воронами, которые взлетели ввысь, как только они вышли из главного корпуса академии. Сейчас они кружатся, витают меж деревьев и, кажется, играют в догонялки.       В руках Кевина оказывается водка, в руках Рико — саке, который он раздобыл у дяди.       — Зве-ерь, — нараспев тянет один голос, и сразу же к нему присоединяются многие другие, — Зве-ерь...

Зверь, Зверь,

Приди меня проверь:

Дам душу я, ты не серчай,

Дам тело я, ты не бросай —

Приди и забери.

      Переплетаются голоса в один, и виснет в воздухе меланхолично-мрачным эхом. Эту песню не заставляют учить в академии, её учат здесь, её передают старшие курсы по наследству.

Зверь, Зверь,

Приди меня проверь:

Дам очи я, ты не предай,

Дам нос я, ты не убивай —

Приди и забери.

      Свита тянет в унисон, прикрыв глаза.       Нил и Абрам дали бы Натаниэлю в челюсть. Как минимум. Но Нату слишком нравится быть этой частичкой чего-то большого и атмосферного.

Зверь, Зверь,

Приди меня проверь:

Дам уши я, ты не карай,

Дам крови я, ты запивай

Мою душу.

      Натаниэлю всегда было плевать на посмертные муки своей души. Он считал — вероятно, благодаря матери, — что все души ведьм будут гореть адским пламенем, несмотря на сладкую ложь Зверя об освобождении и спасении их душ.

Зверь, Зверь,

Приди меня проверь:

Исполню волю я твою,

Дам и душу я чужую —

Приди и забери.

      Он может потребовать лишить жизни самого близкого человека, и ты не сможешь отказать — это будет предательством. Он не прощает.

Зверь, Зверь,

Приди меня проверь:

Кровью в книге распишусь,

От Бога отвернусь —

Приди меня прими.

      Нил хотел сбежать, лишь бы не вписывать своё имя кровью. Натаниэль и Абрам готовы были пойти с ним. Мэри дала понять, что это неизбежно, что это необходимо.

Зверь, Зверь,

Открой мне эту дверь:

Дай силы мне,

Дай жизни мне —

Приди и одари.

      Свита, облокачиваясь друг на друга, плавно покачивается в стороны и смотрится даже дружно и не грозно.       Песня затихает, слышится стрекотание, перекличка воронов в небе, звуки прочих фамильяров и постепенно нарастающий шум разговоров. Студенты перешёптываются меж собой, кто-то затевает игру «я никогда не», а некотрые предпочитают уединиться — так и проходит время. Свита же держится рядом друг с другом, иногда переговариваясь с кем-то, а игры не находя интересным сейчас.       — Какие у вас ожидания от сезона? — внезапно задает ожидаемый вопрос Каталина, обнимая Лайлу за шею одной рукой.       — Мы выиграем. Как обычно, — ухмыляется Рико. Это само собой разумеющееся для многих, не только для Воронов.       — Заносчивые мудаки, — кривится Сет, притягивая Элисон за талию ближе к себе.       — Может, в этом году это изменится, — гордо вскидывая голову, поддерживает Рейнольдс.       — И кто выиграет? Неужто вы? Да вы вылетите первыми, — насмехается Грейсон, Ворон с седьмого курса и седьмой номер.       — Может, и мы, — Элисон откидывает свои локоны за спину, с неприязнью осматривая Воронов. Разумеется, даже она не верит, что выиграют Лисы, но уступать Воронам она не желает. Девушке приходится крепче обнять Сета и переползти ему на колени, чтобы он не кинулся в драку.       — Вы – отбросы, — в отвращении кривится Грейсон. Со стороны Воронов слышатся насмешки, Рико удовлетворенно ухмыляется, с высокомерием осматривая эту парочку Лисов. Другие студенты предпочитают не вмешиваться, Лисы же выглядят оскорбленными и недовольными этой перепалкой.       — Кто тут отброс! — Сет закипает, как и остальные Лисы, которые не готовы позволить смешивать себя с грязью, но понимают, что им не обойти Воронов, что лучше не нарываться.       — Лисы – отбросы, если ты не расслышал, — едко ухмыляется Зейн, тоже Ворон с седьмого курса, с номером шесть. — Вы даже не доползете до финала. Что вы можете? О, гадалка-гадалка, предскажи мне моё будущее!       — И я предскажу: в будущем ты будешь давиться этими словами! — Сету приходится оторвать от себя Элисон, ведь не может просто грубо её сбросить, после чего вскакивает, но его хватает Мэтт, не позволяя кинуться в драку.       Рико забавляет эта ситуация. Кевин и Жан предпочитают молча отсидеться. Натаниэлю это наскучивает.       — Попробуйте. Докажите, что стоите больше, чем ничего, — Веснински склоняет голову и хищно щурится, на его лице появляется оскал отца. — Как решаются споры?       — Силой, — отзывается Сет, замерев в руках Мэтта. Сет зол, но он не настолько туп, чтобы идти против свиты, хотя другие с этим бы поспорили, уверенные, что он может пойти на это. И он может, если придётся.       Натаниэль хищником крадётся, обходя костёр, проводит рукой прямо над ним, достаточно низко, чтобы прочувствовать весь его жар, но он не одёргивает руку, заставляя пламя сильнее вспыхнуть. Он любит зрелищность.       И боится огня.       Вставая спиной к костру, Натаниэль продолжает:       — Будут выбраны один Ворон и один Лис, чтобы не было перевеса по количеству. Состязание пройдёт здесь и сейчас, оценивать будут все присутствующие, за исключением факультетов Чернокнижия и Прорицания. Можно использовать любые приёмы, разрешенные в пределах академии, — Веснински очень медленно идет по кругу костра, осматривая всех затихших и слушающих его. Почти каждый здесь любит зрелище, и Нат готов его обеспечить.       Дэниэль подходит к Натаниэлю, скрещивая руки на груди, уточняет:       — Как будут выбираться противники?       Даже разумная Дэн не может отступить. Отказываться от поединка считается огромным позором и признанием поражения. Даже если этот поединок нецелесообразен, Лисы не могут пойти напопятую, особенно тогда, когда так много свидетелей. Если и проигрывать, то достойно.       — Каждая команда выбирает своего представителя. Капитан принимает решение. Посоветовавшись или самостоятельно – на усмотрение капитана. Все согласны? — Натаниэль пронзительно смотрит в карие глаза напротив, и Ден приходится взять себя в руки, чтобы не поёжиться от этого взгляда. Она, как капитан, ведёт себя стойко и уверенно.       Условия приняты.       Дэниэль отходит, дабы обсудить выбор кандидата с остальными Лисами. Обращаться к Монстрам бесполезно, они не захотят в этом участвовать, да и из них смог бы как-то противостоять только Эндрю, но он не хочет и пальцем о палец ударить. Удивительно, что Монстры вообще пришли. Видимо, их привели желание получить бесплатное бухло и неугомонный Ники.       — Я, — уверенно заявляет Сет, испепеляюще глядя за спину Дэн на взбудораженных Воронов. — Я начал этот спор, — Гордон переводит взгляд на капитана. Дэн понимает, что он не худший вариант.       Главная проблема Сета заключается в том, что источник его силы — злость. Но это и его преимущество: раззадоренный оскорблениями, он будет хорошим противником, но в противовес этому слишком импульсивным, засчёт чего не будет обдумывать свои действия.       Дэниэль осматривает остальных Лисов, её взгляд упирается в Рене, которая в ответ мягко улыбается и качает головой, но смотрит с остротой. Она не будет мешать Сету, если он сам желает выступить в поединке; если бы не его инициатива, она бы и согласилась.       Дэн оценивающе осматривает Сета, всё ещё сомневаясь в его кандидатуре, но сдаётся:       — Думаю, это будет кто-то из свиты. Либо сам Рико, либо Натаниэль скорее всего. Не подведи. Надери зад заносчивому уебку, — её голос тих, и слова долетают только до Сета.       Уайльдс и Гордон подходят к бушующему пламени, и Дэн уверенно заявляет:       — Сет Гордон, Лис под номером шесть, будет выступать за сторону команды «Всевидящих Лисов» факультета «Прорицания».       Насмешки сбивают и так шаткий и упаднический настрой Лисов, но они держатся и не подают виду.       Многие Вороны предлагают каждый свою кандидатуру, но Рико их не слушает. Он тенью возникает за спиной Веснински, кладя руку ему на плечо и сжимая, расплывается в предвкушающей ухмылке.       — Натаниэль предложил поединок, думаю, будет уместно, если он и будет выступать со стороны Воронов, — во всеуслышанье объявляет Морияма. — Натаниэль Веснински, Ворон под номером три, будет защищать позицию «Чёрных Воронов» факультета «Чернокнижия».       Натаниэль ожидал это. Он так и планировал. Рико любит не только самоутверждаться, но и шоу. Кто, как не Натаниэль, может это обеспечить?       Со всех сторон слышится улюлюканье — одобрение выдвинутых кандидатур.       Несмотря на близость арены, решено о поединке на этой поляне. Всем присутствующим приходится выстроить круг, отходя подальше от костра, ближе к деревьям, тем самым они создают границы импровизированной арены. Оба капитана отходят к своим командам, освобождая место. Натаниэль и Сет встают по разные стороны от костра, который даже никто не удосужился потушить. Если кто-то получит ожоги — это его проблема, что он не смог уклониться; в крайнем случае здесь есть много целителей.

Три.

      Натаниэль глубоко вздыхает, сосредотачиваясь. Он за пламенем не видит Сета. На лице расползается улыбка — предвкушающая и опасная.       Пламя.

Два.

      Гордон закатывает рукава. Он пытается проникнуть в чужую голову, но встречается с пустотой. Этот рыжий чёрт не может же просто ни о чём не думать!

Один.

      Сет первым делает выпад, шепчет заклинание, заставляя пламя ярче вспыхнуть, направляет его в сторону Натаниэля, которого уже не оказывается на месте. Ворон тенью перебирается за спину Лиса, контролируя три клинка, повисших в воздухе в намерении атаковать. Гордон успевает вовремя увернуться, и клинки вонзаются в землю.       Натаниэль не отступает, шепчет, проводя руками вокруг, и пламя ползёт по траве и хвое, создавая круг, в который они оказываются заключены.       Сет начинает понемногу нервничать из-за того, что не может предвидеть действия противника и прочитать его мысли. Он бросается на Натаниэля, запуская в него огненные сферы, подпитанные костром, и Нату приходится пасть на траву, чтобы вовремя увернуться от нападения. Он падает рядом с костром, чувствует его жар.       Огонь, огонь, жарко, крики, больно, невозможно дышать, крик.       Натаниэль перекатывается в сторону от огня, который мог бы использовать. Огонь всегда ему слишком хорошо поддавался, но Натаниэль не может терпеть этот жар, эти образы.       Оказавшись на земле, Нат лучше чувствует свои клинки. Он старается орудовать ими незаметно, скрывая с глаз Сета. Гордон собирает огонь для нового залпа, но не успевает его запустить — его с ног сбивает чёрный хлыст, сформированный магией Чернокнижников. Гордон чувствует давление от сдавливающего всё его тело хлыста, но его кисти достаточно свободны, он может говорить, значит, он может дать отпор: в следующую секунду вновь яркая вспышка костра, и огонь подбирается под ноги Натаниэля. Огонь же и разрезает чёрный сгусток, освобождая Сета, но стоит Гордону вскочить на ноги, он теряет из виду Веснински.       Круг из огня начинает ползти ближе к ним. Клинок, незамеченный Сетом, впивается в его икру, и Гордон не сдерживает вскрик, ему приходится перенести вес на здоровую ногу, чтобы не осесть, но он определенно подкашивается. Он в остервенении осматривается, пытается почувствовать чужое присутствие. Остальные два клинка он успевает остановить, перенаправляя их в костер.       Четверо воронов кружат в небе над ними.       Собственная тень Гордона искажается, начиная душить себя, и Сет начинает задыхаться. Он пытается убрать невидимую хватку со своей шеи, в последний момент она исчезает. Перед глазами Гордона плывет, он бездумно отправляет огонь в стороны, пытаясь попасть в Веснински, которого даже не видит.       — Удалось прочитать меня? — шепот опаляет ухо Сета, но стоит ему повернуться и отправить огонь в эту сторону — никого.       — Рыжий вороний уебок... — сипло рычит Гордон. — Можешь только прятаться?!       Секунда — силуэт Натаниэля возникает за костром, и Сет встречается с ледяными, пустыми глазами. Он действует рефлекторно — перенаправляет пламя костра в сторону противника, ему даже удаётся его подпалить. Огненные сферы рассекаются чёрным хлыстом, который в конце концов рассекает костер — Сет успевает увернуться, но не устоять на ногах из-за полученной травмы. Пепел и недогоревшие брёвна разлетаются.       Гордон слышит смех со всех сторон, он пытается понять, откуда он, но внезапно осознает: он слышит его только в своей голове. Этот смех нарастает, он отдает пульсирующей болью в висках.       Гордон старается дать отпор огнём — единственная аттакующая магия, с которой ему далось поладить. Как своё преимущество, он любит использовать чтение ходов противника, что не работает против таких же, как он. Но таких мало.       Тело вновь сдавдивает чернота, и Сет видит нависающий силуэт. Лис вертится, пытается выпутаться, применить хоть как-то магию, у него начинает идти кровь из носа, а над головой шепчат, и единственное, что Сет может разобрать перед тем, как отключиться: «Спи на сладость Маре».       Окружающий огонь медленно потухает, в полной мере предоставляя обзор на двух ведьмаков. Сет лежит на земле, и Натаниэль сидит у его головы, встречаясь взглядом со свитой. Сперва может показаться, что он невредим, просто немного потрёпан, но всё же можно заметить подпаленное плечо. Возможно, у него есть и ещё травмы, но они незначительные.       Лисы спешат к Сету, чтобы его осмотреть, вместе с ними одна из целительниц. Натаниэль медленно поднимается — голова немного кружится: то ли неудачно упал, то ли переусердствовал с игрой разума. Но это мелочи.       Натаниэль оставляет собравшихся в кучку вокруг Сета Лисов и уходит к своей команде. Его не хвалят за победу — другого от него не ожидали.       — Ты ведь мог бы уложить его раньше, не так ли? — вскидывает бровь Рико, скрещивая Руки на груди.— Или сдаёшь позиции?       — Разве было бы это интересно? — отмахивается Нат, не желая выслушивать придирки Рико, и тот на удивление отстаёт: видимо, его всё-таки устроило увиденное.       — Идём, — даёт команду Морияма Воронам.

☽•••⚸•••☾

Кровь, крики, жар и истерический смех. Пустота, абсолютная пустота, в которой сущетсвует только сизый туман. Хлопок закрывшейся старой книги, налитая кровью луна и неразборчивый шепот. Глас ворона, бьющий по вискам. Зверь. Пепел.       Всё слишком резко сменяет друг друга, бессвязный калейдоскоп снится почти каждую грёбаную ночь, не давая Натаниэлю выспаться за те жалкие часы, отведённые на сон, даже усталость, накопившаяся за день, не убивает эти сны. В хорошие дни Натаниэль из-за усталости не мучается от бессонницы, когда везёт меньше — недосып и усталость накладываются друг на друга, выматывая до безумия.       Жан ради него научился делать сильный снотворный отвар. Он помогает заснуть, но не убивает сновидения, потому Натаниэль, несмотря на настаивания Жана, почти не пьёт его. А чтобы Жан меньше морочил голову над тем, как помочь ему, Нат решил просто молчать и говорить, что всё в порядке, жалея, что вообще поделился этой проблемой. Вернее Жан сам о ней узнал.       Натаниэль смотрит в потолок. Его фамильяр кемарит на жёрдочке рядом с кроватью, как и ворон Жана, но только рядом со своим хозяином, сам же Жан, измученной предшествующим днём, уснул сразу, как только его голова коснулась подушки.       Если люди пьют энергетики и кофе, то ведьмы чаще делают бодрящие отвары, действующие сильнее, если цель — взбодриться. Многие Вороны злоупотребляют этим.       Основные отвары и зелья учатся делать на первых трёх курсах всех факультетов, дальше уже по специализации каждого. Натаниэлю не особо нравится этим заниматься, но Абрам мог часами зависать с матерью за изготовлением того или иного. Иногда к ним присоединялся и Нил.       Чёрный жмурится, но всё-таки разлепляет глаза, недовольно уставившись на Натаниэля. Веснински пугает и завораживает человечность фамильяров и их привязанность к колдунам, с которыми они связаны. Даже самомнительный ворон Натаниэля имеет тесную связь с ним и всегда чувствует перемены в хозяине. Чёрный перебирается на изголовье кровати, мнётся, устраиваясь удобнее.       Натаниэль как можно тише сползает с кровати, уставший пялить в потолок, запутавшись в ворохе мыслей. Заснуть он так и не смог, а если судить по часам на стене, то через два часа вставать. Натаниэль проспал целых два часа. Он покидает как можно тише комнату, дабы не разбудить Жана.       Восход начнётся только через полчаса, но даже тогда свет едва ли проберётся сквозь деревья. Комната отдыха чёрно-серая с красными акцентами, сейчас в ней царит полумрак, но очертания обстановки видны: длинный угловой диван, перед ним кофейный столик, а возле три кресла, у стены — телевизор. Также три кресла и столик между ними расположены у окна, помимо них есть ещё два подвешаных кресла. И фортепиано в углу со стороны окон. Есть пару других инструментов, но они Натаниэля не интересуют. Он благодарит руководство академии за хорошую звукоизоляцию.       Веснински, медленно ступая по меховому ковру к фортепиано, проводит кончиками пальцев по огромному изображению ворона на стене, которого сейчас и не видно. Играть в темноте тяжело, и Натаниэль включает лампу возле фортепиано, поджигает свечи в подсвечнике, который ставит на инструмент.       Он замечает открытые ноты: соната №14 Бетховена. «Лунная соната». Вероятно, последней играла Жасмин: она играет это почти всегда, погружаясь в меланхолию. Жасмин однажды сказала, что это любимое произведение мамы, которому она и обучала дочь. И поэтому эта композиция напоминает о матери. Жасмин говорила, что их тоскливая любовь к этому произведению имеет более глубокие корни. Она это рассказала в конце прошлого учебного года, когда они с Натаниэлем практиковались вместе и учили друг друга новым произведениям.       Мелодия меланхолично расползается по комнате.       Натаниэлю кажется, что он один, пока не слышится мурчащий голос, который на грани слышимости тянет песню, и Нату хватает знаний французского, чтобы разобрать, что поётся о запретной, неразделенной любви. Наверное, это самое подходящее, что смог подобрать Жан.       В один момент голос стихает, и Жан устраивается на подоконнике возле Натаниэля, рассматривая в мягком свете сосредоточенное лицо. Моро молчит, боясь сбить с игры: Жан любит слушать игру Натаниэля так же, как Нат — пение Жана. Сам Жан совершенно не умеет играть на музыкальных инструментах.       Натаниэль на пару мгновений прикрывает глаза, вспоминая Нила и Абрама, с которыми он вместе играл или слушал их, а они — его. Он на миг сбивается, но продолжает, словно этого и не было.       Когда Натаниэль заканчивает, Жан соскальзывает с подоконника, подходя к нему, кладёт руку на голову, зарываясь длинными пальцами в и так растрёпанные волосы.       — Тебе чего не спится? — спрашивает Натаниэль, довольно жмурясь на прикосновение.       — Тот же самый вопрос могу задать тебе, — Моро массирует голову напарника, запуская в волосы и вторую руку. — Чёрный нашептал, что у тебя опять кошмары.       — Предатель, — хрипло смеется Натаниэль. — Это не кошмары, а просто сны.       — Ты никогда не говоришь, что тебе снится, но когда ты просыпаешься из-за этого, ты выглядишь потерянным. Ты уверен, что тебе не снятся... Знаки? Просто... Мы ведь попали на факультет Чернокнижия, потому что нас завербовали сразу в свиту и у нас не было выбора. Ты уверен, что... Это не видения? — Моро спрашивает аккуратно, пытаясь навести напарника.       — Хочешь сказать, что я должен был стать Лисом? — вновь слышится тихий смех. — Не забивай голову этим, Жан.       Моро тяжко вздыхает и не пытается продолжить этот разговор. Ему хочется узнать, что видит Натаниэль, но раз Нат не собирается говорить — он не будет давить. Если Натаниэль решит, то он сам расскажет.       — Что сыграть? — Натаниэль откидывает голову назад, упираясь в Жана, который, будучи сонным и взлохмаченным, выглядит таким комфортным.       — На твой выбор, — Жан убирает руки с головы Натаниэля и устраивается обратно на подоконнике.       Натаниэль находит «Лунный свет» Дебюсси. У них ещё достаточно времени до подъема, и они его коротают в молчаливой, но уютной компании друг друга: в основном Натаниэль играет, но в перерывах Жан напевает преимущественно что-то собственного сочинения, давая передохнуть от игры.       Они любят делить эту меланхоличную умиротворенность на двоих, это словно глоток свежего воздуха.       Как и ожидалось: даже когда начинает светать, свет не добирается до комнаты, оставляя из освещения лишь тёплый свет лампы и медленно догорающих свечей.       Ни Натаниэль, ни Жан не замечают тихо подошедшего человека, пока он не оказывается в непосредственной близости, освещаемый лампой.       — Кев? — прервавшись, удивляется Натаниэль, оборачиваясь к пришедшему Ворону лицом.       — Обычно тебя не разбудить. Что ты здесь забыл в такую рань? — не может не съязвить Жан, осматривая Кевина.       — Мы были уверены, что нас не слышно, — добавляет Натаниэль. К тому же, если бы они были громкими, то кто-нибудь ещё пришёл бы, но вряд ли Кевин, который очень крепко спит.       — В комнатах вас и не слышно, — пожимает плечами Дэй, опираясь на подоконник возле Моро. — Но в коридоре — вполне, — Кевин в конце концов усаживается на подоконник рядом с Жаном. Втроем долго они так не посидят — вскоре уже подъем.       — Рико досыпает? — уточняет Натаниэль, не сдерживая зевок. Кевин в ответ кивает. — Ну и пусть спит пташка. Так тебе-то чего не спится?       — Меня задрала Тсуки, я её выпустил пролететься. А выйдя из комнаты, услышал игру, — тянет Кевин, то и дело зевая. — Сразу понял, что это вы.       — Кофе? — предлагает Натаниэль, укладывая голову на бедро Жана, ведь расстояние между ними позволяет это сделать.       — Он тоже сойдет в принципе, — кивает Дэй, заваливаясь на плечо Моро на грани того, чтобы заснуть. Кевин не является противником всех бодрящих напитков, однако старается себя ограничивать в этом, но кофе иногда допускает.       Жан тяжело вздыхает, принимая свою участь, укладывает руки на головы второго и третьего, всё же говорит:       — Если вы так будете и дальше на мне лежать, то я не смогу сделать вам кофе.       Натаниэль, который и предложил кофе, неохотно отлипает, но не спешит идти сам его делать. А Кевина Жану и вовсе приходится отлепить от себя.       — Только что от бессонницы мучался, — взгляд Жана скользит по Натаниэлю, а после переключается и на Кевина, — а теперь устраиваете тут сонное царство. Кофе или отвар?       — Ему кофе не поможет, — косится на Кевина Натаниэль. — Мне и кофе подошел бы, но раз ты...       Жан, уходя, закатывает глаза. Когда же он возвращается, то замечает двух задремавших Воронов на подоконнике, облокотившихся друг на друга: Натаниэль устроил голову на плече Кевина, а Кевин — на макушке Ната. Как бы Жану ни хотелось их будить, ему необходимо это сделать: у Воронов режим, и они все встают в одно время.

☽•••⚸•••☾

      Натаниэль не любит банкеты. Он не скрывает это, ему скучно, каждый раз одно и то же: они с Жаном собираются, Жан пытается его хоть как-нибудь растормошить, потом за ними приходят Кевин и Рико, они прибывают за двадцать минут до общего сбора, надевают свои безупречные маски, совмещающие высокомерие и вежливость, а после идут либо на большой костёр, либо просто вчетвером бухать выпивать, а следующим утром пытаются выжить на занятиях и тренировках, и обычно Кевину это дается тяжелее всего. Иногда может случиться что-нибудь интересное, как, к примеру, поединок с Лисом на прошлом костре, но это даже не относится к самому банкету.       Сезон развивается хорошо для Воронов: они одержали победу в состязаниях против Духовного и Лунного факультетов. Пока Чернокнижникам и Прорицателям не далось столкнуться на арене, и Лисы ведут себя тихо, но тренируются они усерднее: они хотят доказать, что чего-то стоят. Чернокнижники же не упускают шанса напомнить об их проигрыше, особенно Вороны их подначивают. Натаниэль же предпочитает молчать, но не пытается и приструнить других, он ведет себя, словно поединка и не было. Но он определенно считает смелым поступком принять этот вызов и выступить против него. Натаниэль не зазнаётся: он знает свои способности, знает роль слухов о свите. Стоит признать, что Сет оказался не пустым местом, но, как-никак, он пятикурсник.       Сегодня утром собираются абсолютно все обучающиеся и состоится банкет по случаю Хэллоуина. В этом году 31 октября выпадает на вторник, и все пары отменяют. В отличие от людей, переодевающихся в разные костюмы, у ведьм это не принято: они прихорашиваются, но не перевоплощаются в кого-либо. Здесь нет привычных для людей традиций, здесь — это кровавый праздник, во время которого истончается грань между мирами и становится легче связаться с духами и демонами, а в академии это один из поводов устроить состязание, ведь в эту ночь обостряются способности. В прошлом в Академии состязания в ночь 31 октября становились последними для проигравшего: они обязательно заканчивались чей-то смертью. В прошлом в целом все правила и традиции были более жестокими, но в конце концов их стали менять, теперь же ни одно состязание не заканчивается смертью проигравшего, а в жертвоприношения в пределах академии приносятся только животные. Ичиро и Масако выступают некими гуманистами. Некоторые считают, что они предают устои, другие их поддерживают.       Несмотря на нелюбовь к банкетам, Натаниэль признаёт, что этом году банкет в честь Хэллоуина разворачивается интересным образом.       Очень интригующим.       Сперва Ичиро произносит речь, после Масако, как и на банкете в честь начала сезона, берёт переполненную чашу с перечисленными учащимися, начиная со второго курса, потому Натаниэль и Жан в этом году тоже включены в список, и они даже испытывают трепетное предвкушение.       Но никто из них не оказывается выбран.       Со всех сторон слышатся перешептывания, но как только бумага дотлевает и Масако начинает говорить, все стихают.       — Рико Морияма.       Рико надменно ухмыляется, услышав своё имя. Он поднимается к Масако, вставая возле неё, и с вызовом осматривает всех присутствующих.       Шёпот проходится по залу. Рико поправляет брошь в виде ворона, напоминая каждому, кто он.       Свита вмиг холодеет, когда называют второе имя. С губ Жана слетает ругательство на французском, глаза Натаниэля расширяются, а тело Кевина оказывается сковывано. Кевин Дэй.       Напряженный азгляд Рико упирается в Кевина. Когда Масако просит Дэя подняться, он не может и пошевелиться. Он не сможет выступить против Рико. Бесспорно, они боролись между собой неоднократно, но серьёзных поединков между ними не было. Уже хорошо, что это не смертельный бой, но они всё равно должны биться до крови. Они должны по максимуму выложиться и не разочаровать ни наставника, ни остальных.       Кевин слышит в голове «иди, ты справишься» и в растерянности осматривается, не понимая, кто мог заговорить с ним таким образом. Это не могли быть Прорицатели ведь, так?       Дэю приходится взять себя в руки и подняться к Рико и Масако, когда его вновь окликнули.       Все перешёптываются, обсуждая, каким это будет незабываемым зрелищем и кто из них победит.       Кевину приходится держать маску и улыбаться. Сегодня в ночь ему придётся не просто показать все свои силы, а использовать их против брата. Против Рико.       Никто не знает о настоящих взаимоотношениях свиты. Это никогда не уходит дальше этих четырёх Воронов.       Рико продолжает ухмыляться, и его взгляд полыхает, а глаза Кевина, наоборот, пустые. И это, кажется, видят только Жан и Натаниэль.       — Сегодня ровно в полночь вы встанете друг против друга. Вы не имеете права поддаваться, — Масако обращается сперва к Кевину и Рико, а после напоминает остальным, — Все обязаны присутствовать.       Пламя свечей на мгновение затрепетало, передавая волнение.       — Рико обязательно победит, он ведь номер один.       — Кевин не хуже!       — Вот это будет нонсанс!       Жана и Натаниэля, слышащих все разговоры, передёргивает от них. Шоу. Шоу, которое выбивает землю из-под ног Кевина. Кевина, который не имеет права встать против Рико.