юность

юность в рукаве, кошки на игле

дурачок играет в прятки с белой батареей

кухня, дым и пыль–сказка то ли быль

если стану грибом так тому и быть.

музыка давит на мозги, биты отдают ударами в сердце. светодиоды быстро мигают, заставляя совсем потеряться в пространстве. квартира полна подростков, парней и девушек, потерявших моральные нормы и ориентиры. пошарпанные стены совсем плывут узорами перед глазами Кашина. он сидит на диване, рядом его близкий друг–Илья Коряков. Даня сам позвал его сюда, отдохнуть от студенческой рутины. знал бы тот, чем это всё закончится. да, то что те напьются в доску было и так понятно, но когда они успели принять наркотики? руки немного трясутся, конечности слабо выворачивает. хочется курить, безумно. хочется почувствовать такой же экстаз, как от первой выкуренной в жизни сигареты.

все твои друзья виснут на миксах

одинока смерть, коллективна страсть

солнышко в трусах, розовый экстаз

лишь моргаешь выползают змеи из глаз.

кажется о вреде алкоголя, тем более наркотиков не задумывается никто. люди вокруг танцуют под активную музыку, заливая в себя новые порции палёной водки и какой-то дедовской настойки. напротив, на таком же диване, зажимаются парень с девушкой. пьяные, не осознающие, что делают, поглощены одной лишь грязной похотью. возможно, это даже не по обоюдному согласию, но в этой квартире, в этой комнате не существует рамок приличия. Даня поворачивается плавно к Илье, тормошит его за плечо, кивая головой в сторону выхода из комнаты. младший моргает пару раз, сглатывает вязкую слюну, поднимается плавно с дивана. его потряхивает, мажет нещадно. зачем он вообще согласился прийти сюда. на балконе ещё хуже. холод растекается по телу мурашками, вид с высоты на город приводит в странное восхищение. Даня закуривает, делает глубокие затяжки, почти не выдыхая, будто пытается впитать весь никотин буквально в кожу. он передаёт никотиновую палочку Корякову, тот послушно берёт её, вдыхая ароматный яд. слишком хуево.

опустились на дно, будто батискаф

повышается давление в моих висках

вижу по глазам, что ты хочешь этот запах

растворяется твой латекс на моих руках.

юность нужна для того, чтобы попробовать всё, что только возможно, верно? Даня так и пытается оправдать в себе то, что прямо сейчас жмёт к холодной стене ничего не понимающего Илью. тот успел лишь кинуть ещё не докуренную сигарету вниз, на дорогу. старший смотрит вкрадчиво в глаза напротив, вглядывается в расширенные зрачки. многолетняя дружба рушится на месте, не оставляет от себя и следа, когда Кашин врезается в чужие губы. мнёт их сильно, вжимая чужие плечи в стену, дышит загнанно, когда ощущает дрожь под собой. сам углубляет поцелуй, не отстраняясь, проходится языком по кронке зубов. влажно до жути, слюна поблескивает слабо на чужих припухших губах. Коряков жмурится, открывает рот шире, совсем не сопротивляясь. это всё алкоголь, наркотики, сигареты, но точно не он. руки татуированные опускаются ниже, сжимают шею слабо, заставляя тихо мычать. Даня отстраняется, даёт наконец нормально вдохнуть парню, сразу же припадая к белоснежной шее. кусает больно, проходится сразу же языком горячим. возбуждение бьёт через край, пьянит посильнее водки. Кашин руками ползёт под футболку, гладит, мнёт больно, до синячков. Илью плавит, веки опускаются сами по себе. оба в глубине сознания понимают, что что-то не так, что стоит остановиться. все принципы, сидящие в парнях с самого детства, рушатся о горячие касания, о томные вздохи, о взгляды расфокусированые. Коряков в спине прогибается, прикрывает глаза рукой, откидывая назад голову, когда чужая рука ползёт вниз по животу. липкое возбуждение скапливается где-то внизу живота, ноет, прося внимания. Кашин глотает вязкую слюну, выдыхая шумно. пальцами подцепляет резинку чужих штанов, приспуская их вместе с нижним бельём. смущение мешается с желанием быстрее дойти до пика, достичь дрожащего экстаза. до ушей Корякова доносится шелест чужого ремня, а затем ударившейся о пол бляшки. Илья приоткрывает глаза, зрачки быстро бегают по чужому члену, он успевает пропустить лишь пару вздохов, перед тем как его головки касается чужая. дрожь расходится по телу, Коряков всхлипывает, вновь закрывая глаза. Даня же ведёт бёдрами вперёд, облизывает ладонь, сжимая ей оба ствола. ведёт вверх, сжимая слабо, на что парень напротив мычит загнанно, пытаясь подавить громкий стон. он выгибает спину неестественно, прикрывает рот рукой, пока Кашин продолжает двигать дланью. горячо, влажно, стыдно, где-то в глубине сознания. Даня пыхтит в унисон чужому дыханию, меняет темп из раза в раз, сводя с ума полностью. пальцем давит на чувствительную головку, проводит по ней пару раз, вновь спускаясь к основанию, а у Корякова уже не слабо так подрагивают ноги, разъезжаются в стороны, так и крича о желании скорой разрядки.

все твои друзья виснут на миксах

коллективна смерть, одинока страсть

юность провожает в первый экстаз

только лишь моргаешь выползают змеи из глаз.

Илья обхватывает чужую мокрую шею руками, прижимается к ней лицом, мычит вновь чересчур громко. губы слабо касаются мочки уха парочку раз. –Дань..Данечка, пожалуйста.–шепчет быстро-быстро, упирается носом в шею.–дань, даня-я. по лицу Кашина расползается самодовольная улыбка. даже какая-то гордость берёт, что смог довести парня до такого состояния. он понимает, чего тот хочет, да и сам уже терпеть не может, поэтому проводит рукой ещё пару раз, сжимая вместе оба ствола, заставляя их коснуться головками. этого хватает, чтобы Илья содрогнулся в долгожданном оргазме, а после почти рухнул на пол, пойманный за руки Кашиным. Даня вытирает руку грязную о свою же футболку, подтягивает бельё вместе с штанами, пытаясь отдышаться. Илья же хватается за грудь, облокачиваясь о стену. он никогда, никогда не испытывал чего-то настолько приятного. он вяло натягивает одежду, пока Кашин закуривает. былое возбуждение сменяется ужасным смущением. эта неловкая тишина давит на мозг. и ведь хочется что-то сказать, но что? как будто сейчас любые слова будут звучать глупо и нелепо. Коряков поправляет одежду, подходит к Дане ближе, тянется за сигаретой. рыжий передаёт никотиновую палочку, отводя взгляд в сторону. он кидает последний взгляд на город, поражаясь его красоте в сотый раз, а затем разворачивается в сторону выхода. опускает ручку вниз, впуская в комнату холодные потоки свежего воздуха. –забудь об это, ладно?–кидает он тихо из-за спины, а затем заходит в помещение. сигарета догорает до фильтра, обжигая тонкие пальцы, пока по щеке с родинками течёт одинокая слеза. какой же он еблан.