О рассветах и звёздах

Лололошке хочется спать. Он немного неловко забирается на диван (принесённый в кабинет, кажется, совместными усилиями Лионеля и какого-то молодого парнишки из волонтёрской бригады по реконструкции Шайн-Сити, но его диван же!) прямо с ногами, устраиваясь где-то между плечом дремлющего Радана, пледом и не очень мягкой подушкой, и зарывается в полупрозрачный интерфейс П.Е.Р.С.И.К.-а, почти тут же отмечая «Хорошо постарался сегодня! Очень горжусь тобой» от Райи, выскочившее прямо поверх основной панели под видом непрочитанного системного сообщения. Что-то в его голове справедливо решает, что без пяти минут полночь четверга — самое время, чтобы разобрать почту и проверить, какую часть его наработок для конституционной реформы остальная их команда по спасению мира сочла достаточно уместной, чтобы использовать дальше, но Лололошка всё-таки удержаться не может и заглядывает в личную переписку с Райей пораньше, параллельно цепляясь взглядом за другую стопку непрочитанных сообщений и чувствуя, как по лицу против воли расползается улыбка. В итоге он всё же склоняется к мысли сначала заняться работой, коротко отписавшись ей в духе «увидел, подробно прочитаю позже, тоже люблю тебя» и получив в ответ стикер с сердечком и несколько фотографий с сегодняшней — первой за семь месяцев после дня подписания мирного договора — открытой пресс-конференции с руководством бывшего повстанческого движения, предназначенной не сколько для населения, сколько для внешнего мира. Об этом, по крайней мере, ещё задолго до идеи о старте этой конференции заботится Ким, неформально взяв с позволения Кэлхуна и Райи на себя роль министра по связям с общественностью и практически в одиночку занявшись созданием доступного для имперцев способа входа в глобальную сеть. Впоследствии это приводит к существенному расширению штата, созданию официальных каналов Империи Алотерра на всех, кажется, существующих в мире платформах, и собственного сайта, который они постепенно стараются пополнять актуальной информацией, стремясь прийти к наибольшей прозрачности, отличной от времени, когда странной управляли незримые гражданами Архонты. Кредит доверия, похоже, работает: потому что постоянное мелькание их лиц на официальных мероприятиях (и на работе по реконструкции Шайн-Сити, которое Лололошка, как бывший комиссар поселения, чувствует себя обязанным курировать лично, не отказываясь в свободное время самостоятельно выходить на улицы и разбирать завалы), подробные отчёты по восстановлению железнодорожный путей, разработанный и трижды утверждённый госплан по закупке злаковых культур, мяса и прочих продуктов питания, предназначенный, чтобы сохранить не особенно-то и многочисленное дееспособное население в условиях уничтоженной инфраструктуры и продолжающих усиливаться холодов, и прочие полезные вещи заставляют людей Сиянию верить, и на каждый жест этого доверия Лололошка реагирует так, словно заново дышать научился. А теперь, когда статус парламентской республики закрепляется за Империей официально — тогда, когда «Империя Алотерра» добивается, наконец, коллективного международно-правового признания, выведшего их всех из статуса террористов и политических преступников путём бесконечности усилий Райи, Ровоама, Калеба, Кейт, всех остальных и Лололошки, в частности, тоже (они смотрят конференцию ООН по этому поводу вместе, устроившись на этом самом диване в компании десяти человек, и Калеб плачет, словно за пару дней до этого не общался с представителем из Организации Объединённых Наций и не собирался лететь в Нью-Йорк говорить с какими-то серьёзными людьми мирового масштаба), Кавински приходит ко мнению о необходимости аналогичной конференции тоже. Они даже обговаривают возможность рестримить её в глобальную сеть — Ким подкручивает необходимые для этого настройки, да и техника по предположительным расчётам проектируется достаточно мощной, чтобы выдержать это, — но в итоге сходятся в решении загрузить запись трансляции на сайт и площадки позже, чтобы снизить нагрузку и иметь в случае необходимости возможность исправить что-то на монтаже. Делать это в итоге всё-таки не приходится (исключая добавления субтитров на английский, потому что террский, очевидно, не язык с международным значением), но Лололошке всё равно становится несколько не по себе, когда он видит отметку в несколько десятков миллионов просмотров на одном из скриншотов, которые скидывает в рабочую беседу Кейт. Он на секундочку задерживает взгляд на последней фотографии от Райи — это селфи Винса (Лололошка готов держать пари, что тот уже успел опубликовать его где-то и набрать много сотен ретвитов), и там на фоне она, в полной мере пользуясь возвращённым из криосна телом, поправляет Лололошке волосы под фуражкой, пока он в держит канцелярский планшет в руках. Он улыбается мимолётно в шарф и двигает плечом, тут же оглядываясь на — к счастью — всё ещё дремлющего Радана и благодаря свой имплант за возможность сохранять фотографии прямо... Лололошка не уверен, куда именно они сохраняются, но главное, что это надёжно и работает, да? Ещё одно уведомление о непрочитанном сообщении всплывает у него перед глазами, и Лололошка устало трёт лицо. Ему действительно стоит повсещать работе больше времени. Писем — вот уж неожиданность — оказывается под несколько тысяч, хотя он уверен, что выделял час-полтора на их прочтение утром, в обед и в течение дня в целом тоже, и Лололошка молчаливо благословляет систему фильтрации, первым делом заходя в группу «ВАЖНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ (правда важные; нет, Винс, я не дам тебе роль администратора)» и отправляя оттуда на расшифровку файлы с приблизительными планами привлечения иностранной помощи и установлением международных отношений от Хейли, почти готовым проектом пенсионных и социальных программ, работу над которыми поручили Калебу дня четыре назад и примерную схему пересмотра налоговой системы и два мема с кошками от Кавински. Радан тут же совсем не подозрительно возится, сонно поворачиваясь в его сторону, и Лололошка набрасывает на него плед, практически рефлекторно оглядываясь на короткий пересвет чужого коммуникатора в молчаливом предположении. Он знает, что у Радана есть другое устройство на случай «важных переговоров», которое он хранит отдельно, пользуясь старым коммуникатором только во время общения с теми, кого он знал, ещё когда революции не случилось, и что Шерон с Раданом обсуждают план государственных инвестиций и что-то о восстановлении экономики с концепции «свежего взгляда»; и подумав об этом, Лололошка коротко фотографирует их вот так (Радан опирается на его плечо тяжёлой головой и сопит) и отправляет фотографию девушке, проверив, что она находится онлайн. Думает две секунды и добавляет: «если у вас были планы на вечер, могу разбудить». Иконка сообщения почти мгновенно помечается прочитанной, и Шерон тут же присылает потешную пикчу с двумя котятами, подписывая её «Вы» и скидывает сразу после этого насмешливый стикер с персонажем какого-то зарубежного аниме-сериала. Лололошка щурится и почти физически может представить, как она смеётся. «Нет, не стоит, пусть отдохнёт», — печатает, и Лололошка молчаливо кивает её словам, открывая параллельно ещё один рабочий чат, чтобы пересчитать отчёты. «Тебе тоже не помешало бы», — добавляет, когда он доходит до сто пятьдесят второго. «Без шуток. Ляг поспать». Лололошка убеждается, что отчётов ровно шестьсот двадцать пять и разминает руки. «если ты тоже ляжешь сейчас, а не будешь мониторить новостные сводки, пытаясь одновременно с этим выполнить все задачи мира на опережение». Шерон ничего не отвечает. Вот и пожалуйста. Он погружается в работу на, наверное, минут сорок — это просто проверка документации и чтение распоряжений, которые Лололошка вызвался взять на себя, чтобы Райе не пришлось напрягаться, но это утомительно и отзывается в висках тяжёлой нарастающей болью, — вскидывая голову в неясной тревоге, когда ему кажется, что что-то идёт не так. Звук шагов, осознаёт Лололошка и рефлекторно тянется к бедру, тут же подскакивая на ноги. Пистолет на месте. Это знакомые шаги. У Кейт есть ключ. В голове тут же мутнеет, и он прикусывает внутреннюю сторону щеки, стараясь не свалиться от неожиданно накатившей тошноты. Радан мгновенно просыпается, когда слышит характерное поскрипывание замка — Кейт поворачивает ключ почти беззвучно (и ходит, если быть честными, тоже), но у каждого из них есть привычка быть осторожными с любым источником шума, и Лололошка хмурится, когда Радан сначала оказывается перед ним в попытке прикрыть от возможной угрозы и только потом понимает, что это просто Кейт. Наверное, это не самая здоровая реакция Его сердце всё ещё учащённо бьётся, когда Лололошка понимает, что Радан в первую очередь подумал сейчас о нём. — Я недостаточно выспался для этого дерьма, — хрипло произносит он, зарывшись пальцами протеза в волосы. — Никто из нас не, — пожимает плечами Кейт, показавшись в дверном проёме. — Не то чтобы это было хорошо. Она проходит в комнату, скептически окидывая упавший плед взглядом — Лололошка тут же делает шаг вбок и поднимает его, потому что плед ещё года три назад связала Ванесса, а подаркам Ванессы лежать на полу позволяют только очень нехорошие люди — и приподнимается на носках, крепко обнимая Радана, потому что, да, они виделись днём, но это не повод не обниматься, верно? Одновременно с этим Кейт вручает Радану пачку каких-то бумаг (отчёты?) и упаковку печенья и после ненадолго замирает перед Лололошкой, давая ему возможность инициировать объятия самому, если он вдруг захочет — ему до сих пор немного неуютно из-за того, как все вокруг носятся с ним, но это правда помогает, и Лололошка искренне ценит, что они находят время стараться — и поэтому он обнимает Кейт тоже. Тепло и хорошо. — Каждый раз, когда я тебя вижу, мне кажется, что ты становишься выше, — жалуется она, отходя назад и щёлкая кнопкой электрического чайника. Лололошка не собирается пояснять, откуда у него в кабинете электрический чайник, потому что, ну, вы слышали вообще про конфиденциальность? — Это чтобы было удобнее угрожающе смотреть на Кавински, — невыразительно замечает он, оглядываясь на то, как Радан вытаскивает из упаковки пару крекеров и передаёт печенье обратно Кейт. — Разве ты не должна была оставаться в Альт-Сити после конференции и решать вопросы с журналистами, а не тратить несколько часов, чтобы попасть сюда? Кейт молчаливо делает движение рукой в духе «ты веришь, что мне потребовалось бы больше часа, чтобы урегулировать всё?», и Лололошка торопливо качает головой, потому что это, ну, Кейт. Ей даже не нужно прикладывать усилия, чтобы захватить весь мир, а она — да. Они всё реже и реже собираются так — в обстановке, хотя бы отдалённо напоминающей неформальную (если диван в скрытой секции кабинета, который притащили сюда с посылом «раз вечно задерживается, пусть у него будет хотя бы потенциальная возможность прилечь» в это понятие вписывается); и Лололошке нравится, что со временем их речь начинает исключать приветствия и прощания в принципе, будто бы превращаясь в один сплошной диалог. Что, на самом деле, правда так, потому что он вроде как буквально может написать Кейт или Радану в любое время, и они обязательно найдут секунду, чтобы ответить (или, по крайней мере, сказать «я не могу поболтать сейчас, Ло, перезвоню потом» и правда перезвонить), но они занятые люди, и у Лололошки тоже много работы, к которой он не планирует подходить безответственно, так что он просто ценит короткие моменты их встреч, напоминающие времена до революции чем-то сладким и терпким (и нет, печенье и чай, которые каждый раз передаёт Калеб, определённо не имеют отношения к делу). Каждый раз, когда Лололошка ловит себя на этом «до революции было» в позитивном контексте, он чувствует себя отвратительно неправильным. Райя смотрит на него с болезненной мягкостью и говорит, что нормально скучать по определённым событиям, моментам и чувствам, которые он испытывал, даже если это были годы ожесточённых политических репрессий. «Ты был ребёнком», — говорит Райя, бережно поправляя ему волосы, и Лололошка неосознанно ластится к её рукам, — «нормально помнить о вещах, которые делают тебя счастливым». Задыхаясь от собственной крови, Войд снисходительно говорит, что даже такие сломанные вещи как он должны принадлежать Империи. Лололошке не хочется верить никому из них, но он пинает Войда куда-то под рёбра (за Калеба, Кейт, Радана и миллионы смертей, которые система посчитала небольшой ценой за попытку одного учёного сыграть в бога) и делает вид, что кивает Райе. Райя не пытается изображать, что верит ему в ответ. Они не продолжают этот разговор. — В любом случае, — коротко резюмирует Радан, опуская руку ему на плечо и выдёргивая тем самым Лололошку из воспоминаний, — у нас есть планы на завтра? Я немного поболтал с Кэлхуном по видеосвязи, пока ехал сюда, и реакция общественности на «первые официальные новости», — он откровенно кривляется, и Лололошка с Кейт переглядываются, милостиво решая никому больше не позволить стать свидетелями того, насколько суровый генерал Радан может быть несерьёзным, — судя по всему, оказалась чрезмерно бурной и нас ждёт ещё... много политико-активисткой работы, если мы хотим произвести хорошее впечатление на мир и всё остальное. — Вообще, да, — Кейт зарывается в сумку и вытаскивает оттуда несколько шоколадных батончиков в яркой синей обёртке, насыпая их где-то посередине дивана. — В смысле, мы неплохо поработали для первого впечатления, но этого недостаточно, и люди обеспокоены, потому что никто в здравом уме не будет игнорировать военный государственный переворот в соседней стране и потенциальные сотни тысяч возможных беженцев, которых не возникло просто потому что барьер у границ продолжает стоять до сих пор, особенно тогда, когда... Лололошка хрустит печеньем. — Когда политики из иностранных парламентов в основном ублюдки, которые сначала поставляли имперцам оружие, технику и боеприпасы, утверждая, что мы — террористы, подрывающие стабильность Империи, а потом практически в один голос начали ужасаться геноциду населения и называть нас освободителями от диктатуры? — уточняет он, бросая чайный пакетик в кружку с кипятком. — Когда Империя Алотерра является ядерной державой, я хотела сказать, — пожимает плечами Кейт, размешивая сахар, — но ты в целом тоже в чём-то прав. Радан критически глядит на тот же самый пакетик долю секунды и добавляет в кружку ещё воды из чайника. «Пригоден только для одноразового использования», ага, ещё что скажите? — Думаешь, они начнут требовать от нас ядерного разоружения? — задумчиво тянет он, вчитываясь в те бумаги, которые парой минут ранее получил от Кейт. — Я удивлён, если ещё не требовали. Не то чтобы мы подписывали договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере или договор о нераспространении. — Я не хочу думать, — устало жалуется Кейт, пододвигаясь ближе к Лололошке и съёживаясь где-то между ним, тёплым боком Радана и очередной диванной подушкой. — Это так эгоистично, да? Лололошка молчаливо протягивает ей половину шоколадного батончика. — В смысле, — после некоторой паузы продолжает Кейт, потому что знает, что никто не будет возражать, если она наберётся смелости поделиться чувствами, — мы в прямом смысле ответственны за то, что сейчас происходит, и это хорошо, что оно происходит — пару лет назад это был бы предел мечтаний, серьёзно, но последние месяцы были адовыми, и я... не совсем справляюсь, наверное. — Ты не справляешься? — изумлённым шёпотом восклицает Радан, напоминая себе, что ему, вообще-то, уже двадцать восемь и это не особо подходящий возраст для того, чтобы кидать в людей диванные подушки, если они ведут себя глупо. — Ты потрясающая. Если это правда, то Войд завтра будет стоять под окнами у Ло с плакатом «сдай кровь — спаси вампиров» или какой-то аналогичной надписью в таком роде. Лололошка в самом деле хватается за подушку. — Вот уж спасибо, не надо, — яростно шепчет он, не совсем понимая, когда они решили перейти на такой уровень громкости речи. — Можно ещё с колонкой и гимном маленьких утят, тут уж сам выбирай, — весело скалится Радан, и Лололошка решает, что никакого милосердия на следующей боевой миссии не будет. Кейт прикрывает рот кусочком пледа, но всё равно смеётся — Иди ты, — беззлобно парирует она. — И ты тоже. Вы оба. Я серьёзно это говорю. — Как и я, — твёрдо произносит Радан, поднимая на каждого из них — и Кейт, и Лололошку — тяжёлый взгляд. — Никто не посмеет сказать, что вы делаете недостаточно. Возможно, ещё он говорит «а если посмеет, то больше никогда не откроет рот, нос и глаза тоже», но они старательно изображают внезапно проявившуюся глухоту. Лололошка протягивает Радану вскрытую упаковку печенья (она движется между ними по кругу, потому что, очевидно, нельзя просто так высыпать печенье, а Лололошка ещё не настолько живёт на работе, чтобы иметь тут тарелки в дополнение к кружкам), и он фыркает, не глядя доставая оттуда пару крекеров и передавая пачку Кейт. Та, видимо, тоже открывает основной рабочий чат, и они ненадолго замирают в этой уютной тишине, погрузившись в трудовой процесс. Это типично — если трактовать то самое «живёт на работе» в характеристике Лололошки как «приходит в четыре утра и остаётся на несколько суток с периодическими перерывами на получасовой сон», убрать присутствие его друзей (потому что сегодня все они взвинчены конференцией и поэтому собираются вместе в какой-то странной ностальгии и попытке осмыслить реалистичность происходящего) и накинуть к этому отсутствие официальных выходных, отпусков и больничных. Всегда — кроме тех непродолжительных дней, на которые его фактически силой раз в пару месяцев отсылают Райя или Кейт, когда им кажется, что ещё чуть-чуть, и он либо свалится в обморок, либо доведёт до обморока кого-нибудь из глав бывшей революционной армии (и нет, Лололошка предпочитает не думать о том, что его коллеги устроили на этой почве настоящий тотализатор и успели втянуть в него даже Ванессу, вот уж не надо, спасибо). Работа на Империю — Империю Алотерру, теперь официально — Империю Алотерру — продолжает наваливаться на него снежным комом даже тогда, когда с даты подписания мирного договора проходит больше полугода, а страна делает усилия, чтобы оправиться от длящейся больше двух лет гражданской войны; и это не оставляет ему выбора перед необходимостью адаптироваться к этой жизни ещё раз. Приспособиться, вписать в свой график очередную бесконечность задач — куда-то между проверкой документации, планированием и проведением тренировок для дивизии и собственного отряда, ответственностью за, кажется, всё, делами с Советом Безопасности ООН, отчётами перед гражданами и разработкой стратегии по их дальнейшему выживанию в условиях, когда они впервые учатся создавать, а не рушить, и у них больше нет права списать свою ошибку на недостаток системы или собственное незнание. Ничего из этого не выглядит достаточным, когда Лололошка находит в себе силы оглянуться за спину. В общем, делает он, говоря откровенно, не так уж и много — определённо меньше допустимой границы, которую Лололошка пытается установить сам себе, чтобы приблизить мираж счастливой постреволюционной жизни; и он просто... старается быть преисполнен рациональным пониманием того, что когда-нибудь всё придёт в норму (оно начинает, и Лололошка давит в себе беспокойство по поводу того, что вписаться в эту «норму» не сможет; не снова, никогда больше). Даже сейчас Лололошке не кажется, что у него выходит. — Так или иначе, — комментирует неожиданно Кейт, закрывая ноутбук и засовывая в рот целый кубик сахара просто потому что может, — у нас действительно есть планы на завтра. Сегодня, — исправляет саму себя она, глядя на время и то, каким полумёртвым Радан выглядит после миллиона и одного документа. — С Райей — не непосредственно с ней, но всё равно — связалась Международная Волонтёрская Ассоциация, и ещё какая-то организация от ООН и несколько других активистких движений. Кэлхун предполагает, что это коварный план по забросу сюда или отряда специального назначения или какой-то болезни из лаборатории, но никто вроде не планирует открывать границы до... большей, чем сейчас, стабилизации ситуации, так что он просто находит себе новую причину тревоги. В любом случае, нам необходимо будет снова общаться с людьми, находясь при этом где-то в Рехобоаме, потому что связь из остальных мест работает очень... не очень, так что в Альт-Сити придётся прибыть где-то к девяти утра с учётом необходимости подготовки и разницы часовых поясов. — Это делает твой приезд сюда ещё более странным, — щурится Лололошка, совершенно не выглядя недовольным. — Райя написала мне об этом тогда, когда я уже села в поезд, — беззаботно пожимает плечами Кейт, словно её абсолютно ничего не волнует. — Кроме того, это просто несколько часов. Я не буду против потратить их на то, чтобы просто пораньше тебя обнять. Лололошка всё же кидает в неё подушку На всякий случай.